Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Временным Поверенным в Делах Японии в СССР Ниси

15 июля 193S г.

14 июля вечером Ниси просился ко мне на прием. Несмотря на проявленную им настойчивость (звонили из посольства шесть раз), я, по согласованию с т. Литвиновым, отложил прием на сегодня, 15 июля.

Ниси заявил, что получил инструкцию от своего правительства сделать мне срочное заявление по важному вопросу.

Ниси (читая по бумаге). По достоверным сведениям, начиная с полудня 11 июля советские солдаты, которых в настоящее время насчитывается около 40 человек, ворвались в район Чжан-гофын **, расположенный к западу от оз. Чанчи *** (эта местность находится на берегу р. Тумень-Ула, к юго-востоку от Кою, близ Корен), начали вести довольно систематическую работу для занятия местности. Так как район, о котором идет речь, является территорией МаньчжоуТо, то переход советских войск в этот район язляется незаконным действием и не может не вызвать законного негодования японо-маньчжоугоских военных властей, которые стоят на страже этого района. Императорское правительство не может не быть заинтересовано в этом событии ввиду особо тесных отношении с правительством Маньчжоу-Го и из-за месторасположения, где происходит незаконное действие советских войск.

Вследствие этого императорское правительство поручило мне потребовать самым решительным образом от Советского правительства немедленного отвода советских войск из этого района

* См. док. К-2 265.

** Китайское название сопки Заозерная. *** Китайское название оз. Хаеан.

Î62

и заявить Вам, что вся ответственность за возможное осложнение положения, могущее возникнуть из-за невыполнения этого требования, падет целиком на Советское правительство.

Стомоняков. Я не имею никаких сведений о каком-либо новом инциденте на границе за последние дни. На основе многолетней практики я убежден, однако, что представление, которое делает г. Ниси, является результатом неправильной информации японского правительства со стороны местных японо-маньчжурских властей. Опыт прошлых лет показал нам, что во всех подобных случаях не было ни разу перехода советских пограничников на маньчжурскую территорию. Всем известны высокая дисциплинированность и выдержанность советских пограничников. Всем известно, что наши власти всегда строго следуют указаниям центрального правительства, всегда строго соблюдают границу. Я убежден, что в данном случае речь идет именно о неправильной информации японского правительства. Однако поскольку я не имею сведений, то я порядка ради поручу немедленно снестись по телеграфу с Дальним Востоком и выяснить, имело ли место что-либо, что, хотя бы отдаленным образом, давало повод японской стороне делать подобное заявление. Я оставляю за собой право вернуться затем к этому вопросу.

Что касается предупреждения г. Нисн по поручению японского правительства о том, что если не будет выполнено требование японской стороны, то ответственность за возможное осложнение положения падет целиком на Советское правительство, то я со своей стороны должен предупредить о необходимости сохранения со стороны японо-маньчжурских властей максимальной осторожности. Если, в чем я совершенно убежден, окажется, что советские пограничники находятся на своей территории и в то же время подвергнутся вооруженному нападению с японо-маньчжурской стороны, то несомненно, что советские пограничники будут защищать свою территорию, и тогда вся ответственность за могущие возникнуть военные действия падет целиком на японо-маньчжурские власти.

Ниси. Я хотел Вам сказать, что информация, которой обладает японское правительство, совершенно точная. Мне не думается, что когда японское правительство дает инструкцию в отношении такого очень важного вопроса, чтобы оно основывалось на неправильной информации. Г-н Стомоняков заявил, что в прошлых пограничных инцидентах не было случаев перехода советских войск на территорию Маньчжоу-Го. Между тем маньчжурская сторона располагает такими сведениями. Я прошу Вас отправить срочные указания местным военным властям о принятии срочных мер к отводу советских войск. Как я уже сказал, эти события начались 11-го числа в полдень. Однако японо-маньчжурские войска соблюдают выдержку. Кроме того, подтверждением того, что советские войска вторглись на маньчжурскую территорию, является и то, что в данное время они находятся на

территории МаньчжоуТо. Японское правительство весьма заинтересовано в этом событии ввиду близости пункта, где произошел инцидент, к корейской границе. Из-за этого японское правительство придает этому вопросу большое значение.

Стомоняков. Мне нечего добавить к ранее сказанному мною. Я считаю исключенным, чтобы советская воинская часть находилась на маньчжурской территории. Что же касается прошлого, то, не желая вступать в дискуссию с г. Ниси, я хотел бы сказать, что мое утверждение о том, что советские войска никогда ие переходили маньчжурской границы, подтверждается хотя бы тем, что японская сторона всегда уклонялась от рассмотрения пограничных инцидентов в смешанной комиссии, что неоднократно предлагала советская сторона. Так_: например, мне припоминаются сейчас переговоры, которые я вел с прежним японским послом г. Ота о рассмотрении в смешанной комиссии пограничного инцидента, который имел место 30 января 1936 г.* Тогда, несмотря иа все наши усилия, японская сторона уклонилась от создания смешанной комиссии. Ясно, что вина лежала на японо-маньчжурской стороне. Но незачем дискутировать о прошлом. Что же касается данного случая, то я, как уже ранее сказал, наведу справки. Впрочем, если действительно имело место передвижение советских частей, то оно, несомненно, происходило на советской территории, а японо-маньчжурские власти, как это неоднократно имело место и в прошлом, неверно информировали Токио, сообщив, что передвижение было якобы па маньчжурской территории. Я лично убежден априори, что именно так и было, но официально я смогу дать Вам ответ лишь после того, как наведу справки.

Ниси. Я также ие намерен вступать в дискуссию, но считаю необходимым добавить к сказанному, что в прошлом был случай, когда японская сторона предложила расследовать один пограничный инцидент в смешанной комиссии, но советская сторона отклонила это предложение. Учитывая этот факт, не может быть доказано, что советские войска никогда не переходят на территорию МаньчжоуТо. Но я тоже ие хочу дискутировать о прошлом. Я прошу принять срочные меры в связи с моим сегодняшним заявлением и о результатах сообщить. Я В любое время могу заехать к Вам. Что же касается Вашего заявления о необходимости осторожности с японо-маньчжурской стороны, то я его передам в Токио.

Стомоняков. Вопрос, поставленный г. Ниси, можно считать, по крайней мере на сегодня, исчерпанным. Что же касается утверждения г. Ниси, что с советской стороны имел место отказ от расследования пограничного инцидента в смешанной комиссии, то это утверждение основано иа ошибочной информации. Таких случаев не было.

* См. т, XIX, док. №31.

Ниси. Я сказал это по моей памяти. Если Вы хотите уточнить, то это можно выяснить.

Сто м о н я к ов. Пожалуйста, наведите справку *.

Б. Стомоняков

Печат, по арх.

260. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Временным Поверенным в Делах Японии в СССР Ниси

15 июля 1933 г.

Стомоняков. Для удобства переводчика и экономии времени я заготовил в письменном виде свой ответ на заявление, сделанное мне сегодня утром г. Ниси**, и передаю его г. Така-суги с просьбой сразу же перевести его г. Ниси. Прошу рассматривать этот документ как совершенно неофициальный (Такасу-ги переводит по тексту).

«Согласно данному мною обещанию, я подверг сегодня содержание представления, которое Вы сделали мне сегодня утром, изучению в двух направлениях, Во-первых, я запросил по телеграфу наши власти на Дальнем Востоке, и, во-зторых, я подверг анализу международно-правовую сторону Вашего представления на основании действующих договоров и приложенных к ним карт, устанавливающих границы между СССР и Маньчжоу-Го.

