2015-04-20
472
Beginnings был готов к выпуску. Необходим был снимок на обложку диска. Фонтана прислала в Среднюю Англию фотографа. Парень искал подходящее место и вытащил на Поук Хилл, недалеко от моего дома. Место представляло собой большую заброшенную каменоломню и выглядело впечатляюще. На дворе зима, и земля покрыта снегом. Я представлял хорошо спланированный снимок с нами на переднем плане.
- Парни снимайте рубашки.
- Но ведь чертовски холодно! - застонали мы.
Долго спорить не пришлось, он был профессионал, а мы маленькая провинциальная группа, о которой мало кто слышал. Пришлось раздеться до пояса. Далее последовало предложение лечь на снег, мы снесли и это. Наши головы оказались на кромке карьера. Снимок должен был получиться впечатляющим. Однако, когда мы увидели конечный продукт, оказались сильно разочарованы. Мы не нашли ни каменоломни, ни снега. Всё оказалось пустой тратой времени. Мы записали песню об этой фотосессии в нашем следующем альбоме. С этого момента мы стали попрактичней. Сначала не было никаких вопросов, мы делали всё, что нам говорили. Так происходило из-за нашей наивной уверенности, что компания лучше нас знает, как правильно поступать.
Beginnings продавался не очень хорошо, но это неплохой альбом, учитывая наш первый опыт в подобном деле и короткий недельный срок на запись. Его выход помог нам делать выступления более выгодными и зарабатывать побольше денег, так что мы были очень довольны, хотя руководство Фонтаны немного разочаровалось. Они не рассчитывали на убойные хиты, но хотя бы на вхождение песен в чарты. К счастью, тогда альбомный рынок не определял полностью жизнь музыкантов. Вы могли быть популярными артистами и зарабатывать на синглах.
Чес слабо отреагировал на недостаток коммерческого успеха альбома. Подобно нам, он был приверженцем выпуска синглов, и знал, что успех лежит в этой плоскости. «Вы должны стать королями коротких песен», - внушал он нам, и мы соглашались. Нужно выложить альтернативу. В конце 60-х большинство гитарных групп были хиппи, и играли получасовые соло. Мы предпочитали трёх-четырёх минутные партии.
После выхода альбома мы сосредоточились на концертной деятельности, особенно в Лондоне. Смена агента оказалась правильным шагом. Нас пригласили на выступление в хорошо известную рок-площадку The Red Car Jazz Club. Также состоялся дебют в очень престижном месте – The Marquee Club. Yes играли там постоянные концерты и мы поддерживали их. В основном они делали рок версии из West Side Story и каверы Beatles. Я смотрел на них и думал, что у нас общая аудитория, и это здорово. Многие годы мы захаживали в The Marquee посмотреть на новые группы и встречали там команды подобные Jethro Tul1, Free, The Who.
Самые тенденциозные места наших выступлений стали The Bag О' Nails и The Speakeasy. Джон являлся владельцем The Bag О' Nails, поэтому мы были туда вхожи. Каждый, кто появлялся там, зависал часами. Здесь толкались другие команды, журналисты, деятели музыкального бизнеса и множество знаменитостей. Эти места были крошечными, но всегда наполненные известными личностями. В первый раз выступления в The Speakeasy менеджер подошёл и сказал: «Фрэнк Заппа приглашает вас за свой столик». Мы были ошеломлены, ведь играли его вещи годами! Присев за столик, услышали, что ему нравится наш репертуар.
Другим постоянным местом выступлений стал ритм-н-блюз клуб The Temple на Wardour Street, и мы там частенько играли. Когда-то ранее, во времена выступлений Geno Washington и Georgie Fame, это место называлось The Flamingo. Артисты выступали там не за деньги, но за престиж, и мы всегда предпочитали это место предложениям выступить где-то ещё за деньги.
Некоторыми любимыми выступлениями были концерты у частных лиц. Поскольку мы были в поле деятельности крупного агентства, нас приглашали на шикарные вечеринки. Однажды нас пригласили на поддержку кинофильма в замок Herefordshire. Это оказалось настоящим Голливудским делом. Фильм продюсировал Джерри Льюис, а главные роли исполняли Сэмми Дэвис Ярн и Питер Лоуфорд из команды Синатры. Прежде таких вещей с нами не случалось. После первого отделения Сэми Дэвис подошел сказать, что ему нравится шоу, и он хотел бы спеть с нами. Мы очень смутились и в ответ пробормотали своё согласие. Я парил в воздухе, стараясь сохранить контроль и самообладание, ведь мы выступали вместе с Сэмми Девисом! Он оказался нормальным мужиком, не заносчивым и дружелюбным, что сильно меня удивило. Первый раз в жизни я познакомился с артистом популярности мирового уровня. Мы присели и выпили, и хотя я трепетал от почтения, не впал в ступор, воздавая хвалу господу, что это не сам Фрэнк Синатра, иначе я бы точно упал в обморок.
Следующим действием Чеса стало привлечение агента прессы. Им оказался парень по имени Кит Алфем, который писал для NME. Кит являлся большой величиной в сфере Паблик Рилейшен – он сделал имена The Rolling Stones, The Who и The Moody Blues. Его дружба с Чесом длилась со времен Animals и со страниц газет становилось ясно, что он много общается и с The Beatles.
Однажды Чес и Кит обсуждали наш имидж и каким образом продвигаться на рынке. Проблема состояла в том, что хотя наш стиль хиппи являлся не традиционным в Средней Англии, в Лондоне многие группы одевались подобно нам и носили длинные волосы. Лучший путь позиционироваться с сторону от других команд, по их мнению, оказался в том, чтобы приобрести вид скинхедов. Кит, вероятно, пошутил, но Чес вцепился в эту идею. Как только с губ Кита слетело слово, луч озарения пронзил голову Чеса. Кит не мог поверить, что Чес воспринял идею серьёзно, но Чес уже размышлял, как попробовать склонить к этому нас. «Никогда», - стало нашим ответом. Мы очень эмоционально отреагировали на затею, особенно чувствительным ударом это предложение оказалось для Дейва. Он очень любил свои волосы, и стричь их не позволялось никому, даже Чесу. К тому же, мы долго завоёвывали симпатии поклонников и за одну ночь должны стать незнакомцами. Также беспокоили и другие аспекты дела. Скинхеды являлись более модным предложением, чем политическим движением, но с этим образом ассоциировалась жестокость. Это не являлось нашей сущностью. Мы иногда играли для скинхедов, но никогда не являлись частью этого мира.
Чес вызвал нас в офис и стал обрабатывать, а по своей сути он был очень напорист. Его основные аргументы подавались твердо и соблазнительно: никто ранее такой образ не принимал и по его профессиональному чутью, которое никогда ещё не подводило, это должно сработать. Мы вошли к нему с твердым убеждением не поддаваться на уговоры, а вышли с настроением, что идея не так уж плоха и стоит попробовать. Чес провел грандиозную компанию с Джимми Хендриксом и мы были просто обязаны доверять ему. Тяжелее всего убеждали Дейва, но в конце пути нас ждали известность и деньги, и Дейв не устоял.
Чес отвел нас в Сохо к парню по имени Харри, который занимался волосами Хендрикса. В своё время именно Чес настоял на том, чтобы усилить акцент на Афро корнях чумовой прической, и все это знали. Тогда затея сработала, и это явилось для нас сильнейшим аргументом, когда мы всё-таки согласились на образ скинхедов.
Харри-стригунок, как мы его прозвали, был очень рад перспективе обрить нас. Ужас Дейва забавлял его. Весь этот проект со стрижкой оказался особенно болезненным для Дейва и Джима. Я зашел первым, затем Дон. Когда на пол стали падать длинные локоны, на лицо Дейва было страшно смотреть. В конце концов, он вырвался. И у него и у Джима остаток волос не превышал дюйма.
