Не зная покоя

Отгремели победные салюты. Шли первые послевоенные месяцы. С помощью командования советских войск жизнь в Германии постепенно входила в мирное русло. Но еще нередко группы недобитых гитлеровцев совершали диверсии, вооруженные грабежи, занимались вредительством. Особенно неспокойно было на шоссейных и железнодорожных магистралях. Обеспечивать безопасность передвижения наших войск и воинских грузов довелось чекистам.

…Воинский эшелон шел с редкими остановками. Мимо проплывали небольшие селения Восточной Пруссии. Стоя у окна, лейтенант Вячеслав Толстов с интересом разглядывал основательные, крепкие и удобные строения хуторских имений, ухоженные земельные участки, дорожки, посыпанные галькой или песком. Ничего не скажешь, аккуратно жили пруссаки. Долго рассчитывали хозяйничать на этих исконно польских землях. Вот даже город Ольштин переименовали на свой манер – Алленштайн.

Толстое – оперуполномоченный транспортного отдела НКГБ – нес ответственность за обеспечение порядка на этом участке дороги. Конечно, справиться с этими обязанностями одному было не под силу. Лейтенанту помогали обходчики, стрелочники, путевые рабочие.

Несколько дней назад именно рабочие заметили развинченный стык, сдвинутые с места рельсы на крутом повороте дороги. Диверсию предотвратили. Этот случай насторожил Толстова. «Надо будет усилить наблюдение за тем поворотом», – думал он, вглядываясь в придорожную полосу посадок.

Вдруг поезд затормозил так резко, что Толстов еле удержался на ногах. В чем дело? Толстов выглянул из вагона и увидел, что навстречу поезду по путям бежит человек.

Из многих вагонов выглядывали офицеры, солдаты, некоторые спрыгивали на землю… Толстов тоже спрыгнул.

– Стойте! Там… туда нельзя… – задыхаясь, проговорил пожилой мужчина в спецовке, которого уже окружили пассажиры.

Машинист тормошил его за плечо:

– Что случилось?

– Я видел, как они закладывали мину… Вон там…

Впереди, метрах в ста от остановившегося поезда, под колеей, Толстов обнаружил две замаскированные мины. Подозвал обходчика, предупредившего об опасности.

– Кто они? Куда ушли? – спросил Толстов.

– Немцы, наверное, кто же еще? Заложили и побежали вон в тот лес…

– Сколько их было?

– Не знаю точно… Я видел троих…

Действовать надо было немедленно. Толстов отобрал несколько десятков бойцов, подозвал сержанта с розыскной собакой. Тут же выстроив поисковую группу, лейтенант объяснил задачу, после чего вместе с сержантом принялся внимательно изучать следы.

– Альма! Ищи! – наконец скомандовал сержант.

Обнюхав место, где топтались диверсанты, собака стремительно скатилась под откос и побежала в сторону леса. Альма шла уверенно, верхним чутьем – след-то был свежий. Толстов и бойцы еле поспевали за ней.

Альма привела группу к заброшенному хутору километрах в трех от железной дороги.

– Окружить хутор! – скомандовал Толстов.

Растянувшись цепью, воины двинулись к постройкам. Заметив их, засевшие в доме диверсанты открыли огонь. Пришлось принять бой. Их было семеро. Двое убиты, пятерых взяли в плен…

Это один из эпизодов начального периода боевой биографии чекиста Вячеслава Васильевича Толстова.

…В конце 1945 года из Германии он был направлен на Украину.

Сороковые годы в западных областях Украины были неспокойными. Активно действовала оставленная гитлеровцами при отступлении агентура, терроризировали мирное население националистические банды. Служба Вячеслава Васильевича снова была связана с транспортом. Теперь он отвечал за обеспечение безопасности на одном из участков железной дороги в Станиславской (ныне Ивано-Франковской) области.

…Шло расследование диверсии на участке Снятин–Коломыя. Было установлено, что совершили ее бандеровцы. Они хорошо знали местность, обстановку в данном районе. Следовательно, и укрывались где-то неподалеку.

