Вопрос 4. Научные традиции и научные эволюции. Типы научной рациональности

Четвертый вопрос «Динамика научного знания» должен быть рассмотрен путем перечисления подходов и объяснения этой проблемы отечественными и западными философскими школами. Важным содержанным, мировоззренческим элементом этого вопроса является рассмотрение закономерности развития науки.

Для науки чрезвычайно важной является проблема преемственности научного познания. Этот процесс выражается через такие понятия, как «традиция» и «новация», которые представляют собой две противоположные, но тесно связанные между собой стороны диалектического процесса развития науки: традиция составляют основу для новаций, которые в свою очередь «вырастают» из традиций, вбирая в себя все то ценное и положительное, что было в них.

Под традициями в науке понимаются те знания, которые накоплены прежними поколениями ученых, передаются и сохраняются последующими поколениями в конкретных научных сообществах, направлениях, школах. Что касается новаций, то в самом широком смысле – это то, чего не было раннее, что появилось впервые.

Научная революция – это этап развития научного знания, связанный с качественным изменением исследовательских стратегий, которые задаются основаниями науки. Основания науки и исследовательские стратегии были рассмотрены в предыдущей, III главе.

Кардинальная смена оснований науки может осуществляться в двух формах революционности: а) изменением специальной картины мира без существенных преобразований идеалов и норм исследования; б) радикальной сменой идеалов и норм науки новыми. В истории науки примером первой формы научной революции может выступать переход в конце XIX в. от механической к электродинамической картине мира. История квантово-релятивистской физики по отношению к физике классического этапа науки служит примером второй формы научной революции.

По мере завершения процесса дисциплинарной организации каждая наука, с одной стороны, обретает относительно самостоятельный статус, а с другой – взаимодействует с другими науками, обменивается междисциплинарными принципами, что приводит к научным революциям на основе «парадигмальных прививок».

Ярким примером такого взаимодействия является возникший союз биологии и кибернетики. Его результатом стало создание в середине ХХ в. теории биологической эволюции как процесса саморегуляции видов живых организмов. Автор данной теории И.И. Шмальгаузен в качестве самоорганизующихся систем рассматривал организмы, популяции и биоценозы. «Все биологические системы, – писал он, – характеризуются большей или меньшей способностью к саморегуляции, т.е. гомеостазису. С помощью авторегуляции поддерживается само существование каждой данной системы, ее состав и структура с ее характерными внутренними связями и закономерные преобразования всей системы в пространстве и времени. Гомеостатическими системами являются, прежде всего, отдельная особь каждого вида организмов, затем популяция как система особей одного вида, характеризующаяся своим составом и структурой с особыми взаимосвязями ее элементов, и, наконец, биогеоценоз, обладающий также определенным составом и структурой со своими, подчас очень сложными взаимосвязями»[5].

Шмальгаузену удалось решить ряд важнейших проблем при трансляции из кибернетики в биологию новой парадигмы:

– во-первых, обосновать возможность использования принципов саморегуляции к исторически развивающимся системам;

– во-вторых, рассмотреть взаимодействие организмов, популяций и биоценозов под углом зрения передачи и преобразования информации, а также процессов управления;

– в-третьих, представить отдельно взятую особь как целостный информационный блок, а специфическую для нее активность в биоценозе – как средство передачи обратной информации;

– в-четвертых, сформулировать новый для биологии принцип группового отбора, указав на роль соревнования популяций друг с другом как условия создания и поддержания надорганизменных систем (видов, биоценозов)[6].

В ХХ столетии активизация обменных процессов парадигмальными установками наблюдается не только между естественно-научными дисциплинами, но и в социально-гуманитарном знании. Так, взаимосвязь лингвистики, теории информации и биологии привела к развитию семиотики. Лингвистика при этом получила расширительное толкование как особая часть семиотики, исследующая и естественные, и искусственные языки.

