Романов Роман Евгеньевич

к.и.н., научный сотрудник

Институт истории СО РАН, г. Новосибирск

Сектор истории социально-экономического развития

Ключевые слова: Великая Отечественная война, Сибирь, трудовой подвиг, юные рабочие

Одним из традиционных и относительно изученных сюжетов истории Великой Отечественной войны является тема героических будней тружеников тыла, внесших существенный вклад в Победу над фашизмом. Вместе с тем, в ее рамках остаются слабо исследованными отдельные и самые глубинные аспекты повседневности военного времени, которые еще только открываются взору историка-исследователя. Одним из них является психология трудового подвига юных рабочих сибирского тыла. В связи с этим целью данного исследования является реконструкция их внутренней мотивации, побуждавшей к активному выполнению заданий по выпуску продукции для фронта. В частности, следует выявить материальные и моральные мотивы заводской молодежи к производственной деятельности в экстремальных условиях «грозовых сороковых».

Следует отметить, что в новейшей отечественной историографии проблема отношения рабочих и колхозников к труду в военные годы стала предметом анализа в ряде исследований. Ее социально-психологические аспекты наиболее детально реконструированы в монографии [1] и докторской диссертации [2] В.А. Сомова, посвященных изучению внеэкономических факторов трудовой мотивации населения Волго-Вятского региона в 1941–1945 гг. В этих работах показаны политико-правовые, информационно-пропагандистские и морально-психологические основы формирования конструктивных и деструктивных поведенческих стратегий трудящихся, занятых главным образом в промышленности и сельском хозяйстве. В частности, выявлены их основные мотивирующие и демотивирующие установки, обуславливавшие действия работников в сфере общественного производства. Однако автор не уделил внимания исследованию трудовой психологии основной возрастной категории населения, занятого в ведущих отраслях военной экономике страны, – молодежи. Восполнению этого историографического пробела и посвящена данная статья.

Множество достоверных документальных свидетельств позволяют говорить о трудовом вкладе молодых сибиряков в Победу именно как о самоотверженном подвиге. Это отнюдь не пропагандистский штамп, затвердевший в общественном сознании, а живая история, которая началась летом 1941 г., когда многие вчерашние школьники, домохозяйки, пенсионеры встали к станку, чтобы заменить на заводах и фабриках рабочих, призванных в Красную армию. Государственный Комитет Обороны и Совет Народных Комиссаров проводили мобилизации на производство негодных к военной службе мужчин и женщин, не имевших малолетних детей. Одним из крупных мобилизованных контингентов были также подростки, юноши и девушки, которые направлялись в училища и школы государственных трудовых резервов.

Поступавшая на производство молодежь под руководством квалифицированных рабочих и мастеров за короткое время получала первые профессиональные навыки и вскоре переводилась на самостоятельную работу. Поначалу ей было очень трудно приспособиться к длинному рабочему дню, быстрому и монотонному ритму производства, ежедневным тяготам и лишениям: неимоверной усталости, недосыпанию, недоеданию, нехватке вещей домашнего обихода… И все же постепенно осваивая профессии, повышая квалификацию, проявляя техническую смекалку, многие из них становились стахановцами военного времени. Если в 1942 г. на предприятиях Новосибирской области это почетное звание носил лишь один из пяти молодых рабочих, то в 1944 г. – двое из трех. Благоприятной средой для роста юных заводчан были комсомольско-молодежные бригады. В начале войны в Сибири их насчитывалось свыше 1 тыс., в конце войны – около 19 тыс. [3]. Бригады молодых рабочих отличались высокой производительностью труда. Например, в Новосибирской области 1957 бригад выполняли производственное задание на 100-150 %, 859 – 150-200 %, 538 – на 200-300 %, 148 – свыше 300 % [4].

