Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Посольству Германии в СССР

13 сентября 1930 г,.Чг 3 П/969

В ответ на вербальную ноту Германского Посольства от

19 августа с. г- № А1232 Народный Комиссариат по Иностранным Делам имеет честь сообщить Посольству, что ввиду окончания конфликта, вызванного нападением на Китайско-Восточную железную дорогу. Народный Комиссариат не видит оснований к осуществлению Германским Правительством защиты интересов китайских граждан, проживающих на территории СССР.

Что же касается защиты советских интересов в Китае, то Правительство Союза будет благодарно Германскому Правительству за осуществление этой защиты лишь применительно к охране принадлежащего СССР имущества и здании. При этом само собой разумеется, что со стороны Правительства Союза не встретится препятствий к осуществлению Германским Посольством защиты китайских ннтересоз применительно к охране принадлежащего Китаю имущества и зданий как в Москве, так и в тех местностях, где не открыты китайские консульства.

Печат. по арл.

В угюг.-.инаемой пяте германского посольства в СССР.Ys AI222 от 19 августа 1930 г. говорилось:

«Во Исполнение пожелания Правительства СССР Германское Правительство связалось с китайским правительством для того, чтобы определить, какую сс-риу примет в дальнейшем зашита китайских интересов в СССР. В результате китайское правительство просило Германское Пра-вительство через свое берлинское посольство представлять китайские интересы в СССР в одинаковом объеме, как это имеет место в настоящее время, за исключением тех районов, в которых снова открыты китайские консульства.

- Германское Посольство имеет честь препроводить при сем копию вербальной ноты *, в которой высказано это пожелание. Одновременно, по поручению своего Правительства. Посольство просят Народный Комиссариат Иностранных Дел сообщить ему в ближайшее время в письменной форме о решении Правительства СССР по поводу просьбы китайского правительства*.

* Не публикуется.

320. Запись беседы Председателя Всесоюзного общества культурной связи с заграницей Ф. Н. Петрова с писателем и общественным деятелем Индии Рабиидранатом Тагором

13 сентября 1930 г.

Тагор спрашивает, будет ли напечатано все, что он говорит.

Петров: Только при его согласии.

Тагор говорит, что малейший повод может только осложнить его положение и сделать его учреждение несчастным *.

Петров: Мы не предпримем ни одного шага_т который мог бы повредить ему лично и его учреждению- Наоборот, для нас так дорого это дело что, если нужно что-нибудь сделать для него, мы все сделаем. Без его разрешения ничего напечатано не будет.

Тагор: В настоящее время нужно я меть в виду один факт. Индия сейчас находится в состоянии революции, там идет борьба между правительством и народом¹³⁵. В такой атмосфере подозрительность правительства чрезвычайно обострена. Самый невинный факт, далеко стоящий от всякой политики, рассматривается как пропаганда, как темная, скрытая форма помошн революции. Но в нашем положении нельзя этим рисковать. Америка п Англия находятся в совершенно другом положении: они независимые страны, они свободны. Индия в таком положении, что, если бы мы разрешили себе сделать малейший шаг**, имеющий какое-либо отношение к вашей стране, он был бы истолкован в самом дурном смысле. Они скажут о нас, что это является только прикрытием, только маской для проведения революционных идей, для проведения пропаганды. Вы знаете, как поступило английское правительство с теми лицами, которые были заподозрены в сношениях с вами. Они были арестованы и теперь сидят в тюрьмах.

Мой приезд в эту страну был актом большого мужества с моей стороны. Но я не должен идти слишком далеко по этому пути. Моя единственная цель в жизни — это просвещение. Я не политик. Я убежден, что когда просвещение будет внедрено в массы, когда сознание в массах возрастет, то многие теперешние несчастья исчезнут сами собой. Невежество мешает населению бороться с голодом, именно невежество лишает его веры в собственные силы. Просвещение даст ему новые силы. Просвещение даст новое воспитание, разовьет н вызовет умственную свободу- Я отказался от всего остального.

* Речь идет о Всемирном университете Вишвабхарати в Шантннике-тоне. близ Калькутты, созданном Р. Тагором в 1919 г. ** В тексте — факт.

Я не занимаюсь ничем другим, кроме этого дела. Я тщательно оберегаю свой Институт от всяких таких движений. Освобождение наших крестьянских масс от незежества — вот что является моей основной целью.

Я лично думаю, что все самое лучшее приходит к нам от нас самих, от нашей сознательности, а не от чисто внешних факторов. Основная цель моей жизни — это дать истинное воспитание. Не только развить ум, но и всесторонне раззнть личность, развить человеческую активность. Вот почему я всю свою жизнь шел одним определенным путем. Я шел в гармоническом сотрудничестве с правительством, я принимал от него помощь, какую оно могло мне дать. Я подчеркиваю, что моя цель — это во что бы то ни стало добиться просвещения масс, во что бы то ни стало добиться освобождения их умственных способностей. Только добившись этой цели, я уверен, они добьются свободы и остальных благ.

