2015-05-05
521
Шел 2001 год. Раздался телефонный звонок. Зазвучал высокий доброжелательный голос (в отличие от того устрашающего, который звучал как в день Страшного суда и заставлял немедленно взять себя в руки):
– Билл, я включил вас в свою книгу!
– Отлично, спасибо, Джек.
Не знаю почему, но я никогда не думал о том, напишет он обо мне в своей книге или нет. Просто не придавал этому значения. Я никогда не принадлежал к числу крупных игроков в компании, и кроме того, такие как я – авторы, работающие на других, – оплачиваются слишком высоко, чтобы еще и быть упомянутыми в мемуарах.
Итак, обо мне написали в книге. Правда, не в самой книге, а «на заднем плане», в послесловии; но сам этот факт был и всегда будет предметом моей гордости – это понимание и проникновение в суть того, что должно присутствовать в ваших презентациях и в вашем общении.
Он написал: «Я особенно благодарен Биллу Лейну, работавшему со мной над посланиями к ежегодному отчету. Билл относился к ним не менее серьезно, чем я сам».
|
|
|
Это звучит вполне скромно, так и должно быть. Он ведь не написал: «Билл в корне изменил процесс коммуникации в GE» или что‑нибудь подобное – потому что я этого не совершал. А он сказал о том, что позволило мне продержаться на этой должности двадцать три года: я очень серьезно и фанатично относился ко всему, что мне приходилось делать в GE, будь то ежегодные отчеты, собрания или встречи, письма, выступления, да что угодно.
Он имел обыкновение говорить людям, что я безумнее (в положительном смысле) и радикальнее по всем вопросам, чем он. К тому же у меня был еще более скверный характер. Лет десять‑двенадцать тому назад мы с женой и наши друзья из Австралии были на Манхэттене. Шел снег, а мы наблюдали сквозь витрину футбольный матч. Вдруг защитник получил травму – такую, что все игроки, встав на колени, молились за него, когда того увозили с поля.
На следующий день я поднялся к Джеку. У него был Паоло. Уэлч ужасался:
– Как вчера травмировали этого парня! Его, возможно, парализовало. Кошмар!
Я резко бросил:
– Он пытался задеть другого игрока. Это была грязная игра. Он свое заслужил.
Уэлч пронесся через весь кабинет и вскричал:
– Паоло, ты слышал это? Вчера я весь день переживал за того парня и молил Бога, чтобы его не парализовало, а эта скотина говорит, что он свое заслужил! – Потом усмехнулся, безнадежно махнув рукой, и принялся за работу.
Тот игрок выздоровел.
Уэлч часто использовал Паоло для того, чтобы задеть меня. Как‑то меня вызвали в маленький конференц‑зал к Джеку.
Я прождал больше часа. Потом спросил Розанну, чем же таким важным он занят, если не может со мной встретиться.
|
|
|
– Снова тусуются?
– Да, – как всегда невозмутимо ответила Розанна. – Они уже натусовались, а сейчас там остался один Паоло. Я позову вас через несколько минут, когда он освободится.
Я влетел в зал, где они обсуждали послание к ежегодному отчету.
– Привет, Джек.
– Привет.
– Привет, Паоло.
– Привет, Билл.
– Паоло, давай проверим, знает ли Билл.
Паоло усмехается:
– Билл, что означает слово «сангвинический»?
– Это слово происходит от латинского слова «кровь», – говорю я, чувствуя какой‑то подвох.
Уэлч кивает. Я продолжаю:
– И означает, что вас радует происходящее вокруг вас. Что вы оптимистичный человек.
Джек разочарованно говорит:
– Нет, совсем не то. Первое, про кровь, правильно.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, теперь приступим к делу, Билл. У Паоло есть несколько идей относительно послания, о чем мы должны сейчас подумать…
Уже дома, поздно вечером, я в мыслях возвращаюсь к тому эпизоду: «Но он же не прав. Это слово имеет именно такое значение». Просматриваю множество словарей. Свои записки Уэлчу. Записи с пометками к разговорам с ним. Ничего не нахожу. Значит, он просто хотел меня задеть.
Никогда не вводите других в заблуждение тем, что для вас несущественно.
