Печат. по арх. 26. Письмо Полномочного Представителя СССР в Польше Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Б

26. Письмо Полномочного Представителя СССР в Польше Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Б. С. Стомоиякову

24 января 1936 г.

Уважаемый товарищ,

1. Из-за пребывания здесь наших артистов, совпавшего с разгаром «светского» сезона, я оказался настолько перегруженным, что не смогу с этой почтой написать Вам обстоятельного письма. Мне хотелось, в частности, более подробно прокомментировать Вам внешнеполитическое экспозе Бека и прения в сейме **. Впрочем, полагаю, что сейчас Вы в этом не особенно нуждаетесь, нбо успели уже ознакомиться с текстами всех этих выступлений. На всякий случай я Вам тут прилагаю полный французский перевод речи Бека. Во время проезда M. M. [Литвинова] я ему очень подробно докладывал все обстоятельства, связанные с выступлением Бека, и сообщил ему некоторые свои соображения. Я хочу сейчас только отметить следующее.

Бек, несомненно, вполне сознательно уклонился от полемики с иамн н не реагировал на доклад т. Молотова ***. К этому имеются две причины: во-первых, нежелание пилсудчнков публично декларировать отсутствие интимных н особых отношении с Германией, во-вторых, не создавать излишнего раздражения в отношениях с нами. Бек поэтому предпочел сказать мие наедине то, что он, собственно говоря, должен был сделать публично. Он после обеда у президента республики весьма подчеркнуто (и двукратно) мне говорил, что «Польша никогда ин в каких комбинациях против СССР участвовать не будет». Это было, очевидно, ответом на соответствующий намек т. Молотова.

Я вновь констатирую, что поляки сейчас взяли определенную лниню улучшения внешних отношений с нами. Это прояв- ляется в р яде мелочей (я уже не говорю о всяких светских

* Президент Рейхсбанка ** См. док. ДЬ 20. *** См. прил. I.

любезностях, которые чрезвычайно усилились как количественно, так н качественно). Повседневные наши деловые отношения с мннинделом складываются более благоприятно для нас, ибо мининдел старается более предупредительно подойти к разрешению возбуждаемых нами вопросов или возникающих инцидентов. В этом имеется определенная линия, все значение которой для Вас, конечно, достаточно понятно, и я на этом останавливаться не буду. Как совершенно правильно указал M. M. *, мы безусловно можем отвечать той же любезностью и стараться, чтобы внешне наши отношения носили приличный характер. Мы ничем не рискуем, ибо мы видим пнлсудчиков насквозь и хорошо знаем все их карты.

2. Хочу обратить Ваше внимание и на полемику, возникшую в польской прессе вокруг пресловутой статьи «Линия раздела» в «Газете польской»**. Правда, в ответной статье оппонентам Матушевский***, несомненно, бьет отбой и старается свести линию раздела не между отдельными кликами самих пнлсудчиков. а между пилсудчнками в целом и оппозиционным лагерем. Но, конечно, факт существующих внутри правящего лагеря трений скрыть трудно. И они от времени до времени прорываются. Однако это процесс очень длительный и продвигается всякими зигзагами. Достаточно отметить то обстоятельство, что положение Бека сейчас опять укрепилось. Характерна в этом отношении речь в сейме, во время обсуждения доклада Бека, депутата Стпичинского (редактора «Курьера поранного»), который является близким человеком ген. Рыдз-Смиглы. Стпнчинский произнес настоящий панегирик Беку, подчеркнув, что он является носителем идей самого Пил-судского в вопросах внешней политики. Все это показывает. что пока что пилсудчнки стараются перед внешним миром подчеркнуть свое единство. Как долго это им удастся, сказать трудно. Мы имеем полную возможность спокойно созерцать весь этот процесс и ждать его естественного созревания. Время работает на нас. Я абсолютно согласен с Вами, что наша пресса должна ограничиваться лишь спокойной информацией о Польше и польской политике, не выходя из тона информационного.