Приведенные цифры заставляют задуматься над тем, что же побуждало юношей и девушек трудиться за двоих-троих, а иногда и за большее количество рабочих. В годы войны для отдельного человека или семьи труд на предприятии являлся, прежде всего, источником пропитания. После ухода основных кормильцев на фронт материальные заботы часто ложились на плечи самих подростков и молодых людей. Важным трудовым стимулом для них стали ежедневные хлебные пайки рабочих (600-800 г), весившие в полтора-два раза больше, чем пайки иждивенцев и детей до 12 лет (400 г). «На завод меня привел старший брат Алексей. Мне было 13,5 года. Пришел на завод ради хлебной пайки» [5, с. 157-158], – вспоминал красноярец А.В. Волков, бывший рабочий артиллерийского завода № 4 (Красноярский машиностроительный завод). Этот пример отражал стремление многих юных сибиряков удовлетворить потребность в хлебе насущном за счет заводского труда.

Приходивших на производство подростков иногда направляли на работу, не связанную с выпуском продукции. По воспоминаниям ветерана снаряжательного завода № 386 (Новосибирский механический завод «Искра») А.М. Романовой, она начала трудиться на предприятии табельщицей в 14 лет. Как служащая девушка получала только полукилограммовый хлебный паек. Чтобы заработать 800 г хлеба она добилась перевода на должность работницы по осмотру взрывоопасных капсюлей, а позднее – начиняющей корпуса снарядов тротилом [6, с. 96]. И даже после перенесенного отравления юная рабочая продолжала выполнять эту опасную операцию. Так, лишний кусок драгоценного хлеба для заводской молодежи иногда был важнее здоровья, подорванного на вредном производстве.

Кроме хлебного пайка, за свою работу юноши и девушки должны были получать по карточкам на месяц 2,2 кг мяса и рыбы, 1,5 кг крупы и макарон, 0,6 кг жиров и 0,6 кг сахара. Эти продукты использовались для приготовления обедов в заводских столовых. Калорийность одного обеда в Новосибирске в 1942 г. составляла 335 ккал, в 1944 г. – 440 ккал [7, с. 93]. При трехразовом питании с хлебом скудный рацион молодого рабочего едва дотягивал до физиологического минимума (1800-2000 ккал). Такое питание не позволяло организму юных тружеников полностью восстанавливаться после напряженного рабочего дня.

Из-за постоянного недоедания существенное значение для заводской молодежи приобрели стахановские обеды. Ветеран Томского подшипникового завода Е.Р. Квятковский вспоминал, что часто на обед давали суп с мороженой капустой и картошкой, две ложки каши. «Правда, был стимул – стахановский талон на обед. Это несколько выручало» [8, с. 294], – отмечал бывший рабочий. Таким стимулом являлось второе горячее блюдо с мясом или рыбой, выдававшееся рабочим за перевыполнение производственных заданий. Столы, за которыми обедали стахановцы, работники столовых накрывали скатертями и украшали букетами полевых цветов. Стахановский обед превращался в маленький праздник, оставлявший у юношей и девушек приятные впечатления на фоне повседневных житейских проблем.

Кроме продуктов питания, подростки и молодые люди имели возможность приобрести по карточкам имевшие купонную стоимость промтовары. Рабочие получали карточку на 125 купонов, служащие – на 100, иждивенцы – на 80. Кроме того, стахановцам давали ордера на фуфайки, ботинки или валенки, материал на пошив домашней одежды. А.М. Романова вспоминала о том, как ей однажды за перевыполнение месячного задания выдали туфли на каблуке. Такая премия-подарок вызвала у нее радостные эмоции: «Я так была счастлива, что не выскажешь…» [6, с. 96]. Эта реакция также наглядно характеризует материальные стимулы ударного труда молодых рабочих в годы войны.

Впрочем, юные заводчане не всегда получали заслуженную награду. Так, на минометном заводе № 703 (Красноярский завод комбайнов) один из комсомольских руководителей пообещал молодым рабочим своего цеха в случае выполнения плана добиться выделения к зиме фуфаек и валенок. А когда благодаря их напряженному труду цех выполнил задание фронта, обещанного вознаграждения не оказалось. В это время на завод прибыл проверяющий из горкома комсомола. Стахановцы пожаловались ему на своего комсорга: «…жали мы не считаясь со временем, а когда кончили так и Аснас [фамилия комсорга. – Р.Р.] больше не видели, ни фуфаек, ни валенок» [9]. Этот случай как нельзя лучше отражает материальную подоплеку трудового подвига юных сибиряков в годы войны.

