ГЛАВА 18. Морт не верил, что люди – даже если они пытаются быть принципиально честными с самими собой – способны вовремя понять: вот какая-то часть их жизни подходит к

Морт не верил, что люди – даже если они пытаются быть принципиально честными с самими собой – способны вовремя понять: вот какая-то часть их жизни подходит к концу. Даже когда это совершенно очевидно – не как дважды два, а уже как одиножды один, – люди по-прежнему продолжают верить, что все еще можно вернуть. Теряя что-то дорогое, что-то крайне необходимое им, люди готовы обмануть себя, готовы поверить, что в жизни правят те же законы, что и развитием сюжета в телесериале, и что достаточно им совершить еще одно усилие, и все вернется на свои места. «Без этой способности к самообману человеческая цивилизация была бы еще безумнее» – так полагал Морт Рейни.

Но иногда правда прорывается сквозь все барьеры, и если, думая о своем будущем, вы избегали этой правды, результат будет сокрушительным: она нахлынет на вас, как волны прилива, которые сметают воздвигнутую на их пути дамбу и разносят в щепки ваше убежище.

Одно из таких откровений снизошло на Морта после того, как представители полиции и пожарного департамента удалились, оставив его с Эми и Тедом Милнером, и они втроем медленно обходили еще дымящиеся руины зеленого особняка в викторианском стиле, который простоял на Канзас-стрит под номером 92 сто тридцать шесть лет Именно в это время – время скорбного обхода бывших владений – он понял, что его брак с бывшей Эми Доуд из Портленда, штат Мэн, подошел к концу. Это был не «кризисный период в отношениях», не «временный разрыв». Уже не стоило надеяться, что со временем, как это порой случается, обе стороны пожалеют о своем решении и соединят свой жизни вновь. Это был конец. Их совместная жизнь стала историей. Даже дом, в котором они вместе пережили так много хорошего, превратился в груду бревен, похожих на зубы побежденного великана и все еще тлеющих в яме, которая была раньше подвалом.

Их встреча в «Марчмане», маленьком ресторанчике на Витчем-стрит, прошла довольно гладко. Эми крепко обняла его. Морг в ответ тоже обнял, но когда попытался поцеловать ее в губы, Эми ловко отвела голову в сторону, и он ткнулся губами ей в щеку. Как на дружеской вечеринке. Рада тебя видеть, дорогой.

Тед Милнер, который этим утром тщательно уложил на голове каждый волосок, молча сидел в углу за столиком и наблюдал за ними. В руках он вертел трубку – уже года три он не появлялся без этой трубки на людях. Морт был уверен, что она понадобилась ему только для того, чтобы выглядеть солиднее и старше своих лет. А сколько же ему на самом деле? Точно Морт не знал, но Эми было тридцать шесть, а Тед, с его отутюженными джинсами и расстегнутой на шее рубашкой, должен быть по меньшей мере года на четыре моложе. Морт подумал, а понимает ли Эми, что лет через десять, а то и пять у нее могут возникнуть с Тедом проблемы, но не решился намекнуть ей на это.

Морт поинтересовался, не случилось ли после их разговора чего-нибудь еще. Эми заметила, что нет. К ним подошел Тед и заговорил с еле заметным южным акцентом – гораздо более мягким, чем гнусавая картавость Джона Шутера, – сообщив Морту, что с ним хотят встретиться офицер пожарной команды и лейтенант местного отделения полиции – на «месте происшествия», как он выразился, хотят задать писателю несколько вопросов.

Морт ответил, что это будет чудесно. Тед спросил, не хочет ли он выпить чашку кофе – у них еще есть время. Морт ответил; что это тоже будет чудесно. Тед поинтересовался, как он поживает. И Морт снова употребил слово «чудесно». С каждым разом оно все легче слетало с языка, но почему-то казалось ему все более избитым. Эми, понимая щекотливость ситуации, внимательно следила за их беседой. Ничего удивительного. В тот день, когда он застиг их в постели, Морт пообещал Теду убить его. В действительности же он, наверное, грозился убить их обоих. Морт смутно помнил о том, что там происходило, и подозревал, что любовники тоже плохо соображали в той неприглядной ситуации. Он не знал, что чувствовали по этому поводу два других угла треугольника, но ему «смутность» воспоминаний казалась вполне понятной и милосердной.

