Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Финляндии в СССР Ирье-Коскиненом

27 июля 1954 г.

1. Ирье-Коскинен пришел попрощаться перед отъездом в отпуск в тот же день. Я слегка выразил удивление тем, что при наличии родственных и дружественных отношений с Эстонией посланник не хочет дождаться эстонского министра иностранных дел Сельямаа, который приезжает на следующее утро *.

Ирье-Коскинен, улыбаясь, сказал, что ему жаль терять 2— 3 дня своего отпуска.

2. Затем я дал ответ Ирье-Коскинену на его демарш от 17 июля по вопросу о торговых отношениях с Финляндией. Мои переговоры с H КВТ, по существу, подтвердили то, что я ему сказал 17-го. Некоторая активность советско-финляндского торгового баланса в пользу СССР объясняется главным образом тем, что мы снабжаем лесным сырьем лесопилки в Восточной Финляндии, которые без этого снабжения должны были бы закрыться. Мы имеем аналогичный случай с Литвой, где мы снабжаем сырьем мемельскую лесную промышленность. Мы не только не даем Литве никакой компенсации за этот экспорт, но, напротив, Литва рассматривает поставку нами лесного сырья в Мемель как некоторого рода компенсацию за экспорт других наших товаров в Литву. С другой стороны, сам посланник говорил мне прошлый раз, что Финляндия закупает у нас некоторые товары первой необходимости по более дешевой цене, чем она могла бы это сделать в других странах. Во всяком случае, то обстоятельство, что наши закупки значительно повысились по сравнению с предыдущим годом, показывает, что советско-финляндские торговые отношения находятся более чем в благоприятном состоянии. Посланнику известно, конечно, что торговля за последнее время везде сокращается и что мало кто может похвалиться расширением своего экспорта в ту или другую страну. Увеличение наших закупок в Финляндии в настоящем году имеет тем большее значение, что оно произошло на фоне дальнейшего значительного сокращения нашего импорта. В этой ситуации осуществление пожеланий финляндского правительства, переданных мне посланником, представляется очень затруднительным, да и вряд ли справедливым. НКВТ заявил мне, что он в настоящее время не может выполнить пожелание относительно закупок сыра в Финляндии, но будет иметь это пожелание в виду на будущее время.

* См. док..Чз 280.

•504

Ирье-Коскинен не очень возражал против того, что я сказал, и мимоходом лишь опять напомнил, что их вывоз в СССР за первое полугодие составил 50 млн. фин. марок, а наш вывоз в Финляндию за тот же период— 115 млн.

3. Затем я сообщил Ирье-Коскинену, в ответ на его обращение 17 июля, содержание прилагаемой справки, полученной от т. Мирного по вопросу о снятии копии с актов архива бывшего статс-секретариата Великого княжества финляндского²²¹.

Ирье-Коскинен благодарил.

4. Затем я сказал посланнику, что должен серьезно обратить его внимание на весьма неблагоприятное развитие наших отношений за последнее время. Мы вступили, по-видимому, в период обострения наших отношений, аналогичный тому, который предшествовал назначению его, Ирье-Коскннена, в качестве министра иностранных дел в 1931 г. У нас все более получается впечатление, что нынешнее финляндское правительство не придает такого же значения отношениям с СССР, как предыдущее. При нынешнем финляндском кабинете отношения между нашими странами, при наличии некоторых зигзагов, в общем идут к ухудшению. Для этого, по-видимому, существуют глубокие причины. Все более и более выясняется, что финские националисты, имеющие решающее влияние на политику своей страны, ориентируются на войну с СССР в будущем. Я сослался при этом на речь фельдмаршала Маннер-гейма, который заявил, что Финляндия не сможет остаться нейтральной в будущей войне. Если с таким заявлением может выступать Маннергейм. то ничего удивительного, что в прессе и в различных организациях в Финляндии ведется открытая пропаганда ненависти к СССР, подготовляющая участие в будущей войне.

Я указал далее на то, что на нас производит более чем странное впечатление то обстоятельство, что Финляндия, выступавшая всегда чемпионом Лиги наций, теперь, судя по ее прессе, занимает отрицательную позицию по дискутируемому в европейской прессе вопросу о возможном вступлении СССР в Лигу наций. Странное впечатление производит также крайне недружелюбное комментирование франко-советского сближения. Наконец, здесь обратило на себя внимание то обстоятельство, что финская пресса как бы по указке откуда-то, без всякого повода, вдруг стала очень энергично и крайне враждебно в отношении СССР обсуждать так называемый карельский и ингерманландскнй вопросы*. Вообще финляндская пресса за последнее время использует всякие возможные и невозможные поводы для ведения антисоветской кампании. Наша пресса долго терпела, учитывая неоднократные просьбы НКИД не

См. т. XIV, док..4° 161, 168.

