2015-04-06
216
Надольным выразил соболезнование по поводу смерти Луначарского и затем сразу перешел к политическим вопросам.
Надольный очень изумлен моей речью на сессии ЦИК* после объяснении, которые он имел со мной перед своим отъездом в Берлин**; он изумлен тем, что я выступил публично с объяснением наших отношений с Германией. Речь как бы дезавуировала его, Надольного. Мы с ним согласились влиять на общественность и прессу и на взаимное ознакомление с доходящей до нас информацией о злых умыслах той или иной страны, о чем Надольный телеграфировал в Берлин и затем рассказывал лично, н там согласились с ннм н поручили ему работать в этом направлении. Своей речью я вынес нашн переговоры на форум общественности, н Надольный задается вопросом, с какой целью я это сделал. Добиваюсь ли я ответа германской стороны на этом же форуме н считаю ли я желательной неизбежную в таком случае полемику. Мне повезло,
* См, газ. «Известия», 29 декабря 1933 г. ** См. т. XVI, док. Jsà 424.
что его, Надольного, не было в Москве, ибо он ушел бы во время моей речи, и что в Берлине сейчас никого нет — нн Гитлера, ни Нейрата, ни Бюлова, которые могли бы сразу ответить мне. Моя речь дезавуирует Надольного и провоцирует канцлера. Надольный тем более не понимает смысла этой речи, что «крестовый поход» против Германии вряд лн уместен сен-час, когда все государства ищут соглашения с Германией.
Я объяснил Надольному, что непосредственной целью моегр выступления было осведомление нашего высшего советского учреждения, а вместе с ннм и всех наших народов о состоянии наших международных отношений, в том числе и отношений с Германией. С такими подробными докладами я выступаю раз в несколько лет, н поэтому я должен давать совершенно ясную картину положения. Кроме того, я считал полезным и самой Германии разъяснить нашу точку зрения на вопросы, которые ее интересуют. Мы имели за последний год десятки выступлений Гитлера, Геринга, Геббельса, Папена, Розенберга и других, на которые мы не отвечали. Я счел тем более необходимым объясниться, что Надольный перед своим отъездом совершенно изумил мезя заявлением, будто в советско-германских отношениях либо ничего не изменилось, либо, если изменилось, то исключительно по вине СССР, а отнюдь не Германии. Я решил, что если посол, который не может быть незнаком с историей наших отношений с Германией, делает подобные заявления и если он искренне так думает, то в Германии может найтись немало люден, которые держатся подобной наивной точки зрения, и что их надо поэтому несколько просветить. Я не внжу, чем моя речь могла дезавуировать Надольного. Я ему говорил, что мы хотели бы поддерживать с Германией наилучшие отношения, указывал, при каких условиях это возможно и что этому мешает. То же самое я повторил на сессии и этим как будто должен был подкрепить и подтвердить сообщение Надольного в Берлин. Я не внжу, что мешает германскому правительству влиять на свою общественность и прессу, ибо моя речь только поможет ему это сделать. Я отнюдь не имел в виду вызывать ответную публичную речь канцлера и даже об этом не думал, но отнюдь не возражаю против такого ответа. Нам было бы особенно интересно услышать от канцлера ответ на поставленный мною вопрос, как ои относится к идеям об экспансии на Восток, изложенным в его книге, которая до снх пор служит пропаганде этих идей в Германии и во всем мире. Пока что мы имели вчера новое подтверждение Розекбергом его взглядов на этот вопрос в интервью «Пари мнди». Если на вопрос, заданный Розенбергу по вопросу, по которому он неоднократно выступал в определенном духе, Розенберг отказывается отвечать, то нельзя делать иного вывода, как о его приверженности старым
идеям *, ибо иначе он несомненно ответил бы совершенно ясно, что он думает2. Я должен отвести упрек Надольного в резкости моей речи. Надо различать между первой частью, где я Германии не называл, только подразумевал ее, говоря о фашизме, и второй частью, где я назвал Германию и где нет никаких резкостей. Конечно, нетрудно было догадаться, что под охарактеризованным мною фашизмом я имел в виду Германию, так как Италия от германского фашизма отрекается, но я, во всяком случае, говорил о нем менее резко, чем Гитлер, Геринг и Геббельс говорят о коммунизме, под которым онн разумеют, конечно, СССР. Я повторил, что мы отнюдь не возражаем против открытого выступления Гитлера в ответ на мою речь, хотя мы заранее знаем, что он ничего нового не может сказать, кроме того, что будет противопоставлять свои заявления о хороших отношениях с нами другим выступлениям н фактам. Дальнейшая полемика в печати в таком случае будет совершенно неизбежна.
На вопрос Надольного, нельзя ли как-нибудь исправить эффект моей речи, я ответил, что я отнюдь не считаю ее ошибкой, которую надо исправлять, что я в ближайшее время больше выступать не буду, а что касается нашей прессы, то она объективно передает все отклики германской печати, комментируя их спокойным, деловым тоном.
Надольный перешел к другой теме. Оставаясь на базе Берлинского договора **, он желает поговорить со мной о международном положении н информировать меня о намерениях германского правительства, надеясь, что и мы считаем для себя обязательным Берлинский договор и будем соответственно поступать. Германское правительство проводит мирную политику, и, хотя оно не желает признавать версальского статус-кво, оно будет добиваться ревизии договоров мирными средствами. В отношении разоружения Англия хочет вернуться к своему старому плану н производит соответственное давление на Францию, которая также согласна взять за основу этот план с некоторыми изменениями. Французский меморандум отклоняет в основном германские предложения, но своим тоном обнаруживает желание Франции продолжать переговоры***. Надольный объясняет двойственный характер меморандума борьбой во Франции разных течений, нз которых нн одно еще не стало господствующим. Что касается Германии,то она требует 300-тысячной реорганизованной армии с годичным сроком службы. Франция требует включения в армию штурмовиков, Германия же это отклоняет, соглашаясь, однако,
* См. также т. XVI, док. № 167, 190, 209. ** См. т. IX. док. № 14!. *** См. «Сборник документов по международной полятике...>, вып. X, AU 1936, стр. 23—28..
обсуждать военный характер штурмовых организаций. В Женеву Германия не поедет раньше согласования основных вопросов равноправия, как не будет участвовать в Совете Лиги нации до реорганизации Лиги. Конфиденциально Надольнын добавил, что в Берлине сейчас рассматривается вопрос об особом контакте между государствами, не состоящими членами Лиги. С Польшей имели место пока только разговоры о неприменении силы. Поляки добиваются договора о ненападении, но Германия относится к этому сдержанно, опасаясь признания статус-кво. Имеется стремление с обеих сторон к разряжению атмосферы в экономической области, причем главной трудностью является навязываемый Польшей уголь, который Германии не нужен. С Японией никаких переговоров Германия не вела.
Закончив свое сообщение, Надольнын спросил, могу ли я его информировать о нашем отношении к разоружению, разъяснить смысл намеков Молотов а * и моих в отношении Лиги наций и ревизии договоров. Кроме того, он хотел бы знать, верны или газетные слухи о предложении нам Францией альянса н пакта взаимной помощи.
Я сообщил Надольному: наше отношение к разоружению известно и не менялось. Мы готовы идти на любое сокращение вооружений при условии обязательности для всех. Так как мы знаем, что независимо от франко-германских переговоров Япония не пойдет ни на какую конвенцию по разоружению, мы считаем этот вопрос совершенно отпавшим. В довооружение кого бы то нн было мы не заинтересованы. Лигу наций мы судим по ее деятельности и тенденциям. Мы ее критиковали и ругали всегда только за ее деятельность, которую мы не одобряли. Поскольку мы теперь находим, что там могут возобладать мирные тенденции, мы отдаем Лиге справедливость. Это не значит, что мы собираемся сейчас войти в Лигу. Никакого альянса нам Франция не предлагала, но Надольному должно быть известно по Женеве давнее предложение Франции относительно пакта о взаимной помощи**. Франция и в Женеве и после не переставала нам советовать присоединение к этому пакту. Говорила она с нами об этом и в последнее время.
