Обмен нотами между Правительством СССР и Правительством Швейцарии об урегулировании существовавшего между обеими странами конфликта

1. НОТА

ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СССР В ГЕРМАНИИ

ПОСЛАННИКУ ШВЕЙЦАРИИ В ГЕРМАНИИ

РЮФЕНАХТУ

Берлин, 14 апреля 1927 i

Господин Министр,

Имею честь покорнейше сообщить Вашему Превосходительству, что Правительство Союза Советских Социалистических Республик уполномочило меня произвести с Вашим Превосходительством обмен нижеследующими заявлениями:

«В связи со стремлением Правительств Союза ССР н Швейцарской Конфедерации урегулировать существующий между обойми государствами конфликт, возникший вследствие убийства г. Воровского во время Лозаннской конференции и вследствие покушения на гг. Аренса н Дивильковского***, Швейцарский Федеральный Совет вновь заявляет, что он всемерно осуждает эти преступные действия и очень о них сожалеет.

* См. док. № 81, 82, 88, 101, 111. ** См. док. № 91. *** См. т. VI, док. № 179, 184, 196 205.

Кроме того, он в духе примирения будет готов, когда начнутся переговоры между Правительствами Союза ССР и Швейцарской Конфедерации о совокупности вопросов, еще подлежащих урегулированию между обеими странами, предоставить дочери г. Воровского материальную помощь, порядок и способ выдачи которой можно будет обсудить одновремеиио с этими вопросами.

Тем самым оба Правительства объявляют урегулированным конфликт, существующий между их странами, а взаимные ограничительные меры отмененными»*.

Примите, господин Министр, выражения моего совершенного уважения.

Я. Крестинский

2. НОТА

ПОСЛАННИКА ШВЕЙЦАРИИ В ГЕРМАНИИ

ПОЛНОМОЧНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ СССР В ГЕРМАНИИ

н. н. крестинскому

Берлин, 14 апреля 1927 г.

Господин Посол,

Имею честь покорнейше сообщить Вашему Превосходительству, что Швейцарский Федеральный Совет уполномочил меня произвести с Вашим Превосходительством обмен нижеследующими заявлениями:

«В связи со стремлением Правительств Союза ССР и Швейцарской Конфедерации урегулировать существующий между обоими государствами-конфликт, возникший вследствие убийства г. Воровского во время Лозаннской конференции и вследствие покушения иа гг. Аренса и Дивильковского, Швейцарский Федеральный Совет вновь заявляет, что он всемерно осуждает эти преступные действия н очень о иих сожалеет. Кроме того, он в духе примирения будет готов, когда начнутся переговоры между Правительствами Союза ССР и Швейцарской Конфедерации о совокупности вопросов, еще подлежащих урегулированию между обеими странами, предоставить дочери г. Воровского материальную помощь, порядок и способ выдачи которой можно будет обсудить одновременно с этими вопросами.

Тем самым оба Правительства объявляют урегулированным конфликт, существующий между вх странами, а взаимные ограничительные меры отмененными».

Примите, господин Посол, уверения в моем совершенном уважении.

Рюфенахт

Ноты печат. по арх. Опубл. в «Сборнике действующих договоров...», вып. IV, М., 1928, стр. 27.

* См. док. № 108.

94. Нота Агента и Генерального консула СССР в Геджасе Заместителю Министра Иностранных Дел Геджаса, Неджда и присоединенных областей Юсуфу Ясину

15 апреля 1927 г. № 167

Имею честь довести до сведения Вашего Превосходительства, что мое Правительство поручило мне уведомить Вас, что оно приняло к сведению Вашу нотификацию о превращении султаната Неджда в королевство под именем «Королевство Неджда и присоединенных областей» н о -провозглашении Его Величества Короля Геджаса Абдула Азнза ибн-Аб-дуррахмана Аль-Сауда королем под именем «Король Неджда н присоединенных областей». В связи с этим мое Правительство приносит Его Величеству свои величайшие поздравления.

Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вашему Превосходительству свое искреннее уважение.