3. Мы Вам потом пришлем исчерпывающий доклад о результатах выступлений наших артистов в Польше. Я здесь хочу сказать лишь одно. Мы были совершенно правы, организовав эту поездку. Жизнь показала, что все наши самые оптимистические ожидания были превзойдены. Успех выступлении наших артистов все время огромный и идет нарастая. Мы не сомневаемся, что, если бы они остались здесь еще на несколь-

* См. док. № 22.

** См. газ. «Известия». 27 января 1936 г. *se Редактор «Газеты польской».

ко недель, они продолжали бы выступать с таким же успехом, особенно наши артистки, завоевавшие себе тут громадное имя. Особенно блестящим был успех заслуженных артисток Максаковой и Барсовой в Варшавской опере. Условленные четыре спектакля с их участием (два «Кармен» и два «Сезильскин цирюльник») прошли с аншлагами и при бурных овациях публики. По настоянию дирекции оперы и публики нам пришлось согласиться на дополнительные спектакли, причем гонорары были удвоены. Сегодня как раз т. Максакова выступает в третий раз в «Кармен», причем все билеты были проданы уже накануне. Весьма успешно проходили все их выступления и в провинции, а также и выступления наших музыкантов.

Я особенно хочу подчеркнуть значение выступлений наших артисток в Варшавской опере. У нас и раньше были хорошие отношения с дирекцией оперы, но теперь эти отношения еще более укрепятся. Обе наши артистки были все время окружены исключительно дружественной атмосферой как со стороны дирекции оперы, так и всего состава труппы и оркестра. Последний (оркестр) все время устраивал им овации во время их выступлений. Дирекция оперы приложила все усилия к тому, чтобы дать достойный состав партнеров для наших артисток, выписав артистов даже из-за границы и других городов Польши. Среди этих польских исполнителей имеется один прекрасный баритон — Чаплицкий, который, по отзыву наших артисток, мог бы с большим успехом выступить и у нас в Москве.

Я считаю совершенно необходимым продолжать развизать художественный контакт, который установился между Варшавской и Московской операми путем обмена от времени до времени отдельными гастролерами. Варшавская опера уже сейчас настаивает на том, чтобы Максакова и Барсова приехали через некоторое время для новых, заранее условленных выступлений. Мы, безусловно, должны это сделать, причем, конечно, материальные условия теперь будут гораздо более выгодными. Наши артистки могли бы приехать (каждая в отдельности) на определенные выступления на неделю — полторы. Желательно также, чтобы москозскин Большой театр пригласил кого-нибудь из Варшавской оперы для гастролей, в частности, например, баритона Чаплицкого.

Весьма громаден и тот политический эффект, который принесли нам выступления наших артисток здесь. Их гастроли все время являются сенсацией дня. Об этом говорят все з городе и провинции и пишут много в газетах. Достаточно сказать, что уже на сегодняшний день появилось свыше двухсот всяких положительных рецензий о выступлениях наших гастролеров. Не было ни одной отрицательной рецензии. Наоборот, громадное большинство рецензии —просто восторженные. С указанием высоких артистических данных исполнителей многие

одновременно отмечают их прекрасную школу и высокий уровень советского музыкального искусства. Я могу прямо сказать, что эта поездка наших артистов сюда дала нам гораздо больше, чем вся моя работа за последний год. Нам нужно продолжать и дальше в этом направлении. Я Вам очень благодарен за Вашу поддержку этого начинания и прошу Вас н в будущем добиваться того, чтобы наше культурное внедрение в Польше могло так прекрасно развиваться.

Я считаю также своим долгом отметить прекрасное поведение всех наших артистов, которые, помимо своей непосредственной работы, фактически проделали громадную пропагандистскую работу в пользу Советского Союза путем личных бесед с артистами, музыкантами и со встречающимися с ними деятелями искусства, которые их беспрерывно расспрашивали о положении театрального и музыкального дела у нас и окружали их всяческим вниманием.