Надольнын пытался внушить мне мысль, что мы держались раньше вдали от Лиги наций только потому, что она препятствовала ревизии договоров. Если мы говорим о мирных тенденциях Лиги, то мы имеем в виду те страны, которые хотят мира на базе статус-кво. Вступая с ними в сотрудничество, мы, таким образом, присоединяемся к нх политике недопуще-
* См. газ. «Известия», 29, 30 декабря 1933 г. *• См. т. XVI, док. № 332.
ння ревизии договоров. Что касается французского предложения в Женеве, то оно имело в виду общий пакт между всеми европейскими странами. Я должен знать, что такой пакт неосуществим, ибо его не принимают ни Англия, ни Италия, ни другие, а следовательно, речь может идти теперь только об ограниченном пакте. Подобный пакт между нами и Францией может быть направлен только против Германии, и Надольный просит ответить на вопрос, считаю ли я такой пакт совместимым с Рапалльским и Берлинским договорами.
Я ответил, что Надольный неправильно видит причину нашего прежнего отрицательного отношения к Лиге наций в вопросе о ревизии договоров. Очень может быть, что европейские страны, стремящиеся к миру, противятся ревизии договоров, но для нас важно, что они хотят мира, к которому и мы стремимся, и что при различии мотивов у них и у нас мы преследуем общую цель. Я понимаю борьбу Германии за ревизию договоров, но ниоткуда не следует, что и мы должны эту борьбу вести. Наше отношение к ревизии договоров я вполне определенно и четко высказал на сессии ЦИК- Я повторил, что никакого альянса и двустороннего пакта нам Франция не предлагает и что поэтому всякие рассуждения на эту тему будут сейчас совершенно академичны и теоретичны. Я не вижу надобности сейчас входить в теоретическую дискуссию о том, что совместимо или несовместимо с Берлинским договором и, в частности, были ли совместимы с ним предложения Папена в Лозанне о союзе с Францией *, который мог бы быть направлен только против нас. Если будет о чем информировать германское правительство, мы будем это делать. Сейчас же мне в этой области информировать не о чем.
Надольный вновь пытался вовлечь меня в дискуссию об альянсе с Францией и о Берлинском договоре, и когда я уклонился от этого, Надольный взволнованно воскликнул, что это бесчестная политика (унэрлихе политик). Я сказал Надоль-ному, чтобы ои не забывался, что я не позволю ему говорить со мной в таком тоне н что, если он немедленно не возьмет своих слов обратно и не извинится, я разговор прекращаю. Я закрыл свою записную книжку и встал. Надольный стал умолять меня не прекращать на этом разговора, но я строго настаивал на том, чтобы он немедленно извинился. Надольный, извиняясь, протянул мне руку и стал объяснять свою выходку «патриотическим» волнением.
Когда я вновь сел, Надольный опять стал просить что-нибудь сделать, чтобы исправить эффект моей речи на сессии ЦИК. Я вновь ему повторил, что я не вижу в этом никакой надобности, что, во всяком случае, не собираюсь выступать в
• См. т. XV, прям. 188, 225, 249.
ближайшее время ни публично, им в печати. Я добавил, что буду рад, если к следующему моему выступлению на одной из сессий ЦИК я смогу сделать иное сообщение об отношений Германии к нам и о политике германского правительства.
Литвинов
Печат. по ар ж.
3. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном
4 января 1934 г.
Альфан принес мне резюме французского меморандума*, врученного Гитлеру, н дал некоторые разъяснения. Завязался общин разговор о Германии, и я упомянул, что немцы добиваются от нас нового подтверждения действительности Рапалльского и Берлинского договоров. Я спрашивал Аль-фана, обратили ли французы внимание Гитлера на продолжающую циркулировать его книгу «Моя борьба», в которой Франция рассматривается как вековой враг Германии и проповедуется идея реванша, противоречащая мирным предложениям, которые Гитлер делает теперь Франции.
Альфаи показал мне полученное им письмо от де Мон-зи**, в котором тот жалуется иа медленность прохождения вопроса о литературной конвенции ***.
Литвинов
Печат. по арх.
4. Письмо Полномочного Представителя СССР в Италии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР
4 января 1934 г.
Проблемы разоружения и реформы Лиги наций и роль Италии. Недавняя поездка Сувича**** в Берлин не дала положительных результатов. Мысль Муссолини о передаче вопроса о разоружении иа обсуждение держав, подписавших «пакт четырех»*****, ие встретила сочув-
* См. «Сборник документов по международной политике...», вып. X, М., 1936, стр. 23—28. "
** Министр национального просвещения Франции. *** См. т. XVI, прим. 256. **'* Статс-секретарь министерства иностранных дел Италии. ***** См. «Сборник документов по международной политике.«», выл, VI, AV., 1934, стр. 3—10.
ствия Гитлера. Канцлер высказался за продолжение прямых переговоров Германии с Францией. Не отозвался Гитлер и иа внушения Муссолини понизить свои требования относительно численности будущей германской армии и ограничиться по возможности легким ее вооружением. Что касается реорганизации Лиги наций, то в этом вопросе Гитлер проявил крайний скептицизм. По некоторым сведениям, он указал Сувичу, что известная резолюция Большого совета фашизма от 5 декабря* несовместима с какими бы то ин было компромиссами в отношении Лиги и что самым последовательным шагом со стороны Италии был бы немедленный выход ее из состава этого международного учреждения. Во всяком случае, ранее удовлетворения германских требовании в деле разоружения Гитлер отказался обсуждать вопрос о реформе Лиги.
Позиции Фракции и Англии. Позиции Франции в отношении разоружения и реформы Лиги наций общеизвестны. Правительство Шотана не проявляет склонности ни заменить конференцию по разоружению совещанием держав, подписавших «пакт четырех», ни согласиться на довооружение Германии, ни допустить реорганизацию Лиги наций. С этой стороны предложения Италии встречают наиболее твердый отпор. Быть может, это обстоятельство и ие смущало бы Муссолини, если бы он видел, что в своей непримиримости Франция остается изолированной. Однако уже отмечено, что планы Муссолини ие находят поддержки со стороны самой Германии. В довершение всего некоторые позиции Муссолини вызывают неодобрение Англии.
Переговоры Муссолини — Саймона. В момент, когда пишется это письмо, в Риме происходят переговоры Муссолини с Саймоном **. Конкретное содержание их пока ие выяснилось. Достоверно известно, однако, что Саймон намерен указать главе итальянского правительства на осложнения, создаваемые в международной обстановке Европы требованием Италии произвести в кратчайший срок реорганизацию Лиги наций. По мнению Саймона, прежде всего необходимо разрешить вопрос о разоружении. Для этого нужно воздействовать одновременно иа Германию и на Францию, чтобы по возможности сблизить их позиции. Компромиссную формулу надлежит найти до возобновления работ конференции по разоружению, чтобы таким образом предупредить ее окончательную гибель. Срыв конференции развязал бы рукн Германии в вопросе о ее вооружениях и мог бы повести к практической постановке неприятнейшего для Англии и Италии вопроса о применении к немцам известных санкций. Все, что затрудняет
* См. т. XVI, прим. 299.
" См. газ. «Известия», 3, 6, 9 января 1934 г.
