Глава 39. Больше никаких секретов

Я держал дрожащую руку Эммы, когда вел её обратно к дому. Нейт ускорил шаг, и уже затерялся в толпе. Он знал, что я был взбешен, но я не выяснял отношения с ним перед Эммой. Ей и так было достаточно трудно смотреть на меня.

Она начала спотыкаться, когда я прорезался сквозь толпу и вошел в дом. Я закрыл дверь и запер за нами дверь спальни, а Эмма пошла к выходу во внутренний дворик. Я нашел её сидящей на тиковом кресле, её взгляд был устремлен в землю, и она обхватывала себя руками.

- Что он сказал тебе? – тихо спросил я. – Все, что он сказал…

Она смотрела на меня проникновенными темными глазами, в которых стояли слезы.

- Он просто хочет, чтобы я была честна с тобой. Вот и всё. Он не сказал ничего плохого, Эван. Не злись на него. Он твой лучший друг. И он не просил меня ни о чем, чего бы ты не заслужил.

Я крепче обняла себя и обратила внимание на свое трепещущее дыхание.

– Мне страшно. – Я сглотнула комок в горле. – Я не хочу терять тебя, Эван.

- Эй, - он начал успокаивать меня, присаживаясь рядом на корточки. – Ты не потеряешь. Я никуда не уйду. Обещаю.

- Ты не можешь этого обещать. Ты понятия не имеешь… - мой голос затих.

- Тогда скажи мне, Эм. Пожалуйста, просто объясни, что произошло и перестань мучить себя, – страстно взмолился он. – Я пойму, чем бы это ни было.

Я подняла глаза, чтобы впустить его. Я больше не хотела с этим бороться.

Её глаза погрузились в меня со всей интенсивностью, я никогда не испытывал ничего подобного прежде. Их взгляд был твердым, полным уверенности.

– Я хочу, чтобы ты увидел меня. Но тебе не понравится. Есть часть меня, она темная и… злая. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь от неё избавиться.

Она сделала паузу, будто бы пыталась подготовить меня. Но это было не то, чего я ожидал.

- Я похожа на свою мать больше, чем когда-либо могла бы признаться себе в этом. Я просто такая же отвратительная. Так же саморазрушительна. И так же разбита. Она была права, когда говорила, что я никогда не должна была родиться.

- Эмма, не говори так.

- Твоя очередь слушать, Эван, - сказала она спокойно, её голос был далеким, покрытым льдом. – Я ненавидела её. Я ненавидела свою мать, и была рада, что она умерла. – Я вздрогнул от её слов, но ничего не сказал. – Пусть она гниет в аду, где ей самое место. Мне похрену.

Я встал и попятился на шаг, вздрагивая от видимого в её накаленных темных глазах Отвращения.

Я не отреагировала, когда он отошел в сторону. Он хотел знать, поэтому, я не собиралась сдерживаться. Он покачал головой, словно отрицая мои слова, будто бы они были ложью.

- Джонатан понял. Он знал, что это такое - быть терзаемым ненавистью, пока она не становится частью тебя. Наша боль связывала нас – позволяла нам быть честными друг с другом. Он не осудил меня, когда я сказала ему, что ненавижу её. Он не смотрел на меня так, как ты сейчас. Так, будто бы я ненавистна. И я. Я знаю, кто я. Вот почему ты должен ненавидеть меня, Эван. – Эмоции сломали мою решимость. – Ты должен ненавидеть меня точно так же, как я ненавижу себя.

Мучения прорезали её насквозь, разрушая ледяной тон и растворяя ненависть в её глазах. Я сделал шаг по направлению к ней, готовый утешить её, убедить в том, что я не ненавижу её, и никогда не смогу. Понимание того, что она была полностью убеждена в том, что была достойна всеобщей ненависти, которая когда-либо на неё падала, сокрушало меня.

- Я почти сдалась.

Я застыл. – Что?

- В тот день… когда я сбежала. Я почти сдалась. – Мое сердцебиение ускорило ритм. – Я шла к океану и не хотела останавливаться. Я хотела, чтобы он взял меня. Чтобы заглушил чувство вины. Я не хотела больше причинить боль. Не хотела, чтобы меня ненавидели. Я не хотела дышать.

Её слова полностью лишили мои легкие воздуха.

– Эмма. – Она упала на колени. Я поймал её, забирая в свои объятия. – Ты не можешь уйти без меня. Потому что, если ты это сделаешь, ты возьмешь меня с собой. И ты не сможешь сделать это для нас.

На её глаза навернулись слезы, когда она оперлась об меня.

– Я не могу… - её голос сорвался. – Я не могу сделать этого.

- Тогда я сделаю это для тебя, - моё голос охрип. – Позволь мне любить тебя. Позволь мне любить тебя за нас обоих до тех пор, пока ты не сможешь принять то, что достойна этого. Ты достойна, Эмма. Я не знаю, как убедить тебя. Но я проведу остаток своей жизни, стараясь доказать тебе это. Ты не можешь сдаться сейчас. Я не позволю.

