Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Финляндии с Министром Иностранных Дел Финляндии Xакселем

18 января 1933 г.

Сегодня вечером состоялась беседа, о которой Хаксель меня просил в прошлый раз. Принял меня Хаксель в особняке МИД «для того, чтобы нам никто не мешал». Хаксель сказал, что он ке хочет сегодня говорить со мной по отдельным конкретным вопросам и что только один из них (о расчистке границы) он изложит мне в конце разговора. Теперь же он хочет говорить на общие темы. Он считает, что моя работа начинается з весьма благоприятный момент; прежде всего он лично думает оставаться на министерском посту по крайней мере до октября. Расчет у него такой: выборы состоятся 1 и 2 июля, а сейм соберется только в сентябре, Таким образом, до октября нынешнее правительство, по-видимому, просуществует. Дальнейшее трудно предвидеть, сам Хаксель вряд ли в дальнейшем останется министром, даже если его партия войдет в состав будущего правительства. Его деловые компаньоны и хозяева были и теперь против его вхождения в министерство и, вероятно, окончательно запротестуют, если бы такое положение длилось и дальше октября. Хаксель намекал, что его материальное положение не очень блестящее и что ему приходится заниматься делами. Поскольку он будет оставаться на посту министра по крайней мере до октября, «за это время можно будет сделать много полезного в советско-финских отношениях»: таким.обрезом, первая субъективная предпосылка для улучшения отношений имеется налипо. Есть и объективные предпосылки. Отношения за последнее время сильно улучшились, Хаксель опять, «как и в прошлом разговоре», сказал, что. по его мнению, улучшение отношении произошло не столь-

С. Хэй

X. Флах

д-р Виллике

3*з

ко в результате заключения пакта о ненападении — «он не хочет ни в коем случае обесценивать этот договор».— а в силу того, что впервые в финском делозом мире появилась солидная и могущественная группа (в лице индустри-фербанд *}_т которая заинтересована в укреплении мирных отношений с СССР и развитии экономических отношений. Раньше еше, в мои времена, сказал Хаксель. вы покупали в Финляндии бумагу. Я не хочу сказать, что эта операция была невыгодна для обеих сторон, и, в частности, для нас, но, во-первых, бумажные фабриканты не были специально заинтересованы в советском рынке, поскольку они могли продать бумагу в любую страну, а во-вторых, бумажные фабриканты здесь в силу ряда причин не пользуются политическим влиянием. Другое дело сейчас. Сейчас вы связаны с основными индустриями страны, которые имеют огромное политическое влияние и которые, по существу, могут задать тот политический тон, который нужен. Я считаю, что Вы по возвращении должны зевести знакомство с этой группой, и я готов Вас лично со всеми перезнакомить. Я наблюдал настроение этих людей во время пребывания вашей экономической делегации ¹⁴_т я могу сказать, что лед растаял и что нужно ковать железо. Я считаю, что раньше полпредство, вероятно по необходимости, имело связи с разными дельцами, которые не имеют никакого веса ни в финской политике, ни в финской экономике (в частности, Хаксель упомянул г-жу Вуолноки — «я ее лично не знаю, но знаю только, что она никаким влиянием не пользуется и к ней отношение скорее отрицательное»). Конечно, работа предстоит трудная, ибо придется преодолевать много препятствий. Финские политики — народ упрямый и консервативный, сдвинуть их с места очень трудно. Я считаюсь консерватором, но уверяю Вас. я радикальнее целого ряда наших либералов. Происходит это потому, что я человек дела и реального мышления. Я надеюсь найти в Вашем лице партнера в нашей обшей позитивной работе. Отмечаю, что Хаксель ни словом не упомянул о торговом договоре и вообще не говорил о конкретных формах экономического сближения. Он рассказывал мне о переговорах, которые в настоящее время ведет Финляндия с США, Англией и Францией о заключении новых торговых договоров. С США и Францией договоры будут подписаны на днях. С Англией переговоры только начинаются. Я ждал, что в этом контексте Хаксель заговорит и о нашем торговом договоре, но этого не случилось. Вместо этого Хаксель снова упомянул, что важно развивать конкретную экономическую работу и что он вообше придает этому большее значение, чем формальным торговым договорам. Далее разговор перешел на тему о возможности

* — промыш.те-нный сгжл {нем./.