соглашение между Германией и Францией, английское правительство считает вредным для дела международного мира. С этой точки зрения оно не может не признать тактической ошибки выступления Большого совета фашизма с ультимативным требованием реформы Лиги нации. По достоверным сведениям, английский посол в Берлине Фиппс уже предупредил Гитлера, что правительство Великобритании не считает возможным поддержать это требование Италии. Последствия неосторожной акции итальянского правительства уже налицо. Вместо искомого умиротворения в Европе опять разгораются страсти. Снова завязывается острая борьба вокруг проблемы ревизионизма. Франция и страны Малой Антанты организуют боевой лагерь противников реформы Лиги. Виновником этого переполоха является итальянское правительство. Саймой рассчитывает, что Муссолини не будет упорствовать в допущенной ошибке. Италии не может улыбаться перспектива быть втянутой в открытый международный конфликт. Благоразумие заставит ее волей-неволей последовать за Англией, чтобы изыскать способы вернуть Германию в Женеву, найти там тот или иной компромисс н спасти конференцию от окончательного крушения.
Неизбежность капитуляции Италии. В дипломатических кругах Рима существует уверенность, что Саймону без особого труда удастся урезонить Муссолини и заставить его, как всегда, сообразовать свою политику с видами Великобритании. Разумеется, с внешней стороны все будет обстоять благопристойно. Визит Саймона в Рим будет зарегистрирован здесь как новое доказательство международного авторитета Муссолини. Официальное коммюнике констатирует полное единство взглядов главы итальянского правительства и мнниндела Англии по основным вопросам международной жизни. Однако, по существу, Муссолини придется капитулировать. Иначе и быть не может. Международное положение Италии не таково, чтобы она могла вести вполне независимую внешнюю политику.
Неблагоприятные моменты международного положения Италии. В данный момент это положение представляется сугубо неблагоприятным. К глубокому антагонизму с Францией, к скрытым трениям с воинствующей Германией, к тягостной зависимости от Англии присоединяется ряд новых факторов, ослабляющих международные позиции Италии.
Консолидация Малой Антанты, шаткость правительства Дольфуса в Австрии под усиливающимся напором национал-социалистов, сторонников аншлюса, активизация французского влияния на Балканах, сближение Югославии с Турцией и Болгарией, подготовка пакта между Турцией, Грецией, Юго-
славней н Румынией, а может быть, н Болгарией, обострение взаимоотношений Италии с Албанией, наконец, расширяющееся сотрудничество Франции с СССР вызывают в Риме все возрастающее беспокойство. Совсем недавно Муссолини выражал посланнику Болгарии Волкову свое неудовольствие по поводу дружественных манифестаций между Белградом и Софией. Волков заверил Муссолини, что потребовал бы своего отозвания из Рима, если бы Мушанов* решился пожертвовать интересами македонского меньшинства ради соглашения Болгарин с Югославией. Недели три тому назад в разговоре со мною Алоизн** открыто заявил, что итальянское правительство крайне озабочено агитацией Турции в пользу балканской унии и сближения с Малой Антантой. Он выразил надежду, что мы не откажемся в дружественном порядке предостеречь Анкару против увлечения этой политикой, явно потворствующей интересам Франции. Денонсирование турками торгового модус вивенди с Италией и демонстративное замалчивание турецким посольством в Риме вопроса о займе в 300 млн. ит. лир, обещанном Исмету самим Муссолини, еще усилили подозрительность итальянцев в отношении Турции. Это стало проявляться настолько заметно, что Васыф *** счел необходимым недавно выехать в Анкару для личного доклада. Характернейшим показателем тех же тревог итальянского правительства можно считать запрос Аттолнко в Москве относительно достоверности сведений о предполагаемом политическом соглашении нашем с Францией ****.
Италия и франко-советское сближение, Легко понять, почему итальянцы особенно смущены франко-советским сближением, дальнейшее развитие которого изображается самой французской прессой в форме альянса. Известно, что Муссолини уже не раз пробовал убеждать нас не доверяться французской дружбе. В данный критический момент, когда международное положение самой Италии становится сомнительным и в Европе намечается новая расстановка международных сил, рассчитанная на изоляцию Германии, итальянское правительство, естественно, делает попытки застраховать себя от той же участи и сохранить Дружественные отношения с СССР. В этом аспекте весьма показательный смысл приобретают, во-первых, явно инспирированное Римом и переданное нам через Алоизи3 предложение венгерского правительства начать переговоры об установлении нормальных отношений между Венгрией и СССР***** и, во-вторых,
* Председатель совета министров Болгарии. ** Начальник кабинета министра иностранных дел Италии. *** Посол Турции в Италии. **** См. также лок. Л? 2. ***** См. док. Лг 12,27,41.
зондирующий вопрос, поставленный Кварони в последней беседе его с т. Гельфандом*, не пожелает ли Советское правительство принять участие в переговорах Италии и Англии относительно разоружения.
Авансы Италии в отношении СССР. Сообщение Алоизи уже передано Вам по телеграфу. Что касается зои-дажного разговора Кварони, то он подробно зафиксирован в дневнике т. Гельфанда. С этой записью нужно ознакомиться, чтобы лучше выяснить себе смысл итальянского предложения. Кварони просил передать его в Москву, выразив пожелание, чтобы наш ответ был дан по возможности в ближайшее время. Считаю нелишним отметить характерную тенденцию обеих последних бесед Кварони с т. Гельфаидом. Очевидно, дабы несколько охладить иас в отношении Франции, собеседник г. Гельфанда всячески старался доказать, что нам не следует опасаться враждебных действий со стороны Германии, что правительство Гитлера рано или поздно осознает необходимость восстановления дружественных отношений с СССР, и что в этом аспекте самое сближение Германии с Польшей ие представляет для иас никакой угрозы. Как вам известно, какой-нибудь месяц тому назад мы слышали от ответственнейших представителей итальянского правительства совершенно иные суждения на этот счет*. Ясно, что в данный момент итальянцы готовы впасть в противоречие с самими собою, лишь бы удержать нас от дальнейшего сближения с Францией, которое грозит им еще большей изоляцией.
Полпред Потемкин
Печат. по арх.
5. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Польше с Министром Иностранных Дел Польши Беком
5 января 1934 г.
Бек вызвал меня и заявил:
Он хочет развить предо мной то, что телеграфно поручил Сокольницкому передать в Москве5. Благодаря нелояльности Финляндии намерения польского и Советского правительств стали широко известны**. Он поручил польскому посланнику в Гельсингфорсе резко протестовать против такого поведения финляндского правительства. Он выжидал, что предпримет Москва в связи с газетной кампанией. Дал указание Шетце-лю *** передать нам, что завтра в «Газете польской», наряду
* См. т. XVI, док. Хв 4и. •• См. т. XVI, док. X» 426 и 431. *** Начальник восточного отдела МИД Польши.
с опровержением ТАСС, появится передовая статья, освещающая отношение Польши6. Но Бек не видит никаких оснований для отказа от намеченной акции*. Она должна быть доведена до конца, если таково будет намерение г. Литвинова. Ои с удовольствием принял приглашение приехать в Москву и приедет, «если отношение в Москве к этому не изменилось» (я поспешил заверить Бека, что никакой перемены ие могло произойти). Но Бек не может приехать уже сейчас, хотя приезд Поль-Боикура ** до сессии Совета Лиги наций отпал. Бек готовится к экспозе в сенате и к председательствовакню в Совете Лиги наций, в Женеву выедет 12 января, после Совета будет занят иа конференции по разоружению, затем — прием Поль-Бонкура. У нас сможет быть к середине февраля***.
