Массовая культура и массовый потребитель

Преобладает теория что культура – система табу. Иначе говоря – система, построенная по модели «можно»/»нельзя» («да»/»нет»).

Нет причин оспаривать эту уже не раз научно доказанную концепцию.

Нет причин и ограничиваться ей.

Если официальная культура условного социума представляет собой только такого рода «шлифование», то насколько возможно развитие индивидуальных стратегий этой культуры? А ведь индивидуальная стратегия есть искусство; оно же в свою очередь есть развивающий и обновляющий стимул культуры как таковой. Писатели, художники, музыканты – кто они как не emarginato, неформалы, social outcast, кто как не люди вне социальных ограничений? Да, социум ограничивает их внешне, делая частицами своей структуры, но их мышление? Их рефлексия? Их воля к познанию? А меду тем именно такие social outcast и занимаются «шлифованием», именно они и отсекают всё «лишнее» от того, что зовётся красивым словом культура.

Культура как что-то данное. Культура как нечто до конца несформированное, внешне имманентная и внутренне плюралистичная «субстанция», способная сакрализоваться в порыве индивидуального сознания и в тоже время способная распадаться на отдельные знаки-ярлыки и абстрагированные символы, давая возможность своего условного использования.

Логический вывод: формируя каждого нового социального индивида, культура не перестаёт быть им формируемой.

Игра с понятием запрета в условиях современного информационного общества уже не выполняет прежней сакрализующей функции. «Можно»/»нельзя» становятся причиной сложных экзистенциальных решений, но как всё решающие абсолюты не воспринимаются.

Однако, массовая культура устроена немного иначе. В ней «Good» и «Bad» функционируют как уже сложившиеся окончательные понятия. При этом первооснова их утрачена. В современном мире нет бога и дьявола, нет идеально правильных и неправильных решений. Современный мир прагматичен, верен идеи «ничего кроме материи» и заветам экзистенциализма и толерантности. Поэтому«Good» и «Bag» в нём это, прежде всего, маркеры соответствия и несоответствия социальной стабильности и культурной комфортности.

Однако, в массовой культуре по-прежнему преобладают некие симулякры морали. Окружающая человека реальность, переносясь в неё, судится бинарно. При этом совершается явное отталкивание чужеродного элемента, поскольку бинарность нередко проявляется как «совой»/»чужой». Существует идеально «свой» Герой, который устраняет инаковость, представленную бесконечным количеством «чужих» («врагов», «шпионов», предателей» и т.д.). Делается это очень просто – их убивают. Подтекст здесь прозрачен: «другое по отношению к тебе/нам не должно существовать при наличии тебя/нас». Идеальный герой боевика, или приключенческого фильма это одновременно и сам зритель и «духовный наставник» зрителя. Обладающий всеми жизненными недостатками, но в тоже время идеально и легко эти недостатки преодолевающий герой комедии, мелодрамы или семейного фильма это также наставник идеальности и участник-двойник одновременно. В массовой культуре можно всегда столкнуться с неприятием инаковости и, как следствие, устранение контакта с Другим, отличным от меня/нас, но необходимым мне/нам.

Устраняется та самая революция в самости, о которой говорилось в этой работе раньше.

В массовой культуре нет Другого. По этой причине в ней нет и чётко сформированного «Я». В ней существует только расплывчатое Эго, зацикленное на себе. Я/Другой в ней подменяется понятиями «Good» / «Bad» – крайностями, ранее служащими идеалистическими обрамлениями реальности.

