2015-04-06
256
25 мая 153S г.
У меня был сегодня Фирлингер, которому я с некоторым опозданием выразил одобрение мероприятиям чехословацкого правительства. Ознакомил я его также со своими женевскими разговорами **, поскольку они касаются Чехословакии.
Говорил со мною на эту тему Бонне приблизительно в таком порядке;
В течение ближайших трех месяцев в германо-чехословацких отношениях должен наступить кризис, в связи с чем Франция объявит мобилизацию. Что же намерен сделать СССР? Я ответил, что эта проблема как будто предвиделась еще при заключении советско-чехословацкого пакта, тем не менее до сих пор Франция не проявляла интереса к возможным нашим действиям. Если Бонне имеет в виду дипломатическую сторону деда, то ему известно, какие государства отделяют нас от Германии и Чехословакии. Это — Прибалтика, Польша и Румыния. Бонне также должно быть известно, что нашего воздействия на эти страны недостаточно, чтобы они позволили нам оказать содействие Чехословакии. Очевидно, требуются более сильные дипломатические меры давления, в которых должны участвовать и другие государства. Поскольку же Бонне имеет в виду военные мероприятия, то я. не будучи военным, ничего не могу ему сказать. На мой взгляд, вопрос должен обсуждаться совместно с представителями французского, советского и чехословацкого генштабов. На замечание Бонне, что в Москве имеется французский военный атташе, который связан с нашим генштабом, я ему ответил, что, к сожалению, з Москве нет ни французского, ни чехословацкого генштабов. Бонне, вздыхая, заявил, что Польша и Румыния решительно сопротивляются пропуску наших войск, п на этом разговор наш прекратился.
Галифакс констатировал лишь, что очагами опасности в Европе являются Испания и Чехословакия. Он меня ознакомил с представлениями, сделанными британским послом в Берлине, и спрашивал, как я смотрю на положение и что, по-моему, надо
* См. газ. «Известия:*. 28 у.ая 1938 г-*ч См, также док, Л;? 182.
было бы предпринять. Я ему напомнил о советской декларации, которая была доведена до сведения его правительства и где намечались те действия, котооые мы считали единственно способными обеспечить мир *. Я откровенно раскритиковал всю тактику Англии в отношении Германии и, в частности, разъяснил, что Англия делает большую ошибку, принимая гитлеровские мотивировки как в испанском, так и в чехословацком вопросах за чистую монету. Англия делает вид, как будто дело действительно лишь в правах судетских немцев и что стоит эти права расширить, как опасность может быть устранена. На самом же деле Гитлеру так же мало дела до судетских, как и до тирольских немцев; речь идет о завоевании земель, а также стратегических н экономических позиций в Европе. Такие аппетиты не могут быть удовлетворены путем расширения прав судетских немцев. В дальнейшем я развивал перед Галифаксом перспективы развития Европы, в случае необуздания Гитлера, указав, конечно, на опасность, которая создастся через известное время для Великобритании. Галифакс сказал, что он подумает над моей аргументацией и что он признаёт за нею известную силу убедительности.
С Комненом я имел несколько бесед, но он, делая общие декларации о желании развития дружественных отношений, от конкретных тем уклонялся. Он несколько раз повторил о необходимости скорейшего приезда нашего полпреда, который мог бы следить за развитием внешней политики Румынии. Смысл этого был тот, что в настоящий момент Румыния ничего предлагать нам не может, но могут наступить обстоятельства, когда она к нам обратится, а для этого должен быть наш представитель в Бухаресте. Он также сказал, что румынская политика слишком далеко отступила от позиции, которую занимал в свое время Тнтулеску, чтобы можно было сразу прыгнуть вперед, и что для того, чтобы пройти то же расстояние, требуется время. Он конфиденциально рассказывал мне, что Стоядннович в Синае обязался выступить против Венгрии в случае ее совместного наступления с Германией на Чехословакию.