Мы выглядели плоховато. Мы были ужас ходячий. Я и Дон смотрелись жестко, а мы и чувствовать себя начали крутыми парнями. Появились прозвища, подходящие новому облику. Я стал Розовой Головой, потому что ранее был блондин. Дон был темным и курчавым, новый вид – постоянная тень в семь часов и мы стали его называть Голубая Голова. Дейв не получил прозвища, он ненавидел скинхедов и чувствовал себя неуютно.
После стрижки купили и новый прикид. Скинхеды носили рубахи Ben Sherman с цепями, подвернутые джинсы и высокие ботинки с утяжеленным носком. И мы приобрели такую же амуницию. Ни одна группа так не одевалась. Мы вышли на сцену совершенно изменившиеся. Чес был очень доволен. Все шло по плану.
Днями позже я вернулся в Мидленд, где всё ещё проживал с родителями, хотя дома показывался редко. Я пришел в три часа утра и сразу лег. Ни отец, ни мать меня не видели. Следующим утром матушка зашла в комнату. Она увидела у кровати пару огромных ботинок Док Мартин, а затем мою лысую голову на подушке. Она меня не узнала и очень испугалась. Она заголосила, кто это здесь. Я проснулся и повернулся к ней. Её шок трудно передать. Она возненавидела моё скинхедство.
Наш первый публичный имидж вышел в NME сфотографиями в полный рост. Мы оказались заявлены как Slade, а не Ambrose Slade. Чесу никогда не нравилось название Ambrose Slade, необходимо что-то более короткое и запоминающееся. Нам и самим Ambrose Slade не очень нравилось. Где бы мы не играли, нас всегда объявляли неправильно то Arnold Shake, то Amgo Slake или иначе. Чаще всего правильно называлась вторая часть. «С этого дня вы просто Slade», - сказал Чес, и так и пошло. Сочетание нового имени и нового облика оказалось эффективным. Фотографии в NME заработали. Внезапно мы приковали много внимания, просто загадочные крутые парни. Критики говорили о поощрении жестокости на наших выступлениях. Сейчас трудно представить, но тогда скинхедовская группа пугала людей.
Несколько следующих недель каждый, кто встречался с нами впадал в столбняк. Друзья считали нас сумасшедшими. Наши поклонники также были не в восторге и настаивали на отращивании волос. Когда мы появлялись на сцене, публика не могла поверить глазам, первые ряды оставались с открытыми ртами. Даже те, которые ранее видели фотографии теряли дар речи, увидев нас воочию. Многие из фанов сами прошли через такой прикид, но видеть нас такими им не нравилось.
Однажды мы играли концерт в Манчестерском университете. В те дни университеты и колледжи часто устраивали праздники на всю ночь. Около дюжины групп одновременно играли в нескольких залах. Один зал для направления фолк, другой для прогрессивного рока, остальные предназначены для поп-рока. В ту ночь выступали Atomic Rooster и Stone The Crow, которые играли там неоднократно. На всех была одна костюмерная комната. Когда мы вошли, в комнате повисла тишина. Как в старом вестерне, когда незнакомец входил в бар, и все умолкали и смотрели. Многие из них знали нас и что мы из себя представляем, но внезапным страшным превращением мы напугали их. И так стало повторяться везде. Люди всегда знали – прибыли Slade. Именно этого и хотел Чес. Мы отыгрывали тот же репертуар в тех же местах, но теперь каждый знал кто мы такие.
Нам представлялось, что со временем интерес прессы и публики замрет, но мы ошиблись. Это казалось бредом. Критики не знали, как дальше поступать с нами. Им нравилась музыка, обзоры всегда были хорошими, но они ненавидели наш облик. В конце концов они перенесли свою ненависть на нашу изнанку. Они не считали наш облик только данью моде. Многие из лондонских критиков не видели нас ранее во времена 'N Betweens и не представляли нашу сущность, они думали - мы настоящие придурки и отморозки. Однако, мы с Доном чувствовали себя неплохо. Мы были верными представителями рабочего класса и, если о нас думали, как о крутых парнях, значит это правильно. Были и свои преимущества. Нас перестали обдирать на деньги. Промотеры всегда стремились обмануть музыкантов при расчетах за выступления. Но не нас. Больше такого желания не возникало никогда.
Несмотря на такую порочную славу, мы никогда не стремились к неприятностям. Иногда, они сами находили нас. Проблемы начались тогда, когда нас заказывали в залы скинхедов или когда скинхеды вламывались на наши шоу. Они медленно просачивались на наши концерты. Это становилось непонятно для людей, которые годами поддерживали нас. Такая тяга к нам была непонятна, потому что мы играли совсем не скинхедовскую музыку. Скинхеды любили ска, регги и блю-бит, но только в стиле артистов с Ямайки, таких как Desmond Deckker, The Aces, Prince Buster.
Однажды в Гилфорд Сивилл Холл как раз и собралась такая скинхедовская толпа. Атмосфера была тяжелой, и мы чувствовали её дыхание. Закончив, мы погрузили оборудование в грузовик и были готовы к отбытию. Подошла толпа скинхедов человек 40-50. Мы всегда ожидали драк и на эти случаи держали в грузовике духовое незаряженное ружьё. Я не знаю причины, то ли шоу не понравилось, то ли им просто хотелось подраться, мы не стали ждать их первого действия. Бросив остатки оборудования в грузовик, мы запрыгнули внутрь и закрылись. Я опустил окно, выставил ружьё и прицелился. Никогда не видел более быстро удирающей толпы скинхедов. Они разбегались во всех направлениях. Это было комичное зрелище, и я пожалел, что нет с собой камеры. Мы победно пропели прощальную песню, помянув их задницы нехорошими словами.
После выхода Beginnings Чес перебросил нас из Фонтаны в Полидор. Обе студии выступали под зонтиком Филипс. Чес плотно работал с Полидор во время взлета Хендрикса, знал весь персонал, что сильно облегчило нам жизнь. Для комплектации нашего второго альбома Чес настаивал на написании собственных песен, но прежде их выхода мы должны выпустить пару синглов. Первый сингл назвали 'Wild Winds Are Blowing'. Однажды, Чес сказал, что нашел для S1ade хорошую песню, полученную от тиражирующей компании. Песня не очень коммерческая, в стиле поп-рок. Она стала нашим первым стоящим синглом, ещё добавили пару вещей с Beginnings, которые никак не обещали стать хитами.
Для продвижения 'Wild Winds Are Blowing', мы первый раз выступили по телевидению. Это было Алан Прайс Шоу. Алан ранее был клавишником в The Animals, потом выступал соло, прежде чем получил свою программу на ТВ. Мы получили отличный прием у публики, которая много о нас слышала и хотела увидеть, на кого же мы в самом деле похожи. Мы исполнили свою версию 'Martha My Dear' от The Beatles, в которой Джим исполнял партию электроскрипки. Вы можете представить впечатление, которое производила кучка скинхедов, распевающих эту милую песню Beatles. Годами позже, я оказался гостем Top Of The Pops (вершина популярности). Продюсер дал мне копию того шоу на видео. Несмотря на то, что волновался, выглядел я самоуверенно. А в общем такие клипы часто показывают в программах об известных исполнителях, мол посмотрите, что было и что стало.
Второе появление на ТВ состоялось в Top Of The Pops. Оно связано с нашим следующим сигнлом 'Shape of Things to Come', он не стал хитом, но для группы это стало значительным событием. На этом же шоу выступал Элтон Джон, и это оказалось его первым появлением в Top Of The Pops, так же как и наше. Он представил песню 'Lady Samantha'. Мы знали Элтона, поскольку поддерживали его пару раз на вечеринках в колледжах в Лондоне. Прежде чем он собрал свой коллектив, он работал на издателя Dick James на Denmark Street. Он работал сезонным музыкантом на записи сборников популярных хитов. Помню зависть к яркому выступлению Джона, в то время, как мы выглядели просто головорезами. Особенно раздраженным был Дейв, ему казалось, Джон увлек всех девушек. Как такое с нами могло получиться?
