Часть 3. Флуктуация систем истины и знания. Для мистицизма: 1) Время дебюта — примерно в середине IV в

Для мистицизма: 1) Время дебюта — примерно в середине IV в. до н. э. (Платон после 385 г., Ксенократ и др.). 2) До и пос­ле начала христианской эры (Филон, Фрасилл и др.). 3) С не­большими колебаниями мистицизм усиливался со II до конца IV в. (до 370 г.), сохраняя довольно высокое положение в V-VII вв., после чего исчез, будучи поглощен религиозным рационализ­мом. Вновь он возник в IX в. и достиг высшей точки в XII в. (Иоанн Скот Эриугена, Максим Исповедник и др.). 4) В XIII в. мистицизм ослабел и снова начал набирать высоту в XIV в., а в XV достиг своего расцвета. В XVI в. его влияние было ощути­мым, хотя и в гораздо меньшей степени, чем в XV. 5) Затем были небольшие crescendo¹⁹ с 1660 по 1720 г. и с 1780 по 1840г. С 1840г. вплоть до нынешних времен он все более склонялся к упадку.

Высшими точками фидеизма были: 280-240 гг. до н. э.; I-II вв. н. э.; с III по XI в. он уходил на дно, на короткое время всплывал и снова исчез до XIV в. С этого времени фидеизм существует постоянно, но как течение он менее значителен, чем даже скеп­тицизм. Сразу после Французской и других революций конца XVIII в. его роль ненадолго возросла, но вскоре снизилась, и та­ково положение дел по сей день.

F. Инверсионная динамика истины веры и атеизма. Логич­но предположить, что кривая динамики истины веры обратно пропорциональна кривой подъема-упадка атеизма как отрица­ния Бога (или богов) и сверхъестественного разума — и что ате­истическая кривая параллельна истине чувств (эмпиризму и его союзникам: материализму, этике счастья, номинализму, темпо-рализму и т. д.). А.Б. Драхманн в исследовании «Атеизм в древ­нем язычестве»²⁰ изучает подъем и упадок атеизма; его резуль­таты в обратной пропорции соответствуют выведенной нами кривой движения истины веры и связанным с нею другим кри­вым (идеализма, этернализма, этики абсолютных принципов, онтологического реализма). До V в. до н. э. мы едва ли можем найти хотя бы одного атеиста среди известных мыслителей, по­этому нет и судебного преследования неверия. Во второй поло­вине V в. упадок религии становится заметным, возникает ате­изм, а вместе с ним и уголовное наказание за безбожие (Анаксагор, Диоген Аполлонийский, Гиппон из Регия, Прота-гор, Критий, даже Сократ и др.). Это течение набирает силу в IV, III и отчасти во II вв. до н. э. Начиная со II в. н. э., если не рань­ше, мы наблюдаем определенные признаки упадка атеизма и подъема религиозности — верований и культов, обращенных к сверхчувственному миру, и прежде всего к Богу (или богам) и

13, Флуктуация систем истины 311

другим трансцендентным ценностям. В течение следующих столетий — в III-IV вв. — атеизм пришел в упадок и практически исчез на все время Средневековья. Таким образом, эта «перемен­ная», которая является частью главных переменных, рассматрива­емых в настоящем исследовании, изменяется согласно основным положениям теории идеациональной и чувственной культур.

Вряд ли нужно добавлять, что параллельно упадку истины веры в конце средних веков, началось распространение атеизма в самых разных формах, и этот процесс с небольшими отклоне­ниями разворачивается вплоть до нашего времени.

G. Флуктуация истины разума. Идеалистический рациона­лизм. Понимаемый как гармоничный синтез истин разума, веры и чувств, где преобладает истина независимого разума (если не de jure, то de facto²¹), идеалистический рационализм в качестве системы истины схоластического интеллектуализма господство­вал на протяжении двух периодов. Первый — примерно в V-IV в. до н. э. в Греции, второй — с конца XII до второй полови­ны XIV вв., с высшей точкой расцвета в XIII в. Рационализм этих периодов (в табл. 1 и 2 он количественно неотличим от религи­озного рационализма) был рационализмом идеалистическим. Качественный анализ систем истины будет дан в следующей главе.

Идеалистический рационализм был на подъеме в следующие

периоды:

1) 540-450 гг. до н. э.: пифагореизм, Гераклит, элейская

школа²².

2) Вторая половина V — первая половина IV в. до н. э. (высший его расцвет в Греции). Сократ, Платон, Аристотель, мегарики²³ и др.

3) Около 200 г. до н. э.

4) Около 80 г. до н. э.

5) XII, XIII и первая половина XIV в. (высший подъем в истории западной культуры).

6) Первая половина XV в.

7) XVI — первая половина XVII вв.

8) Конец XVIII — начало XIX в. После этого тенденция

пошла вниз.

Н. Пульсация скептицизма и критицизма. Скептицизм как отрицание возможности какой бы то ни было истины появился ь истории греческого миросозерцания сравнительно поздно (примерно в середине V в. до н. э.). Позднее появление этого те­чения мысли и его сравнительно небольшое значение понятны.