Намеченная акция по отношению к Прибалтике его ие-преозабочивает так, как вопросы разоружения. В этой области, как указал и маршал, особенно желательно, необходимо наше сотрудничество. Маршал крайне обеспокоен поведением Франции. Она имела полную возможность использовать выход Германии из Лиги наций и факт довооружения Германии, дабы взять назад все уступки, сделанные ею Германии (в протоколе 11 декабря 1932 г.****, в заявлениях начала октября 1933 г.); она ие только ие сделала этого, она подтвердила предложения Саймона от 14 октября, основные принципы англо-французского плана, абсолютно неприемлемые для Польши*****. Во Франции заблуждаются, думая, что Германия попросту отвергнет этот «эд-мемуар». Германия сможет согласиться иа него, и тогда положение станет весьма опасным. Перед такой опасностью необходима четкая координация действий Польши и Советского Союза.
Я ответил Беку, что для такой координации, как мне лично кажется, необходима прежде всего ясность в отношении к Германии. Наше отношение четко определено в недавних заявлениях главы правительства и наркома******. Отношение Польши представляется, однако, неясным. Формулировки новогодней статьи «Газеты польской» о мирной политике Гитлера в отношении Польши7, совершенное замалчивание факта бешеного вооружения Германии («Ну, эти вооружения,— откликается Бек в презрительном тоне,— это все еще пустяк'.'.»), с каждым днем меняющие соотношение сил в пользу Германии совсем по принципу, намеченному Гитлером в известном пись-
* См. док. ль 42.
** Министр иностранных дел Франции. *** См. док. Л» 58. **** См. т. XV, прим. 321. ***** См. «Сборник документов по международной политике...*, вып. VI. М.. 1934, стр. 164—165, 168—170. ****** см. т. XVI, прил. 1 а 2.
2?
ме к фон Папену (октябрь 1932 г.),— все это приводит в недоумение.
«Но мы,— отвечает Бек,— ведь заявили в Париже, что против довооружения Германии, и мы предлагаем вам бороться вместе против легализации этого довооружения и против ослабления сил Франции- Мы пошли иа переговоры с Германией и выравнивание с ней отношений, потому что не хотим повторения Локарно. И мы уже имеем успех. Мы не собирались и не собираемся рвать с Францией, но она должна должным образом оценивать нас». Бек с удовлетворением отмечает, что Франция отказалась от сепаратных переговоров с Герма-иней по вопросам интернационального значения и что она фактически прикончила «пакт четырех»*, вернувшись к Лиге нации. Вообще он смотрит оптимистично на положение, в особенности в связи с позицией Советского Союза и Соединенных Штатов в отношении Лиги наций и разоружения. Переговоры с Германией идут туго, вряд ли возможно более чем временный модус вивенди в торговых вопросах, ибо немцы не хотят считаться с наступившими изменениями. «А мы не будем вновь поставлены перед какой-либо неожиданностью в политической области?» На этот мой вопрос Бек отвечает: «Я бы вас предупредил». Он вновь повторяет и просит передать как мысль маршала, что особенно важным Польша считает ныне сотрудничество с нами в вопросах разоружения.
Антонов-Овсеенко
Печат. по арх.
6. Нота Народного Комиссара Иностраииых Дел СССР Посланнику Польши в СССР Лукасевичу
7 января 1934 г.
Господин Посланник,
Имею честь настоящим подтвердить получение Вашей ноты от 16 декабря прошлого года, которой Вы соблаговолили пригласить ученых Союза Советских Социалистических Республик для участия в работах Международного географического конгресса, имеющего быть с 23 по 31 августа с. г. в Варшаве8.
Я не премину передать это приглашение компетентным органам Союза и по получении и.х ответа не замедлю поставить Вас о таковом в известность.
Примите, господин Посланник, уверения в моем высоком к Вам уважений.
Литвинов
Печат. по арх.
* См. «Сборник документов по международной политике...», вып. VI, М., 1934, стр. 3—10.
В упоминаемой ноте от 16 декабря 1913 г. на имя M M. Литвинова, в частности, говорилось:
«Общее собрание Международного географического союза, созванное в Париже в 1931 г., единогласно приняло решение, чтобы Международный конгресс 1934 г. состоялся в Варшаве. Польский географический комитет постановил созвать конгресс в срок от 23 до 31 августа 1934 г. в Варшаве и избрал с этой целью Исполнительный Комитет для организации конгресса.!
В связи с вышеизложенным имею честь просить Вас, господин Народный Комиссар, чтобы Правительство Союза Советских Социалистических Республик делегировало ученых Союза для участия в этом конгрессе».
7. Письмо члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР и Заведующего Правовым отделом НКИД СССР Полномочному Представителю СССР в Норвегии А. А. Бекзадяну
7 января 1934 г.
Торговое представительство в Осло сообщает о том, что Алезундский союз тюленепромышленников* подал ему заявку на допущение в этом году норвежского промыслового флота в размере 2500 т. Прошлогодняя заявка равнялась 2200 т (фактически на промысел вышло лишь 2093 т). Если исходить из данных промысла за 1933 г., то, в случае удовлетворения нами норвежской заявки на 1934 г. полностью, нормы выбоя норвежцами тюленя составят в текущем году примерно 175 тыс. голов — цифра, превышение которой грозит постепенным истреблением тюленьего стада. С другой стороны, удовлетворение заявки, если принять во внимание применяемый норвежцами односторонний метод исчисления тоннажа, приведет к стабилизации на будущее цифр 2500 и 175 тыс. И в том и в другом мы не заинтересованы.
Поэтому Главный концессионный комитет 11 ноября п. г. (копня его постановления была Вам своевременно сообщена) принял по вопросу о тоннаже следующее решение: «считать, что вопрос о тоннаже зверобойных судов концессионера на 1934 г. должен быть разрешен в таком же порядке, как он разрешается в последние годы, т. е. путем соглашения между торгпредством н концессионером, причем размер тоннажа в 1934 г. не должен превышать размеров тоннажа, допущенных в 1933 г.» Таким образом, торговое представительство, а не полпредство, руководствуясь этим постановлением, должно вступить в переговоры с концессионером. Обосновать нашу позицию надлежит примерно следующим образом: вопросами сокращения норвежского тоннажа занимается паритетная комиссия. Поскольку убой н тоннаж 1932 г. были приемлемы с
* См. т. VIII, док. Лз 411.
точки зрения сохранения стада, советская сторона ие усматривала надобности в созыве паритетной комиссии в текущем году. Выдвигаемая норвежцами претензия на право убоя 175 тыс. голов требует со стороны наших научных органов самой серьезной работы, которая еще ие закончена. При таких условиях занятия паритетной комиссии в этом году были бы бесполезны. Поскольку, таким образом, паритетная комиссия в этом году не заседала, а будет созвана лишь в конце 1934 г., мы категорически настаиваем на сохранении на текущий год статус-кво. Речь в данном случае идет не о сокращении норвежского тоннажа, а именно о сохранении его на прошлогоднем уровне. При переговорах целесообразно также использовать и высокую цифру норвежского промысла за 1933 г., чуть ли не на 50% превышающего наш промысел, а также высокий процент выбоя норвежцами молодого зверя {около 90 тыс. на 1о0 тыс.). В интересах сохранения тюленьего стада от угрозы истребления целесообразно не увеличивать размеров норвежского тоннажа до того, как паритетная комиссия займется в 1934 г. этим вопросом, располагая с обеих сторон согласно сказанному выше необходимым статистическим, биологическим и зоологическим материалом.