Как я и предполагал, наши дальневосточные власти подтвердили, что ин один красноармеец или пограничник не переходил маньчжурскую границу. Таким образом, полностью подтвердилось высказанное мною предположение, что Ваше представление осиоваио на неверной информации японского правительства со стороны японо-маньчжурских властен.

С другой стороны, даже самое беглое ознакомление с так называемым Хунчунскнм соглашением ^по показывает, что Ваше утверждение о том, что советские красноармейцы или пограничники нарушили границу, не соответствует действительности. В самом деле, в «Протоколе о тщательно проверенном первом участке границы [двух государств]», подписанном з Новокневском урочище 26 июня 1886 г. и составляющем часть Хунчунского соглашения» сказано:

«От лит. Т граница идет на северо-запад, по горам, по западной стороне озера Хасан и достигает северной оконечности песчаной гряды, где и поставлен второстепенный знак JV» 1-й».

Этот протокол и приложенная к нему карта не оставляют ни малейшего сомнения в том, что оз. Хасан, названное в Вашем

Лом

* ^На беседе присутствовал помощник заведующего 11 Восточным отде- НКИД СССР С. К. Цао£1ш:н; см. также док. Л* 260. ** См. док. Л» 259.

представлении Чанчи, расположено полностью на советской территории и что не только западные берега этого озера, но и некоторый район к западу от этих берегов принадлежат Советскому Союзу.

Из изложенного явствует, что никакого нарушения границ с советской стороны не было и что представление, сделанное Вами сегодня, лишено какого бы то ни было основания. Я должен поэтому отклонить это Ваше представление. Вместе с тем, однако, возвращаясь к заявлению, сделанному мною сегодня утром, я считаю необходимым обратить через Ваше посредство внимание японского правительства ка этот случай, еше раз подтверждающий с очевидной ясностью, что местные японские власти в Маньчжурии не только вызывают ненужные конфликты на местах, но и вводят в заблуждение японское правительство, чем периодически вызывают ненужные осложнения наших отношений:».

В дополнение к моему заявлению я хотел бы показать Вам карту, составленную на основании Хунчунского соглашения. (Я показываю Нисн карту ц рассказываю, как проходит граница.)

Таким образом, представление г. Ннси основано на ошибочной информация. Если бы японо-маньчжурские власти, прежде чем послать в Токио свое сообщение, изучили эту официальную карту, второй экземпляр которой имеется у правительства Мань-чжоу-Го. то тогда бы не было у пас с Вами сегодняшнего разговора.

H и си. По сведениям, которыми располагает японское правительство, данный конкретный вопрос происходил на территории Маньчжоу-Го. У нас такое мнение.

Что же касается вопроса о пограничной линии, то этот вопрос имеет право решать правительство Маньчжоу-Го, а не Япония, так что японскому правительству нет необходимости подробно обсуждать этот вопрос. Но между японскими н маньчжурскими властями существует полнее согласие по вопросу о границе. Я сегодня не поднимал вопроса, кому принадлежит оз. Чанчи, а лишь поднял золрос относительно того, кому принадлежит тот район, который сейчас занят советскими войсками. По этому вопросу японское правительство получило сведения из маньчжурских источников и из этих данных сделало вывод. Что же касается тех данных, которые Вы сейчас мзе показали, то я не буду сейчас ничего говорить, но та карта, которую Вы мне сейчас показали, не дает объяснений о том месте, где происходит этот инцидент, Японское правительство сделало свои выводы после тщательного изучения места, занимаемого советскими войсками, и оно убеждено, что это место находится на территории Маньчжоу-Го. Таким образом, у японо-маньчжурской стороны нет никакого сомнения относительно того, что-конфликт произошел вследствие того, что советские войска вторглись на мань-

чжурскую территорию. Относительно последней фразы Вашего заявления, где говорится, чтобы я обратил внимание японского правительства на этот случай, еще раз подтверждающий с очевидной ясностью, что местные японские власти в Маньчжурии не только вызывают ненужные конфликты на местах, но и вводят в заблуждение японское правительство, то я с ней никоим образом не могу согласиться и категорически отрицаю правильность сказанного в этой фразе. Больше того, такое выражение является оскорблением, направленным к японским властям. Наоборот, за последнее время советские войска на Дальнем Востоке выступают провокационно, как, например, последний раз, когда конфликт произошел в районе Пограничной. Как выяснилось, советские войска вторглись в то место, где ранее был выставлен маньчжурский пограничный пост. Так как по усмотрению маньчжурских властей последнее время этот пост не^-устанавливался, то этим обстоятельством воспользовались советские войска, захватив это место, и из-за этого произошел конфликт. Что же касается нынешнего конфликта, то в этом районе до этого не происходило никаких конфликтов. Однако теперь советские войска вторглись на маньчжурскую территорию и начали возводить вооруженные укрепления. Такие действия советских войск угрожают территориальной безопасности МаньчжоуТо и Корен. Я совершенно не могу понять, почему советские войска внезапно были посланы в этот район и осложнили отношения. Если данный конфликт останется неразрешенным, то я боюсь тех последствий, которые могут из-за этого произойти. Я вторично требую у Советского правительства, чтобы оно прекратило [строить] ненужные военные укрепления и немедленно эвакуировало свои войска.

Стомонякоз. Я должен выразить свое недоумение н сожаление по поводу тех заявлений, которые сделал г. Ниси, После ознакомления с документом, который подкрепляет данные мною разъяснения, я ожидал, что г. Ннси из объективности по крайней мере не будет настаивать на заявлении, сделанном утром, и ограничится передачей моего заявления японскому правительству. Поскольку, Однако, г. Ннси счел нужным вступить в Дискуссию по этому совершенно ясному вопросу, я, к своему сожалению, вынужден дать ответ на некоторые его заявления.

Г-н Ннси, с одной стороны, заявляет, что вопрос о границе решается правительством МаньчжоуТо, а не японским, а с другой стороны, он говорит, что японское правительство изучило этот вопрос и что у него полное согласие по этому поводу с правительством МаньчжоуТо, Здесь у г. Иисн имеется противоречие. Во всяком случае, когда г. Ниси говорит, что советская сторона произвела нарушение границы и что таково мнение японского правительства, я должен заявить, что вопрос о границе решается не мнениями отдельных сторон, а документами, и я сегодня по-

казал г. Нисн выдержку из Хунчунского соглашения и карты, которые ясно доказывают, что заявление г. Ниси о вторжении советских войск на маньчжурскую территорию противоречит фактам и договору. Я заявлял и вновь подтверждаю, что на основании произведенного расследования можно с полной уверенностью сказать, что ни один красноармеец не переходил ни на один вершок границу, и я прошу г. Ниси это мое заявление в точности передать японскому правительству. Я ^не имел никакого намерения оскорблять японские власти, и я констатирую, что в той фразе, которую критикует г. Ниси, не содержится никакого оскорбления. Эта фраза лишь констатирует, что японо-маньчжурские власти в данном случае неправильно информировали японское правительство, и я думаю, что г. Ниси сам это понимает. Во всяком случае, я должен энергично отвергнуть заявление г. Ниси о том, что наши войска когда-либо выступали провокационно в отношении Я^понни или Маньчжоу-Го. Весь мир знает, что Советское правительство стремится к миру и что единственным зачинщиком конфликтов ка Дальнем Востоке являются японо-маньчжурские власти. Г-н Ниси заявил также, что опасается возможных последствий, если данный конфликт останется неразрешенным. Я прежде всего не вижу здесь конфликта, поскольку пограничники не переходили границу. Что же касается последствий, то этому намеку я могу противопоставить мое заявление, сделанное г. Ниси сегодня утром, когда я давал совет японской стороне соблюдать осторожность и указал на то, что если японо-маньчжурские власти нападут на советских пограничников, находящихся на советской территории, то они встретят должный отпор, и тогда вся ответственность ляжет исключительно на японское правительство.