Но не только хлебом единым жила рабочая молодежь оборонных заводов Сибири. Добросовестный труд на предприятии был как источником пропитания, так и личной безопасности. Ведь за уклонение от призыва на производство, опоздание или прогул суд мог приговорить к исправительным работам, а за бегство с завода – к тюремному заключению. Часть молодых рабочих с пониманием относилась к наказаниям за нарушение внутризаводских порядков. «Дисциплина на заводе была строжайшей. За 15-20 мин. опоздания на работу могли отдать под суд. Но все мы понимали, что законы военного времени должны быть суровы, любая расхлябанность была бы на руку врагу» [10, с. 32], – вспоминал уроженец Ленинграда В.А. Белов, трудившийся на омском танковом заводе № 174. Осознание справедливости возможного наказания помогало юношам и девушкам воспитать в себе моральную ответственность за выполнение производственных заданий.

Но далеко не всегда юные рабочие неукоснительно соблюдали законы военного времени. Они порой засыпали от усталости у станков во время ночной смены, опаздывали или не выходили на работу из-за отсутствия привычки к дисциплине, износа верхней одежды и обуви. Настоящим бедствием для военного производства было бегство молодежи из-за тяжелых условий труда и быта, особенно скудного питания. Его не могли остановить ни милицейские облавы, ни показательные суды над «дезертирами», ни суровые приговоры трибуналов. В годы войны только с заводов и фабрик Новосибирска ежегодно сбегали 10-20 тыс. рабочих, в основном, юноши и девушки, мобилизованные из села.

Подобные нарушения дисциплины являлись реакцией заводской молодежи на тяжелый труд и невыносимые материальные лишения. В тяжелой жизненной ситуации помочь закрепить на предприятиях подростков и молодых людей могла лишь забота со стороны старших наставников и трудового коллектива. Например, в номере газеты «Советская Сибирь» от 5 января 1944 г. была опубликована статья мастера Юзефовича о воспитании юных рабочих. В ней содержался рассказ о том, как мастеру удалось удержать девушек на производстве, благодаря беседам и оказанию им помощи в быту. Кроме того, было проведено собрание, где разбирались случаи ухода молодых работниц из цеха раньше заводского гудка. Мнение цехового коллектива побудило последних более ответственно относиться к выполнению производственных заданий [11].

Коллектив сверстников также мог выступить в роли воспитателя юных рабочих. О подобном случае вспоминала ветеран завода «Искра» А.А. Алексеева. Однажды ей, вместо заболевшего мастера, поручили руководить потоком, на котором были заняты подростки. Во время ночной смены одна из работниц решила отдохнуть и заснула. В отместку напарницы разукрасили ей лицо, руки и ноги черным лаком. И хотя мастер не сообщила об этом дисциплинарном нарушении начальнику цеха, никто из уставших подростков больше не отважился вздремнуть до окончания выполнения производственного графика. Ответственное отношение к общему делу было вызвано боязнью подвергнуться осуждению и утратить чувство локтя, что являлось одним из моральных трудовых стимулов рабочей молодежи [6, с. 72].

И все же молодежь упорно трудилась не только ради того, чтобы избежать голодных мук или из чувства коллективной ответственности за выполняемую работу. У многих юношей и девушек, особенно селян, было искреннее желание получить заводскую специальность. В апреле 1943 г. уроженец села Лебедники Новосибирской области И.В. Марков поступил в школу ФЗО завода «Искра». Спустя десятилетия Илья Владимирович вспоминал о том, как ему, деревенскому парнишке, было любопытно изучать станки и другое оборудование [6, с. 89]. Овладение техническими навыками подогревало интерес юных заводчан к производственным заданиям. Новосибирец Н.Е. Бердников, ветеран авиазавода им. В.П. Чкалова, в военные годы изготавливал мелкие детали, нужные для сборки крыла самолета. «Мне интересно было. Думал как это так: сначала с одной маленькой деталькой столько времени возился, а потом, вроде ничего не делали – уже пять-шесть штук готово» [12, с. 32], – вспоминал бывший рабочий. Успешное освоение производственных операций побуждало молодых людей к интенсивному труду.