После некоторых размышлений и наблюдений решили сосредоточить внимание на селе Загайполь и его окрестностях. Здесь орудовала банда Льва. Бандеровцы зверски замучили двух сельских активистов, молодую учительницу-комсомолку, присланную из области, держали в страхе всю округу.

Лейтенант Толстов и другие чекисты неоднократно встречались, беседовали с местными жителями, организовали наблюдение, пытаясь нащупать тех, кто связан с бандой, установить место ее нахождения.

Однажды, встретившись с Толстовым, участковый из Загайполя сказал:

– Люди из нашего села сообщили, что бандиты иногда ночью приходят к Марии Н. Очевидно, она их связная… Хата ее стоит на отшибе, возле леса. Живет одна…

На следующий день был разработан план операции. Брать бандитов решили не с наскоку, а наверняка, предварительно все хорошо разведав и, по возможности, исключив нелепые случайности.

…В тот поздний вечер Мария никого не ждала. Поэтому, когда раздался стук в дверь, она испугалась. Но, увидев женщину с хозяйственной сумкой в руках, в одежде, какую носят местные жители, сразу же успокоилась и впустила незнакомку в хату.

– Добрый вечер, пани Мария, – поздоровалась гостья. – Добрый вечер, – неохотно ответила хозяйка. – Кто вы и почему так поздно пожаловали?

– Имя мое Леся, бояться меня не надо. Добрые люди сказали, что у вас можно переночевать.

Мария настороженно молчала.

Гостья осмотрелась, извинилась за беспокойство и тихо, доверительно призналась:

– Я иду на связь с проводом. Надеюсь, вы, местная жительница, меня поймете и не продадите чекистам. У вас я задержусь ненадолго.

– Добре, располагайтесь, – так же неохотно ответила хозяйка и предложьла поесть.

Леся от еды отказалась и попросила разрешения прилечь на лавку.

Разговор не клеился.

Мария поинтересовалась, не страшится ли Леся вот так ночью бродить по лесам.

– Человек ко всему привыкает, – с усмешкой ответила гостья.

Часа через три Леся сказала, что ей пора, и, поблагодарив Марию за приют, собралась уходить.

– Я верю, что о нашем знакомстве вы никому не расскажете. Помощи, повторяю, не надо. Могу ли на обратном пути рассчитывать на ваше гостеприимство?

– Чего ж, заходите.

– А если с одним или двумя хлопцами из провода, можно?

– Добре…

Днем Леся подробно рассказала Толстову, который и послал девушку на это задание, о своем ночном путешествии, знакомстве с Марией.

– Будем надеяться, что она поверила нам, – рассуждал лейтенант. – Теперь Мария наверняка расскажет о вашем визите бандитам. Упомянет о том, что связная обещала заглянуть на обратном пути, да еще не одна, а с хлопцами из провода. Это заинтересует Льва, который обязательно захочет повидаться с ними. А ведь это нам и нужно…

И вот на следующий день к Марии снова пожаловала Леся, а вместе с ней и хлопцы из «провода» (это были Толстов и еще один оперативник, которого они называли Василий).

День прошел спокойно, никто не появился. Очевидно, Мария еще не уведомила Льва о появлении связных.

Вечером, поблагодарив хозяйку, они ушли, сказав на прощание, что дня через два будут возвращаться и, если она не возражает, снова зайдут.

Через два дня тот же Василь, лейтенант Толстов и старший лейтенант Хорунжий, который был подключен к операции на завершающем этапе, опять сидели в Марииной хате. Сказали ей, что скоро уйдут. Хозяйка тут же сообщила:

– С вами хотят встретиться.

– Кто?

– Известно кто. Хлопцы из леса.

Давай, – небрежно махнул рукой Василь. – Пусть приходят. Только погоди… Сколько их? Чем меньше, тем лучше. Лишние свидетели нам ни к чему. Да чтобы побыстрее.