Ниси (после повторения сказанного ранее, что вопрос о границе решает Маньчжоу-Го, но что Япония тоже его изучила и согласна с Маньчжоу-Го, так что никакого противоречия в его словах нет). Что касается деталей вопроса о границе, они должны быть разрешены между маньчжурской и советской сторонами. Между ними в свое время были переговоры об уточнении границы, но они были приостановлены, ибо советская сторона предъявила некоторые затруднительные условия в дополнение к первоначальным условиям. Пока существует такое положение, маньчжурской стороне придется настаивать на своем мнении о границе на основе тех данных, которыми она располагает. С другой стороны, конфликт, о котором идет речь, произошел в районе, близком к К°Р^ее, вследствие чего японское правительство придает ему очень важное значение. Если Советское правительство считается с договорами, относящимися к границе между СССР и Кореей, то оно должно с надлежащим вниманием отнестись к представлению японского правительства. (В ответ на вопрос Ниси сказал, что он имеет в виду ст. II Портсмутского договора.)

На мое заявление, что я не могу понять, почему советские войска, особенно за последнее время, были посланы на маньчжурскую территорию в данный район и стали возводить там укрепления, я получил от Вас ответ, что это происходит на территории Советского Союза и касается только СССР. Кроме этого, мне не дано никакого другого ответа. Я еще раз требую поэтому у Советского правительства, чтобы оно разрешило этот вопрос в направлении, предлагаемом японским правительством.

Стомоняков. Я все-таки должен сказать, что заявление г. Ниси меня действительно очень удивляет. Получается впечатление, что японская сторона сознательно хочет обострить этот вопрос. Я недоумеваю, какой другой ответ хочет получить г. Ниси, если я ясно и определенно заявил, что ни один наш пограничник ни на один вершок не переходил маньчжурской границы. Я ^с°" вершенно не понимаю, какие требования может здесь выставлять г. Ниси от имени японского правительства, когда дело касается советской территории. Я должен заявить, что о советской территории мы с японским правительством переговоров вести не можем. Г-н Ниси здесь несколько раз защищал ту позицию, что вопрос о Гранине —дело СССР и МаньчжоуТо, а не Японии и что г. Ниси не нужно обсуждать этот вопрос, Мне это непонятно н кажется странным. С одной стороны, японское правительство заявляет, что это дело его не касается, а с другой стороны, обращается с требованием и чуть ли не с угрозами. Позиция по меньшей мере странная. Мы не можем вообще согласиться с ролью, которую японская сторона себе присваивает в советско-маньчжурских отношениях. Когда ей зыгодно, она говорит, что эти отношения ее не касаются, а в других случаях, как в настоящем, она выступает как заинтересованная сторона, требует и даже угрожает. Мы не можем допустить, чтобы с нами подобным образом разговаривали. Мне непонятно далее, почему г. Ниси нагромождает здесь такие прошлые вопросы, как вопрос об отдельных инцидентах, затем о переговорах о редемаркации. Я думаю, что возвращаться в данный момент к этим старым вопросам, не имеющим отношения к обсуждаемому вопросу, нецелесообразно. Кроме того, я могу добавить, что г. Ниси плохо ин-'формирован, ибо переговоры о редемаркации прекратились не по вине советской стороны, а потому, что их не желала японская сторона.

Что же касается затронутого г. Ниси Портсмутского договора, то, я думаю, было бы лучше и даже выгоднее для японской стороны поменьше ссылаться на Портсмутский договор и вообще о нем не упоминать, ибо всем известно, что она неоднократно нарушала его как в отношении Маньчжурии, так и по некоторым другим вопросам. Японскому правительству ничто не дает права усматривать нарушение Портсмутского договора в обсуждаемом нами инциденте. Мы с г. Ниси сейчас обсуждаем вопрос, который искусственно создан японо-маньчжурскими властями, ибо,

24 Д.:куч. зн, еслйт., т. XXI 369

по существу, никакого инцидента нет. так как наши пограничники ire переходили границы, и все это не имеет никакого отношения к Портсмутскому догозору.

Я заканчиваю свои отзст просьбой к г. Ниси передать его поскорее японскому правительству. Этот ответ полностью исчерпывает поднятый г. Ниси вопрос. Я выражаю надежду, что в Токио поймут, что данный вопрос не стоит того, чтобы его далее обсуждать, что он искусственно создан японскими властями в Маньчжурии и что никакого нарушения границы нет. Я надеюсь, что японское правительство сделает полезный для наших отношений вывод из этого и в дальнейшем будет осторожно и критически откоситься к тем сообщениям, которые оно иногда получает от своих местных властей в Маньчжурии.

Ниси (после нового повторения и разъяснения высказанного им ранее мнения о том, что вопрос о границе есть вопрос между МаньчжоуТо ц СССР, что Япония ввиду своих тесных отношений с Маньчжоу-Го не может быть равнодушной к нарушениям границы с советской стороны и что, поскольку в данном инциденте речь идет о границе, он, Ниси, не может согласиться со мною, что это касается только СССР). Я не ногу согласиться, что переговоры об уточнении границ приостановлены из-за отсутствия искренности с японской стороны. Сегодня утром Вы сказали, что советская сторона предлагала совместное расследование инцидента 30 января 1936 г. Это неправильно. Предложение об этом было сделано японской стороной. Это достаточно говорит об искренности японского правительства. Что касается Вашего заявления, что японская сторона искусственно создала настоящий инцидент, я могу лишь сказать, что советские войска были посланы в то место, где их раньше ие было. О содержании сегодняшнего разговора я сообш.у в Токио, но думаю, что у японского правительства не будет никакого изменения позиции в этом вопросе. Таким образом, я хочу сказать, что я, может быть, еще раз обращусь к Вам по данному вопросу.

Стомоняков. Я полагаю, что ответ на затронутые Вами сейчас вопросы уже содержится в моих предыдущих высказываниях. Отмечу лишь, что сегодня утром я не говорил, что предложение о смешанной комиссии в январе 1936 г. было сделано советской стороной. Я. правда, не просматривал архива, но, насколько память мне не изменяет, полагаю, что японская сторона действительно внесла предложение о создании смешанной комиссии. Созетское правительство ответило согласием при условии включения в нес нейтральных представителей. Японская сторона отклонила это предложение, Тогда советская сторона согласилась на создание смешанной комиссии без нейтральных представителей, на паритетны?; началах, и я даже вручил г. Ота проект положения о смешанной комиссии*, но японская сторона ответа

* См. т. XIX, док. Л^;> 75.

на него не дала и уклонилась вообще от создания данной комиссии. Единственный вывод, который можно сделать из этого, — это тот_: что японское правительство после тщательного изучения инцидента убедилось в том. что оно не право, и поэтому уклонилось от создания смешанной комиссии, (В зтот момент беседы, это было около 2 часов ночи, т. Абраиский * принес козое сообщение от ГУПВО.) В то время как мы ведем с Вами этот ночной разговор, пришло новое сообщение с Дальнего Востока. 15 июля недалеко от оз. Хасан (которое Вы называете Чанчи) три японских солдата перешли советскую Гранину, и в результате завязавшейся перестрелки один из них был убит, другой ранен, а третий скрылся. Таким образом, благодаря ошибочной позиции, которую заняли местные японо-маньчжурские власти, ими же искусственно созданный инцидент осложняется и уже привел к печальным результатам. Мне остается теперь протестовать по поводу того, что наша граница еще раз была нарушена сегодня и что, несмотря на мое утреннее ппедупреждение, местные японо-маньчжурские власти, по-видимому, выполняют свою угрозу, посылая своих солдат ка советскую территорию. В интересах наших отношений я выражаю пожелание, чтобы г, Ниси возможно скорее информировал свое правительство на основании моих заявлений о фактическом положении, которое создалось, и о международно-правовой стороне вопроса. Я выражаю уверенность, что, когда японское правительство узнает, что речь идет о бесспорно советской территории, оно даст распоряжение о прекращении подобных действий со стороны японэ-маньчжуреких властей и тем самым предотвратит осложнения, которые могут возникнуть, если японо-маньчжурские власти дальше будут продолжать посылать солдат на советскую территорию, (Тут, на основании сообщений ГУПВО. я показал Ниси на карте место столкновения на советской территории.)