С приветом

#. Даетян

Печат. по арх. Пункт 3 опубл.

в сб. лДокухенты и материалы по истории

советско-польских отноиьений»,

т. VI, М.„ 1№, стр. 28S—№.

27. Письмо Уполномоченного ВОКС в Греции во II Западный отдел ВОКС*

24 января 1936 г.

Уважаемый товарищ,

С 3 по 18 января в Греции находилась группа архитекторов-аспирантов Всесоюзной академии во главе с т. К. Алабяном, секретарем Союза архитекторов СССР. Приезд делегации н ее пребывание вызвали широкий интерес греческой общественности, и принята делегация была в Афинах весьма благожелательно и гостеприимно.

Газеты помещали регулярно сообщения о пребывании и работах группы, помещали беседы с нашими архитекторами, дали подробные отчеты о приеме архитекторов и других встречах.

Союзом архитекторов Греции был организован в технической палате вечер встречи с греческими архитекторами, на котором была проведена беседа о советской архитектуре.

9 января нами был устроен в полпредстве в честь наших архитекторов прием, на котором присутствовало свыше полутораста представителен греческой интеллигенции, виднейшие архитекторы, писатели, художники, ученые, а также представители МИД и министерства просвещения и афинского муниципалитета. На приеме была проведена интересная беседа-

* Копия письма направлена во II Западный отдел НК.ИД СССР.

дискуссия, о которой газеты поместили отчеты, при сем прилагаемые *. Министерство дало нашим архитекторам бесплатные пропуска во все музеи и Акрополь с правом работать в часы, закрытые для посетителей, а директор греческого национального музея, видный археолог Филадельфевс лично в течение почти трех часов показывал и знакомил делегацию со всеми коллекциями музея, в том числе и с коллекциями, закрытыми для осмотра посетителей.

Делегация приглашалась рядом архитекторов знакомиться с постройками Афин, их работами, бюро и т. д. и посетила также Коринф, Сунион, Элевсину.

16 января мэр г. Афин г. Кодзнас устроил обед в честь делегации и возил ее в Марафон, где построена большая плотина.

Наши архитекторы отмечают, что прием их в Греции резко отличается от Италии в лучшую сторону.

В афинском клубе архитекторов, в библиотеке-читальне, на видном месте хранятся для свободного пользования, в числе других, н наши архитектурные издания и периодика. Я передал клубу имевшиеся у меня издания по архитектуре — ценную н интересную работу, полученную от ВОКС еще до моего приезда, и полагаю, что было бы весьма целесообразно н в дальнейшем посылать мне для нн.х нашу архитектурную периодику: по архитектуре СССР, строительству Москвы н т. п.

Уполномоченный ВОКС

Нечат. по арх.

28. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Польше Я. X. Дав-тяну, из Женевы

25 января 1936 г.

Уважаемый Яков Хрнстофорович,

С Беком я виделся здесь часто на заседаниях Совета [Лиги наций], где мы сиднм рядом н обмениваемся замечаниями. Он старался быть внешне настолько любезным, что передал мне. будто его жена по телефону просила его передать мне привет. Никаких попыток для серьезного разговора он, однако, не делал. В то же время он явно ухаживал здесь за Титулеску**, который даже подарил ему часы. У меня создалось впечатление, что Бек чрезвычайно рад этим часам, которые помогут ему хвастать в Варшаве улучшением отношении с Румынией.

Здесь держатся упорные слухи, будто Л аваль "давал понять Варшаве о желательности оставления Бека на посту мини-

* Не публикуются. ** Министр иностранных дел Румынии.

стра иностранных дел. Я спрашивал об этом Массильн *, который внес значительную поправку. Так как какая-то варшавская оппозиционная газета {кажется. «Курьер варшавский») писала о неприемлемости для Франции Бека и невозможности при нем улучшения польско-французских отношении, Лаваль как-то дал знать редактору этой газеты (вероятно, через Ноэля**), что Франция вовсе не добивается ухода Бека.

