Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Эрбеттом

13 апреля 1927 г.

В дополнение к своему разговору с т. Каганом Эрбетт вновь жаловался на передовицу «Известий» *, в которой Франция выставляется чуть ли не одной из вдохновительниц пекинского налета ** при полном выгораживании Японии. Эрбетт категорически утверждает, что разрешение дано Уден-дейком с предварительного согласия всех представителей протокольных держав, включая Японию. Разрешение имело в виду лишь частные учреждения, а ие экстерриториальные помещения. Само советское полпредство в лице своего юрисконсульта Пергамента еще в 1925 г. признало за китайскими властями право входа в дипломатический квартал, и дипломатический корпус тоже не видел никаких формальных оснований для отказа в разрешении на обыск в неэкстерриториальных помещениях. Что касается Тяньцзиня, то французский консул никогда не слыхал о существовании там торгпредства, ибо зарегистрирован Госторг в качестве частного учреждения, не пользующегося никакой экстерриториальностью. Не мог поэтому французский консул отказать китайским властям в разрешении на обыск, но он послал свою полицию для наблюдения за тем, чтобы все было совершено в рамках законности. Если в Пекине полиция вышла за пределы разрешения, то французский представитель за это не может отвечать. Эрбетт поэтому не понимает резкого тона «Известий» в отношении Франции.

Я выразил свое крайнее изумление по поводу протеста и недовольства Эрбетта, ибо протестовать должны мы, а не Франция. Если бы мы не стремились к избежанию обострения отношений с Францией, то мы послали бы ноту протеста

* См. «Известия» № 83 (3017), 12 апреля 1927 г. ** См. док. №81, 82, 88, Ю1, 111.

всем державам, в том числе и Франции, которые мы считаем виновницами налета. Поведение французского посланника ничем не отличалось в этом деле от позиции английского, голландского и других. Чемберлен тоже заявлял в парламенте, что разрешение дано было с известными ограничениями и что вследствие нарушения этих ограничений дуайен заявил протест китайским властям. То же самое говорит и Удендейк. Нет поэтому никаких оснований выделять из общей акции Францию. Иное дело Япония. Оиа в лице товарища мининдела Дэбути официально сообщила нашему полпреду, что ее представитель в Пекине решительно ничего не знал о налете³⁶. Может быть, это неверно, может быть, прав Эрбетт, утверждающий, что Иосидзава был опрошен и дал свое согласие на налет. Но пока у нас нет формальных опровержений официального заявления Японии, мы должны считать, что последняя своим заявлением десолидаризирова-лась с другими державами, о чем «Известия» и сообщили. Если же Эрбетт пытается оправдать поведение всего корпуса, то ои еще больше усугубляет вину Франции. Формально и фактически дилкорлус отвечает за все происходящее на территории дипломатического квартала, а следовательно, и за правонарушения китайской полиции, выразившиеся, по мнению Эрбетта, лишь в том, что она распространила обыск на военный город. Дилкорпус уже отвечает хотя бы за то, что не принял мер для предупреждения подобных правонарушений. Но нас интересует не формальная, юридическая сторона. Налет не был обычным исполнением судебных или административных решений, а носил вполне определенный политический характер. Более того, в данной китайской обстановке налет должен рассматриваться как провокация, которая могла иметь серьезнейшие последствия. Де Мартель *, как дипломат, не мог не видеть политической стороны дела, и, дав свое согласие иа обыск, он сделался соучастником наравне с английским, голландским и другими посланниками. В Тяиь-цзине же ответственность падает исключительно на Францию. Если французский консул так тонко разбирается в различиях между Госторгом и торгпредством, то он, вероятно, знал, что за отсутствием торгового соглашения с Китаем наш торгпред фигурирует там в качестве коммерческого атташе, имеющего свои бюро в Пекине, Тяньцзине и других местах, обладающего дипломатическим паспортом и пользующегося экстерриториальностью. Если консул всего этого не знал, то он обязан был, прежде чем давать разрешение, навести необходимые справки. Я утверждаю, что, если бы речь шла об обыске в каком-либо английском, бельгийском или даже германском частном учреждении, консул трижды подумал бы, наводил

* Посланник Франции в Китае.

бы всяческие справки и все же разрешения, вероятно, не дал бы. Мне по крайней мере не известны такие прецеденты, когда китайцам давалось бы разрешение на обыск у иностранцев в дипломатическом квартале в Пекине или на иностранных концессиях. Отступление от обычной практики держав было сделано лишь потому, что речь шла о советских учреждениях. Как же нам не считать поведение французских представителей нелояльным, недружественным н даже враждебным нам? Даже французский консул в Тяньцзине не мог не понимать политического значения обыска.

Зрбетт пытался убедить меня в том, что мы, вероятно, не поняли заявления Японии, которая, вероятно, отрицала дачу разрешения на обыск в экстерриториальных помещениях. Мы-де не ценнм усилий наших друзей в улаживании всяческих конфликтов между нами и Францией, иначе не нападали бы на Францию в данном случае. Я категорически заявил Эрбетту, что в заявлении Дэбутн нет ни одного слова о помещениях, а речь идет о налете вообще. Если бы Зрбетт сделал нам такое же заявление, как Дэбути, то мы были бы чрезвычайно рады возможности выгородить Францию и обратить свое негодование исключительно на Англию и Италию. Мы ценим работу Эрбетта, но все же мы не можем из-за нее оправдывать поведение держав в таком серьезном деле, как пекинский налет. Оправдывая Францию, мы должны были бы оправдать н Англию, н Италию, н других.

Эрбетт сообщил, что, по наведенным справкам, никто из арестованных у нас китайцев не обезглавлен и, вероятно, не будет казнен *.

Жаловался Эрбетт на длительность процедуры выдачи виз некоему Марьянн от фирмы «Веритас», который должен был выехать для подписания какого-то контракта. Это, мол, противоречит моему сообщению, что концессионерам даются визы без запрашивания центра. Французское посольство в Москве дает теперь визы будто бы через 3—4 дня. Заявление о Марьяни отправлено в Москву еще 8 апреля, и до снх пор нет ответа. Я обещал навести справки, отметив, что Марьяни ни в коем случае не может считаться концессионером, поскольку он только едет для подписания договора. Я заявил, что мы готовы всегда подписать соглашение с Францией,'регулирующее вопрос о визах.

Литвинов

Лечат, по арх.

* Имеются в виду китайские граждане, арестованные во время налета на полпредство СССР в Пекине 6 апреля 1927 г.

92. Телеграмма Временного Поверенного в Делах СССР во Франции в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР ' |

IS апреля 1927 г.

Поведение французского правительства в пекинском налете* теперь совершенно ясно. Участие французского посланника в Пекине в выдаче разрешения бесспорно**, и МИД в своем вчерашнем сообщении подтверждает это вторично. Коммюнике МИД в ответ на речь Рыкова прямо указывает, что все державы не возражали против обыска в неэкстерриториальных помещениях. Это сообщение, кстати, появилось во вчерашнем «Журналь де деба» с весьма резкими добавлениями (заявление Рыкова называют неточным, злонамеренным и тенденциозным), которые в других газетах затем выпущены Гавасом. Обижаться следует не Эрбетту, а нам.

Коммюнике Минфина о переговорах, несомненно, имеет целью рассеять беспокойство англичан по поводу возможного соглашения с нами. Говорят, Пуанкаре был весьма раздражен интервью Раковского, в которых давалась правильная и оптимистическая оценка достигнутых результатов.

Давтян

Пенат. по арх.