М. Литвинов
Нас несколько озабочивает игнорирование Румынией нашего приглашения авиационных экспертов для обсуждения организации авиалинии Москва — Прага, несмотря на то что мы ясно дали понять нашу готовность на этот раз учесть румынские пожелания. Я подозреваю здесь вмешательство Польши, стремящейся, во-первых, сорвать нашу связь с Чехословакией и с Европой, а во-вторых, вынудить нас к заключению воздушного соглашения с Польшей. Такое же подозрение высказал здесь и
* См. док. К? 81, 82.
Фирлингер. Вам следует поговорить с Крофтой7l, указать ему на особую важность в нынешних обстоятельствах установления
воздушной связи с Прагой и предложить ему нажать на румын и убедить их срочно выехать в Москзу.
Только что ознакомился с Вашей длинной телеграммой о беседе с Бенешем 72. Могу лишь сказать, что он неизменно верен своему оптимизму. В частности, я продолжаю сомневаться в заключении действительного союза между Англией и Францией. Подробнее останавливаться на заявлениях Бенеша не позволяет время, ибо уже запечатывается почта.
М. Л.
Вгчят. по арх. Оъубл. з сб,
чНоеыг документы,uj истории Мюнхена*,
№.. I9Ô3, стр. 41—45.
198. Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР
Вне очереди 25 мая 1938 г.
Сегодня переговорил с Даладье*. Я указал ему на все трудности, которые имеются по линии военных заказов, н приложил записку с приведением всех фактов**. Наши жалобы распадаются на три группы:
1. Не выпускаются уже законченные заказы.
2. Чинятся затруднения приезжим приемщикам (некоторые не допускаются на заводы).
3. Не принимаются либо затрудняются новые заказы. После длительной дискуссии (Даладье первоначально
ссылался на отданное им общее распоряжение приостановить все военные заказы и не выпускать военную продукцию за границу) Даладье обязался отдать немедленное распоряжение, чтобы выпущены были уже выполненные и заканчиваемые заказы и допущены на заводы наши прнемщнкн. Что же касается новых заказов, по которым еще ведутся переговоры, то он окончательного ответа пока дать не может, «но отнесется как к заказам для союзника». В этой связи он заговорил о тяжелом положении, в котором очутилась французская военная промышленность в связи с 40-часовой неделей, и без всяких обиняков обратился к нам за помощью. Когда я выразил удивление, что он обращается к нам по вопросу внутренней французской политики, не имеющей к нам никакого отношения и на которую мы ни в какой мере не можем влиять, Даладье сказал, что все же просит, по моем приезде в Москву, «рассказать Сталину, как зо Франции срываются дела военной обороны».
* См. док. Л"э!94. в* Не публикуется.
Остальная часть беседы была посвящена Чехословакии. Отмечая заметное улучшение («первая фаза выиграна»), Даладье, однако, далеко не спокоен. По его сведениям, на Гитлера нажимают экстремистские элементы. Многое будет зависеть от маневренной ловкости Праги, до сих пор очень чутко реагирующей на советы Лондона и Парижа об осторожности и благоразумии. Французское правительство не собирается, однако, навязывать Праге политическое самоубийство и считается поэтому п с возможностью военного конфликта. В этой связи он все последние дни посвятил выяснению позиции Польши и Румынии. Зондаж в Польше дал самый отрицательный результат. Не только не приходится рассчитывать на польскую поддержку, но нет уверенности, что ПолыАа не ударит с тыла. Вопреки польским заверениям, Даладье не верит в лояльность поляков даже при прямом нападении Германии на Францию, но не это его сейчас заботит н интересует. Он потребовал от поляков ясного и недвусмысленного ответа, «с кем они в мирное и военное время». В этом плане он поставил вчера ряд прямых вопросов Лукасе-внчу. Он спросил его, пропустят ли поляки советские войска. Лукасевнч ответил отрицательно. Он спросил тогда, пропустят лн они советские аэропланы. Лукасевич сказал, что поляки откроют по ннм огонь. Когда Лукасевич ответил отрицательно н на вопрос, придет лн Польша на помощь, если Франция после германского нападения иа Чехословакию объявит Германии войну, то Даладье сказал, что не видит тогда смысла в франко-польском союзе и в жертвах, которые во нмя его приносятся Францией. По секрету Даладье мне сказал, что он тут же после этого разговора распорядился приостановить все поставки и другие обязательства по договору с Рыдз-Смиглы. Если верить Даладье, он решил повести решительную борьбу с Беком и рассчитывает опереться в ней на некоторые влиятельные круги, в частности на президента Польской республики.