Сегодня иа прощание, после закрытия сессии Совета, Бек неожиданно спросил меня, доволен ли я его формулировкой отношений с СССР в его экспозе в сейме***. Отделавшись любезной фразой, я просил Бека разъяснить мне следующие два пункта в том месте, где он говорил о региональных пактах: 1) имел ли он при этом в виду пакты взаимопомощи и 2) идет ли речь у него только о взаимной помощи в случае агрессин со стороны одного из участников пакта против другого или также агрессии со стороны государства, в пакте не участвующего. Бек ответил, по своему обыкновению, уклончиво, что можно обсудить и изучить оба аспекта вопроса.

Для меня поставленные вопросы имеют большое значение, ибо если бы Бек ответил утвердительно на оба, то можно было бы вновь вернуться к вопросу о Восточном пакте**** в таком составе, на какой всегда раньше намекал Бек*****. Я не думаю, однако, чтобы от него можно было добиться в ближайшее время какого-либо точного ответа. Вопрос, очевидно, еще не созрел.

Мне не придется ночевать в Варшаве на обратном пути, так как еду завтра з Лондон, а оттуда путь на Москву уже никак не лежит на Вену, а на Берлин.

С приветом

Литвинов

Пгчйт, no spr. О.пуб.-..

в сб. еДчкуме\7ы и м £7 er, и алы г.о истории

coseicxc-KQ.ibCKUx отмщений»,

т. VI, M., S9S9. стр. ПЭ.

29. Письмо Полномочного Представителя СССР в Германии Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР H. H. Крестннскому

27 января 1935 г. Дорогой Николай Николаевич,.

Со времени отправки моего последнего письма¹⁶ я на ряде обедов и приемов имел возможность перевидать немало на-

* Представитель Франции в Совете Лиги наций. ^вк Посол Франшш в Польше. *** См. док, № 22. **** См_ т_ XVI, прим. 321; т. XVII, док. J^ 254. ***** См. т, XVII, док. Ns 346.

U

роду, в том числе немцев «из общества», с которыми в обычных условиях иам встречаться почти не приходится. Особенно много народу почему-то назвал к себе на обед Бюлов *, обед, который он дал в нашу и американского посла честь {так было написано на пригласительных билетах). Арного незнакомых мне немцев встретил я и на обеде у Нейрата. Я впервые там познакомился с ген. Сектом, министром юстиции Франком, с лейпцигскнм бургомистром и т. д.

Все разговоры, которые мне при этих оказиях пришлось вестн с иемпамп, вращались вокруг одной и тон же темы — темы о ненормальности теперешних германо-советских отношений. Причем очень характерно, что почти все мон собеседники признавали, что основную вину за это несет немецкая сторона, и тщательно отмежевывались от теперешнего антисоветского курса. В этом духе со мной говорил и ген. Массов, занимающий официальный пост в розенберговском департаменте **. Он допустил ряд выпадов против теперешних своих хозяев, назвал балтов «чужаками», которые из-за местных групповых интересов вносят рознь в германо-советские отношения. Как бывший командарм он говорил с большим пиететом о силе нашей армии (разговор велся через несколько дней после выступления Тухачевского***) и назвал абсурдной и гибельной самую мысль о военном между нами столкновении. Сейчас он возглавляет в партии отдел культурной связи с заграницей. В этом своем качестве он вызвался организовать поездку к нам немецких студентов н в Германию — советских. Он при этом сказал, что не бонтся натолкнуться на отказ или неудовольствие со стороны Гитлера, так как убежден в полезности такого начинания и уверен, что в этом в конце концов сумеет убедиться и сам фюрер.