Хакимов

Печат. по арх. Опубл. в «Сборнике действующих договоров...», вып. IV, M., 192S, стр. 15.

В упоминаемой ноте Юсуфа Ясина от 3 апреля 1927 г. говорилось:

«Имею честь известить Ваше Превосходительство, что по случаю посещения Его Величеством Королем Риада, столицы султаната Неджда и присоединенных областей, к нему явились делегации, представляющие население этого султаната. 25 раджаба 1345 г.* состоялось торжественное собрание под председательством имама Абдуррахмана Аль-Фейсала Аль-Сауда, отца Его Величества Короля, которое и постановило превратить султанат Неджда и присоединенных областей в королевство под названием «Королевство Неджда и присоединенных областей», а также провозгласить Его Величество Короля Геджаса и султана Неджда и присоединенных областей Абдула Азиза ибн-Абдуррахмана Аль-Фейсала Аль-Сауда Королем с титулом «Король Неджда и присоединенных областей». Затем это постановление было предложено Королю, который издал следующий высочайший указ:

«На основании предложения, сделанного нам старейшинами из наших подданных в султанате Неджда и присоединенных областей, повелеваем, чтобы султанат Неджда и присоединенных областей был королевством Неджда и присоединенных областей и чтобы отныне и впредь наш титул гласил: «Король Геджаса, Неджда и присоединенных областей». Прошу бога о содействии и помощи в осуществлении наших трудных задач, ибо он лучший помощник.

Король Геджаса, Неджда и присоединенных областей Абдул Азиз».

Прошу Вас довести об этом до сведения вашего уважаемого Правительства».

В ответной ноте Юсуфа Ясина на имя К- А. Хакимова от 19 апреля 1927 г. говорилось:

«Имею честь довести до сведения Вашего Превосходительства, что нами получено Ваше письмо за № 167 от 15 апреля сего года, извещающее нас„что Правительство Вашего Превосходительства признало новый титул

* Дата мусульманского летосчисления. Соответствует 28 января 1927 г.

11*

Его Величества Короля и королевства, а именно «Король Геджаса, Неджда и присоединенных областей».

Приношу Вашему Превосходительству и вашему уважаемому Правительству благодарность свою и моего Правительства за это признание, так как это является поводом к укреплению дружественных связей между обоими государствами».

95. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии В. С. Довгалевскому

15 апреля 1927 г.

Бессарабский протокол, по мнению наших юристов, вступит в силу лишь после ратификации его всеми подписавшими. Такое же толкование дал Чемберлеи в парламенте. Таким образом, вступление в силу зависит только от Японии, н это придавало бы японской ратификации особенно одиозный характер*.

Литвинов

Печат. по арх.

96. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Министру Иностранных Дел Германии Штреземану

16 апреля 1927 г.

В день пятилетия со дня подписания Рапалльского договора **, положившего основу дружественным отношениям между Германией и Союзом, я считаю своим приятным долгом приветствовать Вас, г. Министр, равно как и Германское Правительство. Правительства наших обеих стран неизменно соблюдали принципы Рапалльского договора, что в особенности получило свое выражение при заключении договора от 12 октября 1925 г. и Берлинского договора от 24 апреля 1926 г.*** Правительство Союза глубоко убеждено, что укрепление и развитие дружественного сотрудничества между Германией и Союзом всецело соответствуют интересам народов обеих стран. Я твердо убежден, что принципы Рапалльского договора, значение которых подтвердилось в течение пяти лет, н в дальнейшем останутся предпосылкой для благополучного развития советско-германских отношений и для обеспечения мира, столь необходимого народам всего мира.

Литвинов

Печат, по арх. Опубл. в. газ, •г#зеесткя> Л* 89 (3033), 19 апреля 1927 г.

* См. док_; № 55-** См. т. V, док. № 121. *** См. соответственно т. VIIï, док. № 342 и т. IX. док. Ко 141.