Нередко юные труженики демонстрировали свою техническую смекалку и изобретательность. Молодежь активно участвовала в движении рационализаторов. По воспоминаниям Е.А. Ратниковой, бывшего секретаря комсомольской организации томского завода «Манометр», лишь за 1943 г. ей было внесено более 100 ценных рационализаторских предложений. И только одна из инициатив юной стахановки Софьи Чулторовой позволила предприятию сэкономить 24 тыс. руб. [13, с. 57]. Не отставали от юных томичей и стахановцы других предприятий Сибири. На красноярском авиазаводе № 477 молодые рабочие Шурубура, Романов и Левин за счет усовершенствования производственных технологий добились экономии в 63 тыс. руб. [14].

Наиболее ярко творческое отношение молодых передовиков производства к труду иллюстрируют материалы газеты «Советская Сибирь». В ее номере за 24 апреля 1942 г. была опубликована статья о юном рационализаторе авиазавода им. В.П. Чкалова Зенкове. С помощью изобретенных им приспособлений он обрабатывал каждую деталь за пять секунд вместо нормативных восьми минут. Изобретение позволило стахановцу увеличить выпуск продукции в 57 раз. В номере за 6 ноября 1944 г. содержится рассказ о молодом бригадире Свириденко. Ему удалось сократить холостой ход обжимной машины с 450 до 370 мм. Благодаря этому бригада Свириденко стала ежедневно выполнять по две нормы [15].

Большую роль в развитии рационализаторского движения играли молодежные бригады. За годы войны на крупнейшем в стране снарядном комбинате № 179 (новосибирский завод «Сибсельмаш») инициаторами внедрения новых технических идей стали около 800 рабочих, занятых в этих бригадах [16]. В 1944 г. на заводе № 77 по выпуску танковых моторов (завод «Барнаултрансмаш») бригада шлифовальщиков Гариловой стала применять шлифовальные круги, соответствовавшие длине обрабатываемых деталей. Экономия от внедрения рационализации составила около 10 тыс. руб. в год. Рабочее время, затрачиваемое на шлифовку изделия, сократилось с 61,8 до 33,7 мин. Благодаря этому бригада повысила производительность труда на 48 % [17]. Новаторское отношение молодых рабочих к своему профессиональному делу также являлось мощным стимулом интенсификации военного производства.

Но самым возвышенным чувством в сердцах юных заводчан, несомненно, было патриотическое стремление помочь родной армии одолеть врага. В этом смысле труд являлся для них источником Победы над фашизмом. Такое отношение к выполняемой работе наиболее ярко проявлялось у эвакуированной молодежи. «У нас была особая ненависть к врагу. Мы знали, как год жить под бомбежками, обстрелами, спать не раздеваясь. Когда мы приехали на Заводскую, нам показалось раем, что нет бомбежек, горит свет на столбах, от которого мы отвыкли» [6, с. 96], – вспоминала А.М. Романова, эвакуированная вместе с семьей из Ленинградской области. Воспоминания о пережитых ужасах войны, гибели родного дома, родных и близких заставляли юношей и девушек самоотверженно трудиться ради защиты Отечества.

Не видевшие своими глазами военного пожара юные сибиряки откликнулись на патриотический призыв «Все для фронта, все для Победы!». Подростки и молодые люди стремились своим трудом помочь действующей армии, в которой сражались их родственники, друзья, земляки, соотечественники. По воспоминаниям омички А.А. Красиновой, в годы войны она вместе с подругами работала на оборонном заводе по 10-12 часов. Длительная и напряженная работа выматывала подростков. Но, несмотря на усталость, юная работница гордилась тем, что на ее станке был установлен красный флажок – символ добросовестного отношения к выполнению фронтового задания [18, с. 50].