Ниси. Из Вашего сообщения я узнал о новом инциденте, и у меня это вызвало большое удивление. Такой печальный результат является свидетельством того, что советская сторона выступила провокационно. В связи с этим я заявляю протест. О новом инциденте, я думаю, от нашего правительства будут получены инструкции. Что же касается карты, которую Вы сегодня мне показали для того, чтобы оправдать вашу позицию, то так как эта карта показана мне одной стороной, с которой я веду переговоры, то я не имею оснований относиться к ней как к достоверной карте. Я хочу это сказать ясно. Поскольку советская сторона не соблюдает в существующем положении осторожности, то можно ожидать, что за этим инцидентом последуют другие инциденты. Дальнейшее возникновение их нельзя будет предотвратить. Японское правительство уже заявило о том. что ответственность за дальнейшее обострение инцидента ляжет на советскую сто-

* Ответственный референт Главного секретариата НК.ИД СССР,

рону, Мне остается повторить еще раз это заявление. Так как вопрос осложняется, то нам не нужно заниматься напрасно его обсуждением. Наша главная цель заключается в следующем; каким образом постараться разрешить данный конфликт мирным путем, Я думаю, что теперь такое время, когда нужно изучить политические способы разрешения данного конфликта. О содержании нашего разговора я передам в Токио, Одновременно с этим я еше раз выражаю свое пожелание, чтобы Советское правительство приняло во внимание мое последнее предложение. Я Думаю, что эвакуация войск — это одно, а пограничный вопрос — другое. Эти оба вопроса могут быть разрешены в отдельности.

С то мо ня к ов, Я просил бы разъяснить г. Нисп. как понять его слова, что он не может относиться к показанной мною карте, как к достоверной.

H иен, Я хотел этим сказать, что не уполномочен согласиться на то, что эта карта является той картой, которую маньчжурская сторона должна соблюдать, т. е. я не убежден, что эта карта является картой, определяющей границу СССР и.Маньчжоу-Го.

С то м он я ко в. Г-н Нисн сегодня без нужды уже два раза говорил о провокационных выступлениях советской стороны. Характерно, что после сообщения мною об инциденте, когда три японца перешли на советскую территорию, г. Нисн, не зная, как было дело, и не имея еще никакого сообщения от своего правительства, сказал сразу тут же, что советская сторона действовала провокационно, и заявил протест. Я думаю, у г. Ниси не было никаких деловых оенозаннй употреблять такое острое, оскорбительное выражение, которое мешает вести нормально переговоры. Что же касается вопроса о карте, то г. Ниси является достаточно сведущим дипломатом, чтобы он мог не знать о Хунчун-ском соглашении и о приложенных к нему картах. Второй экземпляр этих карт имеется у правительства Маньчжоу-Го. Оспаривать официальную карту некорректно, и я просил бы г. Ниси воздержаться в переговорах от такого рода приемов. Что же касается его заявления, что могут последовать другие инциденты, то все будет зависеть от поведения японо-маньчжурской стороны. Как было до сих пор, так будет и впредь. Если японо-маньчжурские власти будут посылать на советскую территорию вооруженных людей, то их будут встречать вооруженные пограничники, обязанные защищать советскую территорию, и ответственность за осложнения будет полностью лежать на японской стороне. Советская сторона никогда не желала и в данном случае не желает осложнений, Я убежден, если японское правительство и министр иностранных дел г. Угаки ознакомятся с Хунчун-ским соглашением и картами, приложенными к нему, то они ясно поймут, что японо-маньчжурские власти вводят их в заблуждение, и японское правительство отдаст немедленно распоряжение о прекращении подобных действии со стороны японо-маньчжур-

гких властей. Я прошу Ниси также передать японскому правительству и г, Угаки те объяснения, которые я ему здесь дал.

Ниси, Так как я не располагаю временем, то я коротко хотел бы сказать, что печальный инцидент является результатом провокационных действий советской стороны. Это есть результат того, что î Î июля с, г. советская сторона начала вести такую провокационную линию, и сегодняшний печальный инцидент есть прямой результат совокупности таких провокационных действий и берет свое начало H июля. В этом смысле я и хотел сказать. Вы сказали, что советская сторона не желает конфликтов. Если действительно это так, то было бы разумно и целесообразно, чтобы Советское правительство эвакуировало обратно свои войска и чтобы было восстановлено положение, которое существовало до i i июля. Я.хочу выразить свое пожелание, чтобы Советское правительство приняло во внимание все вышесказанное и приняло меры в этом направлении.

Стомоняков. Я не знаю, понимает ли вполне г. Ниси значение слова «провокация». Я думаю, что ке понимает, раз он так часто употребляет это слово. Я вновь заявляю, что советские пограничники никогда не занимались провокациями н что всему миру известно, что все конфликты на Дальнем Востоке спровоцированы, так же как и в данном случае, лпоно-маньчжурскимн властями.

Что же касается пожелания г. Ниси об эвакуации советских войск, то я поражен упорством г, Ниси. который после всех разъяснений, исчерпывающе освещающих положение, может еще серьезно говорить о том. чтобы советская сторона эвакуировала войска со своей собственной территории. Об этом, конечно, не может быть и речи. Единственное средство ликвидации данного конфликта заключается в том, чтобы японское правительство, изучив фактическую и международно-правовую стороны этого вопроса, поняло, что его власти вводят его в заблуждение, и энергично призвало их к порядку. Никакого другого выхода я не вижу *.

Б. Стомоняков

Печ^т. no api:

261. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Временному Поверенному в Делах СССР в Испании С. Г. Марченко

19 и:олл 1933 г.

Мне пришлось вновь задержать Вас в Барселоне, хотя принципиально вопрос об удовлетворении Вашей просьбы о разрешении приехать в Союз хотя бы на десять дней нами решен в поло-

* На беседе присутствовал помощник" зазедмощего II Восточным отделом НКПД СССР С, К. Шрашкн.

жительном смысле. Меня, естественно, беспокоит пустое место, которое останется в полпредстве в связи с Вашим отъездом. Хотелось бы поскорее осуществить обмен моряков*, до которого, по-видимому, еще далеко. Кроме того, может возникнуть необходимость в сношениях с испанским правительством в связи с осуществлением плана Лондонского комитета по невмешательству. Вот почему я и просил Вас задержаться еще некоторое время. Мы все пытаемся найти какого-нибудь подходящего работника, чтобы срочно отправить в Барселону для временной замены Вас, но это дело довольно сложное и длительное.