Процессы обмена понятиями, методами, парадигмальными установками предполагают наличие какого-то обобщенного видения предметных областей разных наук, которое позволяло бы, сравнивая различные картины исследуемой реальности, все же идентифицировать их как одну и ту же реальность. В качестве подобного видения выступает общенаучная картина мира. Функционально она выступает как глобальная исследовательская программа науки, на основе которой формируются конкретные исследовательские программы и предназначена для: а) интеграции знаний о предметах различных наук в целях формирования целостного образа Вселенной как взаимосвязанных неорганического, органического и социального миров; б) установления сходства и различия предметных областей разных наук; в) обоснования и целенаправленной трансляции знаний из одной научной сферы в другую; г) регулирования постановки фундаментальных научных проблем.

В современной социальной истории науки можно выделить две основных стратегии: макроаналитическую и микроаналитическую[7]. Макроподход к анализу истории науки стал развиваться в 70–80-е гг. ХХ в. Основные идеи его представлены в трудах Дж. Бернала, Р. Мертона и др.[8] В целом для макроподхода является характерным:

– рассмотрение функционирования и развития научного знания в рамках целостной социальной системы;

– выявление зависимости структуры научного знания от социальных процессов;

– идентификация форм и способов организации науки с формами и способами организации социальной системы.

Важнейшей особенностью макроаналитического подхода является десубъективация, т.е. исследование обезличенных процессов и структур науки, абстрагирование от ожиданий, притязаний и ориентаций субъекта научного познания.

На рубеже 80–90-х гг. ХХ в. в связи с осознанием ограниченности макроподхода в изучении социальной истории происходит поворот к микроаналитической стратегии, которая:

– ориентирует исследователей на изучение отдельных событий, фактов, случаев;

– акцентирует внимание на описании локальных социально-исторических и социокультурных объектов, при этом абстрагируется от раскрытия закономерностей и общих социальных процессов, преемственности отдельных этапов;

– нацеливает на изучение отдельных случаев научных открытий, полемики между учеными, на выдвижение гипотез и построение теорий в определенном социокультурном контексте.

История развития науки – это сложный и противоречивый процесс, включающий в себя как эволюционные стадии, так и революционные этапы. Смена общей научной картины мира, сопровождаемая изменениями идеалов, норм, а также философских оснований науки, называется глобальной научной революцией. История естествознания насчитывает четыре глобальных научных революции.

В рамках классического естествознания выделяются две революции. Первая революция связана со становлением классического естествознания XVII в.

Нормативная структура исследования (нормы и идеалы) выражала установки классической науки и имела следующие характерные черты: а) достижение объективности научного знания предполагало исключение из описания и объяснения всего, что относится к субъекту познания и процедурам познавательной деятельности; б) объяснение интерпретировалось как поиск механических причин и субстанций; в) в научном обосновании ключевой была идея точности и неизменности знаний о природе с позиций принципов механики; г) в качестве идеала признавалось построение абсолютно истинной картины природы.

В соответствии с данными нормативными установками строилась общенаучная картина мира, которая исчерпывалась механицизмом, применяемым не только к сфере физического, но и к другим областям знания.

Система философских оснований также опиралась на идеи механицизма. В эпистемологической составляющей данной системы господствовали представления о познании объектов природы с помощью наблюдения и эксперимента. Разум субъекта познания наделялся суверенностью и понимался как дистанцированный от изучаемых предметов.

Специфичными были и знания об изучаемых объектах, рассматриваемых преимущественно как малые системы, которые характеризовались небольшим количеством элементов с жестко детерминированными связями и силовыми взаимодействиями. Полагалось, что свойства целого полностью определяются свойствами его составных частей. В соответствии с таким подходом формировалась «категориальная сетка». Онтологическая составляющая философских оснований была представлена категориями «вещь», «процесс», «часть», «целое», «причинность», «пространство», «время» и т.д.

Вторая глобальная научная революция относится к концу XVIII – первой половине XIX в. и знаменует переход к дисциплинарно организованной науке.