Я не могла отдышаться, уткнувшись в его рубашку. Он – смысл моего существования. Именно его слова позволили мне выбраться на поверхность. Его дыхание спасло меня. И теперь именно его руки держали меня в этой жизни, не отказываясь от меня. Он был моей силой, и любовью, которую я не имела. И я больше не могла без него жить.

Я подняла свою голову с его груди, и он немного ослабил хватку. Я дотронулась рукой до его влажной щеки, когда он наклонился ко мне, полностью захватив моё дыхание. Неожиданное давление его твердых губ наполнило меня приливом нежности, пронесшимся через каждую клеточку моего тела. Он целовал меня так, будто его прикосновение могло вылечить меня. И в этот момент, я была убеждена в том, что у него получилось.

Я заставил свои губы задержаться на её, нуждаясь в том, чтобы она почувствовала, как много я хотел ей сказать. Я не мог отпустить её, не сейчас, не когда-либо ещё. Она ахнула от моего напора, пока мои губы продолжали скользить по ней. Она сжала мои волосы в пальцах. Моё сердце колотилось от теплого прикосновения её языка, дразня мой язык.

Я не мог насытиться ей, нуждаясь в том, чтобы пробираться в каждую клеточку её кожи и чувствовать биение её сердца своей грудью. То, что стучало внутри меня, убеждало меня в правдивости происходящего. Мы делили один импульс. Её пальцы задрожали, когда она расстегивала пуговицы моей рубашки. Я опустил бретельки с её плеч и освободил её гладкую кожу от платья. Я позволил ей снять с меня рубашку, и её руки заскользили вниз по моей груди. Её глаза, полные любви и страха, держали меня в плену.

- Я люблю тебя, Эмма Томас, - прошептал я. – Больше не будет ни секунды в твоей жизни, когда бы ты не помнила об этом.

Безмолвная слеза текла из уголка её глаза прямо на волосы, пока она лежала на темно-синей подушке. Я провел пальцем по её коже, смахивая слезу в сторону.

Внезапный взрыв фейерверка осветил нас, отвлекая внимание на блеск, распространившийся по всему небу. Мои глаза встретились с её, и я наблюдал, как в них отражаются разнообразные цвета. Она вдыхала щекотание моих нежных прикосновений, когда я проводил рукой по её животу.

Я продолжал двигаться вниз по её голым ногам, высвобождая пятки от ремешков и позволяя сандалиям упасть на землю. Её дыхание участилось, пока я целовал каждый дюйм её тела. Я расстегнул шорты, продолжая прокладывать дорожку назад к её мягким губам. Она замерла, когда я снял с неё бюстгальтер, обнажая её тело и подставляя его холодному воздуху.

Она схватила меня за плечи, когда я двигался вниз по её телу, пробуя её кожу на вкус. Избавляясь от последней одежды, я немного отклонился назад, чтобы полюбоваться её округлостями и изгибами, чувствуя тепло, исходящее от неё, когда провел поперек её бедер, она ахнула и её ноги слегка сместились.

Мой пульс участился, я не мог оторвать взгляд от её губ и глаз, продолжавших впитывать мои прикосновения. Даже в тусклом свете я мог видеть румянец, который поднялся с её груди прямо к щекам. Я наклонился, чтобы поцеловать его. Она повернула ко мне голову, и я почувствовал, как она отдала мне свой рот, трепеща от моих губ. Она задрожала подо мной, её спина выгнулась сильнее. Она сильно зажмурилась, и её красивые полные губы сжались.

Не отрывая от неё взгляда, я поместил её под себя, и она обхватила своими ногами мои бедра, мягко направляя меня к себе. Я напрягся от связи с ней, когда она полностью окружила меня, и все что я чувствовал – была только она. Я уткнулся ей в шею, целуя её, пока её голова откидывалась назад в удовольствии.

Она выдохнула, касаясь губами моего плеча и держась одной рукой за мою шею, а другой, сжимая мою спину. Втягивая живот, я удерживал её бедра, впитывая каждое её движение, запах и ощущение её тела. Я не мог вспомнить, когда нуждался в ней больше, чем сейчас, или, когда она отдавалась мне настолько сильно.

Её жар усилился, желание выросло, и она резко выдохнула, наклонив бедра ко мне. Её ноги дрожали, пока она боролась со своим дыханием. Вынужденный закрыть глаза, не в силах сражаться с волнами, которые разбивались об меня, я заблудился в скачке бездыханности и уткнулся лицом в её плечо, вдыхая её сладкий запах до тех пор, пока не смог откинуться обратно.

Я опустился рядом с ней и не отпускал, прижимая губы к её волосам. Когда я отстранился, чтобы посмотреть на неё, её глаза горели огнем.

Он лежал рядом со мной, пока я прерывисто дышала, не в силах говорить. Я пережила уже все возможные ощущения - это был тот момент, который я сохраню в памяти на всю оставшуюся жизнь.