Часть 3. Флуктуация систем истины и знания

Скептицизм достигал точек своего расцвета в периоды: с 460 по 380 гг. дон. э., 180-120 гг. дон. э., около 20 г. дон. э., затем во II в. н. э., вспыхнув в греко-римском мире в последний раз. Пос­ле III в. н. э., когда была провозглашена эра истины веры, места для скептицизма не осталось, и он исчез, снова появившись на короткое время в XIV в. В XV в. (веке мистицизма и фидеизма), он сошел на нет и возродился в XVI в., существуя с тех пор лишь как второстепенное течение мысли. Начиная с XVI в. усилением влияния скептицизма были отмечены периоды 1520-1540,1560-1600, 1740-1780 гг.

Наблюдая эти тенденции, можно заметить, что скептицизм возникает обычно тогда, когда истина веры склоняется к упад­ку, а истина разума и особенно истина чувств начинают расти. В этом смысле, по причине своих релятивистских и агностичес­ких тенденций, он спутник первых ступеней роста эмпиризма. Тем не менее» когда эмпиризм справляет триумф, скептицизм отступает, хотя и не исчезает совсем, как это бывает в периоды господства истины веры.

Можно также заметить, что периоды вспышек скептицизма, как правило, либо непосредственно предшествуют либо совпа­дают с периодами великих социальных переворотов и катаклиз­мов: с Пелопоннесской войной и последующими бедствиями, великими гражданскими войнами в Риме во времена первого и второго триумвиратов; с черной чумой; появлением христиан­ства; с Реформацией; религиозными войнами эпохи Реформа­ции и Лиги; с Великой Французской революцией²⁴.

В качестве третьего факта следует отметить, что как только появляется и усиливается скептицизм, так почти сразу же воз­никает и усиливается как крайняя реакция на него фидеизм.

Наконец, критицизм (точнее, критическая философия) — это особое ответвление, возникшее в конце XVIII в. в основном благодаря трудам Юма и Канта, причем сразу же оно оказалось довольно мощным. Однако после 1810г. критицизм, подобно мно­гим другим течениям мысли, испытал резкий спад, что было ре­зультатом реакции на революционную идеологию. После 1860 г.²⁵ его влияние вновь усилилось и к концу XIX — началу XX в. он превратился в самое мощное, после эмпиризма, течение. По циф­рам видно, что его динамика почти противоположна динамике скептицизма. Это свидетельствует о том, что критицизм в неко­тором смысле является более слабой формой скептицизма и выполняет более мягким образом его функции, поскольку тот в своем чистом виде не может их выполнять в данных психосоци­альных условиях.

13. Флуктуация систем истины 313

I. Интеллектуальные спектры главных периодов.

Сосредоточимся теперь на том, каким на основных этапах изучаемого периода было сознание в целом. Следующие выво­ды подтверждаются характером интеллектуальных спектров

этих этапов,

1) В Греции до V в. до н. э. вся интеллектуальная сфера представляется преимущественно идеациональной. Господство религиозного рационализма было подавляющим, эмпиризм присутствовал лишь как малозначительная сила; ни скептициз­ма, ни мистицизма, ни фидеизма, ни критицизма, ни даже идеа­листического рационализма не существовало. Это был период уверенности в умонастроении греков, эпоха веры, не знающей сомнений, эпоха спокойной ясности и безмятежной простоты.

2) V в. до н. э., особенно его вторая половина, а также пер­вые две трети IV в. отмечены преобладанием идеалистического рационализма, или истины разума. Истина «схоластического ин­теллектуализма» (автономного и диалектического разума, в от­личие от религиозного рационализма) занимала почти 40% всей интеллектуальной сферы; истина веры по-прежнему признава­лась в виде платоновского «божественного безумия»²⁶ или арис­тотелевской теологии; эмпиризм не только наличествовал, но и имел определенный вес; существовали даже скептицизм, мисти­цизм и фидеизм, хотя они и были сравнительно слабы.

Все три истины гармонично уживались, более того, органич­но соединялись в одну систему, а именно — идеалистический ра­ционализм, воздающий истинам веры, разума и чувств suum cuique ". Главной правительницей, если не de jure, то de facto, была диалектика, при помощи которой и на которой основыва­лась явная власть истины зеры. Интеллектуальный сгц.;тр был на редкость уравновешенным и свободным от како^го бы то ни было экстремизма. Ни одно из негативных или крайних течений (скептицизм, фидеизм, мистицизм) не стремилось к господству. Все это доказывает, что в данный период преобладала истина разума.

Таким образом, культуру и умонастроение V-IV вв. до н. э. следует, по-видимому, считать идеалистическими. Иначе гово­ря, предположение о наличии корреляции между основными типами культуры и соответствующими главными типами доми­нирующих систем истины (то есть между идеациональной куль­турой и истиной веры; идеалистической культурой и истиной разума; чувственной культурой и эмпирической системой исти­ны) вполне подтверждается фактами.

