Глава 8. Я дам тебе моё сердце как сувенир!

«А ты готов к правде?»

Если ты хочешь,

Я дам тебе моё сердце как сувенир!

(Bushido feat. Kay One - Ich liebe dich)

- Эта с*чка оказалась продуманной. При всем желании мы не сможем подать на неё в суд, - Девид удрученно помотал головой, просматривая в дежурном режиме твиттер и фейсбук группы, - это дерьмо все равно выплывет, только в этом случае - в качестве доказательств.

- Извини, - тихо произнес Билл, лежавший на маленьком диване, закинув свои длинные худощавые ноги на спинку, обтянутую коричневой кожей.

Они провели в этой комнате уже больше часа. Всё это время юноша вышагивал туда-сюда по паркету, в красках рассказывая то, что произошло с ним в ресторанчике «GoGo». Билл активно жестикулировал и даже не сдержал секундный порыв гнева, который привел к раскиданным книжкам в углу комнаты. Девид внимательно выслушал подопечного, который своим звонком пару дней назад прервал его отдых с любовницей.

- У нас не остается выхода. Либо мы выполняем её условие, - Йост сделал паузу, поднимая глаза и пожимая плечами, - либо - ликвидируем.

Воцарилась тишина, во время которой Каулитц повернул голову в сторону стола и как-то слишком внимательно посмотрел в глаза продюсеру.

- Не смотри на меня так! – сразу завопил Дейв, поняв, о чем думает сейчас юнец. - Мы не можем просто так убить женщину! Мы не до такой степени влиятельные люди!

Билл отвернул голову, как будто обиженно надувая губы и тихо отвечая:

- Всё понял.

- Поживешь один немного, ведь скоро вы отправитесь в тур и снова окажетесь вместе, - говорил мужчина, стуча кончиком шариковой ручки по столу.

Вся эта ситуация, конечно, нервировала и злила его, но он ведь профессионал, должен как-то сдерживаться.

- А что потом?

- До этого времени мы что-нибудь придумаем, - серьезно ответил Девид. – Я поговорю с Хоффманом, может быть, он отыщет качественный компромат на неё или этого, черного, с которым ты спал. Он ведь сейчас в Калифорнии?

Вокалист вздохнул, кивнув и устремив свой усталый взгляд вверх на белоснежный потолок.

- Том ничего не знает? – спросил Йост, поднимаясь, обходя свой стол и облокачиваясь на него пятой точкой.

Билл отрицательно помотал головой, молча переводя взор на мужчину средних лет.

- А он её…? – Девид многозначительно замолчал, понимая, что эту фразу при подопечном произносить не стоит.

- Не знаю, - хмуро ответил Билл. - Я задал ему этот вопрос ночью, но он пока не нашел на него ответа, - на мгновение парень замолчал, а потом с раздражением выплюнул одно единственное, - трус.

Продюсер задумчиво почесал висок, затем прошел ближе к дивану, присаживаясь на подлокотник рядом с головой крашеного блондина. Йост запустил пальцы в короткий обесцвеченный ёжик волос и стал успокаивающе поглаживать, заговорив:

- Ты же понимаешь, что он любит тебя. Как бы он ни скрывал это, ни пытался от тебя отвернуться, в конечном же итоге Том сам прибегает к тебе, задрав лапки и спустив штаны, - спокойным тоном так откровенно рассуждал мужчина. – И, да, если у него стоит на тебя даже в таком виде, то это действительно любовь.

Девид хохотнул, когда увидел возмущенный такой наглостью взгляд карих глаз. Он шутливо взлохматил короткие волосы, добавив:

- Ты действительно дерьмово выглядишь, и я всё еще настаиваю на том, что в таком виде ты в тур не отправишься. Никто не узнает Tokio Hotel без, - мужчина остановился, намеренно изображая одного скандального критика, - «того разукрашенного андрогина»!

- Ничего вы не понимаете, - обиженно заявил Каулитц, складывая руки на груди. – Фанаты и лысым меня любить будут.

- Вот дитя, а, - Йост качнул головой, призывно толкая подопечного в плечо. – Когда ты будешь думать, прежде чем что-то делать?

- Из нас двоих весь разум достался Тому! Это он может годами думать, делать ему дреды или… дреды?

- Значит, Бог виноват в том, что ты родился таким безрассудным мальчишкой? – мужчина не сдержал ехидного смешка.