Мы здесь еще часа полтора-два пробудем – и прощайте.

Хозяйка молча вышла из хаты.

Прошло два часа напряженного ожидания. Никто не пришел.

– Уходим, – решил Толстов. – Ждать больше не будем.

…А они, оказывается, все же приходили. Наблюдали за хатой и выжидали, как поведут себя неизвестные им представители провода. Те ли они, за кого себя выдают? Если это чекисты, то будут ждать долго. Если же действительно полномочные посланцы провода, то не станут задерживаться – им здешние дела мало интересны.

Посланцы ушли. Значит, не захотели ждать мелкую местную сошку и этим самым уверили Льва в мысли, что они действительно от самого провода.

Вскоре чекисты предприняли еще один визит к Марии. Она ушла, оставив их одних, а вернувшись, сообщила:

– Сегодня придут.

– Только напомни, – сказал Василь, – что лишние свидетели нам здесь не нужны, а то все село на ноги поднимут.

И вот они явились. Двое… Лев был совсем не похож на льва – маленький, серенький, в общем, «мыршавый», как определил его Василь. Зато его телохранитель Сиротка – огромный верзила с устрашающими кулачищами. Оба вооружены.

Начиная с приветствия «Слава Украине», разговор вел Василь, – Толстова мог выдать хоть и несильный, но все же заметный восточноукраинский акцент. Когда Лев поинтересовался, почему пан Славко, как отрекомендовали ему Толстова, не принимает участия в разговоре, Василь объяснил:

– А он у нас неразговорчивый. Мы ему и псевдо дали Мовчун.

После этого чекисты выслушали подробный рапорт главаря местной «боивки» о том, что сделано, что планируется сделать, кто им помогает. Лев пожаловался на отсутствие поддержки населения, на то, что слишком уж мало людей осталось в банде.

Толстов тем временем оценивал создавшуюся обстановку. Значит, главное выяснено. Больше они ничего нового не скажут. Но и того, что успели выболтать, более чем достаточно… Надо кончать этот разговор. С Сироткой справиться будет непросто. Да и Лев просто так не дастся. Надо их как-то разъединить. С каждым в отдельности справиться будет легче…

– Если бы провод подбросил нам людей… – наконец закончил свой отчет Лев.

Толстов незаметно указал Василю взглядом на дверь. Тот все понял.

Мария суетилась у печки, готовя ужин.

– Пошли покурим, – бросил Василь Льву и поднялся со стула, будто для того, чтобы дать хозяйке возможность накрыть на стол.

Они вышли. Какую-то минуту в хате стояла тишина. Сиротка задумчиво смотрел вслед вышедшим.

– А вы, пане Славку… – начал был он.

В это мгновение во дворе раздался выстрел. Сообразить, в чем дело, Сиротка не успел – его прошил из автомата Толстов.

В хату Василь вошел со словами:

– Ну что ж, пусть скажут мне спасибо те, кого он еще не успел убить.

Остальных бандитов даже разыскивать не пришлось – вскоре все они сами явились с повинной.

…Прошли годы. Не гремят больше выстрелы из-за угла, позарастали бурьяном бандеровские схроны. С ненавистью вспоминают сегодня люди презренных фашистских наймитов. Некоторые из них, спасаясь от возмездия, бежали за границу. Их используют в своих целях иностранные разведывательные службы.

…Однажды было обращено внимание на странный маршрут туриста из ФРГ: с пограничного пункта Мостиска во Львов и обратно в Мостиску. Ехать из Федеративной Республики Германии в Советский Союз для того, чтобы посетить только один город, да и тот вблизи от границы? Ничем больше не поинтересоваться? Ничего не посмотреть в нашей стране? Действительно, странно.

Кто же этот турист? Некий Бернардо Винченцо, католический священник из ФРГ, итальянец по национальности. Что же привлекло его во Львов? С городом почти не знакомился, на экскурсии не ездил. Встречался с несколькими служителями культа и с одной молодой женщиной, Софией К. Вскоре уехал. Ну что ж, вольному воля, как говорится.

