2015-04-06
237
13 июля 1928 г.
I. Чэн информировал меня о полученном из Нанкина
ответе на телеграммы, посланные им после бесед * со мной по поводу обыска в тякьцзиньском консульстве и наших 15 арестованных. В ответной телеграмме говорится, что МИД обратился в министерство юстиции с просьбой разобрать эти дела «на началах полной справедливости».
Я заявил ему, что запоздалая ссылка на министерство юстиции означает неудачную попытку уклониться от ответа по существу, а главное, показывает нежелание национального правительства принять те элементарные меры, которых мы вправе от него ожидать и требовать. Национальное правительство не реагировало на возмутительную выходку местных военных властей в Тяньцзине, безусловно, действовавших по наущению тех враждебных СССР и Китаю сил, которые заинтересованы в том, чтобы загромоздить путь к восстановлению нормальных отношений, между нашими странами новыми насилиями и инцидентами. Аппарат министерства юстиции, безусловно, следовало привлечь к этому делу, но только для того, чтобы судить тех, кто самовольно и в ущерб Китаю позволяет себе провокационные действия в отношении СССР, и отучить их от подобных выступлений в дальнейшем. Но МИД должен был немедленно принять ряд необходимых в таком случае мер, должен был официально выявить свое отношение к этому недостойному акту. Всего этого мы не видим. По вопросу об арестованных мне нечего прибавить к сказанному в предыдущей беседе. Остается только удивляться странному п непонятному поведению национального правительства, продолжающего держать в тюрьме людей, захваченных в порядке разбойного налета и заподозренных в связи с гоминданом.
|
|
|
Когда Чэн попытался было возразить, что, возможно, в тяньцзииьском консульстве были обнаружены какие-нибудь документы, в которых следует предварительно разобраться, я заявил ему, что мы имеем совершенно точную и официальную информацию о том, что ничего компрометирующего не было ни обнаружено, ни изъято и что даже враждебная иам пресса вынуждена была этот факт констатировать. Я считаю поэтому неуместными попытки через три недели после обыска оперировать такими недопустимыми и ничем не обоснованными аргументами, которые обыкновенно выдвигаются вра-
* См. док. № 229, 238.
гамн СССР. Ответ нанкинского правительства после долгого молчания свидетельствует, к сожалению, о том, что те безответственные элементы, деятельности которых Чэн Янь-ши приписал во время нашей первой беседы налет на консульство, пользуются, очевидно, достаточно большим влиянием на национальное правительство и нам придется этот факт в дальнейшем учесть.
|
|
|
II. После этого я перешел к факту занятия полицией нашего консульского помещения в Чифу *, заявив, что это, очевидно, является прямым результатом того попустительства, которое проявлено было национальным правительством в отношении виновников тяньцзиньского налета и что, таким образом, приходится опасаться новых актов насилия и издевательства в отношении наших консульств, на которые национальное правительство опять будет реагировать обращением в министерство юстиции.
Чэн обещал немедленно снестись по этому поводу с Панкиной 142.
III. В заключение я остановился на факте обнаружения оружия в китайском консульстве в Хабаровске143.
Чэн заявил, что хабаровский консул ничего ему об этом не сообщал и что только после моей информации ему стало понятно, почему Гуан Шан-пии 11-го уехал из Хабаровска, сообщив Чэну телеграммой, что «выезжает для доклада правительству».
Я обратил внимание Чэна на ту исключительную сдержанность и мягкость, которая проявлена была нашими властями после обнаружения ими такого большого количества оружия, несмотря на возмутительное поведение консула, отказавшегося подписать протокол, уклонившегося от объяснений с нашими властями и под конец просто удравшего из Хабаровска и тем самым подтвердившего свою причастность к хранению этого оружия, так как в противном случае отъезд его совершенно непонятен. Консул не мог не знать, что в СССР дипломатам и консульским представителям не грозит опасность налетов, обысков, арестов или еще худшего, как зто наблюдается на протяжении последних лет в отношении наших работников в Китае.
Я считаю поэтому необходимым, чтобы Чэн Янь-ши: 1) немедленно затребовал объяснения у заместителя хабаровского консула; 2) предложил ему (заместителю консула) подписать протокол и дать необходимые объяснения нашим властям; 3) предложил ему лично произвести детальное обследование помещения консульства и в случае обнаружения новых запасов скрытого оружия, о которых он может и не знать,
* См. док, № 240-
выдал их нашим властям; 4) информировал бы об этом национальное правительство.
Я указал ему при этом, что со всяким иным консульством мы разговаривали бы жестче и сделали бы это предметом строжайшего разбирательства, но что именно в отношении консульств Китая мы до последнего времени проявляли исключительную сдержанность, ие желая их дискредитировать.
Чэн согласился на все мои предложения, обещав дать немедленно указания хабаровскому консульству.
В тот же день вечером получено письмо Чэна, которое прилагается в копии *.
Заведующий отделом Дальнего Востока I Козловский
Лечат, по арх.