Одновременно торговое представительство должно в категорической форме поставить перед концессионером вопрос о нарушении им постановлений концессионного договора, выразившемся в том, что в 1933 г. он использовал в процессе промысла плавучую базу. В силу примечания к §2 концессионного договора, суда концессионера не могут совершать более двух рейсов в сезон для производства тюленьего промысла. Между тем при наличии судна-матки каждое из промысловых судов совершило значительно больше рейсов от места промысла до судна-матки, чем это предусмотрено договором. На 1934 г., если концессионер будет продолжать пользоваться судном-маткой, советская сторона каждый рейс от промысла до судна-матки и отгрузку добычи иа последнее будет квалифицировать как один из двух рейсов, предусмотренных договором, и не допустит к дальнейшему промыслу судно, уже исчерпавшее свою норму рейсов,
В указанном выше постановлении Главного концессионного комитета также указывается и на то, что в текущем году советская сторона предполагает использовать предоставленное в силу § 7 право направить на одно из концессионных судов двух научных сотрудников «Главрыбы» с целью научных исследований и для наблюдения за выполнением договора. В силу § 7 полпредство должно ие позже 20 января сообщить концессионеру, на каких судах из каких районов поедут указанные лица. Таким образом, необходимо выяснить у концессионера, какое из промысловых судов может быть предостав-
лено для этой цели, после чего договориться с ним о том, что эти лииа будут посажены на судно с о. Кильдин, куда и нужно направить по пути следования намеченное судно. О сроке подхода судна к о. Кильдин необходимо заблаговременно поставить нас в известность, чтобы «Главрыба» могла своевременно направить туда товарищей, которые примут участие в походе данного судна.
О переговорах с концессионером по указанным вопросам просим держать нас в курсе9.
Член Коллегии НКИД Стомоняков
Зав. Правовым отделом Сабании
Игнат, г.а арх.
8. Речь Полномочного Представителя СССР в США А. А. Трояновского при вручении верительных грамот Президенту США Рузвельту
8 января 1934 г.
Господин Президент, я имею честь вручить Вам грамоты, аккредитующие меня в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла Союза Советских Социалистических Республик При Правительстве Соединенных Штатов Америки. Одновременно я имею честь и удовольствие передать Вам от имени Председателя Центрального Исполнительного Комитета СССР н от имени Правительства и народов моей страны самые горячие личные приветствия и искреннейшее пожелание дружбы и наилучшие пожелания счастья и преуспевания вашей великой стране. В мире, прошедшем через напряженный послевоенный период, период, насыщенный событиями исторического значения, в мире, который так нуждается в подлинном мире и доброй воле между государствами, в мире, имеющем веские основания для разочарования в связи с, видимо, бесконечными и пока что бесплодными переговорами о мире и разоружении,— в этом мире уже самый факт сотрудничества и дружбы между двумя столь великими и могущественными государствами, как САСШ и СССР, неизбежно должен иметь большое историческое значение и оказать прямое и далеко идущее действие на состояние международного мира. iMoe Правительство н лично я искреннейшим образом желаем и намерены делать все возможное для претворения в жизнь выраженного Вами пожелания, чтобы взаимоотношения, установленные ныне между нашими народами, навсегда остались нормальными и дружественными и чтобы отныне наши народы сотрудничали друг с
другом в своих обоюдных интересах и в целях сохранения международного мира *.
Народы моей страны испытывают вполне естественные чувства симпатии, уважения и восхищения по отношению к вашей великой стране, которая вызывает у них мысль о высоком уровне технического и научного прогресса и в которой они видят великую творческую силу. Таким образом, сотрудничество между 125 миллионами населения вашей страны и 170 миллионами населения нашего обширного государства должно в силу необходимости привести в скором будущем к дальнейшему общему прогрессу человечества. Поэтому я верю, господин Президент, что новая эра нормальных и дружественных взаимоотношений между нашими народами будет существенным образом содействовать развитию широчайшего сотрудничества между ними в самых различных областях человеческой деятельности, но прежде всего в области сохранения международного мира. Разрешите мне заверить Вас от имени Правительства СССР, что оно полно решимости продолжать самым последовательным и неуклонным образом ту политику мира, широкие доказательства которой оно давало при каждом случае со времени своего прихода к власти. Вступая в исполнение моих обязанностей в САСШ, я буду усматривать свою величайшую задачу в том, чтобы делать все от меня зависящее для создания теснейших уз сотрудничества п дружбы между обеими странами.
Печат. по газ. 'Известия» Je 9 (5257), 10 января 1934 г.
В ответной речи Рузвельг заявил;
«Господин Посол, я весьма счастлив принять грамоты, аккредитующие Вас в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла Союза Советских Социалистических Республик, и приветствовать Вас на этом посту. Ныне заложены основы для развития искренне дружественных отношений и тесного сотрудничества между Правительствами САСШ и СССР_ Нз Вас и на кеня выпадает почетная задача совместно работать в деле созндаиня на этой основе прочного здания дружбы н сотрудничества. Глубокая преданность миру является общим наследием народов обеих стран, и я целиком согласен с Вами, что сотрудничество между нашими великими государствами неизбежно будет иметь первостепенное значение для сохранения международного мира. Успешное завершение этой обоюдной задачи принесет непосредственную и длительную пользу не только народам наших стран, но и всем сторонникам мира во всем мире. Ли^но Вас. г. Посол, я приветствую с особым удовлетворением. За последние годы Вы неоднократно обнаруживали свое дружественное отношение к американскому народу. Это не прошло незамеченным пли неоцененным со сторон и Правительства Соединенных Штатов, и я усматриваю наилучшее прет, шамег-ование в том, что Правительство СССР избрало в качегтве своего перзого Посла в САСШ не только одного из самых видающихся своих граждан, но к тому же человека, хорошо известного своим дружественным отношением к САСШ. Вы можете быть уверены, г. Посол, в обоюдно-дружественных чув-
* См. т. XVI, док. ЛЪ 315.
сгвах по отношению к Вам со стороны Правительства и народа САСШ. Члены и должностные лица этого Правительства будут делать все от них загискшее для сотрудничества с Вами н будут рады сказывать Вам всемерную поддержку в выполнении Вашей миссии, которой мое Правительство, как ü ваше, сильно желают успеха. Я надеюсь, что Вы увгдом^те Его Превослодигсдьстзо Председателя Центрального Пспсллительного Комитета, Правительство и народы СССР, что их любезные лослалия добро-желательности глубоко оценены и что я в ответ передаю им Искреннее пожелание мирного прогресса и счастья».
9. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Японии К- К. Юренева в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР
S яизарп 1У34 г.
Был у Хирота \ Начал с того, что напомнил ему о нашей беседе 14 декабря 1Q, о его беспокойстве по поводу приостановления переговоров о КВЖД и о том, что он заявил о своей готовности принять, в случае наличия у него уверенности в серьезности наших намерений насчет продажи КВЖД, меры к освобождению арестованных советских служащих*11. К этому я добавил, что содержание нашего с ним разговора я, естественно, подробно благожелательным образом доложил Москве и теперь получил ответ. Советское правительство, преследуя политику мира и стремясь, так же как и министр, к урегулированию вопроса о КВЖД, заявляет японскому правительству о своей готовности немедленно вслед за освобождением арестованных советских железнодорожников предложить Японии новую, значительно сниженную цену за КВЖД, назвав таковую не в золотых рублях, а в бумажных иенах. Хирота. не проявив внешне особой радости, поставил мне вопросы: знаю ли я о том, что в Харбине между советским генеральным консулом а местными властями уже ведутся переговоры относительно участи арестованных11. Я ответил, что знаю, но что имею от Советского правительства поручение сделать министру вышеизложенное предложение. Хирота сказал: значит, вы хотите, чтобы Япония посоветовала Маньчжоу-Го освободить арестованных. Я ответил утвердительно, Затем Хирота сказал, что в интересах избежания новых конфликтов, следовало бы, чтобы освобожденные покинули МаньчжоуТо. Я ответил, что' не полномочен дать министру ответ на его предложение, которое понимаю, как готовность дать Маньчжоу-Го совет освободить арестованных. Хирота сказал, что это его мнение, а как отнесется Маньчжоу-Го, он не знает, что японское правительство находится в роли посредника, и поэтому оно незамедлительно поставит наше предложение перед Мань-
* Министр ниоетранных дел Японии. ** См. т. XVI, док..Уг 305.