Газеты сообщали, что испанское правительство дало уже ответ в Лондон, но я полагаю, что речь идет лишь о принципиальном согласии на зыработанный Комитетом план, а не о принятии всех положений этого плана. Я не ожидал, чтобы испанское правительство спешило с ответом, ибо оно вряд ли заинтересовано з ускорении введения еще более строгого контроля, который ни з каком случае не будет стеснять Франко. Мы долго боролись в Комитете по основным вопросам, полагая, что детали могут послужить предметом дальнейшей переписки между Лондоном и Барселоной. Испанскому правительству удобнее отстаивать те или иные выгодные для него позиции, чем нашему представителю. Очень важно, чтобы в комиссиях, которые поедут к мятежникам для подсчета волонтеров, были более или менее расположенные к республиканской Испании люди, на чем должна настаивать Барселона. Надо учитывать, что Чемберлен заинтересован лишь в скорейшем введении контроля и начале эвакуации волонтеров. Ему важно лишь, чтобы с внешней стороны дело выглядело более или менее прилично, а не интересы справедливого и беспристрастного отношения. Итальянское правительство пойдет на всякие мошенничества и надувательства, и люди Чемберлена в комиссиях будут смотреть на все это.сквозь пальцы. Соглашение между Муссолини и Чемберленом может состояться на базе вывода определенного количества итальянских добровольцев в тыл для ввода в действие англо-итальянского соглашения, после чего те же добровольцы вновь вернутся на фронт. Возможна также добровольная эвакуация десятка тысяч итальянцев из числа больных, раненых и штрафных. Вот почему важно, чтобы в каждой комиссии был хотя бы один более или менее беспристрастный, справедливый наблюдатель.

Нам известно, что Муссолини очень сильно нажимает на Лондон, чтобы добиться скорейшего введения в действие англо-итальяпского соглашения. Англичане указали для этого три возможности: Î) достижение перемирия между воюющими сторонами при активном содействии Италии, 2) добровольная односторонняя эвакуация не менее 10 тыс. итальянских добровольцев, 3) осуществление плана Лондонского комитета. Муссолини от-

* Ск. Д'-ж. Кг 140, 141,259.

верг первые две возможности, заявив в то же время, что после принятия итальянским представителем в Лондонском комитете британского плана испанская проблема является делом Комитета и Италия больше ни при чем. Английский посол в Риме настроен очень пессимистически насчет возможности соглашения и даже собирается в двухмесячный отпуск. Надо, однако, ожидать дальнейших попыток со стороны Муссолини с пуском в ход всяческих средств шантажа и запугивания Чемберлена и в результате этого — капитуляции последнего.

Литвинов

Печат. по орх.

262. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Гжибовским

19 июля!938 г,

Я пригласил к себе Гжибовского, чтобы переговорить с ним по поводу полицейской охоты на сотрудников полпредства СССР, имевшей место в Варшаве Î8 июля.

Изложив послу содержание информации, полученной НКИД от поверенного в делах т. Листопада, я заявил Гжибовскому протест против недопустимых действий варшавской полиции и потребовал немедленного прекращения полицейской охоты на сотрудников полпредства и привлечения к ответственности виновных,

Гжибовский мне заявил, что Î8 июля около 8 часов вечера Каршо-Седлевский * лично уведомил его по телефону из Варшавы о протесте, заявленном т. Листопадом по поводу действий полиции. Каршо-Седлевский сообщил, что МИД принял протест в части, касающейся задержаний и «легитимации» сотрудников полпредства, обладающих дипломатическим качеством, На это я возразил, что меня крайне удивляет молчание, которым Каршо-Седлевский и сам посол обходят возмутительные действия полиции в отношении сотрудников полпредства, не принадлежащих к дипсоставу. Гжибовский пояснил, что по поводу задержания и допроса т. Андриевского** т. Листопаду также выражено сожаление от имени МИД. Что касается остальных сотрудников, то Каршо-Седлевский, по словам Гжибовского, счел необходимым внести оговорку: он будто бы заявил, что МИД не может цнтер-веиировать перед министерством внутренних дел по поводу действий полиции, относящихся к сотрудникам полпредства, состоящим в польском подданстве. На это я заметил, что ни уборщица Сущенко, ни муж и жена Харчук не относятся к категории польских граждан. Все они являются гражданами СССР, и НКИД настаивает, чтобы они были ограждены от насильственных ден-

* Вр. н. о. директора В^стэчного департамента МИД Польши. ** Заведующий бюро пзчати полпредства СССР в Польше.

ствии и издевательства со стороны агентов варшавской полиции. Я добавил, что, несмотря на протест, заявленный т. Листопадом Каршо-Седлевскому. задержание и допрос сотрудников полпредства продолжаются: между прочим, этому подверглись первый секретарь полпредства Чебышев, второй секретарь Ле-бежихин и пом. военного атташе Завьялов. Гжибовский пробовал сослаться на то_: что переговоры Кар^шо-Седлевского с воеводой Варшавы, который должен был отдать соответствующее распоряжение подчиненной ему полиции города, вероятно, по техническим причинам несколько замедлились и потому не дали немедленного результата. Я на это возразил, что. конечно, легче было МИД добиться разговора с полицейскими властями Варшавы, нежели самому Каршо-Седлевскому по телефону говорить с посольством в Москве. Во всяком случае, я сигнализирую послу крайнюю напряженность положения, создавшегося в Варшаве вокруг советского посольства, и прошу его о немедленном принятии мер для урегулирования положения. Я напомнил послу, что совсем еще недавно он выражал НКИД и Советскому правительству признательность за куртуазное отношение ^ш. События Î8 июля показывают, что полицейские власти в Варшаве по-своему понимают требования взаимности.

Гжибовский обещал немедленно довести до сведения МИД мои заявления. Он высказал уверенность, что в ближайшие же дни наше полпредство в Варшаве будет достаточно полно информировано о всех обстоятельствах событий Î8 июля и что «неуместные жесты» варшавской полиции, как выразился посол, немедленно прекратятся ^ш.

В заключение разговора польский посол просил ускорить расследование обстоятельств вынужденной посадки трех польских планеристов на советской территории в районе Каменец-Подольска. Я ответил, что НКИД по этому поводу уже сносится с компетентными органами ^из.

Прощаясь, посол сообщил, что собирается завтра, 20 июля, выехать в Киев вместе с женой, откуда на автомобиле направится в Одессу. Из Одессы на пароходе Гжнбовские поедут в Ялту. Из Крыма, снова на автомобиле, посол направится на Днепрогэс.

В. Потемкин

Печат. по арх.

263. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Бельгии с Посланником Бельгии в СССР Хейндриксом

19 июля 1933 г.

Хейндрикс говорил мне, что очень доволен своим повышением и что особенно приятно ему было видеть, как Советское правительство немедленно ответило на запрос об агремане для него.

3"

Вообще он доволен условиями своей работы в Москве и считает, что взаимоотношения между нашими странами развиваются вполне нормально. Он вынужден, к своему сожалению, констатировать, что в Бельгии есть еше круги, отношение которых к СССР продолжает определяться страхом перед советской пропагандой. Б беседах, которые ему приходится здесь иметь, он старается объяснить людям важность Советского Союза как фактора международной политики, глубокое и искреннее миролюбие Советского правительства и важность, которую в связи с этим СССР представляет с точки зрения сохранения мира. Он вынужден, однако, констатировать, что в Бельгии еще немало людей, предубежденных против СССР.