Петров: Когда я делал предложение об установлении связи между [Вашим] Институтом и нашим учреждением, я имел в виду только взаимную информацию и взаимное содействие общему делу воспитания человеческой личности. Несмотря на различие наших взглядов, способ осуществления поставленных целей в конечном идеале у нас совершенно одинаков. Я это чувствую. Иначе разрешая вопрос об обстановке развития человеческой личности, разрешая вопрос в плоскости подведения экономических условий, мы по идейным заданиям все же сходимся друг с другом в од!-:ом, а именно что конечная цель всякого идеального педагога — это создание гармонически развитой личности как физически, так и интеллектуально. Здесь мы можем друг у друга многому научиться. Конечно, если условия в Индии таковы, что в настоящий момент нельзя еще установить связь между нашими учреждениями и Институтом, то мы можем только сожалеть об этом и ждать другой обстановки, других подходящих условий, когда этот Институт сможет войти в систему нормальных и культурных отношений с нашим Союзом. Наше Общество в своих отношениях с различными научными педагогическими учреждениями не преследует тех задач, которые преследуют другие политические организации. Наша организация — чисто культурная. Но если даже такого рода отношения с нашим Обществом могут вызвать подозрения правительства как отношения, ставящие себе целью пропаганду коммунизма, то, конечно, лучше пока воздержаться от установления систематических связей. Я понимаю, что приезд к нам Р. Тагора мог вызвать всякие, быть может неправильные, толкования. Я лично очень сожалел бы, если бы этот глубоко культурный приезд*, который для нас

* Так в тексте.

Б06

чрезвычайно приятен, мог повлечь за собой какие-нибудь неприятные последствия лично для Тагора или культурно-просветительных учреждений, которыми он руководит и с которыми связан. Думаю, что в той стране, где преследуют всякое проявление свободной мысли, всегда найдется повод для обвинения человека, который пожелает иметь свои мысли, свое мнение и не будет подчиняться традиционным рутинным взглядам.

Тагор: Вашей программы я не знаю. Но что вы действительно могли бы сделать для наших трудящихся—-это писать нам на нашем языке о ваших достижениях, о том, что вам удалось сделать для народа, который всюду во всех странах забит и заброшен, а у вас добился очень многого. Для трудящихся нашей страны распространение сведений о вашем просвещении было бы з высшей степени полезно.

Петров: Я это предложение приму к сведению, но не знаю, в какой степени мы сможем осуществить такое издание. Наш журнал имеет отдел педагогики и просвещения, но он выходит у нас только на английском, французском и немецком языках. Вероятно, в данном случае речь идет о языке бенгали. Конечно, такое издание нам трудно прозести, но если наше английское издание могло бы быть чем-либо полезно, то мы всегда и охотно будем пересылать его по адресу, который будет указан.

Тагор: В Америке я читал книгу, посвященную вопросам воспитания в СССР. Книга была написана одной американкой. Эта книга дала мне первое представление о том, как поставлено воспитание в СССР и произвела на меня очень сильное впечатление. С тех пор я преклоняюсь перед вашей системой воспитания. Эта книга вдохнозила меня и показала, что есть много общего между мечтой моей жизни и тем, что делается у вас. Может быть, есть еще книги, которые описывают различные стороны зашего строительства —экономического, социального и культурно-просветительного. Я очень хотел бы их иметь, и если они найдутся, я буду за них очень благодарен. Если у вас таких книг нет, я постараюсь достать их в Европе и Америке. Я пытался получить эти книги, но, как всегда бывает в таких случаях, они до меня ни разу не дошли: где что-нибудь есть о советских принципах, это никогда не доходит. Ваше английское издание будет для меня очень интересно. Я получаю определенное представление из того, что мне пришлось здесь видеть, слышать и чувствовать. Мне хотелось бы что-нибудь сделать для ознакомления индийских масс с вашими достижениями.

Петров: Я думаю, что мы могли бы подобрать необходимую литературу, например журнал «СССР на стройке» на английском языке, комплект нашего журнала, есть английские

издания проф. Пинкевича *, затем есть издания Наркомпроса на английском языке. По вопросам же советского строительства, экономики, социологии н другим предметам есть ряд изданий, и мы постараемся подобрать все, что возможно.

Тагор: Я хотел бы повезти с собой различных куколок и другие невинные вещицы, сделанные самими детьми.