В ответной телеграмме Штреземана M. M. Литвинову от 16 апреля 1927 г. говорилось: nu

«За дружественнее слова, с которыми Вы, г. Народный Комиссар, обратились ко мне в связи с пятой годовщиной договора в Рапалло, я Вас искренне благодарю. Вы можете быть уверены, что мысли, получившие выражение в Вашей телеграмме, встречают живейший отклик не только у меня лично, но и у Германского Правительства. Я разделяю Ваше убеждение в том, что начатое на основе Рапалльского договора и закрепленное договором от 12 октября 1925 г. и Берлинским договором от 24 апреля 1926 г. дружественное сотрудничество между Советским Союзом и Германией служит интересам обеих стран, и выражаю искреннее пожелание, чтобы принципы, установленные в этих договорах, сохранили свою силу и в будущем и содействовали сохранению всеобщего мира».

97. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Послу Германии в СССР Брокдорфу-Ранцау

16 апреля 1927 г.

Глубокоуважаемый господин Посол,

Сегодня.исполняется пять лет со времени подписания в Рапалло договора**, явившегося базой, на которой ныне столь счастливо развиваются советско-германские отношения.

Сущность и предпосылка достигнутого в Рапалло соглашения вытекают из убеждения в полной и безусловной целесообразности политического контакта н экономического сотрудничества между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик. Эта мысль, г. Посол, которая, как известно, определяет направление Вашей пятилетней плодотворной деятельности в качестве Посла Германской Республики при Правительстве Союзами поныне сохраняет свою творческую силу и практическое значение.

Сегодня, когда вновь возникла угроза мирному развитию и дальнейшему созидательному труду народов мира, особенно ясно проявляется смысл и значение советско-гермацского сотрудничества с точки зрения дела мира и благосостояния ие только германского народа и народов Союза, но и народов всех стран. Этот факт не может ие найти понимания у тех, кто, как и Вы, г. Посол, с таким умением н энергией содействовал развитию советско-германских отношений и кто с неослабным вниманием следит за трудностями, возникающими на этом пути.

Я убежден, что соблюдение и дальнейшее укрепление принципов Рапалло даст возможность всегда устранять препятствия, которые возникли бы иа пути мирного и взаимовыгодного развития экономической и культурной жизнн Германии и Союза.

* Так в тексте. ** См. т. V, док. К« 121.

Пользуюсь этим приятным случаем, чтобы передать Вам, глубокоуважаемый господин Посол, уверения в моем чрезвычайном уважении.

Литвинов

Печат. по арх.

В ответном письме Брокдорфа-Ранцау M. M. Литвинову от 17 апреля 1927 г. говорилось:

«Примите мою самую искреннюю благодарность за любезное письмо, которое Вы соблаговолили направить мне по случаю пятой годовщины подписания Рапалльского договора. Я присоединяюсь к Вашему мнению, г. Заместитель Народного Комиссара, что этот договор служит базой для развития отношений между Германией и Советской Россией. Он явился первым многообещающим шагом, который германские политические деятели предприняли в трудное время, справедливо считая, что политический контакт и экономическое сотрудничество между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией Должны послужить на благо обеих стран, а также мира во всем мире.

Договор оправдал надежды; об этом знает мир после пятилетнего существования договора; даже недоброжелатели, если они честные люди, уже не могут не признавать этого. В наше беспокойное время с его быстро меняющейся обстановкой, когда одно крупное событие опережает другое, возникла опасность, что этот договор, просуществовав несколько лет, превратится в нечто застывшее, а жизненные принципы, на которых он зиждется, станут мертвой буквой. Поэтому, опираясь на доверие Советского Правительства, мое стремление, а равным образом энергичные усилия Ваши и г. Народного Комиссара Чичерина, были направлены к тому, чтобы не дать Рапалльскому договору превратиться в «бесплодную теорию», сохранить его первоначальную здоровую жизненную силу, которой он обязан своим возникновением.

Подписанный в Берлине 24 апреля 1926 г. договор между Германией и Советской Россией *, основные положения которого были зафиксированы здесь уже в декабре 1924 г.**, будучи основан на принципах Рапалльского договора, означает существенную конкретизацию и органическое развитие той договоренности, которая была достигнута между Германией и Россией в Рапалло и столь успешно облечена в договорную форму.