обострять отношений, но количество переходит в качество, н вряд ли наша общественность долго еще будет пассивно смотреть на то, что творится в Финляндии против СССР. Посланник, конечно, обратил внимание на ту крайнюю сдержанность, с которой наша пресса реагировала на покушение Брауна иа наше полпредство в Гельсингфорсе*, а также иа нападение Саукконена **. Эта сдержанность, однако, очевидно привела к обратным результатам. Финляндские судебные власти делают попытки багателизнровать процесс Брауна, стремясь представить покушение Брауна как мелкоуголовное дело и совершенно замазывая его политическое значение. Особенно характерно, что финляндские власти не сочлн даже нужным преследовать Саукконена и ссылаются при этом иа отсутствие закона, преследующего подобные нападения. Однако финско-советскнй мирный договор***, поскольку он ратифицирован в Финляндии, является также законом для финляндских властей, а в этом договоре имеется статья, содержащая прямое обязательство финляндского правительства обеспечить неприкосновенность советского полпредства. Все это производит здесь крайне неблагоприятное впечатление. Финляндское правительство должно задуматься над положением, которое стало уже достаточно серьезным. Я прошу посланника лично доложить в Гельсингфорсе о моем заявлении и о растущем у нас возмущении против того, что происходит в Финляндии против СССР.

Ирье-Коскинен, вообще ие отличающийся красноречием, ограничился лишь короткими репликами сперва о том, что антисоветские заявления исходят от безответственной прессы, а когда я указал иа Маннергейма, сослался на то, что Маинер-гейм не является официальным лицом.

Я, конечно, решительно отверг эти жалкие ссылки. По поводу процесса Брауна Ирье-Коскннен сообщил конфиденциально, что министр иностранных дел послал суду письмо с изложением значения этого дела. Это, конечно, является только консультацией, ибо суд в Финляндии независим. По вопросу о Сауккоиене Ирье-Коскннен сказал, что в финляндском законодательстве иет закона, ограждающего иностранные мнссни, поскольку в старой Финляндии не было дипломатических представительств, а после освобождения ие успели еще издать соответствующий закон.

Когда, наконец, я попросил посланника по случаю его поездки в Гельсингфорс лично довести до сведения правительства мое заявление, Ирье-Коскинен лаконически сказал, что он

* См. газ. «Известия», 15. 22. 24 нюня 1934 г. ** См. газ. «Известия», 16 июля 1934 г. *** См. т. Ш. док. Ха 137.

его передаст. Разговор, хотя и велся в самых покойных тоиах, был достаточно неприятен, и после последних слов Ирье-Ко-скинен стал прощаться *.

Б. Стомоняков

Печат. по арх.

275. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Уругвае в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

27 июля 1934 г.

Меня посетил прибывший нз Рно-де-Жаиейро доктор Гар-сез, который заявил, что он имеет поручение президента Вар-гаса частным образом встретиться со мною и узнать, как отнесемся к признанию нас Бразилией. На мое указание, что с нашей стороны не будет препятствий к восстановлению дипломатических отношений **, он заявил: значит, в течение ближайших будущих месяцев Союз будет признан Бразилией***. Ои сказал, что посланнику в Дикаре дано задание вступить в контакт с нашим представителем.

Минкин

Печет, по арх.

276. Запись беседы Временного Поверенного в Делах СССР в Германии с заведующим IV отделом Министерства Иностранных Дел Германии Мейером

27 июля 1934 г.

Имел длительный разговор с Мейером по вопросу о Восточном пакте****. На мой вопрос относительно того, когда будет выяснена немецкая позиция по вопросу о пакте***** и как она будет выглядеть, Мейер замялся н, наконец, сказал, что они уже обещали Фиппсу ****** подвергнуть сделанное им предложение внимательному обсуждению и сейчас занимаются его рассмотрением.

Исходным принципиальным пунктом Германии при рассмотрении этого вопроса является нежелание ввязаться в какой-нибудь вооруженный конфликт и желание оградить свою страну от вторжения чужих войск н превращения германской

* См. док. Xs 341. ** См. док. M 262.