Большой интерес к нам проявил и Франк, подробно меня расспрашивавший о состоянии наших судов, постановке у нас преподавания права и т. д. Он также высказал пожелание, чтобы между нашими институтами права установилась более тесная информационная и деловая связь.

Несмотря на то что большинство моих встреч с немцами состоялось после произнесения Молотовым своей речи на сессии ЦИК****, почти никто из моих немецких собеседников, за исключением Нейрата и отчасти Бюлова, не высказал никакого неудовольствия по поводу содержания этой речи. Наоборот, некоторые из них, как, например, совладелец Круттпа Виль-мовскнй и директор «Дейче банк» Вейнахт, даже приветствовали эту- речь как содержащую в себе открытый призыв к

* Статс-секэетарь МИД Геруакии. ** Имеется в виду внешней ол итнческий отдел нацистской партии, *** См. газ_ «Известия», 16 января 1936 г. **** См. црнл.)._

улучшению политических отношений и расширению экономических. Для более независимых промышленников пассаж в речи Молотова о германской инициативе, так больно задевший Шахта и его окружение (Мосдорф * и др.), по-видимому, прошел либо совершенно незамеченным, либо отступил на задний план перед самим фактом нашей готовности пойти на большое экономическое соглашение. Сравнительно сдержанно и спокойно о молотовском выступлении говорили со мной поочередно Бюлоз и Нейрат. Бюлов больше остановился на военной части выступления Молотова и погоревал, что Молотов рост вооружений в Союзе поставил в связь с германской политикой в отношении СССР. Он сказал, что создается какой-то заколдованный круг, из которого нельзя вырваться. Каждая сторона обосновывает свои вооружения темпом вооружений у другой, Практически же при сильном преобладании ресурсов у СССР и при наличии франко-советского договора Германия попадает в очень тяжелое положение, в положение страны, зажатой в железные клещи. Что касается Ненрата, то он признал, что Молотов начал свою речь с очень ответственного и примирительного заявления, но, «к сожалению», не выдержал этого тона до конца и в дальнейшей части своей речи повторил «обычные и избитые» нападки против Германии. Нейрат не обошел молчанием и «нескромность», допущенную Молотовым по вопросу о кредитах, указав, что это противоречит традициям и, поскольку инициатива приписывается германской стороне, ие соответствует истине. Он не скрыл, что последнее обстоятельство вызвало большое раздражение у Шахта, и неосторожно обмолвился, что выступление Молотова в этой части создало добавочные затруднения для Шахта при переговорах в Базеле.

Нет никакого сомнения — и об Этом говорили откровенно со мной и некоторые коллеги,— что выступления Молотова и Тухачевского внесли большую сумятицу в немецкие ряды. Приведенные в обеих речах данные о наших вооружениях, может быть, и не явились большой неожиданностью для официальных кругов Германии и, в частности, для рейхсвера, ио не могли не повлиять на настроение широких общественных кругов, уже давно с опаской следящих за рискованной игрой, затеянной здесь против мощного «русского соседа». В этом отношении опубликование нами данных оказало, несомненно, отрезвляющее действие и значительно затруднило пропаганд!!-розание внутри страны идеи выступления против нас войной. Это — одна сторона вопроса. Другая сторона соприкасается с англо-германскими отношениями, связанными в конечном счете с мерой готовности Германии ограничить свои вооруже-

* Заведующий отделом министерства экономики Германии, _

иия. Нет сомнения, что установленный нами сейчас официально уровень наших вооружений затрудняет для Германии возможность пойти на какие-либо ограничения и суживает тем самым базу для соглашения между ней и Англией. В не менее трудное положение перед всем миром поставило немцев и раскрытие Молотовым двойственности немецкой политики по отношению к нам. С одной стороны, принципиальная непримиримость, неприятие какого-либо компромисса, а с другой стороны, желание усилить экономические связи вплоть до предложения новых и крупных кредитов.