большего культурного сближения, чем это имело место до сих пор. Хаксель сказал, что он лично за это, но что на этом пути встретятся особенно большие трудности, так как финны чрезвычайно насторожены в отношении СССР. Хаксель считает, что в последние годы было наделано много глупостей с финской стороны и что нелый ряд политиков здесь в лучшем случае не интересовались СССР, а в худшем «поддавались влиянию всяких крикунов»; он ввернул при этом фразу, что. если бы он был здесь в эти годы, многое было бы иначе. Теперь тоже будет иначе, ибо Свинхувуд не склонен поддаваться влиянию крикунов и твердой рукой ведет Финляндию по правильному пути. Свинхувуд, по словам Хакселя, разделяет его планы и настроения. Конечно, сказал Хаксель, есть еще много раздражающего в наших взаимоотношениях и о многом нужно будет еще нам с вами говорить. Я воспользовался этим моментом и в дружеском тоне сказал, что к числу раздражающих моментов относится, несомненно, поведение некоторой части местной печати, и в частности такие выпады, как статья «Свен-ска поессен» под грубым и недопустимым заголовком: «Россия занимается воровством». Я не делаю ему официального демарша, а просто обращаю внимание на подобные явления. Хаксель обещал принять все возможные меры для того, чтобы такие веши не повторялись. Я просил Хакселя на время моего отсутствия все нужные вещи согласовывать с т. Поздняковым *, к которому он может по любому делу обращаться так же, как и ко мне. Я сказал, что я просил т. Позднякова не часто беспокоить его, Хакселя, но тем больше я прошу уделять ему внимание, если он будет обращаться непосредственно к министру. Я рекомендовал ему также т. Усиевича**, с которым он уже имел возможность познакомиться [...]***.

Я сказал Хакселю, что был неприятно поражен предписанием губернатора по отношению к сотруднику «Нафты» Кузьмиче ву прекратить работу в «Нафте». Я не понимаю, каков смысл подобного рода распоряжения. Хочет ли финское правительство добиться уменьшения числа советских граждан, работающих в «Нафте». Это вряд ли будет отвечать тем планам экономического сотрудничества, которые Хаксель намечал выше. У нас в «Нафте» работают здесь, в Гельсингфорсе, 4 человека, и в Таммерфорсе —один. Хаксель решил, что идет вопрос об увеличении числа советских работников, н предложил мне заранее сообщать ему о таких увеличениях, чтобы он мог быть ходатаем в этих вопросах. Я поблагодарил его за желание оказать помощь при эвентуальном увеличении числа на-

⁸ Первнй секретарь полпредства СССР в Финляндщ:. ** Сотрудник торгпредства СССР в Финляндии.

*** Далее опушек а небольшая часть беседы, капающаяся мелких частных вопросов,

ШИХ сотрудников и [сказал, что] обязательно воспользуюсь этим обещанием, когда встречу в этом необходимость. Однако сейчас речь идет не об увеличении, а о том, чтобы не допустить уменьшения, как предполагает нюландския губернатор. Имея обещание Хакселя способствовать увеличению числа советских" сотрудников «Нафта», я тем больше могу рассчитывать на его помощь в недопущении уменьшения. Хаксель обещал.

Я обратил его внимание на то, что завтра состоится заседание пограпкомитета, и просил его способствовать созданию условий, при которых можно было разрешить назревший конфликт ¹⁵. Хаксель настойчиво просил меня при посещении Москвы поговорить о желательности срочной расчистки границы к северу от Ладоги и до Печенги. Он придает этому большое значение, ибо, поскольку эта граница не расчищалась2! годи заросла густым лесом, там все время происходят невольные переходы с обеих сторон, что вызывает всякие недоразумения. Ирье-Коскииен * ведет уже это дело в Москве, а он просит меня о содействии. Разговор длился около двух часов.

Полпред СССР в Финляндии Б. Штейн

Печат. по срх.

18. Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

19 января 1933 г.

Позавчера Пьер Кот** обещал мне поторопить парламентскую комиссию по иностранным делам с вопросом о ратификации пакта***. Сегодня я был принят Бонкуром ****. который сообщил мне, что в означенной комиссии им поставлен на обсуждение вопрос о способе ратификации. Если комиссия не будет возражать против ратификации президентским декретом, то Бонкур надеется, что ратификация сможет состояться на будущей неделе. В противном случае он на будущей же неделе внесет в парламент законопроект о ратификации. По словам Бонкура, президентский декрет обладает преимуществом скорости, ратификация же в парламенте имеет преимущество большей политической значимости.

* Посланник Финляндки в СССР.

** Государственный секретарь го иностранным делам Фрэни:-зи. **** *"^м' ^т- ^ " ^д0К" ^ ^⁶- ^{а тгк}*е дой- JNs 157,!58 настоящего тогла. Председатель совета м::н:{стров н министэ иностранных дел Франции с 19 декабря 1932 г. по 2S января 1933 г.

Мы с Бонкуром затронули также вопрос о торговых переговорах *. Я познакомил его с историей и сущностью вопроса, особо подчеркнув, что было бы ошибочно предположить, что мы заинтересованы в торговых переговорах из-за недостатка кредитов и что, наоборот, в связи с сокращением нашего импортного плана у нас нет недостатка в кредитах и что мы должны сделать серьезные усилия, чтобы выкроить в нашем плане солидные заказы для Франции, Я также объяснил, почему мы против контргарантий вообще и, в частности, против включения в них нефтяных выручек, Бонкур ответил, что придает серьезное значение теперешнему исходу торговых переговоров, но что он не думает, чтобы французское правительство могло применить к нам «асеюранс креди» ** без контргарантий, Он обещал переговорить с Дюраном ***, намекнув, что в основном торговые переговоры находятся полностью в сфере компетенции Дюрана и что министр иностранных дел будет держать с ним контакт через Кулондра ****. Я подчеркнул, что по принципиальным вопросам, которые будут возникать в ходе торговых переговоров, я буду считать своим долгом прибегать к непосредственному содействию его, Бонкура.