чжоу-Го. Если последнее его примет, то арестованные будут освобождены, и тогда надо немедленно возобновить н как можно скорее закончить переговоры о КВЖД. Снижение нами цены и фиксирование ее в бумажных иенах, конечно, облегчит переговоры, но все же желательно иметь уверенность в том, что переговоры немедленно дадут благоприятные результаты. Если та, значительно сниженная цена, которую предложит СССР, приблизится к цене, которую укажет Маньчжоу-Го, то вопрос о иене разрешится и разрешатся переговоры. Поэтому очень важно иметь надежду на то, что как только возобновятся переговоры, вопрос о цене будет согласован. Другими словами, Японии, как посреднику, важно знать все виды на успешное окончание переговоров. Я ответил, что первую часть заявления министра о том, что он снесется с Маньчжоу-Го, принимаю к сведению и доложу об этом Советскому правительству. Что ка-саетсн переговоров о КВЖД, то свой серьезный, искренний подход к этому практически мы доказали уже не раз и сегодня это сделали с еще большей, чем когда бы то ни было, убедительностью. Вопрос относительно уверенности насчет исхода переговоров я мог бы поставить и господину министру, ибо от него и от японского правительства главным образом зависит успешность или неуспешность таковых. Я надеюсь, что японское правительство сделает все для того, чтобы Маньчжоу-Го назвало серьезную цену. Хирота ответил, что если «последняя цена», которую собирается назвать советская сторона, не будет достаточно низка, вопрос может не разрешиться. Я поправил Хирота, указав, что никак не квалифицировал ту цену, которая будет названа Советским правительство«, ни последней, ни предпоследней. Это есть та цена, которая будет названа нами после ряда уже ранее сделанных серьезных уступок. Вслед за этим было условлено, что Хирота немедленно «снесется с Маньчжоу-Го» и по получении ответа вызовет меня к себе !2, а я же доложу Москве о разговоре и, в частности, о пожелании Хнрота насчет дальнейшей судьбы советских сотрудников после их освобождения.
Полпред
Печат. по арх:
10. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Великобритании с членом парламента Великобритании Стаффордом Крнппсом
9 января 1934 г.
Стаффорд Криппс, который сейчас очень быстро выдвигается и играет роль второго после Леисбери лидера лейбористской партии, был у меня иа завтраке и имел со мной продолжительную беседу (разговор происходил с глазу иа глаз).
1. Прежде всего Криппс стал меня подробно расспрашивать о внутреннем положении СССР. Я его информировал со многими деталями, подчеркнув, что 1933 год является в известном смысле поворотным годом, ибо в этом году нам удалось разрешить труднейшую проблему нашей революции: поставить на ноги колхозы. Криппс отнесся к моим сообщениям с большим интересом и большой симпатией и отметил чрезвычайно важное значение наших внутренних побед с точки зрения укрепления нашего международного престижа. По его словам, в Англии в настоящее время в самых широких кругах, в том числе консервативных, все больше укрепляется мнение о том, что СССР представляет собой в высшей степени серьезную силу, с которой приходится считаться.
2. Далее я, в свою очередь, стал расспрашивать Крнппса о внутреннем положении Великобритании. Криппс дает такую его оценку. Экономическое положение страны несколько улучшилось, хотя едва ли можно ожидать возвращения высокой конъюнктуры. Политически положение консерватороз укрепилось. Криппс очень опасается, что, используя частичное улучшение конъюнктуры, а также хорошее состояние бюджета (к концу бюджетного года предвидится свободная наличность в сумме 50 мли. фунтов), консерваторы могут осенью текущего года назначить новые выборы и получить в парламенте большинство, правда, не столь большое, как они имеют ныне, но, во всяком случае, достаточное для того, чтобы править страной. Тогда им будет обеспечено еще пять лет господства в парламенте. Если консерваторы действительно проделают эту комбинацию, то новое правительство будет уже носить открыто консервативный характер. Фигового листочка «национального» правительства не будет. Консерваторы пошли на приманку «национального» правительства в 1931 г. лишь потому, что момент тогда был в высшей степени неопределенный и нельзя было знать заранее, какой эффект вызовет отход Англии от золотого стандарта, введение протекционизма и целый ряд других моментов- Не желая брать на себя риск в возможной неудаче, консерваторы предпочли в 1931 г. задрапироваться костюмом «национального» правительства. Но сейчас, если они придут к выводу, что опасность острой неудачи миновала и риск оказаться в проигрыше исчез, они. конечно, захотят выступить уже с открытым забралом. Со слов Эмери (быв. министр колоний в кабинете Болдуина, один из правых консерваторов), Криппс знает, что в серьезных консервативных кругах сейчас обсуждается проект ликвидации Макдональда как премьера к концу текущего года даже и в том случае, если новых выборов не будет. На мой вопрос, каковы были бы успехи лейбористов в случае назначения выборов осенью, Криппс выразил уверенность, что, поскольку можно предвидеть в иастоя-
щее время ход событии, лейбористы вернулись бы в палату в количестве примерно 200—220 мандатов. Зато, если осенью текущего года выборов ке будет и новые выборы состоятся только в 1936 г., Криппс полагает, что лейбористы могут тогда получить даже абсолютное большинство голосов в парламенте.
3. В связи с этой последней перспективой Криппс категорически заявил мне, что если в Англии к власти придет еще одно лейбористское правительство, то оно будет значительно отличаться от предыдущих. Оно будет гораздо левее и социалистич-нее, чем его предшественники. В области внешней политики это правительство в качестве основного принципа выдвинет теснейший контакт с Советским правительством. Между Москвой и Лондоном должна установиться максимальная близость, и тогда, по мнению Криппеа, ряд крупнейших международных проблем сможет быть благоприятно разрешен до кониа. Будущее лейбористское правительство в особенности тесно стало бы кооперировать с Советским правительством в деле сохранения всеобщего мира. В ответ на мои вопросы Криппс категорически заверил меня, что таково настроение, во всяком случае, решающего большинства лейбористской партии.
4_ Далее разговор перешел на Дальний Восток. Криппс весьма обстоятельно расспрашивал мен«о положении дел в Маньчжурии и Японии. Я информировал его и, подчеркивая нашу политику мира *, отметил, что очень многое в ходе событий на Дальнем Востоке будет зависеть от поведения Англии. Я задал поэтому Криппсу вопрос, что он думает по данному поводу. Криппс ответил, что нынешнее британское правительство, конечно, будет сочувствовать Японии в случае ее нападения на СССР, однако едва ли оно решится выступить с открытой ее поддержкой, ибо такая поддержка натолкнулась бы на очень серьезную оппозицию внутри страны. Участие Англии в японо-советской войне вооруженными силами на стороне Японии Криппс исключает, но зато вполне допускает финансирование японских военных заказов со стороны Лондона. Криппс не думает, что такое финансирование могло бы производиться в форме открытого выпуска на лондонской бирже японских военных займов, это для правительства бмло бы тоже не совсем удобно. Но в таких займах, в сущности, и нет особой необходимости. Банковские учреждения Сити, е молчаливого согласия правительства, смогут предоставить Японии необходимые кредиты для закупки в Англии амушшии, провианта и т, п. Зато Криппс совершенно уверен, что британский пролетариат, в случае японо-советской войны, решительно выступит на стороне СССР. Он уверен, что тред-юнионы (на которые он воз-
+ См. до?:. Л«28.