После 'Shape of Things to Come' мы начали работу над новым альбомом Play It Loud. Чес разместил нас в Олимпик Студио в Барнсе, фантастическое местечко неподалёку от Лондона. Там записывался Хендрик. The Stones и The Who также много раз там работали. Мы не планировали в этом месте запись всего альбома, поскольку цена была высока, но нам выделили небольшую, более дешевую студию, и мы провели там около двух-трёх недель.
Чес настаивал, чтобы мы записали половину дорожек собственного материала. Никогда не было сомнений, что мы можем написать хиты. Чес верил в это. Его совет сводился к тому, что нам нужно один раз отработать формулу хита, и дальше всё пойдет по наезженной колее. Я кооперировался с Дейвом, а Джим с Доном. Дейв и я были гитаристами, поэтому казалось, что это верный путь. На самом деле, происходил эксперимент, и это была первая попытка написать собственные песни. Мы не знали с чего начать и какое звучание песни должны искать. Испытывая затруднения, мы обратились к Чесу. Он посоветовал забыть сложные приготовления и проявить свою сущность бесстрашной рок-группы, бесстрашным написанием бесстрашных песен. Это оказалось хорошим советом. Предыдущие попытки были слишком мудреные. Ранее, для кавер версий мы часто выбирали усложненные композиции, чтобы продемонстрировать своё исполнительское мастерство. Всё это было слишком заумным, претенциозным и не нашим.
Запись альбома для нас стала испытанием, потому что всё должно закончиться через три недели. Все группы занимались песнетворчеством. The Beatles и The Stones проводили в студиях по шесть месяцев. Наши песни были неплохими, но не несли хитовый потенциал. Что-то постоянно отсутствовало. Чес верил, что если постоянно заниматься и практиковаться, то обязательно появится ключ. Он напоминал нам, что Джимми Хендрикс стал лучшим гитаристом, практикуясь по 24 часа в сутки, без гитары его просто не видели. Даже когда он отправлялся на пьянку, гитара была с ним. Не только талант, но и тяжелейший труд сделали его знаменитым.
Также как с Хедриксом, Чес не только был нашим менеджером, но и стал нашим звукорежиссером. У нас не было такого специалиста со времен Кима Фаули. Чес стал нашим первым хорошим режиссером записи. Он прослушивал нас в пультовой комнате и давал советы по ходу исполнения. Он добивался от нас правильного звучания и имел чуткие уши на появление хитов. В свое время он подметил 'Hey Joe', первый хит Хендрикса.
Когда Чес раскопал Хендрикса, он играл в маленьком клубе Гринвич Вилидж в Нью Йорке. Кейф Ричард посоветовал Чесу посмотреть на него. Чес привез Хендрикса в Лондон и переделал его полностью, что собственно повторял и с нами. Мы доверяли Чесу, поскольку знали, что в проект «Хендрикс» он инвестировал всё, что имел. Промотеры надули Animals с деньгами, и он покинул группу с очень маленькими средствами. Как-то Чес рассказал, что за день до вхождения 'Hey Joe' в чарты, он продал последнюю гитару, жить было не на что.
Play It Loud вышел в 1970. Хотя это наш второй альбом, как альбом Slade первый. Мы начали отходить от образа скинхедов. На обложке альбома мы всё ещё бритоголовые, но уже не такие страшные. У меня кеппи стиля 30-х и клетчатый жакет, который слишком велик. Всё это явилось следствием стремления сделать внешний облик более мягким и приемлемым широкой публике. Многие площадки предпочитали с нами не связываться. Такая же картина была на ТВ. Нужно было постараться убрать ассоциацию с жестокостью.
Play It Loud продавался умеренно хорошо и приобрел хорошую прессу. Мы выпустили с альбома отдельный сингл 'Know Who You Are' – с одной из наших собственных песен. Когда он не вошел в чарты, нами овладело разочарование. Мы не могли понять, почему наша популярность не увеличивается. Мы были Чесом два года и все ещё не выпустили ни одного хита. Это являлось загадкой. У нас была бешенная концертная деятельность и мощная поддержка прессы. К чести Чеса, он был на 100% уверен, что для нас это вопрос времени и это время настанет, только нужно сделать правильную запись. Чес подчеркивал, что верит в нас и нужно просто работать и ждать. Однако, не всё в бизнесе так считали. «Slade никогда не прорвется, отпусти их и не теряй времени», - говорили они Чесу. Это приводило Чеса в ярость. Негативные оценки делали его неконтролируемым. Он был здоровый парень и мог любому открутить голову. Увидев реакцию Чеса, люди редко осмеливались высказываться в наш адрес ещё раз.
Что касается денег, то мы неплохо зарабатывали. Настроение держалось на хорошем уровне, потому что билеты на наши выступления полностью продавались в залах вместимостью 1.500 человек, это больше чем собирали многие группы. Приходя на концерт из любопытства, народ уходил с чувством симпатии к нам. Ужасный облик не мешал воспринимать песни, которые, в самом деле, были интересны. В то время многие прекрасные группы, подобные Stone The Crows, никогда не имели хитов. Даже такие гранды жанра, как Status Quo не входили в чарты. Мы играли по рок-клубам, пока именитые коллективы чесали по танцзалам, соответственно, предполагался разный контакт с публикой. Когда группа умудрялась сделать хит, все девушки в зале сопровождали выступление криками и слезами. Это не наш стиль. Мы хотели популярности, но также желали, чтобы публика отслеживала песни, не впадая в истерику. Мы хотели доставлять радость нашим слушателям.
Неизменный успех наших живых концертных шоу подсказал Чесу следующий верный шаг. «Вы должны постараться перенести оживленность сцены на студийную запись», - очередная свежая идея Чеса. Как только слова были произнесены, мы точно знали, что должны сделать. Нужно было закатать на дорожку сингла наш лучший концертный номер. Это мы и сделали. Пару лет мы заканчивали выступления своей версией 'Get Down and Get With It' Литл Ричарда. Это двенадцатитактная с блюзовой основой вещь, но с каким-то магическим эффектом. Публика её очень любила и была готова разнести зал на части. Это была очень заводная песня, близкая к музыкальной сущности S1ade. В оригинале у Ричарда звучали фортепьяно и саксофон, наша версия была много тяжелее, с акцентом на мощный гитарный звук. Чесу вещица тоже нравилась. Выбор для сингла определен!
Связь со скинхедами оставалась частью 'Get Down and Get With It'. Хотя мы играли совершенно иной тип музыки, им нравилась напористость и жесткость рокового исполнения. Они взяли за привычку притоптывать ногами в ритме исполнения этой песни. Они переработали такой тип танца – «притоп под луной», и это стало неотъемлемой частью исполнения. В первом куплете я просил всех прихлопнуть в ладоши, и публика откликалась, высоко вытянув руки и хлопая в нужном месте. На втором куплете возникал призыв притопнуть ногами. Особенно хорошо этот притоп получался у скинхедов, потому что они носили тяжеленные ботинки. В этот момент зал вздрагивал сейсмической волной.
Перенести дух 'Get Down and Get With It' в студию оказалось непросто. Чес посоветовал не мудрить, а исполнить песню так же, как и на сцене. «Взорвите воздух звуком и представьте, что публика рядом с вами», - сказал Чес. Мы пришли в Олимпик и сделали, как он подсказал. Это очень простая песня - всего три аккорда. Запись прошла удачно с первого раза. Несмотря на студийные ограничения, мы добились необходимой жесткости звучания и добавили интересную партию фортепиано.
Но, по мнению Чеса, что-то было упущено. Он, светлая голова, предложил добавить хлопки ладоней и притоп ногами. На выходе из студии находилась большая лестница, неоценимый источник эхо-эффекта. Мы установили там микрофон и вчетвером исполнили партию рук и ног. Перезаписывая несколько раз фонограмму, мы добились эффекта звучания в большом зале с живой публикой. Этого Чес и добивался.