*** Дипломатические отношения между СССР и Бразилией установлены в апреле 1945 г.

**** См. также док. Ив 197, 208. ***** См. док. № 426. ****** См. док. № 4.

территории в проходной двор для армий чужих стран. Между тем Восточный пакт в том виде, как он сейчас предложен*, включает в себя такое громадное количество возможностей для превращения Германии в проходной двор для французской, польской, чешской и русской армий, что Германия, конечно, не может не отнестись к такого рода пакту с большим скептицизмом, тем более что она не видит в этом пакте для себя особенной надобности. Западные границы Германии защищены Локарнским договором и гарантированы итальянцами и англичанами. Что касается восточной границы Германии, то она защищена 10-летним договором с Польшей, а с Советским Союзом Германия не имеет общих границ- Так что с точки зрения безопасности самой Германии Восточный пакт не представляет из себя никаких преимуществ сравнительно с той системой, которая существовала до сих пор. Не давая, таким образом, Германии никаких дополнительных гарантий безопасности. Восточный пакт вместе с тем ставит Германию перед целым рядом опасных возможностей. Основным для Германии в Восточном пакте является вопрос о пропуске войск, который играл для Германии во всех предшествовавших договорах-решающую роль, так что немцы всегда вносили к этому пункту специальные оговорки и тогда, когда они участвовали в Лиге наций, и тогда, когда они подписывали Локарнскин договор. Между тем сейчас в вопросе о Восточном пакте дело поставлено так, что вопрос о проходе войск совершенно не затрагивается, а если он будет затронут в желательном для Германии смысле, т. е. в смысле воспрещения прохождения войск одной страны через территорию другой страны, то Восточный пакт о взаимной поддержке теряет всякий смысл.

Второй пункт, который кажется немцам неприемлемым, это пункт о нападающем. Немцы ие понимают, кто будет определять, какая из сторон, вступающих в конфликт, является нападающей и какая защищающейся. Между тем пакт предусматривает оказание со стороны других участников пакта немедленной поддержки той стране, на которую напади. Ввиду неясности этого важного вопроса немцы приходят к выводу. что Восточный пакт в действительности представляет из себя новый способ подтверждения французской гегемонии в Европе при помощи русских штыков, ибо именно Франция и Советский Союз, как наиболее мощные в военном отношении державы, участвующие в Восточном пакте, будут, конечно, сами по произволу решать, какая из сторон является нападающей стороной. Слабые в военном отношении страны, естественно, не будут иметь голоса при решении этого вопроса. Таким образом, весь Восточный пакт при ближайшем рассмотрении, по

* См. также док. № 254.

мнению Мейера, выглядит, как зародыш французско-советского военного союза, направленного своим реальным острием против Германии. Дело нисколько не меняется от того, что этот союз, может быть, еще до сих пор не заключен: он, так сказать, заложен в природе Восточного пакта. Под конец своей речи Мейер попросил меня высказаться по существу развитой им аргументации.

Я указал Мейеру, что все изложенные им аргументы неходят из предположения, что Германия сама никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет выступить в качестве нападающей стороны. Между тем все развитые им возражения против Восточного пакта отпадают или становятся чрезвычайно неустойчивыми, если только предположить хотя бы на один момент, что Германия может выступить сама в роли ангрей-фера *. Возникает поэтому вопрос, может или не может Германия выступить в этой роли. Разумеется, нельзя отрицать права Мейера утверждать, что Германия никогда в этой роли не сможет выступить. Но нельзя также отрицать и того факта, что национал-социалистская идеология, общепринятая ныне в Германии и являющаяся базой воспитания молодежи, армии и полиции, вся построена на предположении о будущем переделе мира в пользу Германии, и главным образом за счет Советского Союза. В свете идей германского национал-социализма именно Германия, а никто другой, должна взять на себя инициативу передела мира, т. е., грубо говоря, выступить в роли ангрейфера. Перед лицом этого факта становится совершенно оправданной и позиция тех стран, которые всерьез считаются с национал-социалистской концепцией и с национал-социализмом и которые поэтому предлагают Германии самой принять участие в таком пакте, в котором она, наряду с другими, несла бы ответственность за сохранение мира в Европе, а также отвечала бы за последствия своего собственного нападения на другие страны, ежели бы таковые намерения у нее существовали. Так как есть очень много оснований думать, что именно национал-социалистская концепция в Германии с ее идеей нового передела мира в пользу Германии является очагом известного беспокойства в Европе, то отказ Германии от участия в Восточном пакте не мог бы быть расценен иначе мировым общественным мнением, как желание Германии сохранить для себя свободу от всяких обязательств в этом направлении.

