Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Иране С. К- Пастухова в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

19 апреля 1935 г.

В моей большой беседе с шахом, состоявшейся 18 апреля после вручения отзывных грамот, шах заявил, что он придает большое значение поездке иранской делегации в СССР¹⁰⁵, в которую он включил двух военных. Шах подробно изложил инструкцию, которая дана делегашш по ознакомлению с нашей промышленностью и сельским хозяйством. Касаясь военных членов делегации, шах сказал, что поручает им подробное ознакомление с производимыми у нас военным транспортом и транспортно-боевыми средствами: автомобилями, броневиками, танками. Делегации поручается также изучение постановки у нас коневодческого дела. Шах подчеркнул, что если производимые у нас транспортные и транспортно-боевые средства окажутся подходящими для иранской армии, то иранское правительство купит их у нас. То же самое он сказал и о лошадях. Шах просил еще ознакомить делегацию с постановкой у нас дела по подготовке разного рода специалистов и вообще оказать делегации всемерное содействие по выполнению возложенных на нее иранским правительством задач. Беседа с шахом продолжалась целый час и имела исключительно дружественный характер.

Полпред

Печат. №э арх.

190. Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции В. П. Потемкина в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Немедленно 20 апреля 1935 г.

Вчера по возвращении из Женевы я виделся с Эррно, которому сообщил, что мы не удовлетворены результатами переговоров о нашем пакте и лишь потому просим разрешения Советского правительства подписать выработанный в Женеве проект*, что не хотим срыва соглашения в сознании неблагоприятного международного резонанса. Эррио обещал содействовать скорейшему утверждению проекта в совете министров. Вчера же мы условились с Л авалем, что сегодня утром я окончательно согласую с Леже редакцию проекта. При сегодняшней беседе с Леже мы констатировали согласованность всего текста, исключая немногие мелочи редакционного порядка. Однако тут же выяснилось, что Леже и Бадеван ** уже в Париже придумали существенное изменение текста протокола № I. Принятая сторонами редакция гласила: «Условлено, что в силу ст. 3 каждая из договаривающихся сторон обязана немедленно сообразоваться с рекомендациями, вынесенными Советом Лиги наций во исполнение ст. 16 Пакта» и так далее. Вместо этого Леже предложил следующее: «Условлено, что для приведения в действие обязательств, предусмотренных ст. 3, каждая из договаривающихся сторон будет ожидать рекомендаций, которые Совет Лиги наций должен вынести во исполнение ст. 16 Устава, и что они должны будут сообразоваться с этими рекомендациями» и т. д., как в принятом тексте. Я возразил, что Леже демонстративно подчеркивает подчинение обеих сторон рекомендации Совета Лиги даже в случаях внезапного и невызванного нападения третьей стороны, когда нужно немедленное оказание взаимной помощи, что недопустимо вносить такие изменения в согласованный текст и что поэтому я предлагаю сохранить старую редакцию. Леже уперся, предлагая или опустить из статей 2 и 3 Пакта слово «немедленно» с сохранением старой редакции протокола Л?1, или оставить в обеих статьях «немедленно» и тогда принять его редакцию протокола. Спор не привел ни к чему. Литвинов, уведомленный мною по телефону, предложил настаивать на принятии редакции протокола. Вскоре мне позвонил Лавальн сообщил, что совет министров одобрил проект пакта и уполномочил его подписать пакт с Литвиновым. Он осведомился, выехал ли Литвинов в Париж. Я ответил, что раньше нужно уст-равить неожиданно возникшие разногласия. Он возразил, что уже доложил совету министров текст пакта, что изменить его

* См. док. M 187. ** Юрисконсульт ЛШД Франции.

