Лингвистические данные

Имеется также ряд лингвистических фактов, свидете­льствующих о характере гипотетических структур моде­лей памяти. Носители языка конструируют предложения и тексты для описания ситуаций, поэтому разумно пред­положить, что грамматические структуры предложений и структуры текстов подсказывают исходные характери­стики самих моделей. Кроме того, они позволяют слу­шающим эффективно реконструировать содержание и ор­ганизацию «предполагаемой» модели. Например, сторон­ники функциональной грамматики (Dik, 1978) считают, что сематические репрезентации предложений отражают категорию главного предиката (обозначающего Дей­ствие, Событие, Процесс или Состояние) и некоторое число участников, обслуживающих различные роли, та­кие, как Агенс, Пациенс, Объект или Инструмент. В по­верхностной структуре предложения на эти роли могут указывать падежи или порядок слов. Например, роль Агенса обычно исполняют подлежащие, нередко при этом занимающие начальную позицию темы (тематическую позицию) в предложении.

Похожие выводы можно сделать и по поводу органи­зации текста. Так, Лабов (1972) показал, что такие тексты, как короткие рассказы, могут отражать различные услов­ные категории типа Обстановки, Осложнения, Развязки, Оценки или Кода. Некоторые из этих категорий соответ­ствуют структурным характеристикам моделей ситуаций

памяти. Действительно, короткие истории являются (частичными, относительными) отображениями таких моделей, хотя тексты этих историй предназначены для описания не любых рассматриваемых моделей, а лишь

^;> в которых представлены «интересные» события или случаи. Вообще на предложения или тексты накладываю-

тся не только когнитивные, но и прагматические, кон­текстные, коммуникативные и интеракциональные огра­ничения.

В исследованиях рассказов, проводимых в рамках искусственного интелекта, а также в работах по психоло­гии, связанных с построением так называемой «граммати­ки рассказа» (story grammar), предлагались самые разно­образные когнитивные представления для структур рас­сказов и для их понимания (см. Bruce, 1980; Wilensky, 1978, и статьи, собранные в: van Dijk, 1980b). Суще­ственно, что рассказы в этих работах анализируются, как правило, в терминах структур действий, которые выраже­ны в данных текстах, а именно в терминах Планов, Целей и Участников действий.

Анализ всех этих источников дает основание заклю­чить, что, во-первых, модели являются иерархическими, категориальными структурами пропозиций, образующи­ми стратегически эффективную «схему», а во-вторых, ка­тегории в моделях включают в себя Обстановку (Время, Место, Окружение, Условия), Участников в различных ролях, а также События или Действия, каждое, возможно, с категорией Модификатора, определяющей субъектив­ную оценку ситуаций.

Современная теория атрибуции текста (см., например, Jaspars, Fincharh, and Hewstone, 1983) вслед за ра­нее высказанными идеями Хейдера (см. Нeider, 1958) тоже выдвигает ряд предложений относительно стратеги­ческого использования моделей. Так, люди могут рассма­тривать ситуации и запоминать их с точки зрения как участника, так и стороннего наблюдателя, или они могут объяснять действия, относя их либо к «внутренним» — мотивационным или личностным — характеристикам дея­теля, либо к «внешним» — ситуативным или контекст­ным— факторам. Такого рода анализы действий, совер-шаеЪшх его участниками, возможны, только если сами участники проводят соответствующие различия в своих моделях ситуации. Это означает также, что люди не толь­ко пользуются схемами моделей, но и опираются на об­щие теории действий, событий и участников при понима­нии ситуаций (ср. Has tie et al., 1980). В зависимости от типа задания (ср., например, понимание объяснений) лю­ди уделяют тем или иным характеристикам моделей больше или меньше внимания, например, больше обра­щают внимание на категориальные компоненты и их внутренннюю организацию (Обстановка, Участники или Действие).