Я сказал, что мои наблюдения позволяют мне подтвердить и даже несколько развить эти замечания Хейндрикса. Советско-бельгийские отношения действительно развиваются нормально, и это объясняется наличием объективных предпосылок для такого развития. Эти отношения, однако, могли бы быть лучше к пользе обеих сторон, и имеющиеся объективные предпосылки могли бы быть реализованы значительно полнее, если бы мы не сталкивались здесь, в Бельгии, с наличием определенных тенденций враждебного порядка. Несмотря на то что всякий раз, когда между нами и Бельгией ведутся какие-либо хозяйственные переговоры, бельгийская сторона настаивает на желательности размещения нами в Бельгии заказов на трудоемкие фабрикаты промышленности, наши попытки размещения в Бельгии таких заказов не приводят к результату, так как бельгийская тяжелая промышленность или стоящие за нею финансовые круги попросту отказываются от таких заказов, в то время как промышленники других стран чрезвычайно настойчиво ухаживают за нашими хозяйственными организациями, добиваясь таких заказов. Другого рода явление —это какая-то своеобразная и никак не могущая быть объясненной с точки зрения бельгийских интересов зоологическая враждебность некоторой части бельгийской печати по отношению к СССР. Странным образом это наблюдается именно у газет, которые наиболее близко, наиболее тесно связаны с правительством. «Эндепандаис бельж». которая выступает как герольд правительства, систематически воздерживается от опубликования информации, идущей из советских источников, даже в тех случаях, когда речь идет о фактах, относящихся к СССР, даже тогда, когда все католические газеты печатают соответствующую советскую информацию. «Энде-панданс^ в связи с очередным конфликтом на советско-маньчжурскоЙ границе печатает все время японские коммюнике и не публикует сообщений ТАСС. «Эндепанданс» попросту замолчала перелет Крккннакн и Бряндинского *, являющийся одним из самых замечательных достижений авиации за много лет,

* Си. газ. «Известия». 29 июня 1938 г.

в то время как даже наиболее правые бельгийские газеты с восхищением отметили это дело. «Эндепанданс» в данном случае, как и в других, точно следовала линии унифицированной германской печати, -Можно было бы не обращать внимания на своеобразное поведение этой газеты, которая, кстати сказать, замечательна также своими почти ежедневными восторгами по адресу Германии, если бы, повторяю, «Эндепанданс» не держала себя и не рассматривалась как в Бельгии, так н за границей как официоз бельгийского правительства. Читатели «Эндепанданс», естественно, должны прийти к выводу, что враждебность этой газеты по отношению к СССР соответствует настроениям самого бельгийского правительства. Такие впечатления могут создаться тем более, что от времени до времени некоторые бельгийские министры позволяют себе выступать с антисоветскими заявлениями на публичных собраниях, на что мне уже пришлось обратить внимание Спаака *. Впрочем, и сам Спаак в полемическом увлечении не всегда сохраняет в памяти обязанности, вытекающие из его официального положения по отношению к государствам, с которыми Бельгия поддерживает официальные отношения, причем эта забывчивость проявляется только по отношению к одной стране, а именно к СССР. Я объяснил, что говорю об этом Хейндриксу потому, что ему как человеку, работающему в области бельгийско-советских отношений, полезно все это знать, тем более что такого рода факты, если бы они продолжали накапливаться, способны были бы когда-нибудь нарушить то нормальное течение взаимоотношений^ которое сейчас мы имеем возможность констатировать.

Хейкдрнкс выражал свое искреннее огорчение по поводу обстоятельств, на которые я ему указал. Он попытался было несколько восстановить равновесие, заговорив о советской печати, которая, дескать, находится под контролем правительства.

Я коротко сказал, что мы можем как-нибудь в другой раз по-говог.ить о режиме печати в наших странах и я выскажу ему тогда свои соображения о том, в какой мере та или иная печать правильно отражает настроения общественности. Во всяком случае, с бельгийской стороны советскую печать можно было бы упрекнуть только в том, что она Бельгии и ее правительству совершенно не уделяет внимания. Но это уже ничего общего не имеет с требованиями международной куртуазии.

Хейндрикс пробудет в "Бельгии (в Спа) до конца августа, когда поедполагает вернуться в Москву.

Е. Рдбинин

Пе^ат, г, о срх,

* Ск. до:-:, hb 105,

264. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Японии в СССР Сигемицу

20 июля 1938 г.

Сигемицу. Я просил свидания с Вами в связи с тем, что имею срочные инструкции от своего правительства.

Литвинов. К сожалению, я имею очень ограниченное время для приема г. поста, лишь до 3 часов, так как я должен присутствовать на сессии Верховного Созета.

Сигемицу. П июля советские войска неожиданно заняли район Чжангофын к западу от оз. Чанчи и начали возводить там укрепления, по поводу чего поверенный в делах Ниси 15 июля заявил г, Стомонякову протест и требование о немедленном выводе из этого района советских войск. Стомонякоб отверг этот протест на основании Хунчунского соглашения и приложенных к нему карт, заявив, что японский протест лишен основания*¹.

Императорское правительство, изучив вновь этот вопрос, дало телеграфную инструкцию заявить о следующем:

По данным, основанным на договорах между Китаем и Россией, устанавливающих границу в этом районе, а также по данным царского времени, которыми располагает маньчжурское правительство, этот район принадлежит МаньчжоуТо. Кроме того, в Хунчунском соглашении ^li:; о котором упоминал г. Стомо-няков, сказано, что от литеры Т граница идет на сезеро-запад, по горам, по западной стороне оз. Хасан и достигает северной оконечности песчаной гряды и т. д.

Таким образом, отсюда также ясно видно, что границей является западный берег оз. Чанчи.

Далее можно привести доказательства принадлежности этого района МаньчжоуТо из того, что ежегодно на этой горе маньчжурское население справляет свои религиозные обряды.

Из вышесказанного вытекает, что нет ни малейшего сомнения в том, что эта территория принадлежит МаньчжоуТо, и японская армия в силу своих обязательств перед МаньчжоуТо может предпринять меры, на которые вынуждают ее обязательства.

Советская сторона всегда проявляла стремление к миру и сохранению статус-кво в пограничном районе. Однако то обстоятельство, что созетская сторона заняла указанный район, является нарушением статус-кво, ответственность за которое падает на советскую сторону.

Нельзя не пожелать, чтобы советская сторона приняла меры к восстановлению статус-кво, ибо действия советских войск возлагают ответственность на Советское правительство. Я не хочу сказать, что граница должна быть точно определена теперь же, основываясь лишь на данных МаньчжоуТо. Я думаю, что это должно быть проведено в будущем на основании данных, которыми располагают обе стороны.

* См. док. X» 259, 260

Сегодняшние требования японской стороны сводятся лишь к немедленному выводу советских войск из района Чжангофын и восстановлению положения, существовавшего до 11 июля, чем будет внесено успокоение на границе в этом районе. Императорское правительство надеется, что Советское правительство уделит этому сегодняшнему заявлению достаточное внимание.

Литвинов. Во время разговора т. Стомонякова с Ниси Стомоняков предъявил ему совершенно официальные документы: Хунчунское соглашение и приложенные к нему карты, на которых совершенно ясно очерчена граница. Эти карты имеют подписи китайских представителей. По этой карте граница проходит к западу от оз. Хасан, которое Вы называете Чанчи. Мне казалось бы, что предъявление этих документов должно было бы ликвидировать всякие разговоры на эту тему, и я был очень рад узнать от посла, что японо-маньчжурская сторона изучила все документы, но я ожидал услышать, что японо-маньчжурская сторона пришла к тому же к единственно возможному заключению — о принадлежности озера и прилегающих высот Советскому Союзу. К сожалению, японское правительство продолжает отстаивать свою прежнюю неправильную точку зрения. Посол говорил о каких-то данных, но не сказал, какие же это данные. Он упомянул лишь о каких-то религиозных обрядах, которых никто проверить не может. Мы знаем,что мы всегда считали высоту, о которой идет речь, находящейся на советской стороне. Туда постоянно посылались наши пограничные наряды. Мы поэтому должны решительно отклонить всякий протест и требования потому, что речь идет о советской территории, относительно которой никакие требования другой державы неприемлемы.

Совершенно правильно говорил посол, что мы заинтересованы в сохранении спокойствия на границе и в сохранении статус-кво, и наши войска на высоте, о которой идет речь, не имеют другой цели, кроме цели защиты статус-кво, т. е. нашей границы.