Пакт представляется Мейеру полным всяких нелепостей и трудностей только потому, что он исходит нз презумпции, что Германия всегда будет оставаться нейтральной нли сама подвергнется нападению. Однако позиция нейтральности в центре

' — нападающего (нем.).

Европы не выдерживает никакой критики в свете исторических фактов. Смешно было бы думать, что конфликт в Европе, где бы ои ни разразился, ие втянет в себя все европейские страны. Даже крохотная Австрия может стать источником европейского конфликта так же, как в свое время стала им столь же крохотная Сербия. Значение пакта заключается поэтому не столько в том, чтобы определить обязанности участников на случай возможного конфликта, сколько в том, чтобы путем такого определения обязанностей предотвратить самую возможность конфликта, для каковой цели Восточный пакт должен охватить целый ряд стран, в том числе и Германию, и быть поставлен в известное отношение к уже существующему Локарн-скому договору.

Именно это значение пакта и имели в виду Англия и Италия, которые заняли благожелательную по отношению к нему позицию. Пакт, таким образом, представляет из себя мощное средство сохранения мира, ибо он отбивает охоту к нападению у тех, у кого эта охота сейчас существует. И если Германия не имеет желания нападать, то ничто не препятствует ей, приняв участие в этом пакте, внести свою серьезную долю в дело сохранения мира в Европе.

На это Мейер попытался ответить указанием на то, что, быть может, СССР привык мыслить в широких масштабах, немцы же имеют перед собою более узкую задачу думать только о немецких интересах, и с этой точки зрения им кажется нецелесообразным участие в пакте, который втягивает их в споры между другими странами.

В ответ на это я указал ему, что участие Германии в подобном пакте внесло бы сразу громадное успокоение в Европе, ибо именно на Германию сейчас с некоторой опаской устремляются взоры тех стран, которые действительно хотят мира.

После этого я спросил Мейера прямо, следует ли из его заявления сделать вывод, что немцы уже решили ответить отрицательно на сделанное им предложение об участии в пакте. Мейер сказал, что такое заключение ни в каком случае вывести нельзя и что немцы, прорабатывая этот вопрос у себя, вместе с тем выжидают выявления позиции других стран. При этом Мейер сказал, что аналогичные сомнения в отношении Восточного пакта существуют также у поляков, эстонцев, финнов н, быть может, у латышей. Германское правительство предпочитает поэтому выждать, пока определится отношение других стран к этому вопросу. По мнению Мейера, не ясна также и позиция западных стран по этому вопросу. Например, по пункту 3-му дополнительного соглашения * имеются серьезные разногласия между англичанами, французами и итальянцами.

* См. прнл. к док. № 254.

В то время как англичане заявили, что в случае заключения такого пакта оин готовы обсудить вопрос об известном минимуме равноправия и для Германии, Барту в своей последней речи заявил, что никаких обещаний до подписания пакта французы дать не могут, а итальянцы продолжают оставаться на прежней точке зрения, что немцы должны иметь полное равноправие в вооружениях. Таким образом, по мнению Мейера, по этому важному вопросу нет еще никакого единодушия среди этих стран и что поэтому какая-либо поспешность в определении немецкой позиции по отношению к Восточному пакту не вызывается необходимостью.

Я указал Мейеру, что отмеченное им разногласие не имеет, в сущности, никакого отношения к самому Восточному пакту, который, как показали события, и со стороны Англии и со стороны Италии встречается чрезвычайно благожелательно.

На этом разговор о пакте кончился, и я перешел к текущим делам. Я напомнил Мейеру о протесте*, который Гирш-фельд уже сделал в отделе печати по поводу новой кампании, начатой в германской прессе против СССР, и в частности обратил внимание Мейера на статьи Шеффера, Силекса ** и Розен-берга, в совершенно недопустимом тоне отзывающиеся об СССР. Я просил Мейера немедленно принять меры к прекращению подобной кампании, указав ему, что она усложняет и без того уже усложненную атмосферу отношений между странами. Прн этом я заявил Мейеру, что ничего подобного в советской прессе Мейер не может указать ие только в последнее время, когда советская пресса держит себя исключительно корректно, но и за прошлое время.

Мейер, конечно, заявил, что ои статьи эти еще ие читал, но попробует действительно принять меры к изменению тона германской печати, хотя, конечно, не может отнять у нее свободу критики, в частности по отношению к Восточному пакту.

