Литературный и поэтический язык. Проблемы культуры языка

Одна из наиболее специфических особенностей пражских структуралистов состояла в том, что, исходя из своей концепции языка как системы знаков, имеющих функциональный характер, они уделяли большое внимание тому, что в «Тезисах» ПЛК было названо «функциональной диалектологией», т. е. вопросом социального употребления языка. В связи с этим – опираясь в какой-то мере на соссюровское противопоставление языка и речи – были сформулированы понятия «функционального языка», определявшегося общей целью нормализованной совокупности лингвистических средств, и «функционального стиля», зависящего от конкретной цели данного использования языка. Отсюда большое внимание, уделявшееся – прежде всего в трудах Б. Гавранека – литературному языку, поскольку последний представляет собой более развитое и четко дифференцированное с функциональной точки зрения явление, чем бытовой («народный») язык, подразделяясь на несколько «функциональных языков». Среди последних наибольшее внимание уделялось «экономическому языку» и особенно «поэтическому» (язык художественной литературы), поскольку он, по позднейшей характеристике Р. Якобсона, представляет собой «наиболее явно преднамеренный, целенаправленный и целостный род языка».

Если другие специальные языки в качестве основной функции имеют коммуникативную, то в поэтическом языке на передний план выступает функция, делающая «центром внимания саму структуру языкового знака», которую Я. Мукаржовский, много занимавшийся данной проблематикой, назвал «эстетической», а его коллеги именовали «поэтической». В связи с этим вводится – в определенной степени под влиянием русских «формалистов» 1920-х гг. – теория «актуализации» языковых средств, в максимальной степени присущей именно поэтическому языку, тогда как для «коммуникативных» языков, напротив, характерна их «автоматизация». Отсюда делался вывод о том, что поэтический язык обладает своими собственными нормами и даже, как утверждал Мукаржовский, должен рассматриваться как автономное явление, а не как разновидность литературного языка, хотя между ними и существует тесная связь.

Впрочем, многие историки языкознания отмечали, что этот тезис нельзя понимать слишком буквально, тем более что другие пражские лингвисты (например, Б. Трнка) признавали, что в любом высказывании присутствуют как коммуникативный, так и эстетический элементы и речь может идти лишь о доминантной направленности к той либо другой.

«Функционализм» деятелей Пражской школы сказался и в том, что, в отличие от многих своих коллег, причисляемых к структуралистам, они много занимались практическим аспектом языкознани я, в частности, вопросами языковой культуры, понимаемой как стремление «развивать в литературном языке, как в разговорном, так и письменном, те качества, которые требует его специальная функция», причем критерием правильности» должен служить прежде всего вопрос о соответствии данного языкового средства данной цели.

В связи с рассматриваемой проблемой пражскими лингвистами (прежде всего Б. Гавранеком) было разработано и разграничение понятий «норма» и «кодификация». Если первая представляет собой совокупность устойчивых (регулярно употребляемых) средств, объективно существующих в самом языке, и закономерности их использования, то вторая есть постижение и установление нормы посредством изучения и познания (по неизбежности исторически ограниченного) закономерностей литературного языка. При этом норма понимается как явление динамическое, тогда как узус (общепринятое в данный период употребление языковых единиц) скорее относится к статике.

Идеи, выдвинутые представителями Пражской школы в сфере изучения литературного языка, также оказались весьма плодотворными и получили дальнейшее развитие в языкознании XX в., подвергшись, естественно, определенному уточнению.