В заключение мы слегка затронули вопрос о военных заказах. Бонкур заявил, что он в курсе переговоров, считает, что они на хорошем пути, и будет рад способствовать завершению их. Он выразил надежду, что с нашей стороны нет возражений против непосредственных переговоров с военным ведомством к выдачи ему заказа, прозрачно намекнув, что французское правительство нарочито направило сделку по этому пути. Я подтвердил, что мы нисколько не возражаем против такого направления переговоров *****.

На Бюро ****** в Женеву поедет Пьер Кот.

Бонкур поедет только на день-дза на Генеральную комиссию для зашиты конструктивного плана, его дитяти, как он выразился.

Роль Кулондра в торговых переговорах нем будет неблагоприятной. Он будет настаивать на коптргарантированни нефтью. Позиипя Дюрана нам неизвестна.

Довгалевский

fTc'U-ÜT. ПО й£Х.

* Се.:, т. XV, дак. Лг 308. 449 и 459.

** Имеется б виду государственная гарантия кредита.

*^ч* Министр торговли и промышленности Франеи::.

**** Директор торгового департамента МИД Франш-:и,

***** Имевише место переговоры к практическим результатам не

[[рНЗе.Т!:.

****** Имеется в виду Бюро конференции по разоружению.

19. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Японии А. А. Трояновского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очеыди J9 января 1933 г.

19 января в 11 часов утра меня вызвал Арита и заявил, что японское правительство удивлено опубликованием коммюнике относительно нот* без предупреждения и без согласования содержания и даты опубликования ¹⁶. Я сказал, что о предстоящем опубликовании ноты Арита было известно, причем во время последнего разговора ** он не возражал против опубликования ноты, хотя предпочитал согласованное коммюнике. Что касается даты — вопрос вообще неважный, Кроме того. это не было общим коммюнике. Арита ответил, что нота Ути-да *** была строго конфиденциальной и не могла быть опубликована без согласия японского правительства. Что касается согласия Арита, то оно дано было в принципе, а не относительно содержания и даты. Далее должно было последовать согласование коммюнике. Он считает при этих условиях действия Советского правительства противоречащими принятой куртуазнн. Я ему сказал, что нота Утидг перестала быть конфиденциальной, как только в основном она стала иззестна в японской печати и, кроме того. Арита не возражал против опубликования ноты и тем самым снял с ноты конфиденциальность. Согласие дано было именно на опубликование ноты, иначе незачем было предпочитать коммюнике, Арита сказал, что до опубликования он ждал от меня сообщения о решении Советского правительства. Я ответил, что новое предложение опубликовать давно мною было сообщено. Далее Арита говорил, что в публикации одна фраза, встретившая возражение, была опущена, а другая осталась. Вообще в Японии может создаться впечатление, что Советское правительство пренебрегло мнением японского правительства, Я сказал, что. как раз наоборот, мы очень считались с мнением японского правительства. Арита тогда заявил, что японское правительство во всяком случае ждет объяснений Советского правительства, и просил об этом телеграфировать з Москву. Он сообщил, что японское правительство вынуждено опубликовать сообщение поэтому вопросу завтра-послезавтра и. как он пояснил, не дожидаясь ответа Советского правительства. Далее Арита заявил, что если не будет изменена нота в отношении двух возражений, особенно в отношении агрессивных стран, то японское правительство вынуждено будет заявить строгий протест

* См. док, Л'з 2. ** См. док,.Vs 11. *** См. стр. 18,

п его опубликовать, так же как опубликовать в ближайшее время нашу ноту, что нежелательно, ибо обострит отношения. Я ответил, что японское правительство не имеет оснований для протеста, ибо в этом общем рассуждении Япония не названа и японское правительство не сможет доказать, что сейчас нет и не будет ни одной агрессивной страны. Арита заявил, что всякий, кто будет читать ноту, поймет, что имеется в виду Япония. Далее я указал на противоречия; с одной стороны, японское правительство не хотело публиковать фраз, а с другой — хочет его опубликовать, Я Добавил, что это их дело, но я не думаю, чтобы наше правительство исправило ноту и внесло в нее требуемые поправки*. Далее я заявил протест против сообщения военного министра о Китае. Арита пытался доказывать, что военное министерство только опубликовало заявление Коминтерна. Я сказал-—покажите мне подлинное заявление Коминтерна; не подлежит сомнению, что это—вымысел, за распространение которого ответственна Япония, Арита обещал выяснить вопрос и дать ответ ¹².

Полпред

Печат. по арх.