Первым делом 'Get Down and Get With It' была разослана на радиостанции, но диджеи не торопились запускать её, потому что вещь оказалась довольно жесткой. Некоторые, как John Peel всё-таки начали её крутить. Тогда, довольно медленно началась распродажа пластинок. Всё это взволновало нас. До той поры мы не слышали себя по радио. Мы несколько раз играли вживую для Рэдио №1. Они придерживались своих правил и, кроме фонограмм, преимущественно давали в эфир либо исполнение из студии, либо с концерта в какой-то части страны. Каждый послеобеденный эфир Рэдио 1 Клаб транслировал именно такие выступления, и мы частенько участвовали в этой работе. Прокрутка записанного сингла была совершенно иным делом. Когда один из нас слышал запись по радио, он звонил остальным и говорил - «Мы снова на Рэдио 1». Это был первый вкус настоящего успеха. Дверь известности приоткрылась!
Мы наблюдали восхождение сингла в чартах. Когда он вошел в двадцатку (Top 20), нас пригласили в Top Of The Pops, как хитовых артистов. Шоу записывалось в среду, а выходило в четверг. Мы прибыли в студию БиБиСи и находились там с 9 утра до 9 вечера. Сделав пару репетиций, мы записали хороший ролик. Это фантастика! Мы никогда не были группой, вызывающей нервную крикливую реакцию публики, потому что никогда не были «приятными пареньками», но девушки всё-таки любили нас, за разбитной и задиристый вид. Они пели и танцевали вокруг нас вместе с парнями. Мы всё ещё выглядели, как скинхеды, но сильно смягчили имидж. Волосы отросли до воротников, одежды, в отличие от сероватых рубашек Ben Sherman, светились радужными красками.
В следующий вечер мы вместе просматривали шоу. Крутились мысли о том, что, наконец, мы сделали то, к чему стремились. Мы знамениты. Привитое дерево начало плодоносить. Конечно, мои родители были довольны. Top Of The Pops был институтом общественной жизни. Передачу смотрела каждая семья. Мама позвонила мне и поделилась своими чувствами. Все соседи во время просмотра были рядом, и мама очень гордилась мной.
Несколькими неделями позже наша радость оказалась омрачена. Оказалось, что действительным автором песни был не Литл Ричард, который пользовался правом на исполнение песни от Бобби Маршанта. В своё время Бобби выпустил авторское исполнение песни, которое мы никогда его не слышали. Звукозаписывающая компания оказалась вовлеченной в судебное разбирательство, но мы об этом в дальнейшем больше ничего не узнали.
'Get Down and Get With It' изменил всё вокруг нас. Это старт настоящего успеха. Мы долго работали над нашим сценическим образом и, внезапно, он перестал играть свою решающую роль. Пугала неопределенность последующих шагов. Чес настаивал, чтобы мы закончили с записью каверов и начали сочинять собственные хиты. Нельзя стать серьёзными артистами, если не выпускать собственные вещи. Он внушал нам, что задача выполнима, но мы не были достаточно уверены в себе.
В первый раз я и Джимми решили попробовать совместные усилия. Предыдущий опыт не имел успеха, так что терять было нечего. Джимми пришел ко мне домой, и мы взялись за наши гитары. Путь к достижению цели казался неясным. Мы просто хотели написать песню. Мы начали с рифа, такой ритмической фигуры, которую наигрывали сто лет. Мы использовали его перед выступлением для настройки скрипки. Мы знали, что он цепляет. В костюмерной, где обычно его наигрывали, все спрашивали, что это такое. А это просто упражнение, тренировочный мотив. Через двадцать минут мы закончили 'Coz I Luv You'. Мы наложили гармонизацию на ритмическую фигуру, вот и всё. Мы замешали аккорды, и я напел мелодию. Слова сами сложились в моей голове. Сразу пришло чувство, что получилось нечто интересное. Это очень отличалось от всего ранее произведенного.
На следующий день мы показали песню Чесу. В те времена было немодно делать демо-версии. Мы сели, взяли гитары и наиграли вещицу прямо в офисе. Немного нервничали, потому что знали Чеса и не были уверены в его реакции. Чес всегда был очень критичен и не стеснялся в выражении чувств. Если что-то не нравилось, будьте уверены, получите жестокий разнос. Мы отыграли и промямлили несколько слов, что хорошо бы добавить партию скрипки, что приведет к появлению некоторой характерной особенности звучания. Прежде чем мы закончили говорить, он сказал: «Я думаю, вы написали свой первый хит. А ещё я думаю, что это ваш первый хит №1!». Это очевидно шутка. Но Чес не шутил, а спросил, нет ли ещё чего-нибудь. У нас не было, мы только, что закончили нашу первую попытку.
Чес настоял на немедленной записи песни. Мы порепетировали, отработали другие партии и соло скрипки. Проблем не было, песня проста. Запись сделана за два дня. Откровенно говоря, нам самим она не нравилась так сильно, как Чесу. Нам казалось, что после 'Get Down' вещица звучит слабовато. Она вполне запоминающаяся, но слишком в стиле поп, не совсем тяжелая песня, как полагалось бы для номера Slade. Мы предложили усилить вещь хлопками и притопами, как в 'Get Down', и Чес согласился. Я также предложил добавить простой вокальный риф в конце припева и этот прием стал ещё одной нашей фишкой. Это пришлось к месту и потом использовалось неоднократно, как наша торговая марка.
Всё шло хорошо, но название явно портило песню. Сначала было предложено 'Because I Love You' (Потому что люблю тебя). Чес сказал, что это слишком слезливо, совсем не подходило к звучанию и нашему имиджу. После 'Get Down and Get With It' это неподходящее название. Тут подошла идея отразить в названии наш диалект. Мы вспомнили манеру небрежных молодежных надписей на туалетах Средней Англии. После нескольких вариантов остановились на 'Coz I Luv You'.
Слезливость исчезла, появился характер. Чес был в восторге. Он гарантировал достижения первых позиции чартов вплоть до №1. Чёрт! Через две недели после выпуска так и случилось. Мы улетели на Луну!
Тогда чарты выходили по вторникам. Сделав телефонный звонок, вы могли узнать свою позицию. Я помню, что находился дома, когда Чес позвонил мне и сказал: «Вы сделали это! Я обещал вам №1- получите!». Я испытал неописуемое чувство, ведь это то, для чего мы упорно работали годами. Если некоторые группы говорят, что они не стремятся к №1, не верьте им, особенно если это длится столько, сколько в первой позиции продержались мы. Я и Джим нашли верную комбинацию. Теперь, как команда, мы знали, как писать хиты. С тех пор мы с Джимом писали вместе.
Все радиостанции крутили 'Coz I Luv You' до смерти. Вещь имела характер. Поп-мотив с запоминающейся мелодией. Вокал и скрипка выделяли её в особый ряд. Было продано полмиллиона пластинок за две недели. Пресса атаковала каждый день. Через день после взлета на №1 мы приехали в Лондон на Top Of The Pops. Мы были очень взволнованы и едва обменялись словом друг с другом. Неделей раньше мы уже здесь выступали, но тогда нашей позицией был №2, а теперь всё происходило по-другому. Песня-убийца выбила с первой позиции классический хит Рода Стюарта 'Maggie May', который удерживался целую неделю и, как всем казалось, останется на вершине целую вечность. Я тогда думал: «Мой бог! Выбили Рода Стюарта, невероятно!».
На следующей день после выступления в студии Top Of The Pops, записывающая компания прислала несколько ящиков шампанского. Мы праздновали в костюмерной, и я пригласил другие группы присоединиться к нам. Это продолжалось на каждом шоу, которые мы играли. Выступление в Top Of The Pops начало работать, как таран. Продюсеры любили нас, потому что мы наполняли до отказа залы, другие артисты и сотрудники студий любили нас, потому что в нашей костюмерной всегда можно было выпить и вход был открыт для всех.