В системе идеалов и норм исследования наблюдается дифференциация: если в физике доминируют нормы механического объяснения, то в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения. Механистическая картина мира теряет статус общенаучной, а в разных областях научного знания (биологии, химии и др.) формируются специфические картины реальности.

В соответствии с изменяющейся дисциплинарной организацией видоизменяются и философские основания науки. Для эпистемологической составляющей этих оснований важнейшими становятся проблемы соотношения разнообразных методов науки, классификации наук и синтеза знаний.

Третья глобальная научная революция охватывает период с конца XIX до середины XX столетия и связана со становлением неклассического естествознания. Революционные перемены этой эпохи коснулись различных областей научного знания: в физике – открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теорий, в космологии – концепция нестационарной Вселенной, в химии – квантовая химия, в биологии – становление генетики. Возникают кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира.

Идеалы и нормы новой неклассической науки характеризовались:

– отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной истинности теорий и картины природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания;

– признанием истинности нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности (так как каждый из них может содержать момент объективно-истинного знания);

– осмыслением взаимосвязи онтологических постулатов науки и характеристик метода, с помощью которого познается объект. Особенно ярко это проявилось в квантово-релятивистской физике, где одним из условий объективности объяснения и описания предмета выдвигается требование учета особенностей средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом (в классической же физике объект рассматривался «сам по себе»).

– объяснением операциональной основы вводимой системы понятий (принцип наблюдаемости), а также выяснением связей между новой и предшествующими ей теориями (принцип соответствия).

Вторая революция (становление оснований дисциплинарного естествознания конца XVIII – первой половины XIX в.) происходила на фоне:

– резко усиливающейся производительной роли науки;

– превращения научных знаний в особый продукт, имеющий товарную цену и приносящий прибыль при его производственном потреблении;

– формирования системы прикладных и инженерно-технических наук как посредника между фундаментальными знаниями и производством;

– специализации различных сфер научной деятельности, складывания соответствующих этой специализации научных сообществ.

Третья революция (переход от классического к неклассическому естествознанию) была подготовлена:

– изменением структур духовного производства в европейской культуре второй половины XIX – начала XX в.;

– кризисом мировоззренческих установок классического рационализма;

– формированием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности. При этом сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации.

В конце XX – начале XXI в. в основаниях науки происходят новые радикальные изменения, которые можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию. В ходе нее рождается новая, постнеклассическая наука, для которой характерно:

– изменение характера научной деятельности (интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, революция в средствах хранения и получения знаний);

– утверждение особенностей науки, которые определялись комплексными исследовательскими программами. Наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно ориентированные формы исследовательской деятельности;

– в самом процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.

Взаимосвязь различных наук под влиянием главным образом «парадигмальных прививок» приводит к стиранию специальных научных картин реальности, которые в конечном итоге предстают в виде фрагментов целостной картины мира.

Тип научной рациональности означает степень соответствия эпистемологических характеристик реальной исторической ситуации в науке и обществе. Стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать также и как становление трех исторических типов научной рациональности, возникших в истории техногенной цивилизации: классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях – дисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональнос ть (соответствующая неклассической науке); постнеклассическая рациональность.

Классический тип научной рациональности концентрирует внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).

Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями.

.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем сущность научной революции? В каких формах может осуществляться научная революция?

2. Что означает понятие «парадигмальная прививка»?

3. Сформулируйте общее и особенное в отношении кумулятивистского и социологического подходов к пониманию истории науки.

4. Дайте характеристику двум аспектам нелинейности роста научного знания.

5. Что означает понятие «глобальная научная революция»?

6. Дайте характеристику основных типов глобальных научных революций.

7. В чем состоят принципиальные отличия основных типов научной рациональности?

Военно-медицинская академия

имени С.М. Кирова

Кафедра общественных наук