- Я не верю в Бога, - отрезал в ответ Билл, безразлично двигая обутыми в кроссовки ступнями на спинке дивана.

- Почему?

- Потому что он не верит в Билла Каулитца, - на полном серьёзе заявил юноша, подняв взгляд на Йоста.

От продолжения разговора их отвлек шум чужих голосов. Двери в комнате распахнулись, и в помещение зашли Георг с Густавом. Парни весело улыбались, что-то громко обсуждая между собой, но, увидев своего коллегу по группе, они резко поубавили свой задор. Неприязнь, так тщательно накопленная за эти годы, никуда не ушла, и обстановка мгновенно накалилась.

- Привет, - вдруг достаточно мило сказал Билл, смотря на них.

Парни, кажется, офигели еще больше и бросили короткие вопросительные взгляды в сторону продюсера, который лишь повел плечами.

- Как дела? – поинтересовался Каулитц, так и не дождавшись дружелюбного ответа.

- Нормально, - выдавил из себя удивленный Густав.

Билл негодующе изогнул бровь с колечком и, показательно вздохнув, завозмущался:

- Не смотрите на меня, как еврей на Гитлера! Я не застрелюсь, даже не мечтайте!

- Просто твой внешний вид… - начал было Георг, пытаясь скинуть их холодный приём на кардинальные изменения макушки Каулитца.

На самом деле басист и барабанщик были в шоке уже оттого, что это эгоистичное создание, треплющее им нервы долгие годы, сейчас общается с ними, как с давними друзьями, коими они лет с восемнадцати не являются.

- Если я проявил вежливость, это не значит, что я не могу тебе вломить сейчас, Джорджи, - строго проговорил Билл, скидывая ноги с дивана так, что теперь он занимал лишь половину места. – Садитесь, жирдяи, так уж и быть.

Впервые за три года музыканты обменяются искренними улыбками, вместе обсуждая планы на будущий релиз.

И это кажется мне отчасти забавным,

И кажется отчасти грустным

(Mad World - Gary Jules)

Ещё идя по коридору отеля, Том услышал разносящееся из их номера знакомое пение. Он удивленно свел на переносице брови и, потянув за позолоченную дверную ручку, вошел в просторную комнату, стены которой были скрыты под богато расшитыми золотыми узорами обоями. Билл сидел на кровати между горами скомканных одеял и подушек, напевая достаточно громко их песню с нового альбома и подыгрывая себе на неизвестно откуда взявшемся синтезаторе, лежавшем перед ним. Нажимая на клавиши только одной рукой, свободными пальцами он придерживал дымящийся скруток около лица. Знакомый терпкий запах ударил по ноздрям старшего брата, тут же пробуждая картинки из прошлого.

- Откуда у тебя травка? – спросил он, закрывая за собой дверь на защелку.

Билл наконец-то заметил близнеца и прекратил свой мини-концерт, затягиваясь еще раз косяком поглубже.

- Нашел Шона, - прохрипел он с закрытыми подрагивающими веками.

- Он всё еще продает? – удивленно сказал Том, услышав имя одного клубного знакомого времен их подростковой жизни.

- Представляешь? – хохотнул Билл. - Ничего с годами не меняется.

Том подошел к кровати, минуя раскиданные на полу шмотки, среди которых он, кажется, разглядел пустую бутылку алкогольного напитка.

- Не хочу, чтобы ты возвращался к этому, - сказал он, залезая на матрас и садясь рядом с братом, сразу отбирая у него дымящуюся дрянь.

Билл посмотрел на брата с усмешкой, когда тот попытался затушить скруток пальцами в слюне, и потянулся в сторону своей тумбочки, доставая оттуда маленький пакетик с белым порошком.

- Даже не думай! – скинув на пол бычок, воскликнул Том, наблюдая за тем, как дразняще брат крутит пакетом у его лица, будто фантиком перед котом.

- Это американский, - сказал Билл с хитрой улыбкой.

- Что??

- Я привез с собой; а ты думал, я бросил? – младший залился новым смехом, смотря на тупое, как ему показалось, выражение лица брата.

Том остолбенел, холодно уточняя:

- Ты принимал всё это время, что мы жили в Лос-Анджелесе?

Билл замотал головой, внимательно разглядывая белые крупинки в пакетике.

- Редко, - быстро ответил он, тут же меняя тему и тыкая «снегом» в лицо близнеца. – Смотри, какой белый!