Выступление в Top Of The Pops позволило осознать отличие в поведении от других команд. Мы радовались сами и делились радостью с другими, не задирая нос, какой бы величины хит мы не выпустили. Некоторые артисты вели себя заносчиво, как звезды, даже вне пределов сцены. Они не позволяли заходить к себе в гримерки, ограничивая круг общения. Нам это не нравилось. Мы хотели веселья и шуток и всегда принимали столько людей, сколько возможно. Став известными, мы не изменили характера Slade и всегда были просты и открыты для веселья так долго, как долго существовал Slade.
 |
|
|
|
 |
|
 |
|
 |
| |||||
| |||||
|
 |
“Coz I Luv You’ входила в чарты три недели в ноябре 1971. Для нас началась эра взлётов и падений, которая длилась пять лет. Эта была круговерть концертов, радио-шоу, ТВ выступлений, студийной работы и гастролей. После многих лет трудностей, мы добрались до бочки мёда. Каждый хотел кусочек нас. Даже молодежная пресса нас полюбила. Это загадка. Наш имидж скинхедов отпугивал молодежь, но после №1 случилось преображение. Пришло время кардинально поменять имидж. Женские журналы выражали заинтересованность в общении с нами, но мы боялись слишком качнуться в сторону образа поп-артистов.
В ранних 70-х существовало два типа групп. Одни продавали синглы. Другие альбомы. Группы, выпускающие синглы, считались поп-группами. Их аудиторию преимущественно составляли молодые девушки, которые приходили на концерты, чтобы увидеть своих идолов, покричать и поплакать. Даже на концертах The Beatles девушек было больше, чем парней. Когда я слушал концерт The Beatles в Бирмингемском Ипподроме, я не мог толком различить ни одной песни из-за истерического крика. Когда NME устроила концерт на Уэмбли, наблюдалась такая же картина. Альбомные артисты вели себя более сдержано. Они играли концерты в относительно небольших залах наподобие The Marquee, где фаны танцевали и подпевали артистам. Проблема состояла в том, что, как только вы выпускали хит, вы переходили в разряд групп, вызывающих истерию. Единственный путь избежать этого заключался в проведении целенаправленной работы в молодёжных изданиях.
Также как и Дейв, я склонялся к варианту одновременного существования в двух ипостасях – быть и поп и сдержанно-стильной группой, что тогда было неслыханным делом. Мы же хотели продавать, как синглы, так и альбомы. Дон вообще легко относился к тому, как нас воспринимают, но Джим воспротивился против позиционирования, как поп артистов. Он говорил, что это подрывает наш стиль. Честно говоря, Джим больше подходил для Led Zeppelin, чем для Slade. Джим был замкнут, ненавидел интервью и фотографирование, никогда не отвечал на вопросы, что он ест на завтрак и т.п. В конце концов, мы пошли на контакт с женскими журналами и молодежными ТВ передачами. Джим согласился на расширение нашей привлекательности, но всё равно ненавидел все сопутствующие действия.
Прошло некоторое время, прежде чем мы окунулись в волну успеха и немного расслабились. Долгое время мы сомневались, что сможем выпускать хиты. Такое же чувство преследовало и компании звукозаписи. Если у вас есть контракт на пять лет, вы обязаны выпустить пять альбомов, и компании стремились к выпуску успешных вещей. Мы это поняли, когда Полидор, потратив на нас некоторое время, всё-таки разорвал контракт.
Наибольшие перемены произошли в местах выступлений. Даже после нашего №1, мы продолжали играть по клубам. Продолжал действовать заказ на шесть месяцев, и мы были намерены отыграть концерты. Отказаться - означало бы разочаровать наших поклонников и подвести промотеров, которые поддерживали нас в нелегкое время. Некоторые клубы добавили денег за выступления, но большинство платило по старым ставкам. Зато реакция публики оказалась феноменальной. Когда мы прибывали к месту выступления, толпы желающих попасть наводняли округу. Фаны не могли поверить, что именитые любимцы, которых они видели в Top Of The Pops приехали к ним в местный маленький зал.
Я помню выступление в небольшом пригородном клубе Бирмингема. Сейчас это часть большого гольф клуба. Мы часто играли в этом месте, и билеты всегда шли нарасхват. У нас должно было состояться последнее выступление, и мы подтвердили своё участие. Заведение располагалось у дороги. Желающие попасть в клуб растянулись на полмили. Когда мы вышли на сцену, люди, не попавшие в помещение, пытались разглядеть нас через окна. В первый раз мы почувствовали степень нашей популярности.
Следующим шагом после 'Coz I Luv You' следовала запись альбома. Это нас несколько напрягло. Давила необходимость быстрой работы. В 70х не было принято сначала выпускать альбом, а затем делать синглы с песнями из альбома. В действительности, наши хиты выходили раньше, чем выходил альбом. К счастью, Чес подсказал верное решение, которое заключалось в записи альбома концертного исполнения. Просто нужно записать дорожки в концертном звучании. Это оказалось шокирующим ходом. Концертные альбомы не были особенно популярны. Но Чес всё продумал. Старые поклонники примут такой диск на ура, потому что там будут уже знакомые песни. С другой стороны это будет хорошим материалом для знакомства со Slade новой аудитории. И проблема сжатого времени тоже хорошо разрешалась.
Чес снял на три дня большую студию недалеко от лондонской Пикадилли. Мы отыграли три раза со вторника до четверга. Затем микшировали звук и отбирали наиболее удачные версии песен. Студия напоминала маленький театр и вмещала человек двести. Мы дали по радио объявление, что приглашаем членов нашего фан-клуба, и вход свободен для всех желающих.
На второй день мы приехали на запись прямо с выступления Top Of The Pops. 'Coz I Luv You’ всё ещё была №1, и мы отработали третье или четвёртое шоу. В ту ночь мы записали последние вещи, и альбом был готов. Атмосфера в зале казалась наэлектризованной. Мы выделывали на сцене всё, что хотели и публика завелась. Каждый хотел, чтобы его выкрик остался на записи, поэтому они кричали громче, чем обычно. Уже после первой песни все дошли до сверхкондиции и это было то, что нужно и подстегнуло и наше настроение для наилучшего исполнения. Вы можете прослушать тот альбом и окажетесь в старых добрых временах.
В ту ночь случился один примечательный момент. Мы исполняли 'Darling Be Home Soon', написанную Джоном Себастьяном. Это спокойная баллада, которая потом развивалась в сумасшедшее крещендо. Перед мощным окончанием мы играли тихо и нежно. К несчастью, я громко рыгнул. Весь день я пил и ничего не мог с этим сделать. Публика рассмеялась. И нам это показалось смешным. Когда потом прослушали, фрагмент звучал весело, и мы оставили запись, не меняя этого места. Этот трюк стал торговой маркой исполнения песни. Каждое новое выступление поклонники ждали повторения этой выходки и, если её не происходило, они оставались разочарованы. Они были уверены, что это часть песни.
Альбом закончили в пятницу. Все дела заняли менее недели. Благодаря микшированию, общие затраты на запись не привысили 400 фунтов. Мы решили назвать диск Slade Alive. Он точно отражал нашу музыкальную сущность и ухватил юмор и веселье концерта. Нужно было определиться с оформлением обложки. Чес опять подсказал замечательную мысль – привлечь к разработке оформления обложки кого-то из поклонников. Нам идея понравилась, и для этого развернули соревнование.
Соревнование началось спустя несколько дней в The Sun. Поступали тысячи предложений. Мы были потрясены. В качестве приза должно было стать не только разработка обложки, но и поездка в Америку. Газета отобрала пять лучших работ и представила нам возможность определить победителя. Мы выбрали самую убойную. Это был рисунок двух медведей, большого и маленького, стоящих рядом. Никакой связи с альбомом, просто нам это понравилось. Великолепный рисунок ироничный и смешной. Он не попал на обложку, но присутствовал на развороте. Мы также внутри поместили выдержки из обзоров прессы, хорошие и плохие, чего ещё никто не делал. На главной обложке разместился снимок «мы на сцене». Картинка была в красных и чёрных тонах, наши тени. Только внимательно присмотревшись, можно было понять, что это мы. Пару лет спустя один из парней зашёл к нам в гримерку, снял рубашку и показал татуировку. Всю его спину покрывали два медведя. Пока это был черно-белый рисунок, но он собирался сделать его цветным.