Вы дружественным образом упоминаете, глубокоуважаемый г. Заместитель Народного Комиссара, о моей почти пятилетней деятельности в Москве; примите за это мою иокреннюю благодарность. Вы знаете, что после всего пережитого мною со времени Версаля я на первых порах сильно колебался: стоит ли мне возвращаться к политической жизни. Но должен Вас заверить, что я никогда не буду сожалеть о том, что получил возможность в качестве первого Германского Посла внести свой вклад в дело развития и углубления дружественных отношений между обеими странами.

Если, несмотря на трудности, часто встающие на этом пути, мои усилия не были напрасными, то этим я в немалой степени обязан Вам, глубокоуважаемый г. Заместитель Народного Комиссара, г. Чичерину и тому доверию, которое мне оказывается Советским Правительством, в частности всеми представителями Народного Комиссариата. В признание этого прошу Вас и всех ваших сотрудников принять мою самую искреннюю благодарность по случаю вчерашней знаменательной годовщины и заверяю, что я не прекращу усилий в деле достижения поставленной передо мной цели».

* См. т. IX, док. № 141. ** См. т. VIII, прим. 69.

Т66

98. Телеграмма Поверенного в Делах СССР в Китае в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

16 апреля 1927 г.

Возле нашей смежной стены английское посольство насыпало высокие земляные холмы и поставило на них солдат, возвышающихся над стеной. Солдаты ведут наблюдение за нами — они постоянно обращены лицом в наш двор.

Черных

Печат. ПО арх.

99. Из постановления IV съезда Советов Союза ССР по отчету Правительства СССР

20 апреля 1927 г.

1. IV съезд Советов Союза ССР, заслушав и обсудив доклад председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР т. А. И. Рыкова о работе правительства за два года, полностью одобряет деятельность правительства и его дальнейшую политическую и экономическую программу.

2. Вместе с тем съезд отмечает, что деятельность правительства, направленная к развитию и укреплению связей с капиталистическими странами, была сильно затруднена благодаря росту враждебности к Советскому Союзу со стороны правительств некоторых капиталистических стран. Причину роста этой враждебности съезд видит в том, что самый факт существования государства трудящихся, успешно строящего социализм н отрицающего всякое национальное угнетение и насилие, все более н более ослабляет позиции мировой буржуазии по отношению к эксплуатируемому и угнетаемому ею рабочему классу и народам колониальных стран.

3. Съезд с тревогой обращает внимание всех трудящихся на чрезвычайно быстрое усиление за последнее время агрессии международной буржуазии к Союзу ССР. В высокой степени странная английская нота «предупреждения»*, а затем неслыханно наглое, не имеющее прецедента в истории международных отношений насилие по отношению к органам дипломатического представительства Союза ССР в Пекине** и в Шанхае***, совершенное с явно провокационной целью, заставляют Союз ССР быть настороже. Съезд поручает правительству быть готовым к тому, чтобы отразить всякие новые попытки провоцировать Советский Союз на войну с кем бы то ни было и сделать все возможное для предотвращения войны.

* См. док. № 33 и стр. 60. ** См. док. № 81, 82, 88, 101, HI. *** См. док. № 85, 86.

4. Съезд предупреждает весь мир о том, что политика международной буржуазии в отношении к Союзу ССР и борьба, проводимая империалистическими странами против национально-освободительного рабоче-крестьянского движения в Китае, грозят опасностью новой мировой войны.

5. Съезд выражает свое сочувствие национальному освободительному движению китайского народа и целиком одобряет политику правительства Союза ССР по отношению к Китаю, основанную на признании полного суверенитета Китая, на принципах равенства и на полном отказе Союза ССР от особых привилегий, которыми пользуются иностранцы - в Китае.