В отличие от других государств, мы не содержим армий для посылки нх в чужие страны, а исключительно для защиты наших границ. Наша армия сознает свою ответственность, а именно — ответственность за ненарушимость наших границ, и этой ответственностью она и вдохновляется в своих действиях. Посол говорил о каких-то данных, имеющихся с обеих сторон. Мы свои данные предъявили японскому посольству в лнце Ниси. Я готов их также предъявить г. послу. Если японская сторона предъявит свои данные, мы готовы их изучить, но пока нам представляют лишь голословные утверждения и необоснованные требования.

Я вновь должен подтвердить, что мы остаемся на той точке зрения, которую изложил т. Стомоняков. Спокойствие может быть нарушено только другой стороной — японо-маньчжурской, и в таком случае она будет нести ответственность за это и за последствия. Наши войска, где бы они ни находились, другим государствам, чужим территориям не угрожают.

Ш>

Сигемнцу. Я думаю, что Вашим ответом японское правительство не будет удовлетворено. Во-первых, Вы говорите относительно карты как' юридического обоснования данного вопроса, но эта карта, которую г. Стомоняков показывал Ннси, никогда не была опубликована, и, мне думается, нецелесообразно в этот напряженный момент говорить о какой-то карте. Это лишь осложнит положение.

Согласно тексту Хунчунского соглашения, граница идет на северо-восток и по западному берегу оз. Чанчи. Это совершенно ясно по русскому и китайскому тексту. Если в будущем речь будет идти о точном установлении границы и если будет принято решение приступить к такому уточнению границы, то тогда этот вопрос будет решаться на основании карт, которыми располагают обе стороны, и в таком случае мы могли бы выписать необходимые карты. Но сейчас вопрос стоит в такой плоскости, что, по древним обычаям и данным Маньчжоу-Го, последнее убеждено в том, что настоящий район является именно территорией Маньчжоу-Го. Поэтому я хотел бы надеяться на Ваш политический разум, что Вы предпримете меры к восстановлению спокойствия на границе и тем самым будете содействовать разрядке того напряжения, которое создалось на границе, что возможно лишь при условии восстановления положения, существовавшего в этом районе до 11 июля.

К этому я хотел бы добавить, что восстановление статус-кво не наносит советской стороне никакого ущерба.

Что же касается Вашего желания, которое Вы вторично подтвердили, относительно заинтересованности в сохранении статус-кво на границе, то я хочу заметить, что оно нарушено действиями советской же стороны. Советские войска начали действовать в этом районе и строить укрепления. Япония, которая имеет перед Маньчжоу-Го обязательства по совместной обороне, могла бы в любое время предпринять действия, которые она считает необходимыми в создавшейся обстановке. К, тому же я должен заметить, что действия советских войск японская сторона рассматривает как провокационный акт.

Мы не стоим на той точке зрения, что граница должна быть сейчас точно установлена на основе только маньчжурских данных. В данном случае мы обращаемся к Вашему лично политическому разуму для того, чтобы разрядить напряженность, которая наблюдается на границе, восстановить спокойствие н положение, существовавшее до П июля.

Я хотел бы особенно подчеркнуть именно эту сторону вопроса и просить Вас обратить внимание на сказанное мною.

Литвинов. Я должен выразить свое крайнее изумление, что Вы, старый, опытный дипломат, можете так пренебрежительно отзываться об официальных картах, называя их «какими-то» картами. Вы должны знать, что единственное средство, определяющее границы,— это карты.

Меня также удивляет то, что Вы хотите опорочить карту, заявляя, что ока не была опубликована. Я не знаю, была ли она опубликована или нет. Если даже она не была опубликована, то от ЭЮ70 она не перестала ведь существовать. Особенно странно слышать такого рода заявления от представителя Японии, которая отнюдь не все договоры, заключенные ею с другими странами, публикует и которая имеет немало тайных соглашений, но от этого ъти соглашения во взаимоотношениях с участниками таковых но теряют своей силы.

Копия этой карты должна быть у правительства Маньчжоу-Го. Если посол не мог ознакомиться с ней, то несомненно, что представитель Японии в Маньчжоу-Го имел полную возможность ознакомиться с ней и убедиться, что протесты и требования японской стороны в этом вопросе абсолютно необоснованны.

Г-н Стомоняков читал г. Ннси выдержки из Хунчунского соглашения, в которых говорится, что граница проходит по горам на западной стороне оз. Хасан. Ведь это соглашение существует. Что Вы можете противопоставить этому соглашению? Японская сторона, не предъявляя никакого другого документа, выдвигает голословное требование отвода советских войск с советской территории. Получается так, чю вы пока уходите, а мы потом разберемся. Что бы нам ответило японское правительство, если бы ему сказали, что вот ваши-де. мол, войска находятся в таком-то месте на маньчжурской территории, но мы считаем их пребывание там неправильным; уведите свои войска оттуда, а потом мы будем разбираться, кому принадлежит эта территория.

Я должен также решительно протестовать против слов посла о провокационных актах с советской стороны. Ничего провокационного в том, что советские войска занимают тот или иной пункт на принадлежащей нам территории, нет. Наоборот, провокацией надо считать необоснованные требования другого государства об отводе этих войск. Никакого спокойствия мы на границе не нарушали, ни на кого мы не нападали, чужой территории мы не занимали, и поэтому на границе сохраняется полное спокойствие, и оно будет сохраняться до тех пор, пока оно не будет нарушено японо-маньчжурской стороной.

Я надеюсь на благоразумие японского правительства, которое постарается учесть заранее последствия, могущие возникнуть в случае возможных попыток нарушения существующего спокойствия на границе.

Это все. что я могу сказать по этому поводу, и вряд ли есть смысл продолжать спор.

Если посол представит другую какую-либо карту, противоречащую нашей, то мы изучим ее.

Я хочу воспользоваться случаем и обратить внимание г. посла на происшествие, по позоду которого наше полпредство в Токио уже обращалось в МИД ^ш.

На днях имел место налет какой-то банды на полпредство.

3S2

Банда разбрасывала около полпредства провокационные листовки. Несмотря на то что возле здания полпредства всегда дежурят значительные полицейские силы, останавливая всякого входящего и выходящего оттуда, однако на сей раз они ничего ise предприняли, чтобы воспрепятствовать проникновению этой банды на территорию полпредства,

Я думаю, что посол, так же как и я, заинтересован в сохранении спокойных и нормальных условий работы как нашего полпредства в Токио, так и японского посольства в Москве и что он от моего имени обратит на это печальное происшествие внимание японского правительства, чтобы было произведено тщательное расследование по выявлению виновных, а также принятию мер к недопущению подобных действий в будущем.

Сиге м н цу. Я не могу вкратце не ответить па Ваше заявление.

Я не говорил о том, является ли эта карта ложной или подлинной. Я заявил лишь, что она никогда не была опубликованной. Я именно эту сторону и хотел подчеркнуть. Я полагаю, что все карты могут быть рассмотрены тогда, когда речь будет идти об уточнении границы. Но здесь уже я могу добавить, что эти карты не соответствуют Хунчунскому соглашению. По крайней мере тому месту, которое было процитировано Стомоняковым Ниси, так как в цитате сказано, что граница проходит по западной стороне озера, а не к западу от него. Одним словом, я могу сказать лишь, что то место, где произошло это событие, по глубокому убеждению правительства Маньчжоу-Го, является территорией, принадлежащей Маньчжоу-Го. В этом нет никакого сомнения. Поэтому Япония имеет права и обязательства перед Маньчжоу-Го применить силу для того, чтобы заставить советские войска эвакуироваться из незаконно занятой ими территории Маньчжоу-Го. К такому выводу мы должны прийти. Ведь ясно, что инцидент возник нз-за того, что советская сторона вторглась на маньчжурскую территорию, и то предложение, которое я выдвинул,— не затрагивать сейчас юридической стороны вопроса, а касаться лишь восстановления статус-кво на границе. Но так как спокойствие на границе было нарушено советской стороной, то мне кажется, что ничего больше не остается, как принять меры, которые мы считаем необходимыми для восстановления своих Прав.