Slade Alive вышел в 1972, сразу стал №1 и оставался в чартах восемнадцать месяцев.
Он имел огромную популярность и в других странах. Даже сегодня многие люди говорят мне, что это их любимый альбом Slade. Он захватил энегию наших живых выступлений, но, несмотря на это, стал коммерчески успешным. Это также помогло нам отойти в сторону от поп-артистов. Отныне мы стали не только сингл-группой, но и группой, выпускающей хитовые альбомы. Прекрасно, мы всё-таки стали и популярными, и стильно-сдержанными артистами.
Slade Alive наконец увел нас от старого скинхедовкого имиджа. Мы стали одеваться ярко и небрежно, Джим и Дейв снова отрастили волосы. Наш вид больше не пугал приверженцев поп-стиля, что было важно, особенно когда мы отправились за границу. Промотеры больше не беспокоились, какую публику мы привлекаем на концерт.
Первой страной нашего турне стала Голландия. 'Get Down and Get With It' вошла в местные чарты ещё раньше чем в Британии. Мы выступили в передаче Top Pop, которая был эквивалентом британской Top Of The Pops. Выступление быстро сделало нас популярными, и последовало приглашение на фестивальное выступление в парке Амстердама. По прибытии выяснилось, что мы заявлены, как лидирующие артисты, и возглавляем фестивальные афиши. Место оказалось очень хорошим, огромный парк с озером посредине. Только одно нехорошо – перед сценой стояло огромное дерево. Чес вышел из себя, когда увидел это. Он стал орать на промотеров и сказал, что его парни не выйдут на сцену выступать перед этим чертовым деревом. Чес умел добиваться своего. Перед началом фестиваля дерево было спилено.
В этой поездке нам заказали отель 13 Balken. Мы останавливались здесь в первый раз, и это место оказалось очень примечательным. Оно располагалось в квартале красных огней и напомнило мне старые дни во Франкфурте. Там тоже встречались подобные кварталы, но тогда мы не имели возможности познакомиться с их жизнью. Здесь, пройдя по кварталам, мы увидели секс-шопы и обнаженных женщин за стёклами витрин. Это было впечатляюще.
На следующий день, когда, спустились на завтрак, увидели местных леди, которые пришли что-нибудь покушать. Мы разговорились и подружились. Они рассказали о своём житье-бытье, о детях, каким образом попали в проституцию. Было много историй о клиентах и их фантазиях. Наши разговоры в дружеской манере происходили каждое утро, а вечером мы могли видеть их обнажённые тела за стеклами окон. Позже мы останавливались в отеле много раз и всегда вносили их в список гостей концертов, что возвращалось к нам их бесплатной благодарностью.
Владелец отеля оказался примечательной личностью. Он был полностью безбашенным, но мы с ним подружились. Мы всегда останавливались в 13 Balken, хотя могли позволить себе более роскошный отель. Когда же, по соображениям безопасности, мы были вынуждены заказывать крупный отель, то всегда встречались и хорошо проводили время. Он приходил на все наши концерты, а в течение дня гонял по улицам Амстердама на мотоцикле, как лунатик. Через пару лет он всё-таки убился на своем мотоцикле, и это никого не удивило. Он был очень странный парень, но мы его любили.
Наши заграничные поездки становились чаще и чаще. До выхода 'Coz I Luv You’ мы проводили не больше недели в Германии, Голландии или Бельгии. Внезапно, наш хит ударил по Европе, и нам пришлось осуществлять его поддержку по всем территориям. До этого у нас не было такого плотного графика поездок. Мы въезжали в страну, записывали ТВ-выступление, затем отыгрывали два-три концерта за два дня, и снова в путь. К тому времени у нас появился хороший грузовик и две постоянных команды техников, что позволяло оборачиваться очень быстро.
Следующий сингл 'Look Wot You Dun' вышел в феврале 1972. Мы всё ещё выполняли безостановочное турне. Началась напряжёнка. Один день в Германии, следующий в Скандинавии. Главным образом, мы выступали на ТВ шоу. Везде существовал эквивалент передачи Top Of The Pops. Это были очень популярные передачи, и известность увеличивалась в два раза за одну ночь выступления. Одной из главных передач была германская Beat Club. Все наиболее крупные группы 60-х и 70-х отмечались на этом шоу. Другая передача называлась Music Laden, где присутствовала затейливая мешанина из европейских и британских групп. Передача напоминала варьете, где выступало две-три поп- или рок-группы в сочетании с традиционными германскими певцами.
Именно на этой передаче мы впервые столкнулись с ABBA. Они были очень веселые. Мы делали по 3-4 ТВ-шоу за неделю, они крутились в таком же режиме. Обычно в аэропорте они ждали тот же самолет, что и мы. Было смешно видеть их, как знак начала дня, взъерошенными и с туманными газами. Они смотрелись немного хуже, чем мы. Однако, на записанном шоу они выглядели всегда тщательно одетыми и отлично загримированными. ABBA знали, кто мы такие, потому что в Скандинавии началась волна наших хитов. В их глазах мы являлись поп-звездами, они же были ещё не раскрученными артистами. Но отношения были самые дружеские. Их, в отличие от других европейских артистов, заставших нашу скинхедовскую фазу, не отпугивал наш вид и репутация. Многие боялись подойти к нам и заговорить. ABBA не стеснялись. Другими артистами, с которыми мы крепко подружились, стали Boney М. Это звучит, как содружество, порожденное в аду, но мы часто вместе прекрасно проводили время.
Я не могу сказать, сколько мы провели разговорных ТВ-шоу, возможно сотни. Европейцы любили нас, мы были на вершине популярности. Местным артистам было тяжело выступать за нами. Мы много дурачились и выкидывали разные штуки, включая разбрасывание барабанов и поломку инструментов.
Даже в 80-х европейские ТВ шоу отличались от британских. В Германии вы выступали с дюжиной других артистов. Шоу прокручивалась в залах на 10000 мест. Часто приходилось тратить на одну запись до трёх дней. Первый день - репетиция для камеры и звукорежиссера. Для нас пустая трата времени. Мы проводили этот день, отдыхая с другими артистами, больше делать было нечего. Второй день - репетиция с костюмами и присутствием публики. На третий день шоу записывалось с новой аудиторией. Три дня - на трёхминутную песню. Всё это изматывало, как концертное выступление.
Во Франции существовал свой порядок. Они вообще не имели поп-программ. Там преобладало варьете шоу с французскими комиками и танцорами.
Приходилось выступать после акробаток в сверкающих трико, с дрессировщиками животных и т.п. Это было похоже на цирковое выступление, только по ТВ. Ужасная мешанина из всего возможного к показу. Работники французского ТВ также удивляли. Во время ланча, в 3-4 часа дня, все исчезали и студия вымирала. Полный хаос. Когда происходило что-то незапланированное, все начинали суетиться и кричать.
В 70-х Франция представляла из себя очень странный рынок английских групп. В стране работала только одна поп радиостанция. Градация популярности песен выстраивалась очень медленно и с опозданием. Выпущенная нами 'Merry Xmas Everybody' в 1973 достигла первой позиции чартов на Пасху 1974.
Каждый раз, когда мы выпускали очередную запись, нам приходилось повторять европейские ТВ шоу. Видео рынок ещё не сформировался, во всяком случае, в том виде, каким он является сейчас. Мы снимали видеоролики для поддержки синглов в таких отдаленных местах, как Австралия, но это не было похоже на современное видео. Это были короткие и малозатратные фильмы с встроенной звуковой дорожкой. Обычно мы снимали их невдалеке от Лондона. Действие одного из них проходило на Euston Station, где четверка двигалась вверх и вниз по эскалатору. Выпущено и несколько студийных видеозаписей, на которых мы, надев наушники, демонстрировали запись какой-нибудь вещи. Видео, как мощный инструмент, заработало несколькими годами позже. Группы не очень заботились об этом направлении, поскольку программ, которые могли крутить это, было мало. Местные магазины грамзаписей могли показать транслируемый по эфиру ролик, если вы выступали этой ночью в данной округе, или ваш сингл расходился хорошо, вот собственно и всё видео. Поп шоу предпочитали трансляции живых выступлений артистов из студий.