Массовая культура не содержит в себе никакого намеренно направленного на нас неблагоприятного воздействия. Она просто существует в нашем мире, наподобие декораций, заполняющих собой пустоту сцены. Чтобы хорошо сыграть свою роль, актёру нужно часто репетировать её на пустой сцене, поэтому и нам нужно научиться воспринимать пустотность нашего мира, чтобы не доверять «вечным истинам» массовой культуры. Массовая культура учит нас любить, верить, надеяться и ждать, но в ней всегда кто-то виноват, и в ней всякий раз, чтобы мир стал прекрасным, необходимо кого-то убить или победить. В ней нет момента того, что Хайдеггер называл «сущностным спором», т.е. такого столкновение противоречий «где спорящие силы принимают одна другую до самоутверждения их сущности». Иными словами в ней нет противоречия как движущей силы развития, развития идеи и как расширения сознания его воспринимающего. «Истина рождается в споре», истина и есть спор или, опять же обращаясь к Хайдеггеру, «первозданный спор, спор за открытую середину, куда вступает и откуда, устанавливаясь внутри себя самого, выступает всё сущее». Такое бытование истинной истины возможно там, где существует информационное сопротивление, где речь и мысль выступают в качестве средств не только принятия, но и отражения информации, где высказывание «заражает» реципиента, преобразуется в его восприятии и становится основой для формирования другой новой информации, «заражающей» адресанта. Так выглядит традиционная встреча с Другим, некий информационный поединок, в котором речь – оружие и мысль – тоже оружие. «Я», как бы, «сражается» с Другим, «становится ловчее и сильнее», «учится на ошибках» и т.д. Современный информационный контакт, напротив, преимущественно односторонен. Он проходит по уже обсуждаемым нами схемам remark или remix, когда реципиент информацию либо не принимает, либо принимает и приумножает. Так реализуется, некое, культурное противоречие: в информационном обществе человек не получает новой информации, информация, его окружающая сообщает ему только то, что он уже знает и представляет собой преимущественно информацию о нём самом. У человека, живущего в информационном обществе, пропадает потребность в Другом, его сознание эгоцентрируется.

Конечно, не везде можно подобное наблюдать. Так, например, эталитарная культура и эталитарные произведения искусства сообщают всегда что-то новое. Новое эталитарное произведение это, в некотором смысле, новая «aletrija». «Aletrija», ещё не ставшая абсолютом. В противоположность им, массовая культура основана только на тех бескомпромиссных истинах, что уже потеряли свою религиозную, политическую или юридическую причинность и стали, в некотором смысле, симулякрами.

С идейной стороны произведения массовой культуры оказываются основанными на догматике, но при этом догматика, на которой они основаны, сама по себе безосновачна, её истоки в самой её структуре не видны. Массовая культура это культура открытых, уже принятых истин, и произведения, её представляющие, строятся по модели отторжения другой истины, другого взгляда и взгляда Другого. Непохожего на нас высмеивают в «comedy», раскрывают в «detective story» и побеждают в «action», в жанре «horror» он выполняет функцию источника зла и опасности. Так выходит, что в массовой культуре исключается возможность инаковости, поэтому диалог с продуктом массовой культуры не возможен, возможно только принятие или непринятие этого продукта. Массовая культура не в силах научить нас экзистенциальному выбору и не способна возродить целостность в восприятии мира, хотя именно на это претендует. Хороша или плоха массовая культура не тот вопрос, который нужно решить в первую очередь. Намного важнее понять, что она может значить для нас, чем она для нас является.

Массовая культура служит заполнением лакуны между «Я» и Другим. Она не содержит в себе информации, не приоткрывает ничего нового. Она основана на «вечных истинах», т.е. на тех концепциях мира, которые являются наиболее распространёнными и, в силу этого, всем известными. Успех произведений массовой культуры не в их массовости и, даже, не в их всеобщей понятности, а, скорее, в том, что они представляют собой завершённую истину, уже законченное и прочтённое высказывание. Включая телевизор или придя в кинозал мы, по сути, не ждём новой информации. Боле того. Мы такой информации, в некотором смысле, боимся и потому испытываем потребность, прежде всего в том, что убеждает нас в уже известном. Любая мелодрама, любой сериал или, к слову, детектив или роман-фэнтези убеждают нас, что зло нужно наказывать, что «добро должно быть с кулаками» и автоматом за спиной, что самым главным для человека были и всегда будут любовь и сострадание. В массовой культуре абсолютно невозможно появление, например, ницшеанского взгляда, роднящего любовь с алчностью, а в сострадании находящего элемент индивидуального эгоизма. Подобные позиции в ней всегда опровергаются, так как они очень этелетарны и так как обнажают эгоцентричность современного человека. Современный человек стремиться к одиночеству, но к одиночеству перед телевизором или с книгой в руках – к одиночеству тщательно замаскированному под общение. Это не значит, что современный человек эгоистичен или проникнут мизантропией. Вовсе нет. Он именно потому и воспринимает такую симуляцию в качестве аналога общения, что его «Я», становясь замкнутом на себе, остаётся при этом незавершённым и, в каком-то смысле, слабым. Оно жизненно нуждается в инородной информации. Это, кстати, в массовой же культуре и отражается. Самыми популярными темами в массовой культуре на сегодня являются одиночество, непонимание человека человеком и спасающие от них дружба и любовь.