В заключение я договорился с Мейером о том, что вопрос о перелете самолета Молокова в Копенгаген будет решен завтра, что же касается перелета Уншлихта, то на специальный запрос Мейера в моем присутствии в министерстве авиации оттуда ответили, что пока оин совершенно удовлетворены данными мною сведениями н ждут только сообщения дня, когда пролетят самолеты, а также обещанного мною сообщения фамилий летчиков и команды²²².

Бессонов

Печат. по арх.

* См. док. № 122. ** Соответственно корреспондент «Берлннер тагеблат» и редактор «Дейче альгемейне цейтунг».

277. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Италии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

28 июля 1934 г.

Вчера посетил Сувича, чтобы выяснить, как оценивает итальянское правительство события в Австрии* и какие выводы делает из них для своих отношений с Германией. Сувич заявил, что правительство Гитлера должно быть признано прямым подстрекателем и организатором австрийского путча. Никто не верит заверениям относительно его непричастности. Попытка националистического переворота в Австрии сорвалась, потому что население его не поддержало, а войска остались верны правительству. Задача европейских держав — оказать этому правительству максимальную поддержку и реальными средствами обеспечить независимость Австрии. Дипломатические акции в Берлине бесполезны. Итальянское правительство отказывается участвовать в них. Оно уже продемонстрировало свою готовность в любой момент противопоставить захватчикам Австрии сопротивление своих вооруженных сил. В данный момент оно выжидает дальнейшего развития событий, находясь в непрерывном контакте с правительствами Франции и Англии. Можно сказать, что взаимоотношения его с германским правительством переживают критический момент. Гитлер явно не желает считаться с независимостью Австрии. Он назначает туда Папена, не получив еше согласия австрийского правительства, как будто Австрия уже стала германской провинцией. По мнению Сувича, австрийское правительство должно сперва потребовать от Гитлера ответа, с какой программой направляется Папен в Австрию. Относительно Ринтелена Сувич сообщил ряд подробностей, свидетельствующих, что тот был заранее осведомлен о заговоре и готовился стать во главе нового правительства.

По сообщению Сувича, германский посол в Париже заявил Барту-, что при наличии Локарно и германо-польского соглашения ^н правительство рейха сомневается в необходимости Восточного пакта **.

В заключение Сувич осведомился о наших взаимоотношениях с Англией, отметив, что их улучшение и консолидация сотрудничества европейских государств с СССР нейтрализуют опасность конфликта на Дальнем Востоке.

Потемкин

Печаг. по срх.

* См. газ. «Известия*.. 26 27 июля 1934 г ** См. док. № 197, 327.

278. Телеграмма Временного Поверенного в Делах СССР в Персии консулам СССР в Персии *

28 том 1934 г.

Для Вашего сведения сообщаю:

1) Решением инстанции объем нашей торговли с Персией на 1313 персидский год** определен в размере около 30 млн. зол. руб., из которых приблизительно 15 млн.—импорт и столько же экспорт. Из основных товаров мы думаем закупить: 40000 т риса, 20000 т хлопка, 7000 г сухофруктов и 6000 г шерсти. Ввоз наших основных товаров — керосина, бензина. железа и др.— будет также значительно увеличен. Решением инстанции предусматривается также увеличение нашего машинно-технического экспорта до 1 млн. зол. руб. Все зто факты значительного развития нашей торговли с Персией, которые необходимо использовать в целях индустриализации и улучшения наших отношений с последней. Вам необходимо работать в этом направлении и чутко следить за тем. чтобы в процессе практической работы и реализации решений по развитию торговли не допускалось никаких искривлений, портящих наши отношения с Персией. 2) На базе развития торговых отношений и после поездки шаха в Турцию со стороны персидского правительства намечается по отношению к нам некоторый перелом к лучшему. В беседах отдельные члены персидского правительства подчеркивали желание нормализовать с нами отношения и сделать их дружественными. Для Вашего личного сведения сообщаю, что персидское правительство сделало нам официальное предложение о тесном международном сотрудничестве с нами в деле укрепления мира, на что мы ответили удовлетворением и полной готовностью***. Это предложение персидского правительства хотя и носит общий характер, однако оно важно как фактор, свидетельствующий о сдвиге в настроениях персидского правительства. Этот сдвиг нам необходимо закрепить и стремиться сделать наши отношения с Персией действительно дружественными. Эта задача возлагается и на Вас****.

Заславский

Печат. по арх.

* Ког.ия телеграммы была направлена в НКИД СССР.

** Соответствует 1934 г. грегорианского летосчислеш*я.

*** См. док. № 267, 271.

**** См. также док. № 297, 299.