Увлечение западными моделями

В такой ситуации термин "реформы" "сам собой" стал синонимом "либерал-демократии". Из факта кризиса советской системы был сделан поспешный и неаргументированный вывод об очевидном превосходстве западной модели и о необходимости ее скопировать. На теоретическом уровне это совершенно неочевидно, поскольку "карта идеологий" имеет гораздо более разнообразную систему выбора, нежели примитивный дуализм: социализм - капитализм, Варшавский договор - НАТО. Однако возобладала именно примитивная двоичная логика: "сторонники реформ" стали безусловными апологетами Запада, логике и структуре которого они ускоренно обучались, "противники реформ" выступали как инерциальные защитники позднесоветского уклада, логика и структура которого все больше ускользала от них самих. В такой неравновесной ситуации на стороне реформаторов-западников был энергетический потенциал, новизна, ожидания перемен, созидательный импульс, перспектива, у "реакционеров" оставалась инерция, косность, апелляции к привычному и знакомому. Именно в такой психологической и эстетической оболочке западная либерал-демократическая модель политически возобладала в России 90-х, хотя ясного и сознательного идеологического выбора никому осуществить не дали. Западничество и либерал-демократия установились в России конца 80-х - начала 90-х "под шумок", под слишком общим и неконкретным лозунгом "за реформы!" (без пояснения того, за какие именно реформы). Со стороны определенной части "реформаторов" это была сознательная хитрость, для большинства населения - очевидная подмена свободного выбора, т.е. манипуляция.