Подобное восприятие заводского труда со стороны молодежи усиливала официальная пропаганда. В данном случае значительную роль играли фронтовые сводки Совинформбюро о победах советских войск. По воспоминаниям ветерана авиазавода им. В.П. Чкалова А. Лутковской в одном из цехов висело большое радио. Благодаря нему молодые рабочие ежедневно получали известия о событиях на фронте. И каждую весть о наступлении Красной армии они встречали новым трудовым подъемом [19, с. 136].

Кроме фронтовых сводок, моральный дух юных работников поддерживал комсомол. Ветеран завода «Искра» Е.С. Букина вспоминала о том, что комсомольцы выпускали «Боевые листки». В них писали о боевых действиях Красной армии, также о той помощи, которую завод оказывал фронту. Такая инициатива побуждала многих девушек оставлять записки для бойцов в ящиках с военной продукцией. А потом от фронтовиков приходили благодарственные письма. Нередко эти письма зачитывались на комсомольских собраниях, вызывая патриотические чувства у многих молодых рабочих [6, с. 58].

Существенное значение в мобилизации юношей и девушек на выполнение плана по выпуску оборонной продукции приобрело социалистическое соревнование. В ходе него для повышения производительности труда широко использовались наглядные агитационные средства. В.А. Белов вспоминал, что в цехе висел большой лозунг, оформленный в стихотворной форме: «Сегодня мы сил не жалеем своих, / И Родина-мать говорит патриоту: / “На фронте дерется боец за троих, / А ты за троих налегай на работу!”» [10, с. 32]. Бывший рабочий отмечал, что данный лозунг имел сильное эмоциональное воздействие на него и его сверстников-подростков, осознававших, что самоотверженный труд необходим для одержания победы над врагом.

В зависимости от производственных достижений молодых рабочих наглядная агитация использовалась как для их публичного порицания, так и для поощрения. Например, у станка работника, не справлявшегося со сменным заданием, появлялся «сигнал тревоги», где фиксировались невыполнение норм выработки и обязательный объем выпуска изделий за смену. Имела место и аппеляция к патриотическим чувствам: «Вы должны, как патриот своей Родины, отомстить кровавым фашистским собакам, дать больше смертоносной продукции на их головы». Если юный труженик исправлялся и улучшал показатели своей работы, возле его станка вывешивался «боевой листок» с благодарностью. От имени дирекции и парткома завода рабочему выражалась признательность за его значимый вклад в помощь фронту, а также надежда на закрепление производственных успехов [20].

Победившим в соревновании молодежным бригадам заводские жюри присуждали почетные звания «фронтовых» и «гвардейских». В торжественной обстановке им вручались символы героической трудовой доблести – переходящие красные знамена, а также денежные премии. Ветеран завода «Искра» Т.М. Егорова, работавшая в молодежной бригаде, в своих воспоминаниях отмечала: «Мы боролись за право называться «фронтовой бригадой». Мы всегда выполняли по две нормы, после окончания своей основной работы домой не расходились, а оставались делать другие операции, все то, что нужно было для фронта» [6, с. 80]. Общественное признание и материальное поощрение передовиков производства побуждали заводскую молодежь трудиться с максимальной отдачей для действующей армии.

В заключении хотелось бы отметить, что приведенный из широкого круга источников фактический материал статьи свидетельствует о многогранности трудовой психологии юных рабочих Сибири в годы военного лихолетья. С одной стороны, юноши и девушки стремились к поиску всевозможных источников пропитания и вовлеченности в коллектив, помогавший каждому обрести чувство локтя. С другой стороны, они были самоотверженными участниками всенародного патриотического движения за спасение Родины от порабощения и уничтожения. Борьба за выживание – личное, семейное, коллективное, национально-государственное – стала лейтмотивом трудового подвига сибирской молодежи, внесшей существенный вклад в разгром фашизма. Это сложное явление раскрывает перед нами всю глубину действий и поступков тружеников тыла, чью юность опалила война. Оно позволяет увидеть самые разные грани их сурового житейского бытия, через которые юные сибиряки прошли свой неимоверно трудный путь к общенародной Победе.