Старший выхватил у него наркотик, крепко зажимая в руке и пряча, потому что Билл тут же кинулся на него, чтобы отобрать. Он царапал ему кулак, кряхтя над братом, пока Том пытался спихнуть опьяненного блондина с себя. Когда ему наконец-то это удалось, он быстро засунул пакетик себе в карман и зажал запястья брата к спинке кровати, обездвиживая кисти. Однако Билл не сдавался, пытаясь отпихнуть парня ногами, несколько раз он даже заехал ему между ног, но Том не отпускал, лишь агрессивнее сжимая костяшки.

- Когда ты уже вырастешь? – психованно закричал Каулитц-старший в лицо близнеца.

- Чтобы стать таким, как ты? – хохотнув, ответил вопросом на вопрос он. - Ты ведешь себя так, как будто тебе уже сорок. Наркотики нельзя, курить нельзя, трахаться с родным братом нельзя; дайте мне жену и маленьких спиногрызов - вот моя американская мечта! – причитал Билл, изображая старшего. - Увольте, я не хочу становиться таким же!

- Прекрати. Нам пора уезжать отсюда, в США было спокойнее, - произносил Том, придавливая близнеца своим телом, - завтра же вылетаем, хорошо?

- Ты такой продуманный, Томми, - загадочно сказал Билл, вдруг успокаиваясь и оставаясь без движения. - Конечно, нам нужно к твоей тёлке - ты же выбрал её, а брат ведь всегда рядом при любом раскладе, он ведь полюбас ноги раздвинет, а вот Рию нужно беречь - она же у нас мамочка.

Младший говорил это слишком спокойно, слишком размеренно, а чернота его расширенных зрачков, кажется, заблестела ярче. Это пугало Тома, вынуждая его грудь вздыматься чаще. Вот главная причина, почему он бросил принимать: когда он видел близнеца в состоянии наркотического опьянения, у него разрывалось сердце, как будто он брал на себя всю ту боль ломки за них обоих.

- Что ты несешь?

- Знаешь, почему мы приехали? – блондин выждал паузу, облизывая свои горькие губы. - Мне нужно было тебя увезти от этой с*ки, чтобы побыть вместе еще немного.

- Но ведь нас никто не ограничивает во времени, - растерянно ответил Том, не понимая сути.

- Ошибаешься, - спокойствие наконец-то заменил новый нервный хохот, - у твоей подружки есть видео с нашим сексом. Она меня им шантажировала недавно, - Билл прогнул спину, как будто потягиваясь, - о да, Томми, она в курсе. Рия хочет, чтобы между нами все прекратилось, поэтому она угрожала мне, что, если мы продолжим трахаться, она отдаст эту запись журналистам.

Почему-то злость снова начала наполнять старшего. Этот противный, пьяный смех резал слух, а провокационные речи были вполне в духе ревнивого Билла, который три года назад выдумывал разные истории, порочащие всех девушек и молодых людей, на которых падал взгляд брата. Именно из-за этой лжи они так часто ругались.

Том яростно встряхнул брата за плечи, крича:

- Ты бредишь!

- Это ты бредишь! – проорал в ответ Билл. – Только мозги мне пудришь со своим «я не знаю, что делать»! То-то она тобой, трусом и тюфяком, вертит, как хочет!

Том смотрел в глаза брата, почти не моргая, пытаясь определить, является ли это всё пьяным бредом, а затем, грубо отпихнув его, поднял торс и схватился за карман, доставая оттуда свой мобильный. Он не верит. Нет.

- Не советую, - заметив то, что близнец стал хаотично тыкать пальцами по экрану, прервал Билл, приподнимаясь на локтях. - Она предупреждала, что если я тебе всё расскажу, то она сразу побежит опубликовывать запись.

- Ты снова лжешь мне, - рявкнул рассерженно старший, отвлекаясь от телефона и буквально прожигая лежавшего перед ним парня разгневанным взглядом.

- Можешь не верить мне. Улетай тогда к чертям собачьим, - Билл махнул на него рукой, безразлично и холодно. - Доверяй дальше своей бл*ди, а я лучше останусь здесь, - юноша резко поднял верхнюю часть туловища, отворачиваясь от близнеца. – Слабак конченный, ты, черт возьми, достоин этой стервы!

Том больше не вернется в этот гостиничный номер.