Они выпили кофе. Эми спросила о Джоне Шутере. Морт заверил, что контролирует ситуацию, не упомянув ни о коте, ни о записке, ни о журнале. Через некоторое время они вышли из «Марчмана» и прошли к номеру 92 по Канзас-стрит, который раньше был их домом, а теперь стал «местом происшествия».

Офицер пожарной команды и полицейский детектив, как и обещали, встретили их там и задали свои вопросы. Большинство из них сводилось к тому, кто из знакомых Морта мог ненавидеть его до такой степени, чтобы швырнуть ему в кабинет техасский коктейль. Будь Морт один, он бы даже не упомянул о Джоне Шутере, но о нем могла заговорить Эми, поэтому Морту пришлось подробно описать свою встречу с этим человеком.

Офицер пожарной команды Викерхем спросил:

– Этот парень действительно был сердит?

– Да.

– Настолько, что мог приехать в Дерри и поджечь ваш дом? – уточнил полицейский детектив Бредли.

Морг был почти уверен в том, что Шутер не делал этого, и не хотел, чтобы они копались в подробностях этой истории. Иначе пришлось бы рассказать и о том, что Шутер сделал с Бампом. А это расстроило бы Эми; это бы очень ее расстроило.., и открылась бы банка с червями, которую он предпочитает держать, закрытой. «Придется снова чуть-чуть соврать», – решил Морт.

– Поначалу парень действительно был очень зол. Но когда я обнаружил, что два рассказа и в самом деле почти целиком совпадают, то проверил дату первой публикации своего.

– Его рассказ не публиковался? – спросил Бредли.

– Уверен, что нет. Вчера этот человек появился снова, и я спросил, когда он написал свой рассказ. Я надеялся, что Шутер назовет дату позднее моей первой публикации. Вы понимаете?

Детектив Бредли кивнул:

– Вы надеялись доказать, что обскакали его.

– Вот именно. «Посевной сезон» опубликован в сборнике рассказов, вышедшем в 1983 году, но впервые рассказ напечатан в 80-м. Мне повезло. Он сказал, что написал его в 1982 году. Так что, как видите, я его поймал.

Морт надеялся, что на этом все кончится, но Викерхем, офицер пожарной команды, настойчиво переспросил:

– Мы-то видим, мистер Рейни, а увидел ли это он?

Морт вздохнул про себя. Маленькая ложь всегда приводит к тому, что рано или поздно, но приходится либо во всем признаться, либо врать уже по-крупному и до конца. Этот момент настал. В конце концов, все это касалось только его, Морта, и никого больше.

– Да. Он понял, что проиграл.

– И что же он сделал? – спросил Тед. Морт взглянул на него с легким раздражением. Тед оглядывался по сторонам, будто искал свою трубку, которая осталась в машине; на его рубашке не было подходящих карманов.

– Он ушел, – сказал Морт.

Раздражение, вызванное вопросом Теда, которому вовсе незачем было вставлять палки в колеса, помогло ему соврать. Оттого, что при этом он врал и Теду, становилось легче.

– Пробормотал какую-то ерунду, дескать, все это невероятное совпадение, потом прыгнул в свою машину, будто ему подпалили волосы или облили задницу скипидаром, и уехал.

– Вы обратили внимание на марку машины и па номера, мистер Рейни? – спросил Бредли и достал блокнот и шариковую ручку.

– Это был «форд», – сказал Морт – Номера я, к сожалению, не запомнил. Это были номера не Мэна, но сказать точнее… – Он виновато пожал плечами.

Ему все больше и больше не нравилось происходящее. Сначала вроде бы все шло замечательно, он был внимательным и избегал совсем уж откровенной лжи – считал, что скрывает подробности только ради Эми, дабы не рассказывать ей о том, как этот человек сломал Бампу шею и проткнул отверткой. В результате Морт был вынужден рассказывать разным людям разные истории. Но если они соберутся вместе и сравнят его рассказы, ему придется туго. Пока это было маловероятно, если только Эми не встретится с Грегом Карстейерсом или с Хербом Грикмором. Но что, если произойдет стычка, когда Морт с Грегом найдут Шутера и сунут ему в лицо журнал?

Не волнуйся, старина, сказал себе Морт. Скоро все будет позади. При этом он снова ощутил прилив ничем не оправданного оптимизма, нахлынувшего на него во время телефонного разговора с Хербом, и, как и тогда, чуть не захихикал вслух, но вовремя сдержался. Они бы очень удивились, если бы Морт сейчас рассмеялся, и были бы правы.

