Каковы роль и место культурологии в системе гуманитарного знания?

Роль культурологии в системе гуманитарного знания во многом объясняется ее особенностями эстетического и антропологического характера. История и теория мировой культуры, преодолевая трудности переводов, фрагментарность источников, странности символов и чуждых образов, рисует, воссоздает живой облик прошлого и настоящего, и каждый оттенок образного мировидения говорит о человеке, соответствуя пафосу пробуждающегося гуманитарного сознания и самосознания. Препо­давание культурологии, соответственно, должно предполагать в качестве исходного системообразующего основания эстетическую модель человека и опираться на художественное освоение материала.

Но, формируя содержание курса, преподава­тель сталкивается с трудностями определения специфики предмета дисциплины и ее методов, без чего невозможно решение задачи соотнесения тео­ретических положении с многообразием конкрет­ного материала, который культурология черпает не только из искусствоведения и литературоведе­ния, но также из истории религии, этнографии и других эмпирических гуманитарных наук. Куль­туролог оказывается на пересечении амбивалент­ных (двойственных) предметных связей: с одной стороны, череда верований, художественных ше­девров, философских идей и научных открытий демонстрирует широчайшее разнообразие челове­ческих проявлений, с другой — с интуитивной оче­видностью позволяет говорить о планетарном един­стве, о «человеческом, слишком человеческом».

Культура в этом свете предстает как онтологи­ческий системообразующий фактор, как самоцен­ность, смыслообраз, из которого вырастают все модусы человеческого существования; содержащий­ся же в самом ядре науки о культуре мощный аксиологический (ценностный) пласт объединяет раз­нообразие эмпирических данных в законченный ан­тропологический образ. Культуролог, какой бы те­оретической позиции он ни придерживался, вынуж­ден объяснять генезис, функционирование и разви­тие культуры как специфически-человеческого спо­соба жизни, как сочетание универсально-человечес­кого и самобытно-этнического. Более того, в извес­тной степени и становление культурологии как те­оретической дисциплины можно представить в пла­не осознания данной коллизии.

Исследование культуры в рамках этнографии (культурантропологии) выявили своеобразие и жизнеспособность целого ряда культур, в то же время в основании многообразных типов культур обнаружилось некое универсальное начало — спо­соб человеческих отношений с природой и себе подобными. Этот способ раскрывает себя истори­чески как тип социальной памяти и обновления социального опыта, социализации личности. Рас­цвет полевой антропологии и социальной этногра­фии подтолкнул к осмыслению онтологического (бытийственного) факта сосуществования, равно­ценности различного типа культур, что способство­вало разрушению панологических (универсально-логических), европоцентристских концепций фило­софии культуры.

И все же анализ показывает, что освобожде­ние культурологии от родительской опеки филосо­фии, выход ее за рамки философии культуры свя­зан с судьбами европейской философской тради­ции, базирующейся на рефлексивной процедуре самообновления, идентификации с классическими идеалами. Современное понимание культуры скла­дывалось как осознание кризиса европейской ра­ционалистической культуры, невозможности антич­ной гармонии человека и природы. Более того, рационализм как путь развития европейской куль­туры подвергается сомнению[1]. Ницше противопо­ставляет безжизненный, обманчивый мир рацио­нализма живому космосу досократиков. Современ­ные культурологические исследования во многом можно рассматривать как реализацию призыва К. Поппера — «назад к досократикам», позволяю­щую выйти за пределы европейской культуры и обратиться к общечеловеческим (антропологичес­ким, этнографическим) ее основаниям.

Итак, культурология как история культуры должна выявить глубинные слои человеческой пси­хики, которая говорит на языках прошлого, а сред­ства для реконструкции культурологического кос­моса как способов самовыражения глубинного «я» черпаются из художественных арсеналов. Во всех этих случаях неизменным остается пафос систем­ности культурологичекого поиска — целостность, интеграционная основа общества, рассмотрение истории как пересечения творческого самовыра­жения «я» и культурной традиции в духовном про­странстве этноса.