Совершенно иначе, по словам Даладье. протекают разговоры с румынами. По секрету Даладье рассказал, что Комнен, по поручению короля, дал заверение, что Румыния «окажет поддержку Чехословакии». Даладье это объясняет тем огромным впечатлением, которое на Румынию произвело англо-французское военное соглашение*, и ролью Германии в заговоре против короля.
Когда я уже уходил, Даладье сказал, что он надеется еще до своего отъезда (29 мая) поделиться со мной результатами нажима на Польшу73. «Лукасевич ушел от меня, как ошпаренный, и пустил даже слезу».
- ' Суриц
Печат. по арх.
* См. ДОК. Nb 161.
199. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Иране с Министром Иностранных Дел Ирана Сохейли
25 мая 1938 г.
Во время моего первого краткого официального визита к новому министру иностранных дел Сохейли мы обменялись только беглыми замечаниями относительно ирано-советских взаимоотношений, а также по некоторым другим политическим вопросам.
Сохейли сказал мне, что он считает своей главной задачей благоприятное урегулирование взаимоотношений с Советским Союзом. Находясь в Лондоне, он знал, что эти отношения за последнее время ухудшились, но, только приехав в Тегеран и почувствовав здешнюю атмосферу, он понял, насколько далеко зашло дело. Когда он представился шаху, шах ему сказал, что он обеспокоен состоянием ирано-советских отношений и что надо предпринять шаги к их улучшению. Он поручил Сохейли разобраться в ирано-советских делах и затем сказать ему, что нужно сделать для того, чтобы их выправить.
Сохейли сразу же пришел в министерство и в течение трех дней обстоятельно знакомился с перепиской, с записями бесед и т. д. Он пришел к выводу, что дела действительно обстоят очень плохо и нужна большая работа, чтобы исправить положение.
Он считает, что виновен в этом Адль, и он об этом прямо сказал ему.
Сохейли готов сделать все возможное для того, чтобы наладить наши отношения. Он не сомневается в том, что ему удастся это сделать. Во всяком случае, если этого не сделает он, то этого уже никто не сделает, и тогда ирано-советские отношения окончательно пойдут под гору.
Но, конечно, Сохейли рассчитывает на помощь с советской стороны и, в частности, на мою личную помощь, чтобы совместными усилиями исправить отношения.
Он считает нынешние взаимоотношения Непонятными и недопустимыми, особенно учитывая международную обстановку.
Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, Сохейли просит меня уже на следующий день побывать у него, чтобы в обшей форме обсудить основные вопросы и разобраться в том, каковы причины создавшихся осложнений и что нужно сделать для того, чтобы положение исправить74.
Я ответил Сохейли, что он может не сомневаться в добром желании Советского правительства к урегулированию ирано-советских взаимоотношений. Как только с иранской стороны будет проявлена необходимая добрая воля, так сейчас же такая же добрая воля будет продемонстрирована и с советской стороны. В частности, он может быть вполне уверен, что в моем лице он найдет горячего сторонника дружественного разрешения интересующих обе стороны вопросов.
Министру, вероятно, известны основные причины возникших в наших взаимоотношениях затруднений. Если с иранской стороны будут наконец предприняты некоторые шаги к устранению этих причин и прежде всего будет правильным образом разрешен вопрос о пехлевийской верфи *, то мы сможем тем самым открыть дорогу к устранению накопившихся сейчас осложнений.