Массовая культура также симулирует и интимный контакт с человеком. Интимные проблемы активно обсуждаются в передачах, в том числе и в тех, что представляют из себя некое шоу, интимные проблемы становятся основой сериалов и фильмов, целевой аудиторией которых являются подростки (молодежные сериалы, молодёжные комедии), снимаются специальные подростковые телешоу, снимаются порнофильмы, эротика вкрапляется во многие фильмы, сюжетная основа которых любовь, а также подтекстуально присутствует во многих рекламных роликах и на рекламных плакатах. Везде есть симуляция интима, но нет настоящей сакральной интимности.

Создаётся ощущение, что современные люди «пожирают друг друга», тогда как на самом деле современный человек более эгоцентричен, чем в прошедшие эпохи. В условиях постоянных войн и революций человек для человека мог быть опасен, но, по этой же причине, становился интересен, когда был ему открыт. Сейчас же человек как объект восприятия полностью исчерпан, скушен и не может вызвать постоянного интереса.

Послесловие:

Будучи солидарным со многими современными философами можно прийти к выводу что «элита» сейчас это та часть общества, что не участвует в общем процессе, в том случае, когда это процесс создания общего продукта. Современный художник является, пользуясь терминологией В. Беньямина, «человеком эпохи модерна»; он, не смотря на то, что эта эпоха уже закончилась, испытывает нужду в «ауре» произведения. Даже если «произведение» становится «продуктом», он продолжает его как-то воспринимать. Его рефлексия направлена к «Я» и поэтому является элитарной.

При этом важно учитывать то, что элиты как социального института уже нет.

Элита не существует и как общественный миф. Не существует как минимум с начала XX века, т.е. с момента, когда, говоря образно, мыслящий человек максимально превращается в зрителя. Элита остаётся как бы внутри самого человека мыслящего элитарно. Он может ощутить своё «Я» в общении с Другим и может подарить Ему своё «Я». Это происходит в элитарном искусстве и это получается всегда чем-то неожиданным, тогда как в массовой культуре человек получает то, что может и хочет ожидать. Массовая культура не зло и, тем более, не болезнь современной культуры, она скорее есть форма существования этой культуры в современных для неё условиях. Элитарное же всегда есть то, что отмечено стремлением к новому.

То, что существует и создаётся нами на поэтических вечерах и художественных биенале, является для нас одновременно и данным и заданным, поскольку мы воспринимаем эту часть современной культуры как современную, так как она является реакцией на современность, но она же становится для нас всегда чем-то новым, поскольку обладает перспективой своего развития, тогда как в массовой культуре развитие заменено повторением. Массовая культура эта та часть современной культуры, которая существует в остановившемся состоянии. Её развитие связанно либо с изменением структуры общества, в котором она функционирует, либо с внешним воздействием со стороны элитарных культур. Сама она осуществляет себя не через развитие, а через всестороннее распространение.

Ремарки:

1. Сюжет научно-фантастического сериала «Lexx» использовался в критике массовой культуры постольку, поскольку элементом этой же культуры я его не считаю. На мой субъективный взгляд здесь скорее можно говорить о, так называемой, «поп-культуре». [т.е. культуре претендующей на условный образ взамен чистого симулякра массовой культуры; культуры китча, субкультуры и т.д.]

2. Текст, находящийся между * и * был частично взят со следующих сайтов:

https://www.lexxlight.ru/ https://www.myscifi.ru/serials/lexx/index.html https://www.lexx-net.ru/ https://ru.wikipedia.org/wiki/Лексс