– Я думаю, что Шутер должен был направиться в… –…туда, откуда он приехал, – закончил Морт, едва запнувшись.

– Надеюсь, что вы правы, – сказал лейтенант Бредли, – и все-таки следовало бы его найти. Вероятно, мистер Рейни, вы действительно убедили его в том, что он проиграл, но это не означает, что Шутер покинул вас в прекрасном расположении духа. Он мог в ярости приехать сюда и поджечь ваш дом просто потому, что вы его обкакали, – простите меня, миссис Рейни.

Эми скривила губы в улыбке и отмахнулась от извинений.

– Вы не думаете, что это возможно? Нет, подумал Морт. Не думаю. Если бы он решил поджечь дом, то ему пришлось бы сначала убить Бампа, а потом уже ехать в Дерри, иначе он бы не успел сделать это до моего пробуждения. В таком случае тело Бампа было бы уже окоченевшим и кровь у него на груди была бы засохшей. А на самом деле все было совсем не так… Хотя я при всем желании не могу сказать им об этом. Они станут интересоваться, почему же я сразу не рассказал им о Бампе, и наверняка решат, что я скрываю от них что-то еще.

– Думаю, что возможно, – согласился Морт, – хотя, по-моему, этот парень не похож на поджигателя.

– Ты хочешь сказать, что он не похож на Снупса? – неожиданно спросила Эми.

Морт изумленно взглянул на нее, затем рассмеялся.

– Точно, – сказал он. – Он действительно южанин, но не Снупс.

– Что это означает? – насторожился Бредли.

– Старая шутка, лейтенант, – объяснила Эми. – Снупсы – это персонажи из какого-то романа Уильяма Фолкнера. Они начали свою карьеру с того, что поджигали амбары.

– Поджигателей как таковых не существует, – сказал Викерхем. – Они появляются в самых разных обличьях. Поверьте мне.

– Что ж…

– Если вас не затруднит, опишите подробнее его машину, – попросил Бредли и приготовился записывать. – Я бы хотел предупредить полицию штата.

Морт решил, что ему лучше снова соврать. И соврать как следует.

– Это был седан. В этом я почти уверен.

– Ага, «форд-седан». Да?

– Думаю, что годов семидесятых, – пробормотал Морт (на самом деле он был уверен, что фургон Шутера вышел с конвейера примерно в те времена, когда парень по имени Освальд^[2] избрал президентом Соединенных Штатов Линдона Джонсона^[3]) и, помолчав, добавил:

– Номера были светлого цвета. Возможно, из Флориды. Не могу поклясться, но, кажется, это так.

– Ага. А как выглядел сам парень?

– Среднего роста. Со светлыми волосами. В очках. С такой круглой проволочной оправой, как у Джона Леннона. Честно говоря, это все, что я пом…

– Ты же вроде говорил, что на нем была шляпа, – внезапно вмешалась Эми.

От неожиданности Морт даже щелкнул зубами, но тут же благодушно добавил:

– Да. Точно. Совсем забыл. Темно-серая или черная. Только скорее это была кепка. Такая, знаете, с козырьком.

– О'кей. – Бредли захлопнул свой блокнот. – Это уже кое-что.

– Может быть, поджог был просто актом вандализма, какой-нибудь демонстрацией протеста? – спросил Морт. – В романах ничего не происходит просто так, но в реальной жизни, насколько мне известно, это иногда случается.

– Возможно, и так, – согласился Викерхем, – и все-таки проверить не мешает. – Он подмигнул Морту и хитро произнес:

– Иногда, знаете ли, реальная жизнь подражает искусству.

– Мы можем быть еще чем-то полезны? – спросил Тед и положил руку на плечо Эми.

Викерхем и Бредли переглянулись, после чего последний покачал головой:

– Не думаю, во всяком случае, не сейчас.

– Я спрашиваю только потому, что Эми и Морт должны еще встретиться со страховым агентом, пояснил Тед. – И возможно, со следователем их компании.

Его южный акцент все больше и больше раздражал Морга. Он подозревал, что родился Тед на юге – всего на несколько штатов севернее страны Фолкнера^[4], но лично ему на это совпадение было наплевать.

Представители властей пожали Эми и Морту руки, выразили свое соболезнование, попросили сообщить, если они что-нибудь вспомнят, и оставили их, предоставив возможность совершить втроем еще один обход остатков дома.

