Письмо Временного Поверенного в Делах СССР в Польше в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

12 ноября 1937 г.

1. Сегодня я был у Кобылянского, который по собственной инициативе вернулся к моему представлению относительно эвентуального заключения культурной конвенции с Японией. Я вам уже сообщал, что Кобылянский поставил дело так: если мое заявление по вопросу о заключении культурной конвенции с Японией носило характер информационный, то польское правительство может его принять с интересом к сведению. Если же это было, как выразился Кобылянский, «интервенцией», то мое заявление должно быть отведено, так как поляки сами определяют свою внешнюю политику и они исходят при этом из своих государственных интересов. Я ответил Кобылянеко-му, что, не желая вдаваться в юридические формулировки по поводу моего представления и отвергая тезис о нашем вмешательстве в дела польской внешней политики, все же должен напомнить ему, что я был уполномочен довести до сведения польского правительства точку^- зрения Советского правительства относительно эвентуального заключения культурной конвенции с Японией²¹⁵. Это и было мною сделано. Я добавил, что передам заявление Кобылянского в Москву и что лишь от Москвы зависит, вернемся ли мы к этой теме еще раз.

* См. газ. «Известия», 23 ноября 1937 г.

По вопросу о коммюнике ПАТ *, опровергавшем сообщение агентства Гавас о моем действительно не имевшем места представлении в связи с римским тройственным антикоммунистическим соглашением, Кобылянский сказал мне (по собственной инициатизе), что Бек принужден был выступить с этим опровержением, так как в сообщении Газас говорилось о давлении СССР на польское правительство в вопросах его внешней политики. Такие же слухи распространились в здешнем дипломатическом корпусе. В последнем Кобылянский прав, в дипломатическом корпусе действительно распространились слухи о моем разговоре с Крбыляискнм, и все этот разговор восприняли как серьезное предупреждение со стороны СССР по адресу Польши. Французский посол Ноэль сегодня в разговоре со мной констатировал, что сообщение агентства Гавас сыграло положительную роль в том смысле, что заставило поляков выявить свою позицию по отношению к тройственному антикоммунистическому соглашению. Действительно, вслед за коммюнике ПАТ. представлявшим собой сердитый жест по адресу СССР, последовали инспирированные Беком статьи в прессе, в которых категорически заявлялось, что Польша к римскому пакту трех не присоединяется, что Польша не намеревается вступать ни в один из идеологических блоков, что Польша будет по-прежнему проводить политику равновесия, что борьба с коммунизмом в Польше есть дело полиции, а не дипломатии и что ни в чьей помощи в данном случае Польша не нуждается. В общем, отступление с барабанным боем. Я не думаю, чтобы в ближайшее зремя Польша официально присоединилась к римскому пакту трех, это слишком экспонировало бы ее в антисоветском направлении и затруднило бы Беку его эквилибристику с политикой «равновесия» и «нейтралитета».

2. Я справился у Ноэля относительно визита Дельбоса **. По его словам, Дельбос будет в Варшаве между 12 и 15 декабря. Дельбос не предполагает заключать какие бы то ни было новые соглашения с Польшей. Целью поездки является взаимная информация к попытка подогреть франко-польские отношения, которые, по словам Ноэля, за последние два года значительно улучшились (изменился тон прессы и т. д.). Исходя из этого, Дельбос не будет особенно уговаривать поляков улучшать их отношения с чехами, так как это могло бы, как выразился Ноэль, «раздражить» поляков. Ноэль не договорил, но было ясно, что поляки были бы еще больше «раздражены», если бы, скажем, Дельбос заговорил об улучшении советско-польских отношений или если бы он продолжил свое путешествие до Москвы. Французские дипломаты в Варшаве, очевидно, считают,

* См. сб. «Д оку менты я материалы пэ истерии совет с ко-польских отношений» т. VI, М". 1969, стр. 335. ** См. док. JSs 430, 437.

&33

что улучшить отношения с Польшей, Румынией н Югославией, куда Дельбос тоже поедет, можно лишь только иеною некоторого охлаждения франко-советских отношений, на что и нужно пойти. Сам Ноэль этого не говорил, но его правая рука — секретарь посольства Гокье довольно охотно выбалтывал мне эту концепцию^£SS.

3. О состоявшемся польско-германском соглашении о национальных меньшинствах я вам своевременно сообщал²²⁹. Это соглашение является успехом Бека в деле проведения его германофильской политики, так как за последнее время польское общественное мнение было очень обеспокоено преследованиями поляков в Германии и в особенности в Данциге. Правда, соглашение не касается Данцига, но Бек все равно будет им размахивать как крупным козырем. Соглашение показывает, что Гитлер заботится о сохранении своего польского союзника и готов время от времени пойти на словесные уступки в вопросе о национальных меньшинствах. Для немцев несомненно играла роль необходимость сохранения личной позиции Бека. Ясно, что Бек будет продолжать свою германофильскую политику и не исключены какие-либо новые демонстрации германо-польского сотрудничества. Заострение внутриполитической ситуации в Польше и возможная тотализация и без того уже фашистского режима несомненно будет толкать пнлсудчиков еще больше, чем раньше, в объятия Гитлера. Не приходится говорить, что польская пресса с энтузиазмом восприняла декларацию о меньшинствах и преподнесла ее на самом видном месте.