не может, что разногласия имеют характер формальный и даже редакционный. Литвинов, снова информированный мною по телефону о нашем споре, поручил передать Лавалю, что удивлен его способом вести переговоры, что считает недопустимым внесение все новых и новых изменений в согласованный текст пакта, что при недовольстве Советского правительства выработанным в Женеве проектом не может быть и речи о дальнейшем его ухудшении. При таких условиях Литвинов выезжает обратно в Москву и предлагает Лавалю, если он желает выполнить свои обязательства от 6 апреля*, в кратчайший срок приехать туда же для подписания договора. Директивы для окончательного согласования текста могут тем временем быть даны из Москвы по телефону. Я по телефону передал Лавалю сообщение Литвинова. Лаваль, всполошившись, просил приехать к нему в МИД. О разговоре с ним и о дальнейшем сообщу дополнительно**.

Полпред

Игнат, по срх.

191. Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции В. П. Потемкина в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очереди 20 апреля 1935 г.

Лаваль принял меня в присутствии Леже***. Он был явно растерян, пытался убедить меня, что ничего неприемлемого для нас в измененной редакции протокола нет, беспомощно оглядывался на Леже, который также был в подавленном состоянии. Лаваль добивался от меня, уехал ли Литвинов из Женевы, очевидно, надеясь как-нибудь уладить положение. Узнав, что Литвинова в Женеве нет, он тут же распорядился отменить официальный завтрак для Литвинова, назначенный на следующий день, и сообщить об этом членам кабинета. В результате нашего разговора мы условились сообщить прессе, что окончательное согласование текста пакта ожидается на днях, что пакт будет парафирован в Париже, а подписан в Москве Лавалем и Литвиновым. Относительно своей поездки в Москву Лаваль заявил мне, что может совершить ее лишь после выборов 5 мая ****.

От Лаваля я поехал к Эррио, который принял мое сообщение как «катастрофу». Он заявил, что совет министров не был информирован Лавалем о деталях переговоров. Пакт был до-

* См. док. № 174.

** См. док. № 191.

*** См. док. N? 190.

**'* См. док № 224.

29Ö

ложен в основных чертах и одобрен единодушно. Во время разговора было сообщено, что Леже просит Эррио его принять немедленно. Эррио, расставаясь со мной, обещал уладить дело до вечера и бранил Лаваля, допустившего «бестактность» и наносящего величайший вред Франции своей «вульгарной политикой». Через час Эррио приехал ко мне сам. Он сообщил, что был только что у Лаваля, что нужно возможно скорее исправить то, что произошло, и предупредить вредную сенсацию во французской и иностранной прессе. Он привез новую редакцию протокола, подчеркивая, что предлагает ее от себя, но тут же заявил, что берется провести ее н в правительстве. Редакция Эррно следующая: «Условлено, что для приведения в действие обязательств, предусмотренных в ст. 3, договаривающиеся стороны будут немедленно передавать вопрос в Совет Лиги и сообразоваться с теми рекомендациями, которые Совет должен вынести во исполнение ст. 16 Устава», и далее, как в принятом тексте протокола. Эррио упрашивал меня немедленно вам телефонировать, что правительство искреннейшим образом заинтересовано в скорейшем заключении пакта и отнюдь не намерено затягивать этого дела из-за разногласий словесного характера. Он непременно хотел дождаться этого телефонного разговора не без явного намерения самому связаться с вами. Успокоился он и ушел лишь тогда, когда телефон был при нем заказан. После краткого разговора с Крестинскпм я сообщил Эррио, что все вопросы, связанные с переговорами, будут рассмотрены Советским правительством по приезде Литвинова в Москву и что его предложение я передам туда по телеграфу. Эррио уехал.

Реакция прессы, не исключая правой, на отказ Литвинова приехать в Париж свидетельствует о явном беспокойстве. Органы, близкие к официальным кругам, тщетно стараются сделать вид, будто ничего особенного не произошло. В нашем разговоре с внешним миром воздерживаюсь от сообщения каких бы то ни было конкретных данных. Мы ограничиваемся заявлением, что Советское правительство еще не определило своего отношения к проекту пакта, что женевский документ* требует еще изучения и что Советское правительство примет свои решения, заслушав доклад Литвинова о наших переговорах **.

Полпред

Печат. по арх.

* См. док..Ne 187. ** См. док. Л? 202.