– Я сожалею по поводу всего этого, – неожиданно сказал Морт.

Она шла между мужчинами и посмотрела так, будто что-то в голосе бывшего мужа изумило ее. Может быть, просто искренность.

– Обо всем. Действительно сожалею, Эми.

– Я тоже, – мягко ответила она и коснулась его руки.

– Что ж, Тедди присоединяется к вам, – сказал Тед с торжественной сердечностью.

Эми повернулась к нему спиной, и в этот момент Морт готов был кинуться на Теда и душить до тех пор, пока у того глаза не выскочат из орбит.

Они шли по улице мимо восточной стороны дома. Раньше в этом месте был глухой угол, образованный стеной дома и его кабинетом. Здесь у Эми находился небольшой сад. Сейчас цветы были мертвы, и Морт решил, что это даже к лучшему. Вся трава выгорела в радиусе двенадцати футов от дома. Если бы растения в это время цвели, они бы засохли, и это было бы совсем печально. Это было бы…

Неожиданно Морт остановился. Он вспомнил рассказы. Рассказ. Можно было назвать его «Посевной сезон», или «Секретное окно, секретный сад», – в любом случае, если откинуть все внешнее и заглянуть в самую суть, это был один и тот же рассказ. Смотреть было не на что, кроме как на голубое небо, во всяком случае сейчас, но до вчерашнего пожара здесь было окно, прямо на том месте, куда сейчас смотрел Морт.

Это было окно в маленькой комнатке рядом с прачечной. Маленькая комнатка, которая стала кабинетом Эми. Именно сюда она приходила подписывать чеки, делать записи в своем дневнике, говорить по телефону.., это была комната, в которой, как он подозревал, несколько лет назад Эми начала писать свой роман. А когда роман погиб, именно в этой комнате она тихо и скромно похоронила его в ящике стола. Стол находился возле окна. Эми любила приходить туда по утрам. Она могла начать в соседней комнате стирку, а потом копаться здесь в бумагах в ожидании зуммера, означающего, что пора выключать стиральную машину и включать сушилку. Эта комната была достаточно обособлена от всего дома, и Эми говорила, что ей всегда нравилось, как здесь тихо и спокойно. Тишина, чистота, спокойный утренний свет. Она любила время от времени выглядывать из окна и любоваться на свои цветы, растущие в глухом углу между домом и пристройкой. В голове Морта зазвучали ее слова: Для меня это самая лучшая комната, потому что туда почти никто – кроме меня – не заходит. Получается, что у меня есть свое секретное окно, которое выходит в секретный сад?

– Морт? – Это Эми произнесла сейчас. Но он не сразу понял, что происходит, спутав голос жены в реальности с голосом, звучащим только в его сознании, – голосом памяти. Но истинным или ложным было это воспоминание? Вопрос не из легких. Ему казалось, что воспоминание было истинным, он пережил столько потрясений из-за Шутера, Бампа и пожара. Разве не могли у него появиться.., галлюцинации? Разве не могло оказаться, что он подгоняет события своей прошлой жизни к Эми, к этому дурацкому рассказу, в котором человек сошел с ума и убил свою жену?

Не дай Бог, не дай мне Бог! Или все-таки я на грани нервного срыва?

– Морт, с тобой все в порядке? – капризно спросила Эми и дернула его за рукав, возвращая к действительности.

– Да, – ответил он, но тут же признался:

– Не совсем. Если честно, мне немного не по себе.

– Может быть, из-за завтрака, – предположил Тед.

Эми кинула на него взгляд, от которого Морт почувствовал себя чуточку лучше. Это был не очень любящий взгляд.

– Завтрак тут ни при чем! – возмущенно заявила она и обвела рукой черное пепелище. – Дело вот в этом. Давайте уйдем отсюда.

– В полдень – встреча с представителями страховой компании, – напомнил Тед.

– Что ж, у нас еще больше часа. Пойдем к тебе, Тед. Я и сама чувствую себя не очень хорошо. Мне бы хотелось посидеть.

– Хорошо, – сказал Тед слегка раздраженным тоном, в котором читалось «и-вовсе-незачем-так-орать», отчего Морту стало еще легче на сердце.

И хотя утром писатель сказал себе, что дом Теда Милнера – это последнее место на земле, где бы он хотел оказаться, сейчас Морт без возражений отправился с бывшей женой и ее любовником.