4. Как вы уже знаете, поляки воспользовались уходом Давтяна и отъездом других тозарищей для того, чтобь£ произвести диверсионную вылазку против нашего полпредства в польской и международной печати. Все эти сообщения, явно сфабрикованные II отделом, облетели весь мир и являются, даже для нравов польской прессы, исключительной гнусностью по отношению к полпредству. Среди выехавших и арестованных упоминается, в частности, т. Барабанов, помощник нашего военного атташе, который уезжает скоро из Варшавы, но пока что находится среди нас, и поляки его ежедневно встречают. Мне все же кажется необходимым реагировать на эту польскую диверсию, так как здесь речь идет не об отдельных лицах, а о кампании прессы против полпредства в целом²³⁰.

5. Внутриполитическая атмосфера несколько разрядилась, так как Рыдз-Смнглы в проведении своих планов тотализашш натолкнулся на сопротивление президента, на оппозицию легионерских н левых пнлсудчиковскнх кругов, не говоря уже об официальной оппозиции — пепеэсовцах, людовцах * и нацио-

* — соответственно польских социалистах и участниках крестьянской

партии «Стронництзо людове».

нал-демократах, за которыми стоят самые разнообразные, но в одинаковой степени антиправительственно настроенные массы. На поверку оказалось, что у Рыдза нет серьезной группы с достаточным моральным авторитетом, которой он мог бы передать власть, устранив теперешнее правительство. Не следует думать, что разряжение внутриполитической обстановки будет долговременным. Не пройдет и нескольких недель, не говоря уже о месяцах, как мы снова будем свидетелями новых внутриполитических осложнений и новых попыток со стороны Рыдза и его окружения дальнейшей фашизации Польши.

6. 11 ноября состоялся официальный праздник польской независимости. Я был на параде и на гала — представлении в опере. Парад для человека, бывавшего на наших парадах на Красной площади, кажется смешным н жалким. До сих пор в армии лошади преобладают над моторизацией. Армейская техника очень слаба. Авиация вообще показана не была. Вслед за войсками прошли различные организации молодежи с понурыми лицами. Разумеется, раздавались возгласы в честь Рыдза и армия, но все это было вяло, без тени энтузиазма. В демонстрации участвовали все организации молодежи, за исключением национал-демократов и коммунистов. Впрочем, национал-демократы «демонстрировали» накануне: они устроили погром на главных улицах Варшавы.

Поверенный в Делах СССР в Польше

Б. Виноградов

Печат. по арх.

408. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в США А. А. Трояновскому

13 ноября 1937 г.

Американские и другие журналисты в Брюсселе и Париже на основании бесед с американской делегацией предупреждали иас о недружелюбных высказываниях последней по нашему адресу. Норман Дэвнс отрицал это и старался быть со мною максимально любезным н предупредительным, говорил об исключительном значении СССР для разрешения дальневосточной проблемы *. У меня, однако, создалось впечатление неискренности Дэвиса, тем более что он больше всех старался превратить конференцию в совещание участников Вашингтонского договора, добивался обращения к Японии только от их имени и фактического устранения нас. Он носился с идеей создания исполнительного комитета конференции и беззастен-

* См. док. ЛЬ 401, 404.

чизо говорил мне о нежелательности нашего присутствия в зтом комитете, которое может дать повод Японии уклониться от переговоров.

Он признал, что был против приглашения нас до конференции, и развивал мысль, что на данной стадии конференции мы вообще не нужны и можем понадобиться лишь в дальнейшем, очевидно, когда потребуется применение силы против Японии. Хотя он приписывал эту идею английской делегации, с которой он якобы только солидаризировался, но я думаю, что ее автором является он сам. Когда он получил от меня должный отпор, он от идеи комитета отказался и, во всяком случае, соглашался не допускать в комитет Италию, подразумевая, однако, и наше отсутствие. Не сомневаюсь, что Дэ-Biic пошел бы на любое ущемление нас, если бы от этого зависела возможность каких-либо переговоров с Японией.

Мне остается неясным, отражает ли его поведение позицию Рузвельта и Хэлла, есть ли это лишь влияние окружающих Дэвиса чиновников госдепартамента, или здесь сказывается близость Дэвиса к Моргану и к Англии.

Литвинов

Нечат. г.о арх.