6. Съезд обращает внимание народов всего мира на тот бесспорный факт, что Союз ССР является единственным в мире государством, ведущим прямую и открытую политику последовательного миролюбия, отвечающего интересам всего человечества. Вполне одобряя эту политику мира, съезд поручает правительству Союза и впредь неуклонно ее проводить и стремиться к установлению и укреплению дружественных отношений с иностранными государствами. Съезд с удовлетворением отмечает, что этн стремления Союза ССР нашлн отклик в некоторых государствах, развитие Экономических связей с которыми является лучшим свидетельством правильности этой политики. [...]

Печат. по кн. «4 съезд Советов СССР. Стенографический отчет», М., 1927, стр. 218— 219.

100. Телеграмма и. о. консула СССР в Пекине в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

21 апреля 1927 г.

Американцы заняли «военный городок» * таким порядком: американские солдаты вошли в военный городок около 18 час. через ворота со стороны Гласнса; внутри, у ворот стены,— их вооруженный пост; между клубом и старой конюшней разбита американская палатка. Очевидно, для прикрепления какой-то установки в стене, на углу Легейшен и Гласиса, имн пробивается отверстие. Наш флаг пока внсит на мачте, что на угловой орудийной площадке. Американские солдаты поместились там же. Появились теперь японские солдаты.

Спильванек

Печат, по арх.

* «Военный городок» был составной частью территории полпредства СССР в Китае.

101. Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Поверенному в Делах Китая в СССР Чэн Янь-шн

22 апреля 1927 г. № 189/ч

Милостивый государь Поверенный в Делах,

Подтверждая получение Вашей ноты от 19 апреля 1927 г.

за № 217/г., я имею честь сообщить для передачи Пекинскому

Правительству нижеследующее:

1. Советское Правительство должно констатировать, что в ноте от 19 апреля Пекинский Кабинет уклонился от ответа на главнейшие вопросы, затронутые в ноте Советского Правительства от 9 апреля *, а по вопросам, по которым дан ответ, таковой ие может быть признан удовлетворительным.

2. Пекинский Кабинет пытается выставить не относящийся к данному случаю тезис, что члены Посольства, совершившие преступные действия, не могут пользоваться защитой международного права. На деле Пекинское Правительство, конечно, не исходило нз этого положения, когда солдаты и пекинская полиция совершили нападение и разгром квартиры и канцелярии военного атташе и домов, в которых проживали сотрудники Посольства, на что подробно указывалось в нашей ноте от 9 апреля, ибо если бы Пекинское Правительство имело какие-либо основания сомневаться в лояльности кого-либо из членов Посольства, то оно должно было бы в первую очередь обратиться к руководителю Посольства, Поверенному в Делах г. Черных, для принятия необходимых мер против лнц, деятельность коих вызывала недовольство пекинских властей. Однако Пекинское Правительство, как это было отмечено в ноте от 9 апреля, не обращалось за все время пребывания г. Черных в Пекине с какнмн-лнбо жалобами илн претензиями по поводу членов Посольства.

Именно поэтому эти насилия над членами Посольства нельзя не квалифицировать как тягчайшие нарушения международного права.

3. Советское Правительство должно со всей решительностью отвергнуть указание Пекинского Кабинета на существующие прецеденты обыска на территории Союза Советских Социалистических Республик посольств государств, с которыми Советское Правительство находится в нормальных дипломатических сношениях. Таких случаев не было, н ссылку на будто бы имевшие место прецеденты можно объяснить лишь тем, что Пекинский Кабинет был введен в заблуждение чьей-либо злостной информацией. Нелишне поэтому напомнить, что Пекинское Правительство организовало нападение

* См_ док. № 88.

на часть Посольства той страны, которая, единственная из всех держав, признала Пекинский Кабинет и продолжает находиться с ним в дипломатических отношениях.

4. Нельзя не считать голословным и другое утверждение Пекинского Кабинета, что Советское Посольство оказывало покровительство «бунтовщическим партиям». В ноте Пекинского Правительства не содержится никаких доказательств, которые могли бы разъяснить это ни на чем ие основанное обвинение.

