Основные идеи глоссематической теории

Пожалуй, наиболее четко взгляды основоположника глоссематики нашли отражение в следующих словах Ельислева: «Лингвистика должна попытаться охватить язык не как конгломерат внеязыковых (т. е. физических, физиологических, психологических, логических, социологических явлений), но как самодовлеющее целое, структуру sui generis». Отсюда вытекала и основная задача нового подхода к языку (который, по мнению Ельмслева, не смогли по-настоящему осуществить ни высоко ценимый им Ф. де Соссюр, ни представители пражского структурализма) – создать универсальную лингвистическую теорию, независимую от конкретного языка и в принципе не связанную с материальной стороной: «Остов соотношений и должен быть главным предметом языковедения, в то время как конкретное проявление и манифестация остова соотношений будут безразличны для определения языка в строгом смысле слова».

Основой построения такой теории, согласно Ельмслеву, должен стать так называемый «эмпирический принцип», согласно которому описание должно быть непротиворечивым, исчерпывающим и «предельно простым», т. е., оставаясь последовательным и полным, состоять из возможно меньшего числа единиц, представляющих собой конечный результат исследования. Подобный метод строится на чисто дедуктивном подходе, а результатом его применения станет создание теории, которая «должна быть полезна для описания и предсказания текста на любом языке». При этом подчеркивается: «Теория в нашем смысле сама по себе независима от опыта. Сама по себе она ничего не говорит ни о возможности ее применения, ни об отношении к опытным данным. Она не включает постулата о существовании. Она представляет собой то, что было названо чисто дедуктивной системой… Лингвистическая теория единовластно определяет свой объект при помощи произвольного и пригодного набора предпосылок. Теория представляет собой исчисление, состоящее из наименьшего числа наиболее общих предпосылок… Исчисление позволяет предсказывать возможности, но ничего не говорит об их реализации».

Суммируя основные положения глоссематики, их обычно формулируют следующим образом:

– в языке следует различать план выражения (внешнюю сторону языка) и план содержания (мысли, находящие выражение в языке). Методы анализа обоих планов, согласно Ельмневу, параллельны, что позволяет говорить об их изоморфизме;

– в обоих планах следует различать субстанцию и форму. К первой относятся материальные элементы (звуки, графика, жесты и т. п.), ко второй – способ их использования в данном языке. Аналогично субстанцией содержания являются предметы мысли, а формой содержания – характерный для данного языка способ их упорядочения и комбинации;

– именно форма, а не субстанция является подлинным предметом языкознания. «Субстанция обоих планов может рассматриваться частично как физическое явление (звуки в плане выражения, предметы в плане содержания) и частично как отражение этих явлений в сознании говорящего… На долю лингвистики приходится анализ языковой формы… Такая наука была бы алгеброй языка, оперирующей безыменными сущностями, т. е. произвольно названными сущностями без естественного обозначения»:

– дисциплину, изучающую форму содержания, в отличие от традиционной семантики, целесообразно назвать плерематикой, а соответствующие единицы плеремами (от греч. pleres — полный); раздел о форме выражения (опять-таки для отличия от традиционной фонетики) можно именовать кенематикой, а используемые последней единицы – кенемами (от греч. kenes — пустой);

– план выражения и план содержания взаимно связаны в результате коммутации, в силу которой изменения в одном плане вызывают изменения и в другом (так, например, замена «а» на «о» в «дам» влечет за собой изменение последнего в «дом»), в тех случаях, когда такого изменения не происходит, имеет место явление субституции (замена «г» взрывного на «г» фрикативное в русском «город» не влечет за собой изменения в плане содержания);

– при коммутации элементы плана выражения и плана содержания рассматриваются как самостоятельные и называются инвариантами; при субституции взаимозаменяемые элементы представляют собой варианты одного инварианта;

– непосредственным объектом анализа глоссематики является текст, из которого извлекается система; этот переход знаменуется переходом от знаков к незнакам;

– в ходе анализа устанавливается характер зависимости (функции) между выделяемыми частями, независимо от того, являются ли они единицами текста или элементами системы. Различаются три общих типа функций: 1) интердепеденция (двусторонняя зависимость), имеющая место между элементами, не существующими один без другого (например, отношение между гласными и согласными в системе или подлежащим и сказуемым в тексте); 2) детерминация (односторонняя зависимость), когда один элемент предполагает другой, но не наоборот (например, отношение между дательным и именительным падежом в системе таково: если в ней есть дательный, то обязательно должен быть именительный, хотя обратное неверно; или отношение между предлогом у и родительным падежом – предлог предполагает падеж, но обратной зависимости нет – в тексте); 3) констелляция (свободная зависимость), когда каждый элемент может существовать без другого (например, отношение между категорией лица и рода русского глагола в системе – в настоящем времени выражается лицо и не выражается род, а в прошедшем наоборот; отношение между предлогом в и винительным падежом в тексте – в управляет и другими падежами, а винительный падеж управляется и другими предлогами);

– извлечение системы из текста требует сведения встречающихся в тексте бесконечных инвентарей единиц к составляющему язык конечному их инвентарю. Средством такого сведения является разложение знаков (т. е. двусторонних единиц) на фигуры – односторонние единицы. Если число первых бесконечно или очень велико, то число вторых весьма ограничено. «Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков. Если бы язык не был таковым, он был бы орудием, негодным для своей задачи»;

– в то время как разложение знака на фигуры выражения имеет достаточно давнюю традицию (от создания алфавитов до процедуры выделения фонем), в предшествующей лингвистике «не было сделано даже попытки предпринять такое разложение знакового содержания». Для осуществления указанной процедуры предполагается использование минимальных семантических противоположностей: например, в паре «девочка – мальчик» выделяются фигуры «мужской – женский» (пол); в паре «девочка-женщина» фигура «юный – зрелый» (возраст); в паре «девочка – телка» фигура «человеческий – животный» (вид) и т. п.