Между проведением ТВ шоу, поездок и выступлений мы должны были находить время для сочинения и записи новых песен. Чес подстёгивал нас к написанию следующего сингла сразу после выхода предыдущего. Как только мы выпадали из чартов, необходимо представлять очередную вещь. Началась безостановочная работа в течение последующих четырех лет. Перерыв между выпусками хитов не превышал 3-4 месяца, в зависимости от того, как долго предыдущий хит входил в Top 30. 'Look Wot You Dun' вышла через три недели после того, как 'Coz I Luv You' всё-таки вылетела из списков. Она довольно медленно доползла до №2, видимо прошло не менее месяца. Это был успех, но для поддержки определенного имиджа в глазах публики и организации хорошей продажи пластинок этого оказалось недостаточно. Сингл не совсем отражал нашу сценическую сущность и не имел того «рубленного» звука, который стал нашей визитной карточкой. Это простая попсовая песня, написанная на фортепьяно. Мы чувствовали, что это не самая удачная запись, поэтому появилась необходимость выпуска чего-нибудь вдогонку. Перевыпускать версию 'Look Wot You Dun' не стоило, потому что вещь слишком короткая и особенно мудрить было не с чем.
Весной 1972 мы получили первое стоящее турне. Это оказались выступления на больших площадках и мы взяли Status Quo, как открывающих артистов. К этому времени их музыка приблизилась к нашей. Они поменяли имидж 60-х, когда вышли их первые хиты. Теперь они стали буги-рок группой, облаченной в джинсу.
Билеты тура оказались мгновенно распроданными. Наши старые поклонники хотели посмотреть на нас на «широком поле», а новые фаны не могли достать билеты в малые залы и тоже приветствовали наше появление в больших театрах. Мы отыграли в каждом крупном городе Британии. Первая ночь прошла в Глазго в Гринс Плейхаус, который позже превратился в Аполло. Глазго был общеизвестен, как непростая площадка для выступлений. Если вы нравились публике, все проходило фантастично. Если нет, это ваше несчастье. Но годы успешных выступлений в Шотландии, сделали своё дело. Всё же сначала, мы были шокированы реакцией публики. У нас отсутствовал опыт таких больших выступлений и управления аудиторией, которая могла стать яростной и выйти из-под контроля.
Я помню опасения, перед выходом на сцену Гринс Плейхаус, которая оказалась невероятно высокой. Могло возникнуть чувство изолированности от аудитории. Одно дело выступать в небольшом зале, когда зрители находятся в непосредственной близости и совсем иное, если вы разделены большим пространством. Когда мы вышли на сцену, зал взорвался. К счастью, мы обладали великолепным звуковым оборудованием, это позволило перекрыть шум зала, который был невообразим. Первый раз истеричные девчонки попали на наше шоу, но, слава богу, они составляли только половину аудитории, остальная – мужская половина. Публика составила прекрасную смесь тини-боп и тех, которые любили группы подобные Deep Purple.
В ту ночь мы осознали значимость нашего прорыва. Мы действительно стали поп звездами и почувствовали это. Теперь приходилось останавливаться в хороших отелях с соответствующей охраной. По прибытию нас уже поджидала толпа поклонников, ещё хуже обстояло дело с прибытием на место выступления. Мы уже не могли свободно пройтись по городу. С этой поры началась другая жизнь.
После выступления, я едва не был арестован. Два полисмена из офиса шерифа поджидали меня в костюмерной. Они собирались забрать меня в участок. Я произнес на сцене слово 'fuck' и родители подростков пожаловались на меня в полицию. Можете представить реакцию Чеса, когда они вошли в комнату. Все праздновали и пили, и вдруг наступило молчание. Подумали, что проверка на наркотики. Но парни подошли ко мне и сказали, что мною на сцене произнесено слово «f». Я ответил, что это скорее всего ошибка, что я не мог произнести такое слово среди стольких молодых людей. Лицо Чеса неописуемо. Он постарался уладить дело миром и сказал, что это совершенно нежелательная вещь в начале распроданного турне. Полицейские вошли в положение, но прочитали мне лекцию о поведении на сцене. С другой стороны, доказать что действие имело место было тяжело, пришлось бы опрашивать 3000 человек. История попала в газеты. Начался скандал. На самом деле ничего грязного не писали. Если бы меня действительно арестовали, тогда бы развернулась настоящая шумиха. На вопросы журналистов я ответил, что просто поступило цензурное ограничение. В действительности, я не чувствовал свой вины, ведь каждый день в школе ребята слышали и много худшие слова.
Однажды, после выступления мы вернулись в гостиницу, и зашли в бар. С нами прибыл Билли Конолли. Он был известным шотландским комиком, а ранее в 60-х певцом в стиле фолк в группе Humblebums вместе с Джерри Раферти. Мы никогда раньше не встречались, но я хорошо знал его имя с прежних гастролей по Шотландии. За разговором он поделился неприязнью к той стороне известности, которая ограничивает свободу передвижения из-за фанатизма поклонников. Я не знал, что ответить, это новая сторона жизни ещё только открывалась нам. Билли носил бороду, и все узнавали его, не давая прохода. После того, как нас по пути на концерт и обратно стал сопровождать эскорт, я понял, что старой нормальной жизни пришел конец и надо подстраиваться под новый, не всегда веселый стиль жизни.
Остаток турне прошел фантастично. Мы стали новой поп сенсацией и нас начала сопровождать толпа кричащих подростков, куда бы не направлялись. Мы уходили со сцены, плюхались в полицейский грузовик и нас доставляли к месту. Люди висли на бортах грузовика, такое сумасшествие не прибавляло настроения. Когда мы играли по клубам, всегда на выходе из дверей нас поджидали поклонники, но это совершенно другой уровень -3000 человек внутри зала и примерно столько же снаружи, те которые не смогли попасть в зал.
Дейву, Дону и мне знаки внимания нравились. Джим ненавидел их. Он никогда не входил по-настоящему в рок-н-рольный стиль жизни. Ему нравилось писать песни, записываться на студии, но он не терпел контакта с поклонниками и не любил разъезды. После выступления он предпочитал лечь в постель, чем куда идти и праздновать. Он спал больше, чем кто-то из моих знакомых. Мы втроем шли в город, Джим устраивался на боковую. Затем происходило новое выступление и возвращение в отель. Он просто не любил отрываться от дома, хоть бы и временного.
Дейв оказался полной противоположностью. Он не возражал против студии, но жил для концерта. Ему нравилось быть узнаваемым на улицах и отбиваться от настойчивых фанов. Мне тоже это поначалу казалось приятным, но потом превратилось в головную боль. У гостиницы околачивались кучки болтающих всё ночь подростков, это мешало пройти и заснуть. Появилась проблема, как, натянув на нос шляпу, незаметно ускользнуть. Если номер не проходил, начинался кошмар. А Дейв широко шагал в открытый мир в своей шокирующей одежде. Такое жуткое внимание повергало его в благоденствие.
После турне мы должны были отыграть множество концертов, ибо распродано их множество. Мы всё ещё боролись за успех. Парадоксальная ситуация. Пришло понимание, что удержать популярность не менее тяжело, чем завоевать в первый раз. Нельзя спадать по наклонной плоскости. Нужно остановиться и хорошенько подумать, что должно стать следующим шагом. А этот шаг должен оказаться решающим ударом и мы хорошенько сознавали серьезность выбора.