После этого Сохейлн рассказал некоторые свои европейские впечатления. Ои весьма резко отозвался об Англии, о политике консервативного кабинета, характеризуя эту политику как эгоистическую и предательскую. Когда т. Майский рассказывал ему с возмущением о роли Англии в Комитете по невмешательству, Сохейлн будто бы говорил т. Майскому, что иного вообще и нельзя ожидать от англичан.
По мнению Сохейлн, исходной причиной краха Лиги наций явился абиссинский вопрос. Он считает, что если бы в абиссинском вопросе дело было доведено до конца, то принцип Лиги наций восторжествовал бы и не случились бы все последующие факты агрессии.
Сохейли думает, что Франция сейчас не имеет иного пути, кроме как покорно следовать за Англией. \> Вообще Сохейли за время своего пребывания в Европе пере-
смотрел свое понимание европейской политики. Он совершенно иначе представляет себе н Англию, и Францию, н Германию. Он убедился в том, что все эти государства могут проводить только грубо эгоистическую политику, что они полны шовинистического презрения к прочим народам, что им совершенно безразличны судьбы этих народов. Наиболее опасным в этом смысле государством является Германия, которая упоена идеен, что Германия превыше всего, н не понимает иных методов взаимоотношений, кроме голого насилия. Сохейли под углом зрения своих европейских впечатлений еще более почувствовал необходимость установления с Советским Союзом дружественных отношений.
Об этих европейских впечатлениях Сохейли имеет в виду сделать специальный доклад шаху, чтобы разъяснить тому истинную сущность политики европейских государств.
А. Черных
Печат. по срх.
200. Нота Полномочного Представительства СССР в Японии Министерству Иностранных Дел Япоинн
26 мая 1938 г.
Посольство Союза Советских Социалистических Республик имеет честь сообщить Министерству Иностранных Дел о нижеследующем:
1. 21 мая на участке Янчихэ в Посьетском районе, в полутора километрах северо-восточнее пограничного знака № 11,
* См. док. X? 68.
19 Докум. бн. полнт-, т, XXI 289
группа японо-маньчжурских солдат численностью в 30 челозек перешла границу Союза ССР и засела в камнях на советской территории на некотором расстоянии от границы. Заметив приближающийся советский пограничный дозор, японо-маньчжурские солдаты открыли по нему ружейно-пулеметнын огонь, В результате ответного огня советских пограничников японо-маньч-журскис солдаты скрылись на маньчжурскую территорию.
2. 23 мая около 1 часа японский отряд численностью около одной роты, перейдя границу Союза ССР, произвел нападение на советский пограничный наряд у Рассыпной пади в Гродеков-ском районе, в том самом месте, где 18 мая имело место нарушение границы со стороны японских солдат, по поводу чего Посольство СССР заявляло протест в своей вербальной ноте от 20-го сего месяца75. Открыв по советскому пограничному наряду ружейный огонь и забрасывая его ручными гранатами, японский отряд попытался окружить его с трех сторон; встретив, однако, должный отпор, японский отряд был вынужден удалиться на маньчжурскую территорию.
Произведенным на рассвете осмотром местности района нападения на советской территории было обнаружено: 14 воронок от взорвавшихся гранат, три невзорвавшиеся японские гранаты, двое санитарных носилок, японский флаг и пять новых веревок.
Доводя об этом до сведения Министерства Иностранных Дел и заявляя решительный протест против вышеизложенных новых нарушений советской границы и провокационных действий японо-маньчжурских частей. Посольство СССР настаивает на принятии Министерством эффективных шагов к строгому расследованию вышеуказанных бесчинств японо-маньчжурских частей, наказанию виновных и недопущению повторения этого в будущем. Посольство ожидает, что Министерство Иностранных Дел информирует его о принятых мерах.
Печат. по арх.