5. Указание на перечисленные в ноте предметы: флаги, печати, документы, оружие, которые якобы были найдены при обыске «в учреждениях, или непосредственно подлежащих ведению Советского Посольства, или имеющих с ним ближайшую связь», ие может быть принято во внимание, ибо обыск производился под покровом тайиы н никто из официальных должностных лиц Советского Посольства не был допущен к присутствию при операциях, которые производились в канцелярии н квартире военного атташе. Если Пекинский Кабинет, вопреки международному праву и привилегиям, присвоенным Посольству, считал, что обыск должен был быть произведен в учреждениях, подлежащих ведению Советского Посольства, и, таким образом, как это видно из ноты от 19 апреля, исходил из заблуждения, что совершает правомерное действие, то именно поэтому ои должен был соблюсти элементарное правило производства обыска и выемки, а именно: совершить такие действия не тайно, а в присутствии официальных представителей Советского Посольства.

6. Поддерживая настоящим свой энергичный протест по поводу насилий 6 апреля, Советское Правительство заявляет, что оно оставляет в силе свое решение об отозвании Поверенного в Делах г. Черных из Пекина впредь до удовлетворения требований, выставленных в йоте Советского Правительства от 9 апреля.

Заместитель Народного Комиссара

по Иностранным Делам

Литвинов

Лечат, по арх. Опубл. в «The China Year Book», 1928, pp. 79S—799.

В упоминаемой ноте Чэн Янь-ши от 19 апреля 1927 г. № 217 г/Î94 * говорилось:

«Мною от Вайцзяобу (Министерство Иностранных Дел) получена телеграмма нижеследующего содержания:

«Ваша телеграмма от 10-го числа принята нами к сведению. Что же касается официального ответа на ноту СССР с протестом, то таковой ответ отложен нами до получения от Вас этой бумаги почтой и нашего рассмотрения ее. Пока же передайте следующий предварительный краткий ответ:

* Передана на русском языке.

Права экстерриториальности, коими пользуются дипломатические чиновники не являются абсолютно неограниченными. Посланник, совершивший преступные действия, уже не может пользоваться защитой международного права, а тем более не может ею пользоваться учреждение, лишь принадлежащее Посольству, и прецедентов обыска посольства, происшедших в разных других государствах, было не мало. Также бывало и в самом

СССР.

Ныне китайские военные и полицейские агенты произвели обыск в старых русских казармах и Других местах. Это произошло оттого, что Советское Посольство оказывало покровительство бунтовщической партии, стремящейся к смуте и организовавшей в сказанных местах свои учреждения с целью свергнуть наше Правительство н разрушить всеобщий покой, чем Посольство нарушило международное право и китайско-советское соглашение. При таком положении наше Правительство вынуждено было осуществить право государственной обороны и самозащиты и решило произвести необходимый обыск. При обыске найдены флаги, которые партийцы намерены были поднять при восстании, найдены печати, списки фамилий партийцев и другие документы и сверх этого найдено в большом количестве оружие — пулеметы, винтовки, патроны и переписка между СССР и партийцами о заговоре. Вышесказанное было найдено в учреждениях, или непосредственно подлежащих ведению Советского Посольства, или имеющих с ним ближайшую связь. А раз так, то как же Советское Посольство может уклониться от ответственности за покровительство той партии, которая намеревалась разрушить всеобщий докой и свергнуть Правительство того государства, в котором Посольство пребывает.

И все же китайские военные и полицейские агенты при Этих условиях не произвели обыска в самом Посольстве, что свидетельствует о том, что они особенно считались с его привилегиями и воздержались от обыска. Несмотря на все это. Советское Правительство, к нашему удивлению, заявляет, что наши действия насильственны и незаконны.

В настоящее время наше Правительство в отношении задержанных преступников и найденных вещей приступило к допросу и разбору. Когда процесс разбирательства будет закончен. Правительство примет соответствующие меры, а пока оно оставляет за собой право решения этого дела и принятия мер по своему усмотрению. В отношении четырех пунктов — требований Советского Правительства—сообщите, что в настоящее время они пока не могут быть удовлетворены.

Вайцзяобу, 18 апреля».

О вышеизложенном по поручению моего Правительства имею честь просить Вас довести до сведения вашего Правительства».