П исьмо H ародного Ком иссариата И пои ра иных Дел СССР в Представительство СССР в Чехословакии

9 марта 1932 г.

В дополнение к посланной телеграфной директиве⁸⁶ относительно налогового обложения торгпредства в Чехословакии мы считаем необходимым обратить ваше внимание на следующие аргументы, которые следует развить при переговорах с чехами по данному делу.

В связи с тем, что торгпредство пользуется экстерриториальностью и подлежит местной юрисдикции лишь в тех пределах, на которые мы дали согласие, оно не должно платить никаких налогов. Такова наша принципиальная установка. Из этого вытекает, что вопрос о налоговом обложении торгпредства может быть разрешен не иначе, как в плане общего урегулирования торгово-политических отношений между СССР и другими странами. Достаточно обратиться к нашей торгово-договорной практике, чтобы в этом убедиться.

В ряде стран мы действительно платим налог с оборотов торгпредства, но наше согласие на уплату указанного налога является уступкой, которую СССР делает в том или ином случае при торговых переговорах в связи с теми специальными

* Бывший премьер-министр Норвегии. *⁸ Член парламента. *** См. док. ЛЬ 93.

льготами, которыми сопровождается для СССР подписание такого договора.

Таким образом, всякие попытки со стороны министерства иностранных дел Чехословакии навязать нам уплату налогов явочным порядком без общего принципиального урегулирования торговых отношений должны и впредь решительно отвергаться *.

Просьба держать нас в курсе всех переговоров по этому вопросу.

Врио Наркома Крестинский Пом. Зав. Эконом, частью Розенблюм

Печат.,io арх.

12!. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Па-теком

10 марта 1932 г.

В 8 часов в НК.ИД позвонил советник польского посольства н от имени Патека просил меня принять Патека в этот день вечером после 10 часов в любое время.

Я ответил через дежурного секретаря, что готов принять Патека в 11 часов вечера.

Патек приехал ко мне во фраке прямо с обеда в латвийской миссии. Он просил извинения, что просил об экстренном приеме в такое позднее время. Я ответил, что если бы не наши давнишние личные хорошие отношения, то я отложил бы прием до следующего дня. Но ему мне не хотелось отказать. Патек рассыпался в любезностях.

После этого он перешел к делу. Он сказал, что перед самым отъездом на обед в латвийскую миссию он получил от корреспондента ПАТ сообщение о появляющемся завтра в газетах коммюнике ТАСС, в котором говорится, что виновники покушения на Твардовского действовали по заданиям «некоторых польских граждан»**. Его первым побуждением было броситься сейчас же ко мне, но он решил, что если неожиданно не явится на обед, то на другой день это будет во всем днп-корпусе увязано с сообщением ТАСС. Он поэтому сделал над собой усилие, поехал на обед, но сейчас хочет высказать мне свое огорчение по поводу выпускаемого TACQ сообщения.

Как это можно? Говорится о виновности польских граждан, а он, Патек, представляющий польское государство v нас в Москве, узнает об этом только из газет.

* См. док. >Й 130. ** См. док. № 118, 122.

Я ответил Патеку, что если бы в сообщении говорилось о причастности к этому делу официальных польских кругов, то он мог бы быть, может быть, в претензии, что с ним не было предварительного разговора. Но ведь в сообщении ТАСС говорится лишь о «некоторых польских гражданах». Я так же, как и он, не знаю, кто эти граждане, и у меня, конечно, не было основании вызывать его и говорить с ним по этому поводу.

Патек заговорил дальше о том, что употребленная в сообщении ТАСС формулировка «некоторых польских граждан» является чрезвычайно расплывчатой, охватывающей весь польский народ и вызывающей у читателя подозрение и враждебное отношение ко всем полякам.

Я ответил, что если в деле имеется указание на польских граждан, то наши следственные власти не могли, конечно, употребить другой формулировки.

Наконец, Патек огорчается еще и потому, что сообщение исходит от ТАСС, официозного, государственного телеграфного агентства. Если бы об участии некоторых польских граждан в покушении говорил какой-нибудь безответственный репортер, он, конечно, не придал бы этому серьезного значения, но сообщение ТАСС заставляет его опасаться, что польская печать будет резко реагировать на сообщение и, таким образом, во взанмоотношения общественного мнения Польши и СССР будет вновь внесено заострение, которого он так стремится избегать.

Я выразил надежду, что польская печать отнесется сдержанно и благоразумно к сообщению следственных властей и выждет дальнейших сообщений и тех данных, которые выяснятся на суде.

Патек сказал, что он, конечно, со своей стороны будет принимать к этому меры, но что он боится, что, поскольку он ничего успокоительного не может протелеграфировать своему правительству, кампания в печати, вопреки его желанию, может все-таки начаться.

После этого Патек ушел, как н вначале, рассыпаясь в любезностях.

Н, Крестинский

Пгчат- по орх.

122. Сообщение ТАСС о результатах предварительного следствия по делу о покушении на советника Посольства Германии в СССР Твардовского

11 марта 1932 г.

По сообщению следственных властей, арестованный по делу о покушении на советника германского посольства г. фон Твардовского И. М. Штерн показал, что он произвел

покушение в соучастии с неким Сергеем Сергеевичем Васильевым по заданию некоторых польских граждан. Васильев арестован. Окончательно выяснилось на основании показаний Штерна, что он хотел убить не г. фон Твардовского, а самого германского посла г. фон Дирксена, так как, по его мнению, именно такой акт мог вызвать соответствующий внешнеполитический эффект, и Штерн был уверен, что он стреляет в г. фон Дирксена. Предварительное следствие заканчивается, и дело передается в прокуратуру для направления в суд. Дело будет слушаться в военной коллегии Верховного суда СССР ^&7~

Печат. по газ. чИзэгстияя Je 79 (4637), 11 марта im г.