На следующий год отец Винченцо опять значился в списках иностранных туристов, имеющих намерение посетить город Львов. И опять такой же маршрут: Мостиска – Львов – Мостиска. Чем это объяснить? Личными мотивами – симпатией к молодой и интересной Софие К.? Может быть. Но все же на всякий случай полковник Вячеслав Васильевич Толстое обратился с просьбой к таможенникам в Мостиске: повнимательнее провести досмотр машины и багажа странного туриста.

Таможенники исполнили просьбу. Обнаружено: много вещевых подарков «для знакомых», как объяснил Винченцо, 17 тысяч советских рублей, заклеенных в стенках картонных коробок, и, наконец, адреса каких-то людей во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске. Об адресах турист не нашел что сказать.

Было над чем поразмыслить. Винченцо вез много вещей ширпотреба. Собирался спекулировать? Маловероятно, чтобы материально обеспеченный человек обременял себя хлопотами такого рода. Опять же 17 тысяч рублей. Это не та сумма, которая может понадобиться туристу для покупок во Львове. Следовательно, деньги предназначались для других целей. Каких? Пока неясно. Может, найденные при досмотре адреса помогут разобраться? Но Винченцо всячески открещивается от них: не знаю, не видел, это не мое дело и так далее.

– Что ж, не знает он – узнаем мы, – решил Вячеслав Васильевич.

Началось следствие, которое установило и подлинность адресов, и фамилии людей, проживающих по ним, и их политическое лицо…

Долго, как говорится, распутывали ниточку, пока добрались до клубочка. А клубочек – вот он: Винченцо был одним из эмиссаров заграничного подрывного идеологического центра, посланных в Советский Союз с целью материально стимулировать возобновление униатской церкви в западных областях Украины.

Вот кем оказался католический пастор…

Многие дела, расследованием которых руководил полковник Толстов, на первый взгляд имеют между собой немало общего. Как правило, к падению, которое может закончиться даже предательством, изменой Родине, людей толкают самые низменные побуждения, среди которых далеко не последнее место занимают алчность, жажда наживы.

Вот взять хотя бы того Петрова. Это же какая страсть к благополучию любой ценой обуяла человека, что он решился на такое преступление. Работая на одном из заводов, продавал агенту иностранной разведки государственные секреты. И все ради денег. А когда был разоблачен – какого труда и опыта это потребовало! – уже сидя на скамье подсудимых, мелко дрожал и все спрашивал: «Это конец? Меня расстреляют?» О чем же он думал, когда менял интересы Родины на заграничное барахло и жалкие сребреники?

Или та история со студентами-иностранцами из Львовского медицинского института, которые вовлекли в свои валютные махинации нескольких советских граждан. Разве не алчность руководила студенткой Татьяной С., когда она согласилась быть посредницей в торговле валютой? А ее мать, увидев большую пачку ассигнаций, выпавшую из кармана Татьяны, даже не поинтересовалась, откуда у дочери такие большие деньги, больше того – с удовольствием приняла от нее подарок – серьги с бриллиантами. И это – при весьма высокой обеспеченности семьи. Но им все было мало. Вот и пошла Татьяна на преступление, хорошо зная при этом, что участвует в подрыве экономической мощи нашего государства.

…Нелегкий, но почетный путь прошел Вячеслав Васильевич в рядах доблестных стражей государственной безопасности.

Во время одной из наших бесед в ответ на вопрос, почему он стал чекистом, полковник Толстов сказал:

– Стремление с оружием в руках бороться с врагами Советской власти, как и у многих сверстников, зародилось у меня еще в юношеские годы. Ведь нашим идеалом были герои гражданской войны, первые чекисты, которых народ по праву именовал рыцарями революции. Именно эта юношеская восторженность и определила мой выбор. А дальше что… Служба – как служба…

Пятнадцать орденов и медалей украшают грудь полковника Толстова. Видимо, хорошо шла служба.