Удар был нанесен метко. Отвести его в форме отрицания самого факта предложения кредитов немцы уже не могли. Завязать же полемику вокруг вопроса об инициативе сами немцы считали, по-видимому, мелким и не достигающим цели. Неудивительно поэтому, что почти вся германская печать вообще обошла молчанием пассаж о кредитах, сосредоточив все атаки против речи Молотова на пункте о «красном милитаризме» и о подчиненной его роли в деле развития «мировой революции». Этот момент был подчеркнут и в последовавшем выступлении Геббельса. Спекуляция иа «общности» л «тождестве» между Коминтерном и Советской властью обещала дать особо эффективные результаты при предстоящем разборе советско-уругвайского конфликта в Женеве *. Немцы рассчитывали, что этот разбор превратится в судилище над Коминтерном н Москвой и, по словам некоторых моих коллег, злорадствовали, что «Советская власть сама загнала себя в западню». Велико же было их разочарование, когда из женевского разбора посрамленным вышел одни Уругвай, изобличенный перед всем миром в открытой клевете против СССР и в тайном прислужничестве перед державами, прятавшимися за его спиной.

Бесспорность советской победы в Женеве должна была признать сама германская печать. Шеффер **, например, в своей корреспонденции из Женевы меланхолически отмечает, что настоящим победителем из спора в Женеве вышел Литвинов,

То обстоятельство, что никто в Женеве не рискнул открыто выступить против СССР, что на это ие отважились ни Польша, ни даже Италия, непосредственно задетая выступлением Литвинова,—все это лишний раз вскрыло перед немцами, насколько вырос международный авторитет и вес Советского Союза и насколько высоко сейчас расценивается сотрудничество с нашим Союзом. Этот печальный для немцев вывод прозвучал особенно для иих тревожно иа фоне событий, которые разыгрались как раз за последние дин.

* См. т. XVIII. док. № 458.

^fc* Корреспондент газеты «Берлннер тагеблатя.

Немцев очень волновала постановка вопроса о Данциге. Немцы отлично отдавали себе отчет, что по существу на скамью подсудимых посажены берлинские хозяева Данцига. Немцы, по-видимому, рассчитывали, что в спор в благоприятной для них форме врежется Польша, с которой существует особая о Данциге договоренность. Эти расчеты на Польшу только отчасти оправдались. Бек, несомненно, способствовал некоторому смягчению резолюции, но все же не мог предотвратить самого факта единогласного осуждения Советом Лиги действии данцигского сената *.

Резолюция по данцигскому вопросу помимо того, что она является предостережением по адресу Берлина, показала еще, что решающие державы после некоторых колебаний стали гораздо тверже на путь укрепления авторитета Лиги наций и коллективной организации мира. Еще более ярко эта тенденция отразилась в английской ноте о взаимной помощи и в приеме, оказанном ей со стороны средиземноморских держав. В этом разрезе для Германии особенно важно, что Франция выведена из состояния колебания и что на ближайший отрезок времени Германии приходится считаться с фактом англофранцузского сотрудничества. Уход Лаваля и замена его такой заведомо англофильской фигурой, как Фланден **, является залогом, что это сотрудничество будет более устойчивым и что объекты этого сотрудничества могут сильно расшириться. Этим колеблется один из устоев германской тактики, рассчитанной, как известно, на вбивание клина между Англией и Францией.

Не случайно поэтому за последние дни вновь усилились заигрывания с Италией. Наряду с выпячиванием колониальных претензий (об этом я напишу как-нибудь отдельно) тезис о дружбе с Италией начинает за последнее время играть все большую и большую роль*** в выступлениях «вождей». Насколько все это серьезно, я более подробно остановился в своем прошлом письме ^1&. Я и сейчас продолжаю оставаться иа прежней своей точке зрения и по-прежнему думаю, что Германия никогда не решится сделать выбора в пользу Италии. Такого же мнения, кстати, придерживается и большинство из моих коллег. До недавнего времени даже Аттолико**** высказывался на этот счет скептически, но сейчас по своем возвращении из Рима он, по-видимому, получил от Муссолини директиву пугать нас всех здесь миражем итало-германского сближения. В разговоре, который он недавно имел со мной, он рассказывал мне, что «общественное мнение» в Италии настам-

* См. газ- «Известия», 21, 26 января 1936 г. *" Министр иностранных дел Фра;-шШ1. *** В тексте — все большее н большее место. **** Посол Италии в Германии.