Петров: У нас есть музей игрушек. Там собраны игрушки, которые дают возможность детям знакомиться с различными моментами жизни, быта и техники, и наряду с этим есть игрушки, которые сделаны самими детьми. Этот музей изучает, как дети во время игры реагируют на различные световые и красочные раздражения.

Тагор: Если у вас есть то, что характеризует скульптурные работы, живопись, художественное творчество, все это я охотно взял бы с собой и был бы чрезвычайно благодарен.

Петров: Все это мы подберем, а также постараемся подобрать фотографии, рисующие различные моменты просвещения, издания, иллюстрации и ряд коллекций как детского творчества, так и коллекций, характеризующих постановку педагогики.

У меня есть еще вопрос. Я слышал, что Вы желаете прочесть лекцию. Для того, чтобы нам это организовать, интересно знать, какова будет тема лекции, какая аудитория была бы желательна, которая могла бы усвоить эту лекцию, и когда это можно было бы устроить.

Тагор: Я не люблю лекций. Я предпочел бы скорее прочесть что-либо из своих произведений. Я не знаю вашего языка, поэтому лекция должна будет переводиться. Это отнимает очень много внимания и никогда не переводится достаточно хорошо. Я поэтому не хотел бы читать лекцию, но так как люди хотят меня видеть и хотят услышать меня, то я хотел бы прочесть что-либо из своих произведений.

Петров: Это было бы прекрасно. Нам нужно условиться о дне.

Тагор: Это как Вы хотите. Некоторые мои вещи переведены на русский язык, и, может быть, было бы хорошо, если бы кто-нибудь, умеющий декламировать, прочел их в переводе, а я прочел бы на бенгали и на английском для тех, кто знает английский,

Петров: Я думаю, было бы достаточно, если бы Ваши произведения были прочитаны на русском языке и на бенгали. По-моему, третий, английский язык, будет лишним, потому что он ритма не передаст, а знающих английский язык немного,— они также знают н русский язык.

* Советский ученый-педагог,

Тагор: Мое чтение займет 30—45 минут, так что я хотел бы, чтобы остальное время было заполнено чем-нибудь другим—-декламацией или музыкальными номерами.

Петров: Так мы и сделаем.

Печат. по арх. Опубл. в кн. *Рабхндранат Тагор — орьг Советского Союза*. М., 19$!, стр. -й- 53.

321. Заявление Полномочного Представителя СССР во Франции В. С. Довгалевского Генеральному секретарю Министерства Иностранных Дел Франции Вертело

15 сентября 1930 е.

Шестого сентября по случаю церемонии у могилы Неизвестного солдата на улицах Парижа белоэмигрантскими военными отрядами был произведен военный парад, участники которого явились в военной форме с оружием и со знаменами зоенных частей. Мы уже не раз обращали внимание Французского Правительства на неблагоприятное влияние, которое оказывает на франко-советские отношения деятельность белоэмигрантских организации во Франции. В данном случае обнаружилось, однако, в очевидной для всех форме наличие сформированных на территории Франции военных частей, которые ставят своей целью войну против СССР. Поскольку французские власти допустили все эти действия, я уполномочен заявить официальный протест Министерству Иностранных Дел и сообщить Вам, что мое Правительство ожидает, что подобные действия впредь не будут допущены на французской территории.

Печат. 1С аах.

В связи с этим заявлением был получен следующий ответ МИД Франции от 24 сентября 3930 г.:

«Посольство СССР протестовало против церемонии, недавно состоявшейся на могиле Неизвестного солдата, з которой якобы участвовали русские эмигранты.

Оправдание этого демарша основывалось на утверждении, что в данном сг.учае речь шла о «параде военных частей, сформированных на французской территории и имеющих целью воину против СССР».

По наведенным справкам, эти данные отнюдь не соответствуют действительности. Дайкая церемония произошла s рамках чествования могилы "Неизвестного солдата бывшими участниками великой войны.

Она была устроена союзом бывших русских офицеров и солдат, наших союзников в зеликс'й войне, примыкающим к* комитету «Пламя», и назначенном, в порядке очередности, для возжения пламени на могнле Неизвестного солдата у Триумфальной арки.

Манифестация 6 сентября, которая ни в какой степени не носила характера организация зоекных сил. происходила в совершенно нормальной сбетгиозке и была принята председателем союза итальянских добро-в^,~ьцев — еетерансв боев в Аргоннзх. Был возложен венок, один русский генерал совершил воз^ение гламеки, после минуты молчания участники разошлись без инциденте;&:•>.

322. Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции В. С. Довгалевского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

15 сентября 1930 г.