Часть 3. Флуктуация систем истины и знания

3) В следующие столетия — в III-I вв. до н. э. — эмпиризм стал таким же сильным, как и рационализм. Рационализм обо­их типов резко пошел на убыль, расцвели негативные и крайние формы истины. Упомянутые выше корреляции указывали на растущий прилив чувственной культуры и приближающийся упадок идеациональной и идеалистической культур в их здоро­вых и уравновешенных формах; на рост умонастроения отчая­ния, склонного к экзотике и эзотерике — короче говоря, на приближение периода великого интеллектуального смятения, распада и переворота. Следующие столетия — с I в. до н. э. по III в. н. э. — характеризуются выходом на арену интеллектуаль­ной жизни римлян. В I-II вв. н. э. возникло христианство и по­явились христианские мыслители. Интеллектуальный спектр сферы истины в эти века очень интересен и необычен. Что каса­ется греческой ментальное™ (данные, относящиеся к христи­анским и языческим мыслителям этих столетий, подсчитыва­лись порознь), то эмпиризм и рационализм (в смысле истины разума) пришли в упадок. Их место заняли скептицизм, мисти­цизм и фидеизм, что свидетельствовало о распаде этой менталь-ности и великом переходе от одной формы культуры и истины к другой, принципиально новой. Преобладали в этот период либо цинический скептицизм, сугубо негативный в своем цинизме, либо эзотерические и крайние системы мистицизма и фидеиз­ма. В известном смысле такое умонастроение является смесью идеационализма, отчасти идеализма и отчасти чувственной ис­тины. У него есть некоторое сходство с идеализмом, но по боль­шому счету оно лишь имитирует его, поскольку подлинный иде­ализм — это гармоничный идеалистический рационализм.

Уже на примере искусства мы видим, что этот период был, с одной стороны, псевдоидеалистическим, а с другой — цинич­но-чувственным. Для него характерны приметы беспорядочной смеси искусственного псевдоидеализма с цинизмом, столь ти­пичной для периодов, предвосхищающих упадок чувственной формы культуры и переход к идеациональной форме.

К началу II в. христианская мысль представлена только дву­мя течениями: крайне воинствующим мистицизмом и религи­озным рационализмом. Однако мистицизм был почти вдвое сильнее, чем религиозный рационализм (показатель религиоз­ного рационализма II в. — 32, а показатель мистицизма хрис­тианских мыслителей — 61). Это значит, что христианские мыс­лители почти полностью отрицали чувствен но-эмпирическую (научную) систему истины и принимали в основном истину веры с примесью истины раболепного разума.

13. Флуктуация систем истины 315

Суммарные показатели табл. 1 и 2 для этих двух столетий фик­сируют, таким образом, смесь этих двух весьма различных языче­ских учений с совершенно непохожей на них истиной веры. Язы­ческая мысль была сброшена со счетов в результате трагических событий предыдущего периода. Она отчасти утратила свою веру в истину чувств, равно как и в независимость разума, и обрати­лась либо к цинизму и скептицизму, либо к фидеизму как искус­ственной жажде веры и мистицизму как к безнадежной истине веры. Христианская же мысль окончательно порвала с истиной чувств и превратилась в веру в Евангелие, откровение, мистичес­кий опыт с незначительной опорой на логику — лишь в той сте­пени, в какой она не противоречит вере и может быть полезна для ее целей. Итак, то было великое крушение систем эмпириз­ма и идеалистического рационализма, которые прежде занима­ли господствующее положение.

4) Когда смотришь на показатели интеллектуального спект­ра следующих двух столетий — III-IV вв., — то первое впечатле­ние таково, что равновесие, разрушенное в предыдущем периоде, отчасти восстановилось; скептицизм и фидеизм практически ис­чезли; среди язычников возродился эмпиризм (и его разделяли даже некоторые христианские мыслители), популярность раци­онализма возросла, в основном среди христианских мыслителей; но особенно большое влияние приобрел мистицизм — как сре­ди язычников, так и среди христиан.

5) Мы присутствуем при кончине эмпирико-рационалистиче-ской системы истины и при начале доминирования истины веры, рядом с которой истина разума играет подчиненную роль. В те­чение одного столетия, может быть чуть больше, это стало ясно; эмпиризм пришел в упадок и исчез. Наступило господс^ръо исти­ны веры, которая облеклась в прочную форму религиозного ра­ционализма. Она обрела устойчивость и с этого момента боль­ше не нуждалась в таких экстремальных и крайних формах, как фидеизм или эзотерический мистицизм. Мы вступили в эпоху веры, которая ничуть не сомневается ни в Евангелии, ни в Боже­ственной истине. Мы находимся в эпохе нового идеационализ­ма средних веков, когда безраздельно царствует истина веры а человеческий разум выступает в качестве «служанки»²⁸ (не под­вергая веру сомнению, а только оправдывая ее и ей служа). По­казатели свидетельствуют о том, что такое положение сохраня­лось около шести веков.

Если когда-либо в истории западной мысли философы (да и ^Народ в целом) чувствовали, что ими владеет истина, вся истина