Предисловие. кто вооружен, тот и должен

Ведь в философии так:

кто вооружен, тот и должен

быть предостережен.

Джон Остин

Коммуникативный акт и его составляющие

«Как приветствуют», «как прощаются», «как просят», «как приказывают», «как обещают», «как согла­шаются», «как отказывают», «как критикуют», «как делают комплимент», «как порицают», «как угрожа­ют», «как оскорбляют», «как предлагают», «как навязы­вают», «как уговаривают», «как утверждают», «как ар­гументируют», «как предполагают», «как оценивают», «как восхищаются», «как возмущаются» и т. д., — по крайней мере, на часть этих вопросов будут даны ответы в этом учебном пособии, посвященном речевой коммуникации, и прежде всего — коммуникативным стратегиям тактикам говорящих, т. е. целенаправленной деятельности носителей языка.

Фактически до последнего времени подобного рода вопросы не были предметом специального — во всяком случае теоретического — внимания. Исключение составляла, может быть, только классическая риторика, особенно в ее современных вариантах: эта наука всегда была озабочена тем, чтобы содержание сознания одно-

го человека могло быть наилучшим образом передано другому.

Впрочем, научные достижения риторики тоже стави­лись под сомнение в течение едва ли не всего двадцатого века. Между тем именно риторика стала одной из осно­вополагающих наук для нового направления в лингвис­тике, которое можно было бы назвать теорией речевой коммуникации и для которого существует еще и другое название — теория речевых актов. (Правда, теперь под теорией речевых актов чаще понимают одну из конкрет­ных теорий в составе современной науки о языке и, во избежание двусмысленности, предпочитают не упо­треблять этого словосочетания в широком смысле.)

Сегодня у этого «направления» есть все права для то­го, чтобы считаться самостоятельной научной дисципли­ной — по крайней мере, оформляющейся научной дис­циплиной. При нестрогой методологической установке теорию речевой коммуникации даже допустимо было бы считать своего рода современной риторикой, поэтому данное учебное пособие может использоваться и как по­собие по теории речевой коммуникации, и как пособие, освещающее некоторые важные аспекты риторики — правда, без обращения к узко риторической проблема­тике и терминологии.

Вообще говоря, пособие имеет, прежде всего, прак­тические цели — и потому в данном случае автор не счи­тает, что «в интересах дела» так уж важно четко «опре­делиться методологически»: пособие создано в помощь говорящим. Его не следует рассматривать как пособие по красноречию или искусству ораторской речи — в по­ле нашего зрения будут, как правило, вполне обыденные речевые ситуации, ориентироваться в которых оказыва­ется гораздо легче после приобщения к некоторым кате­гориям дисциплин, изучающих коммуникативный акт. Поэтому в этом учебном пособии будут «задейство­ваны» те направления науки о языке и теории коммуни­кации, которые имеют отношение к классической и со­временной риторике, лингвистической прагматике,

теории речевых актов, лингвистической философии и лингвистической логике.

Однако читателей ни в коем случае не должно настораживать или пугать такое обилие названий разно­образных научных дисциплин: автор попытается представить лишь самые необходимые сведения из них (наиболее широко — из области лингвистической праг­матики), не обременяя читателей ни излишней терми­нологией, ни большим количеством дискуссионных вопросов, которые еще только ждут своего решения. Поэтому лучше всего относиться к данному учебному пособию как к пособию, ориентирующему читателей в разных «жанрах» речевой практики, и, если читатели после знакомства с содержанием книги почувствуют себя чуть более уверенно, вступая в очередной речевой акт, автор будет считать свою основную задачу вы­полненной.

На практике вопросы, которыми открывается пре­ние, обычно звучали и звучат несколько по-дру­гому, например, так: «Как бы мне поубедительнее отказаться от сегодняшнего приглашения?», или «Каким бы образом мне дать понять, что я не в восторге от этой работы?», или «Как бы мне и попросить, и приказать одновременно?» — практические вопросы такого плана возникают на каждом шагу. Однако мало кто считает необходимым подводить под эти вопросы какую бы то ни теоретическую базу, полагая, по-видимому, что их всякий раз удобнее решать «на месте».

В результате носители языка нередко оказываются

беспомощными перед самыми простыми речевыми ситуациями, требующими поведения по особым правилам

и соответствии с определенной коммуникативной

стратегии. То и дело возникают парадоксы речевого общения; человек, пользующийся русским языком как

я материнским, время от времени чувствует полную неспособность к речевому взаимодействию с другими членами своего же языкового коллектива. И дело не в «названии» языка — дело обычно в неумении коррект-

но им пользоваться, т. е. в неумении грамотно «размес­тить себя» в той или иной речевой ситуации.

Один из основоположников теории речевых актов, Г. П. Грайс, так сформулировал знаменитый парадокс общения: «Парадокс общения в том и состоит, что мож­но высказаться на языке и тем не менее быть понятым». В пару к этому высказыванию допустимо привести и ос­троумное высказывание Э. Хемингуэя, известное мно­гим,— насчет того, что язык существует не для общения, а для того, чтобы скрыть невозможность общения.

Только во второй половине нашего столетия акаде­мическая наука, занятая изучением языка, осознала, что изучаемый ею язык есть фактически некая научная абстракция или фикция, не имеющая прямого отно­шения к реальным процессам коммуникации. Язык оказался охарактеризованным «вдоль и поперек», но вне поля зрения осталось главное — те, кто языком пользуется, иными словами те, для кого язык, собст­венно, и существует.

Включение «пользователей» в парадигму научного мышления обусловило внимание к такому явлению, как речевая ситуация во всех ее измерениях, а это, в свою очередь, привело к настоящей революции в понимании языка и общения на языке. Одним из завоеваний этой революции и стала лингвистическая прагматика (с тео­рией речевых актов как ядром) — наука об использова­нии языка в реальных процессах коммуникации.

В наши дни лингвистическая прагматика — хотя бы по причине сопровождающего ее название атрибута — относится к кругу языковедческих дисциплин и изуча­ется на гуманитарных факультетах высших учебных за­ведений. Однако сложившаяся к настоящему времени версия этой науки уже сегодня оказывается чрезвычай­но продуктивной применительно к самому широкому кругу практических задач, стоящих перед теми, кто пользуется языком как средством коммуникации. За скромным же местоимением «те» стоит практически каждый носитель языка: понятно, что «уметь приветст-

вовать», «уметь прощаться», «уметь просить», «уметь приказывать» и т. д.— то есть уметь использовать язык, но назначению — не есть прерогатива одних только фи­лологов и что в идеале навыки подобного рода должны быть у всех.

Вот данное учебное пособие не ориентирова­но специально и исключительно на студентов гумани­тарных факультетов: к пользованию им приглашаются все, кто постоянно или хотя бы время от времени гово­рит на том или ином языке.

Автор попытался представить часто довольно слож­им с и требующие некоторых дополнительных знаний. Категории теории речевой коммуникации таким образом, чтобы их содержание было понятно не только спе­циалистам, и при этом не обременять учебное пособие ссылками на многочисленные лингвистические концеп­ции. Что же касается непосредственно категорий линг­вистической прагматики, требующих дополнительных Маний и специальной подготовки или нечетко к настоя­щему времени сформировавшихся, то их представление (Вместе с представлением лингвистических концепций, в составе которых они находятся) состоится в «истори­ям дополнении» к данному учебному пособию, которое будет предназначено в основном для студентов гуманитарных факультетов.