лагает больше надежд, чем на лейбористскую партию) окажут СССР поддержку и создадут японцам массу трудностей в случае размещения ими в Англии военных заказов.
В заключение Криппс, по собственной инициативе, заявил, что ввиду тяжелых туч, скопившихся на Дальнем Востоке, он считает особенно важным в ближайшее время сконцентрировать внимание английского рабочего движения на угрожающей со стороны японского империализма опасности.
Полномочный Представитель СССР в Великобритании
Майский
Пеяал. ао арх.
11. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Лукасевнчем
// января Î934 г.
Лукасевич сообшил, что Бек собирается выехать в Женеву 13-го. На Совете Лиги наций ожидается обсуждение Саарского вопроса, а также отставки Гендерсона.
По поводу балтийской декларации * Лукасевич сказал, что Бек не реагировал вначале иа газетные сообщения о декларации, ие зная нашего отношения к ним, и что после опровержения ТАСС Бек со своей стороны дал опровержение через «Газету польску»6. Бек избегает опровержений через ПАТ, а в данном случае он ие хотел ограничиваться только опровержением, а хотел в статье коснуться вопроса о независимости Прибалтики по существу. На запросы дипломатов в Варшаве Бек отвечал, что разговоры между нами о Прибалтике были, что в этом вопросе были неясности до подписания пакта о ненападении** и.что теперь согласованы советская н польская точки зрения иа базе сохранения независимости Прибалтики. Переговоры о пакте илн какой-либо другой форме соглашения Бек отрицал. Что же касается моего предложения, переданного че- рез Сокольиицкого5, то Бек находит неудобным опубликование декларации вне всяких обстоятельств, объясняющих ее, так сказать, изолированно, а предпочитает сделать это в рамках общих переговоров, которые он будет иметь со мною при посещении Москвы ***. Он надеется быть у нас в первой половине февраля, ио окончательную дату он сможет сообщить только после Женевы, числа 25-го. когда выяснится время приезяа в
* См. т. XVI, док. № 426 н док. № 5 настоящего тома. ** См. т. XV, док. № 300. *** См. док. № 58.
Варшаву Поль-Бонкура и поездки Бека в Бухарест. Ответы Эстонии, Латвии Бек считает в принципе положительными, но в них есть неясности, по поводу которых нужно будет еще продолжать обмен мнениями с ними. Никакого предложения о расширении круга участников декларации Эстония Польше не делала. Позиция Финляндии явно негативная, и с ней считаться больше не приходится. Бек поручил своему посланнику в Гельсингфорсе сделать представление Хакселю по поводу его недискретности, хотя, по польским представлениям, сообщение в «Дейли геральд» появилось раньше, чем в Прибалтике. Польша не знает подробностей ответа Литвы, и Бек был бы благодарен за сообщение ему этих подробностей.
Я напомнил Лукасевичу, что ответ Литвы нами уже сообщен Польше*. Литва не только не возражает, но и приветствует наш демарш без всяких оговорок. Все газетные и другие сообщения имеют своим первоисточником, несомненно, Финляндию. Я рассказал Лукасевичу, как т. Штейи** предупредил появление в финской печати первых сообщении о декларации, после чего финны попытались использовать для этого латвийскую печать, как мы задержали на пару дней сообщение в «Я'Унакас зиняс», ц указал, что не «Дейли геральд» первая напечатала сообщение. Я высказал предположение, что «Дейли геральд» также получила сведения из Финляндии. Сообщил также Лукасевичу о неднскретностн Бильманнса ***. Резюмируя разговор, я отметил, что г. Бек не изменил своего отношения к нашему предложению о декларации, что он готов участвовать в ней, откладывая опубликование ее до своего визита в Москву, и что он согласен исключить Финляндию.
Лукасевпч подтвердил правильность моего резюме. Газетные сообщения отнюдь не меняют отношения Бека к декларации, от которой он не отказывается. Конечно, придется еще говорить о редакции декларации. Относительно привлечения других стран к участию в декларации Бек ничего ие говорил Лукасевичу, но у последнего создалось впечатление, что Бек не считает пожелание Эстонии13 достаточным поводом для серьезного обсуждения этого вопроса. Правда, Лукасевпч по поручению Бека сам со мною затрагивал вопрос о привлечении Швеции, но делал он это только для того, чтобы выяснить мое отношение к этому****. Ссылка Сокольницкого на разговор Бека с Антоновым-Овсеенко о недостаточности одной политической постановки вопроса относится к беседе, имевшей место до отъезда Антонова-Овсеенко в Москву *****, когда о
* См. т. XVI, док. №441. ** Полпред СССР в Фикляняин. *** Посланник Латвии в СССР. **** См. т. XVI, док. № 431. ***** См. т. XVI, док. ЛИ 398.
декларации еще ничего не было известно. Поскольку Бек затронул вопрос о Прибалтике, он говорил тогда о недостаточности одного политического, а о желательности также морского и экономического сотрудничества.
В связи с этим Лукасевнч почему-то спросил, на каком языке Бек объясняется с Антоновым-Овсеенко. Я высказал предположение, что так как Бек не говорит по-русски, разговор, вероятно, происходит на французском языке. Лукасевнч допустил возможность, что Бек говорит по-польски, а Антонов-Овсеенко отвечает по-русски, вследствие чего возможны недоразумения.
Я высказал опасение, что ввиду откладывания, вопроса о декларации чуть ли не на месяц и большого интереса, проявляемого к появившимся в печати сообщениям о Прибалтике, как нашим, так и польским дипломатам трудно будет удержаться на позиции полного отрицания. Я считаю вполне удачной версию Бека о согласованности наших точек Зрения, но она не отвечает на вопрос о нашей акции в Прибалтике, о которой балтийские дипломаты не умалчивают. Я предложил бы поэтому в наших ответах на запросы дополнить версию Бека сообщением, что и мы и поляки довели свои точки зрения до сведения Балтийских стран, умалчивая лишь о предполагаемой декларации. Лукасевнч обещал снестись с Варшавой и дать мне завтра ответ *.
Переходя к вопросу о разоружении, Лукасевнч сказал, что и английские, и французские предложения ** идут по линии легализации довооружения Германии и нарушения Версаля. Польша будет решительно выступать против этого довооружения, и Бек даже думает, что в конце концов противниками этого довооружения останутся только Польша и СССР, хотя между ними имеется та разница, что мы непричастны к Версалю. Бек еще ничего не придумал относительно какого-либо общего метода действий, но он хотел бы иметь возможность контакта с Довгалевскнм на случай, если вопрос встанет теперь же в Женеве.
Я подтвердил наши принципиальные возражения против довооружения кого бы то ни было, подчеркнув особенность нашего положения, когда у нас нет никаких формальных прав возражать против равноправия в вооружениях. Мы готовы будем, однако, обсудить любые предлагаемые Польшей методы действий и дадим инструкции Довгалевскому быть в контакте с Беком, хотя, поскольку у Лукасевича имеется шифр с Женевой, проще будет возможные вопросы обсуждать непосредственно с Москвой.
* См. также док. Кг 24. ** См. «Сборник документов по международной политике...» вып. VI, М„ 1934. стр. 25—27 к 67—92.
Сославшись на ранее заданный мною вопрос относительно пакта о ненападении с Германией14, Лукасевич конфиденциально сообщил мне, что Польша получила от Германии формальное предложение о заключении такого пакта. Это предложение долго обсуждалось в Варшаве и теперь поручено Лип-скому* вступить в переговоры с германским правительством. Переговоры эти могут кончиться в один день, как это имело место при устной декларации**» но могут н затянуться. Переговоры, однако, будут вестись в плоскости польско-германских отношений, не будут касаться разоружения и третьих стран. Польша стремится привести отношения с Германией в линию отношений последней с другими соседями.