В июне мы выпустили 'Take Me Baсk Home'. Сингл был много лучше чем 'Look Wot You Dun'. Классическое резкое звучание Slade. Сначала он не оправдал наших надежд. Подобно 'Look Wot You Dun началось медленное движение вверх. Потом произошел прорыв. Нас пригласили выступить на Линкольн Фестивал, который на полях Линкольншира организовал актер Стэнли Бэкер. Я не знаю почему его подключили к организации фестиваля, может из-за его музыкальности. Событие должно длиться три дня и это самый большой фестиваль со времен Айсл оф Вайт. Все другие привлеченные актеры были с уклоном в движение хиппи, Должны были выступить Joe Cocker, The Beach Boys, Rod Stewart, The Faces, Status Quo and Lindisfarne. Очевидно, мы попали в афишу по прихоти Стенли, поскольку он являлся поклонником Slade.
Фестиваль начался в субботу и оканчивался в понедельник. Это были майские праздники. Мы были заявлены на воскресенье, а в вершине афиши красовались The Beach Boys. Наше время определялось, как ранний вечер. Всю субботу, утром и после обеда в воскресенье лил хороший дождь. Публика промокла, а земля превратилась в грязь. Повисла странная атмосфера. Когда мы прибыли, выяснилось, что будем выступать после Monty Python's Flying Circus. Жребий показался нам ужасным. Переход от музыки Monty Python к нашей казался крайне неудачным. На самом деле всё прошло хорошо. Над такой очередностью выступления потрудился Чес, как мы потом узнали и очень на него злились. Чеса волновало одно. Это было время захода солнца, и мы могли хорошенько использовать наш свет, что оказалось немаловажно, ведь видеоряд группы существенно выделял её на фоне других.
Во время выхода на сцену нас обшикали. Это случилось первый раз за всё время выступлений. Публика оказалось невероятно «хиповой» и ненавидела поп группы, которой, по мнению большинства зрителей, мы являлись. Уже сам факт, что мы выпустили хит №1, отворачивал от нас публику. Не все слушатели были настроены на освистывание, но достаточно много предубежденных людей создавали недружественную атмосферу. Мы стойко приняли такое отношение, а больше и нечего было делать. К нашему счастью через две минуты после нашего появления дождь прекратился, и врубили весь свет. Внезапно все встали, после сидения в течение долгого дня.
После первой песни люди пришли в иступленное состояние, место просто взорвалось.
Мы изумили всех, особенно прессу. Мы видели их, сидящими в первых рядах и готовых поносить нас, но даже они вскочили на ноги и начали танцевать. Мы вызвали шторм при тихой погоде, и это было прекрасное чувство. Нам позволялось пробиссировать только один раз, но мы могли продолжать часами. Когда мы всё-таки спустились со сцены публика продолжала сумасшествовать и песнопениями умоляла вернуться на сцену и мы не знали, что делать дальше. Посмотрели на организаторов и те помахали – на сцену. Я лихорадочно соображал, что же выбрать для исполнения, ведь мы заранее не готовились. Затем я увидел Стенли Бэкера с Чесом, они стояли у сцены и сияли. Неожиданно, в голову пришла шальная мысль. Я подошел к микрофону и поблагодарил Стенли за приглашение на фестиваль и попросил его подняться на сцену. Пока он шел, я начал напевать мотив Зулу из одноименного фильма, в котором Стенли только что снялся. Группа присоединилась ко мне, затем песню подхватили все. Стенли светился счастьем, и это оказалось прекрасной концовкой нашего выступления.
Следующую неделю мы красовались на обложках всёх музыкальных изданий страны. Во время шоу, я одел большую шляпу-котелок. Обзоры отметили, что я был похож на персонаж «Заводного Апельсина». Я об этом не думал, просто вещь поправилась. Впереди был приклеен значок с надписью «Папа курит наркоту». На всех фото я лихо держал шляпу над головой. В общем, выступление на фестивале произвело сильное впечатление, и мы за одну ночь завоевали новую нишу музыкального рынка. Мы становились монстрами, продажи 'Take Me Bak Home’ пошли резко вверх и на следующей неделе, она стала №1.
Благодаря настойчивости Чеса через месяц-другой мы выпускали новый сингл. Череда хитов не прерывалась. Появилась устойчивая шутка, что мы стали домашней группой Top Of The Pops. Мы не сходили со сцены по 4-5 недель. В те времена, если песня удерживалась месяц в позиции №1, то это не было чем-то сверхвыдающимся. Но наше постоянное присутствие на ТВ породило проблему. Мы славились чудными нарядами, и становилось все трудней представлять новый вид в каждое следующее появление. Это вело к проявлению всё большей экстравагантности в одежде. Я и Дейв были экстремистами, причем Дейв на полшага впереди меня. Приодеться - это его конек. Большинство нарядов изготавливал парень из Мидленда по имени Стив. С его консультацией принималось решение, чтобы такое отмочить на следующей неделе.
При выступлениях на Top Of The Pops, Дейв никогда не одевался в нашем присутствии. Пока мы готовились в гримерке, он исчезал в туалете. Он не хотел, чтобы были видны промежуточные стадии, и появлялся только в полном одеянии, в расчете на убойный эффект. Каждую неделю вся команда, плюс Чес, плюс парни из записывающей компании сидели и ждали, когда появится Дейв, успевая немного выпить и начиная нервничать из-за глупости ситуации. Детали костюма висели на перилах, но никогда невозможно угадать, что это и как выглядит. «Давай Дейв, покажись наконец» - стонали мы и Дейв выходил ожидая наших комментариев.
Дейв наряжался в немыслимые одежды. Без сомнения, публика считала его сдвинутым. Чего она не знала, это то, что мы были того же мнения. Однажды он появился в плюмаже из перьев. Мы начали давать названия каждому костюму, например «противотуманная колотушка», «итальянская соломка», или просто с неприличными словами. Один из нарядов представлял черную робу в комплекте с серебристым металлическим париком аля «Клеопатра», повторяющим форму его волос и получил название «Металлическая Монахиня». Мы пытались смутить его грубыми насмешками, но Дейв был непробиваем. Кто-то из других групп падал от хохота, но Дейв пропускал стрелы мимо. Справедливости ради нужно сказать, Дейв стал находкой для ТВ. Молодежь в студии просто закипала. Кто этот чудак? Как он не боится появляться в таком наряде перед миллионами телезрителей? Я такого выделывать не мог, Дейв же всегда устремлен в будущее.
Джим не выносил этих нарядов совершенно. Он считал это превращает группу в что-то несерьезное. По его мнению, мы не нуждались в блестящих штуках, за нас должна говорить музыка. Когда Дейв появлялся в очередной нелепице, лицо Джима выражало страдание, и он умолял новатора отказаться от этих штук. Эйч отвечал классической шуткой:-«Ты прав, я скоро продам их».
К 1972 мы были знамениты своими платформами. В первый раз ботинки выступили на Top Of The Pops когда 'Coz I Luv You' стала No.1. Никто не носил их, многие даже ни разу не видели. Мы отцепили их по чистой случайности во время похода в Кенсингтон Маркет. Там мы загружались основной массой сценических костюмов. Эта была настоящая сокровищница для таких чудаков, как мы. Фредди Меркьюри держал там небольшой прилавок, там мы первый раз и встретились. Мы встречались каждый раз при очередном походе за вещицами. Фредди продавал цветастые рубашки для хиппи. Это был не наш стиль, но мы всегда заглядывали к нему, потому что подружились. Он конечно знал нас, поскольку в то время мы не вылезали из телевизора. Фредди заявил, что однажды он станет знаменитейшей поп-звездой, и поглавнее чем мы сейчас. «Не надорвись Фредди»- отвечали ему. Тогда он был просто Фредди Балсара. Queen еще не сформированы, я не был уверен, что он выступал с какой-либо другой группой, но Фредди несокрушимо заявлял, что он певец. Он еще не вышел из-за прилавка, а уже был кемп - броский малый.
В любом случае, именно тогда в Кенни-Маркет мы наскочили на платформы в первый раз. Ничего подобного мы