В связи с этим я заявляю протест против убийства японского солдата. Это произошло в то время, когда несколько японских жандармов подверглись обстрелу н один из них, кажется, младший унтер-офицер Мапусима, пропал без вести. Можно считать. что он, очевидно, был убит во время обстрела их советскими войсками в районе, незаконно занятом советскими частями 11 июля. Я выражаю особенно свое сожаление по поводу того, что это незаконное убийство японского солдата имело место в столь ответственный момент, когда по поводу всего этого инцидента велись переговоры.

Я уполномочен заявить решительный протест и оставляю за собой право в будущем предъявить конкретные требования, связанные с этим происшествием.

Литвинов. Г-н посол ничего нового не сказал. Единственная новость — это то, что он пригрозил нам силой. Посол, очевидно, считает тактику угроз хорошим средством дипломатии. К сожалению, теперь имеется немало стран, которые поддаются запугиванию и угрозам, но пусть посол знает, что это средство в Москве успешного применения не найдет.

Что касается убийства солдата, то я протест должен отклонить, ибо это имело место на советской территории, где японским жандармам делать нечего. Я могу лишь заявить встречный протест против перехода жандармами нашей границы. На этом я заканчиваю.

Уходя, Сигемицу обратился на английском языке к т. Литвинову с просьбой принять его для общего разговора *.

Литвинов

/7t?4iir. по арх.

265. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Финляндии с вр. и. о. Министра Иностранных Дел Финляндии Войонмаа

20 июля 193? г.

20 июля был приглашен для переговоров с вр. и. о. министра иностранных дел Войонмаа, который сообщил мне, что он с сожалением должен констатировать, что факт нарушения советской гранниы финским самолетом, изложенный в нашей ноте**, соответствует действительности. С получением нашей ноты компетентные власти Финляндии немедленно приступили к расследованию и установили, что этот печальный случай произошел вследствие потери ориентации пилотом.

Выразив по поводу этого свои извинения, Войонмаа сказал, что он надеется на взаимное понимание неумышленности этого инцидента. Признавая недопустимость подобных явлении, он заверил меня, что со стороны финляндского правительства будут приняты соответствующие меры для избежания подобных случаев в дальнейшем.

Одновременно Войонмаа заявил мне, что он сейчас вновь опечален неприятным сообщением о задержании нашими властями финского судна, но уверен, что и в данном случае имело место случайное нарушение и что инцидент будет урегулирован***.

Я ответил Войонмаа, что о его заявлении я постараюсь незамедлительно довести до сведения своего правительства. Что же

* См. док. Л? 287.

** См. док. X? 258.

*** Сы. док. Л* 271.

касается задержания финского судна, то мне пока ничего не известно.

В заключение он мне вручил ответную ноту, копию которой я пересылаю с этой почтой I Западному отделу ^:15.

Полпред СССР в Финляндии В. Деревянский

Печат. по арх.

266. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Иране с Министром Иностранных Дел Ирана Лалямом *

20 июля 1933 г.

Дипломатический корпус представлялся новому министру 20 июля.

Во время моего краткого свидания с Аалямом он проявил живой интерес к скорейшему открытию переговоров по торговому договору н по товарообороту на ближайший год.

Я ответил на соответствующие настойчивые вопросы Ааляма, что, быть может, удастся открыть переговоры в начале августа.

Аалям попробовал даже фиксировать дату начала переговоров, но я уклонился от этого н сказал, что о дате начала переговоров сейчас можно говорить только предположительно, ибо это зависит от ряда ведущихся в Москве подготовительных работ. Тем не менее Аалям сказал, что он хотел бы начать переговоры не позднее 1—5 августа. Вслед за тем Аалям перешел ко всяким темам, не имеющим значения.

В отличие от моей первой беседы с Сохейли ** Аалям ничего не сказал по поводу нынешнего состояния ирано-советских отношений и не упомянул о пехлевийском вопросе.

Мне пришлось обратить внимание министра на стоящую перед нами основную политическую задачу. Я подчеркнул, что пехлевийский вопрос является еще более важным и еще более срочным, чем вопрос о торговом договоре. Пехлевийский вопрос нужно рассматривать как фундаментальный вопрос наших взаимоотношений, от того или иного решения которого зависит перспектива наших взаимоотношений вообще и отдельных экономических и иных вопросов в частности.

Аалям сначала сделал вид, что ои впервые слышит о существовании пехлевийского вопроса. Он стал меня расспрашивать, на чем основан конфликт, какие документы лежат в его основе, к какой дате они относятся и т. д. Но дальше выяснилось, что Аалям знает о том, что речь идет о верфи. Он спросил меня, не касается ли дело немцев, на что я ему ответил, что речь идет о

* Занял этот пост 19 июля 1938 г. ** См. док. Л» 199.

25 Докум. вн. полит., т. XXI 385

недопуске иностранцев в Пехлеви. Министр стал далее убеждать меня s том, что мы должны отказаться от неправильного подозрения по адресу иранского правительства, что нужно отложить в сторону вопрос о Пехлези.

Я повторил, что пехлевийский вопрос является коренным политическим вопросом наших взаимоотношений, что мы не руководствуемся никакими неправильными подозрениями, а исходим из неопровержимых фактов, свидетельствующих о нежелании иранского правительства выполнять свои обязательства, что мы не только не согласимся на устранение пехлевийского вопроса, но. наоборот, примем все зависящие от нас меры к тому, чтобы обеспечить полное и срочное выполнение обязательства 1927 г. *

Я спросил Ааляма, намерен ли он продолжать со мною переговоры по пехлевийскому вопросу, начатые Сохейли.

Далям вновь изобразил полнейшее незнание дела и стал меня спрашивать, о чем, собственно, конкретно велись переговоры с Сохейли, ко затем он поспешил добавить, что он займется изучением вопроса и когда изучение будет закончено, то он сможет вернуться к обсуждению дела.

Полномочный Представитель СССР в Иране

.4. Черных

Пгчат. по аох.

267. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Временному Поверенному в Делах СССР в Японии К. А. Сметанину

Немедленно 2] июля 1938 г.

На Вашу телеграмму от б июля. Заявите немедленно Иноуэ, что мы считали и считаем наиболее правильным наше предложение, изложенное в нашей телеграмме от 5 июля-⁰⁰. Поскольку, однако, японская сторона считает его неприемлемым, мы предлагаем произвести обмен этапами в том же хронологическом порядке, в каком в свое время произошло задержание обмениваемых объектов. В соответствии с этим мы готовы, в случае согласия японского правительства с нашим предложением, немедленно освободить 22 человека команды шхун, задержанных до 4 апреля, а также две задержанные до этого шхуны «Бусэн Хван» и «Дайэй-мару» **. Немедленно после итого японская сторона освобождает «Вымпел» с пассажирами, командой и капитаном. После этого мы высылаем восемь японцев, высылка которых была задержана вследствие задержания «Вымпела». Что же касается шхуны «Эйтоку-мару», объясните, что с нею, к сожале-

* См. т. X, док. № 227. ** См. док. Хэ 112.

нию, произошло недоразумение, так как шхуна затонула еще в сентябре, о чем известно и японской стсрОлг, которая у