На мой вопрос, будет ли Польша настаивать на признании территориального статус-кво, Лукасевич ответил, что ему это не известно, но что речь идет о пакте о ненападении обычного типа. Польское правительство, во всяком случае, будет держать нас в курсе переговоров ***.
Я просил Лукасевича благодарить Бека за сообщенную информацию и спросил, не известно ли Лукасевнчу, что делается сейчас в Румынии. Лукасевич ответил, что виделся в Варшаве с только что приехавшим из Румынии польским посланником Арпишевским. Как и Франция, Польша весьма озабочена румынскими событиями, ибо не подлежит сомнению, что силы «Железкой гвардии» растут и что эта организация находится в тесной связи с гитлеровцами. Король окружен весьма сомнительными элементами, сочувствующими «Железной гвардии». В румынской армии генералы я старое поколение аполитичны, но молодые офицеры сочувствуют «Железной гвардии». Король не хочет отпускать Титул ее ку, но последний поставил условием передачу в руки правительства контроля над армией и жандармерией, принадлежащего королю, и удаление из антуража короля лиц, причастных к «Железной гвардии» и связанных с немцами, в том числе и личного секретаря короля. Есть опасение переориентации Румынии на Германию. Франция несколько дискредитирована в Румынии ее настойчивостью в требовании увеличения трансфера процентов и погашения по займам. Англия относится к событиям безразлично, а активности Италии там незаметно. Муссолини не перестает соблазнять Румынию урегулированием ее споров с Венгрией в обмен за выход ее из Малой Антаиты. Я высказал предположение, что, поскольку новые события несомненно ослабляют связь Румынии с Малой Антантой, Муссолини не
* Посол Польши в Германии. ** См. т. XVI, прим. 278. *** См. док. № 24.
может не сочувствовать этим событиям, с чем Лукасевич согласился. Он на прощаине сказал, что по возвращении из Женевы Бек снова вызовет его на несколько дней в Варшаву *.
Литвинов
Пекат, no apz.
12. Записи бесед Полномочного Представителя СССР в Турции с Посланником Венгрии в Турции Юнгерт-Ариотн
// января и 12 января 1934 г.
Прн первом визите, после вручения верительных грамот, заместитель Тахн** отрекомендовался давнишним другом и сторонником советско-венгерского сближения к начал свою беседу с того, что хотел бы продолжать традиции своего предшественника, выразив надежду, что я окажу ему такое же содействие в его работе, какое оказывал и Тахи.
Он рассказал мие, что больше десяти лет прожил в соседстве с Советской Россией — в Балтийских странах и Финляндии, где одновременно выполнял функции осведомителя по советским делам. Внимательное изучение советской действительности привело его к еще большему убеждению в необходимости установить дипломатические отношения между нашими странами. С большим восхищением он говорил об успехах нашего строительства, проявив при этом действительно довольно солидную и основательную осведомленность.
К своему новому посту он приступает не без чувства некоторого волнения и тревоги. На его долю выпадает представлять Венгрию в Турции как раз в момент, когда в турецкой внешней политике происходят такие крупные перемены и сдвиги. Ои еще недостаточно осмотрелся для того, чтобы иметь точное суждение, но по всем его впечатлениям, подкрепленные мнением его предшественника, в турецкой политике сейчас назревает тенденция включиться в орбиту антиревизионистской французской политики. В особенности в этом отношении тревожны для Венгрии последние балканские акции турецкого правительства. Наметившийся курс сотрудничества с Малой Антантой, заостренный против Болгарии, не может не иметь отрицательного резонанса и на положение Венгрии з Центральной Европе. Уже одно то обстоятельство, что влияние Малой Антанты усиливается на Балканах, значительно затрудняет и положение Венгрии.
* См. «Документы я материалы по истории советско-польских отношений», т. VI, М-, 1969, стр. 158—161.
** Посланник Венгрии в Турции до января 1934 г.
После бесед, которые он имел с турецким министром иностранных дел, он, правда, ушел несколько успокоенным. Тев-фик Рюштю его всячески заверял, что интересы Венгрии будут полностью соблюдены и что турецкое правительство не даст себя вовлечь в комбинации, выходящие за рамки строго оборонительного соглашения, резко притом очерченного внутренними границами Балканских стран. Министр его одновременно заверил, что он приложит все старания, чтобы этому соглашению был придан общебалканский характер с участием Болгарии. Иными словами, что из соглашения будет максимально вытравлен антиревизионистский акцент.
Мой венгерский коллега не имеет, конечно, никакого основания не доверять таким заявлениям Тевфнка Рюштю-бея, но он все же боится, что, вступив на путь сотрудничества с Малой Антантой, Турция не сумеет задержаться на желательной для нее ступени и может быть втянута дальше, чем ей этого хотелось бы.
При второй нашей беседе 12 января венгр мне рассказывал, что перед отъездом из Будапешта он участвовал в обсуждении вопроса об установлении с нами дипломатических отношений. Поводом для этого послужили поступившие из Рима сообщения о состоявшемся по этому поводу обмене мнениями между Муссолини и Литвиновым*. Хотя в момент его отъезда окончательное решение еще принято не было, но наметилась вполне определенная решимость приступить к переговорам. Для ведения переговоров по ряду соображении намечалась Анкара. Венгерское правительство прежде всего считалось с ролью, сыгранной в прошлом Турцией по подготовке дипломатических отношений между нашими странами, оно учитывало также выгоду поручить ведение переговоров ему, Юнгерту, как лицу, знакомому с советской обстановкой и участвовавшему уже в подписании первого советско-венгерского соглашения в Берлине**. Мой коллега, естественно, при этом отпустил и несколько комплиментов по моему адресу, упомянув и о моей роли.
Мой венгерский коллега указал, что сейчас Гембешу*** гораздо легче будет провести признание, чем раньше Бет-лену****. Берлинское соглашение не удалось провести главным образом из-за сопротивления крестьянской партии, входившей в свое время в правительственный блок. Сейчас обстановка изменилась, партия находится в оппозиции и удельный вес ее сильно сократился. Единственное, что сейчас заботит моего коллегу, это финансовые затруднения Венгрии. Венгер-
8 См. т. XVI, док. Лэ 405. ** См. т. VII. док. Л-221. *** Премьер-министр Венгрии. ****• Премьер-министр Венгрии в 1921—1931 гг.
скому правительству было бы нелегко выделить из своей сметы суммы на содержание миссии в Москве, для которой, по всем данным, требуются суммы дозольно значительные.
Это настойчивое возвращение моего коллеги к трудностям финансового порядка создало у меня впечатление, что венгерское правительство, по-видимому, стремится вернуться к своей старой схеме установления дипломатических сношений без обмена миссиями и, по-видимому, намерено поручить представительство своих интересов одному из соседних своих министров. Не исключено, что эта миссия будет возложена как раз на моего ангорского коллегу, как на знатока советских условий. Возможно, что этим было вызвано и самое его назначение сюда, в Анкару. Такое совместительство представляло бы для венгерского правительства и то преимущество, что облегчило бы использование здесь нашего авторитета.
О том, что переговоры предполагается перенести в Рим, мой венгерский коллега, по-видимому, ничего не знал. Создается впечатление, что идея переноса переговоров в Рим навязана венграм итальянцами за самое последнее время. Цель, которая при этом преследуется итальянцами, конечно, ясна: они хотят зачислить в свой актив венгерское признание и сыграть при переговорах роль арбитра.
Полпред СССР в Турции Я. Суриц
Печат. г.о арх.