вает иа тесном сотрудничестве с Германией. Развивая это положение, он доказывал мне, что если в данный момент это сотрудничество еще не имеет под собой прочной материальной базы («мы ничем сейчас не можем помочь Германии, и Германия в том же положении в отношении нас»), то дело обернется иначе через некоторое время, «когда Германия закончит свою военную программу», а Италия укрепится, в чем он не сомневается, в Абиссинии. Характерно, что, отрицая наличность аналогичных настроений в отношении Японии, Аттолико тем ие менее ие преминул мне бросить фразу, что Италия допустила большую ошибку, заняв в прошлом недружелюбную позицию в отношении Японии. Что Аттолико из кожи лезет вон, чтобы расположить к себе немцев, это — факт. Всем здесь известно, что ради этого он прибегает и к таким приемам, как распростравеиие документов, долженствующих подтвердить факт наличности франко-английского военного соглашения с распространением его действия и на Германию. Но чтобы из всей этой итальянской игры выщло что-нибудь серьезное и путное, по-прежиему позволительно усомниться. Среди немцев царит всеобщая уверенность, что Италия не в состоянии выиграть войну в Абиссинии и рано или поздно вынуждена будет капитулировать. При таком убеждении сговор немцев с итальянцами представляется маловероятным. О намечающихся некоторых новых тенденциях (вернее, нюансах) в германской внешней политике выскажу свои соображения в одном из следующих писем.

С товарищеским приветом

Я. Суриц

Печат. по арх.

30. Телеграмма Временного Поверенного в Делах СССР в Италии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Немедленно 29 января 1936 г.

Антисоветская кампания итальянской печати, начавшаяся в момент обсуждения в Женеве конфликта с Уругваем *, принимает все большие размеры: последние статьи «Пополо ди Рома», «Гадзетта дель пополо», особенно номера от 27 января, являются рекордными по своей наглости. Как показал опыт! наши обычные протесты остаются безрезультатными. Обещания итальянцев включительно до Муссолини обуздать печать¹⁷ никогда в отношении нас не сдерживаются. Больше того, по совпадению ряда инсинуаций в разных газетах, излагаемых почти в одних и тех же выражениях, есть основание

* См. док. № 29.

предполагать, что министерство печати дает прессе указания выступать против нас. Неизменно всегда одно и то же: мы получаем заверения вплоть до письменных о произведенном твердом указании прессе не выступать против СССР, в действительности же печать получает противоположные указания. Поскольку мы не можем пройти мимо нынешней кампании, не сочли ли бы Вы целесообразным в развитие указаний т. Литвинова * и последней беседы Штейна с Муссолини санкционировать нижеследующее мое заявление Сувичу: 1. Указав на последнюю статью, отметить, что в Москве лишены возможности верить в искренность итальянских заверений и что о действительном отношении итальянского правительства к СССР мы судим по выступлениям печати, контролируемой правительством. 2. Учитывая это обстоятельство, я опасаюсь, что Советское правительство сможет сделать выводы в отношении будущего характера неизменно в прошлом проводившейся дружественности в политике СССР по отношению к Италии. 3. Поскольку обещания итальянского правительства о поведении печати снова нарушены, следует ожидать, что наши органы не смогут больше сдерживать советскую печать в ее Оценках итальянской действительности. Срочно сообщите указания ¹⁸, так как у Сувича буду в конце недели.

Временный Поверенный в Делах СССР в Италии

Печаг. по арх.