Был у Бертело и заявил протест против казачьего парада*. Бертело заявил, что ничего не знает об этой процессии и что считает незероятным ношение оружия, В ответ я вручил ему вырезки из газеты «Эксельсиор» и лист из монархической «Иллюстрированной России». Бертело был явно смущен, но оправившись от смущения, попытался оправдать военный вид парада тем. что он ничего не представляет собой и в крайнем случае может навести на вопрос теоретического порядка. Я решительно отверг эту мысль, указал, что мы имеем в данном случае дело с чисто практическим фактом демонстрации белыми эмигрантами наличности своих военных формирований и допущением со стороны французских властей подобной демонстрации. Бертело возразил, что упомянул о теоретичности потому, что практически парад не имел никакого значения, и только лишь недавно после его сообщения о формировании каким-то белым генералом частей для операции против русских на Дальнем Востоке в министерство иностранных дел был вызван ген, Миллер, которому было решительно заявлено, что французское правительство считает недопустимым на своей территории ни этот, ни какие-либо другие подобные акты против СССР. В заключение Бертело сказал, что займется выяснением, кем была допущена процессия военного характера. Я добавил, что настаиваю также и на том, чтобы властям было дано указание о недопустимости повторения аналогичных случаев. Бертело ответил, что такое указание будет сделано.

Я резюмировал, что понимаю ответ Бертело в том смысле, что он расследует данный случай и даст указания о недопущении впредь аналогичных случаев. Бертело ответил, что я его понял правильно.

На этом же свидании я обстоятельно коснулся и вопроса о судебных делах. Я сказал Бертело, что уезжал в отпуск успокоенный заявлениями как Бриана, так и его самого, но что, к сожалению, дело Герцфельда⁴¹ приняло оборот, прев-

* См. док. № 321.

зошедшин самые худшие опасения. У Герцфельда имеется сейчас на руках,приговор апелляционного суда о предварительном исполнении и, если он его реализует, то приговор фактически превратится в окончательное исполнение, ибо с Гери-фельда, разумеется, обратно ничего получить не удастся. Опись же и продажа обстановки и имущества торгпредства нанесут непоправимый ущерб торговле между обеими странами. Кроме того, дело Герцфельда превратилось в ряд дел, которые в корне нарушают интересы и французского общества н интересы наших французских контрагентов. Я подробно рассказал ему о наложении ареста на товары в адрес Центросоюза и на иконы, купленные Мусури ^ш. Я сказал, что судья-рефере считает себя компетентным налагать в порядке произвольном распространительное толкование арестов, но объявляет себя некомпетентным, когда речь идет о снятии неправомерного ареста. Я заявил, что мое правительство, опасаясь грозящего франко-советским торговым отношениям срыва и искренне стремясь к развитию этих отношений, не может не рассматривать дело Герцфельда как принципиальное и именно поэтому Наркомторг дал строгую директиву торгпредству не подчиняться постановлениям суда и не платить, ибо нормальная торговля может вестись только при наличности точного определения рамок ответственности торгпредства и других торгующих организаций. За свои операции, добавил я, торгпредство готово отвечать и как до сих пор будет и впредь подчиняться решениям французского суда, но не более того. Вертело очень внимательно выслушал "меня, делая заметки, и спросил, каково наше отношение к предложению Эрбегта*. Я ответил, что мысль, высказанная Эрбеттом. носит до того общин характер и до того не разработана, что ее не оказалось возможным подвергнуть даже предварительному обсуждению, но уже при беглом взгляде в глаза бросается существенный дефект, а именно: то, что в нее не входит ликвидация дела Герцфельда и аналогичных ему, уже имеющихся в производстве. Я напомнил также о беседах Лабуле с Рейхелем ** н о том, что вопрос повис в зоздухе благодаря тому, что Лабуле вначале не был готов, а потом уехал в Женеву, Сейчас Рей-хель должен свидеться с помощником Лабуле Баржетоном который, надеюсь, находится в курсе. Вертело, поднимаясь сказал, что ему, к сожалению, некогда было до сих пор уделить вопросу должного внимания, но что сейчас он с помощью Баржетона немедленно займется им вплотную. Хотя суд уже доказал, что не любит вмешательства исполнительных властен, все же он подвергнет вопрос изучению как в плоскости изучения возможности предотвращения в дальнейшем

* См. док. Jft 27i. ** См. док. № 274, 280.

повторения дел, аналогичных делу Герцфельда, так и в плоскости ликвидации данного дела. Отмечу, что в ответ на мое указание на создавшиеся для Герцфельда возможности приступить к описанию и продаже обстановки и имущества торгпредства Вертело несколько раз с ударением заявил мне в тоне полувопроса-полуутверждення: «но ведь он до снх пор не сделал этого». Я условился с Вертело, что через несколько дней опять зайду к нему, чтобы узнать о результатах изучения им вопроса.

Полпред

ПечаГ. по арх.