Мы лежали в молчаливом объятии, наблюдая за тем, как яркие искры пронзали ночное небо. Я задрожала, и Эван накрыл меня покрывалом.

- Ты в порядке? – спросил он, все ещё держа меня.

Я повернула голову в его сторону, прочертив большим пальцем дорожку вдоль его нижней губы, и сказала:

- Каждый вдох я делаю благодаря тебе. – Его глаза метались, все ещё вглядываясь в мои. – Даже когда тебя не было рядом, чтобы спасти меня, ты был моей причиной, по которой я должна была дышать. И за это я всегда буду любить тебя. Всегда.

- Эмма? – Эван позвал меня в темноте. Я закрыла дверь в спальню, мое тело обессилело, а сердце болело.

Он включил ночник. На его лице появилась растерянность, когда он увидел меня одетую и стоящую у кровати.

- Сколько времени? – спросил он.

- Рано,- ответила я сбившимся дыханием.

- Эмма, что с тобой? – спросил он, его лицо стало серьезным и обеспокоенным. – Что происходит?

- Это та часть, где я разбила твое сердце, - прошептала я. – И ты, наконец-то, поймешь, почему должен ненавидеть меня.

Я взбежал вверх по лестнице, каждый мой мускул был напряжен. Я постучал в дверь.

- Сара!

Мгновение спустя дверь открыл протирающий глаза Джаред. Сара сидела позади него на кровати, все ещё полусонная и не пришедшая в себя.

- Эван? В чем дело?

Я прошел мимо Джареда в комнату. – Мне нужно, чтобы ты позвонила отцу. Эмма уехала.

- Что?! – Она резко выпрямилась. – Что ты имеешь в виду, говоря, что она уехала?!

- Она просто сказала мне… - мне пришлось сделать паузу, потому, что желудок тут же скрутило лишь от одной мысли об этом. – Она кое в чем призналась мне, и я не знаю, чему верить. Мне нужно знать, правда ли это. И твой отец – единственный человек, кто, по моему мнению, ответит на мой вопрос.

- О чем ты? – спросила она, и её брови сдвинулись. – Куда уехала Эмма?

- В Нью-Йорк, - сказал я ей. – Найти Джонатана. – Я глубоко вздохнул и принялся пересказывать ей то, в чем Эмма, наконец-то, мне призналась – последний кусочек честности, от которого раны были настолько глубоки, что я истекал кровью.

- Эмма, это не имеет никакого смысла. – Я выпрямился. – Что ты не сказала мне? – Я заметил телефон, который она сжимала в руке. – Сообщение.

- Ты знал? – спросила она, слегка дрогнув. – Как? Я имею в виду… почему ты мне не говорил?

- Я думал, ты хотела бы увидеть это, когда я верну твой телефон, - пояснил я. – Я не мог заставить тебя сказать ни слова. Не знаю, что произошло между тобой и Джонатаном, и почему вы должны друг друга простить, но… - я остановился и закрыл свое лицо рукой. – Я презираю его, Эм. И, честно говоря, сожалею, что когда-то ты общалась с ним.

Она чуть склонила голову и закрыла глаза.

- Это о нем, верно?

Она кивнула.

- Почему он должен простить тебя?

- Потому что ему больно… так же, как и тебе. Я заставила его довериться мне и использовала это против него же, зная, что это сломает его. И я сломала.

- Он звонил, - сказала Сара, прерывая мой рассказ. – Я уверена, что во всем этом сокрыто нечто большее.

- Она никогда не говорила тебе? – Сара покачала головой. – Она держала это в себе более двух лет? – Я стиснул челюсть и стал расхаживать по комнате.

- Эван, вначале, давай просто выясним, что на самом деле произошло, ладно?

- В вечер, когда тот парень ворвался в мой дом… - начала она, её голова по-прежнему была наклонена вперед. – Джонатан боролся с ним из-за меня. Но он бил его так сильно, что, в конце концов, тот просто перестал двигаться. И когда мне все-таки удалось заставить Джонатана остановиться, он больше не выглядел, как человек. Там была кровь… везде. – Её голос срывался, руки дрожали. Я опустился на кровать напротив неё, пытаясь дышать ровнее.

- Я помогла ему избавиться от тела, и мы вместе солгали полиции, чтобы прикрыть его.

- Он умер? – Я пытался сомневаться. Она кивнула.

- Джонатан не убил его, - объявила Сара, повесив телефон часом позже, утомленная и дрожащая. – Он выбил из него дерьмо, но этот наркодилер был найден на стоянке с пулей в голове. Примерно через шесть месяцев они выяснили, что там был и другой пистолет. Я думаю, что в баре был ещё какой-то придурок, и этот дилер точно не имел хорошую репутацию. Поэтому он убил его, чтобы взять мешок денег и заполучить наркотики.

- Она считает, что помогла его убить. Думает, что стала соучастницей его убийства.

- Так вот почему он просил тебя простить его. потому что убил того парня? – Спросил я, пока во мне закипал гнев.

- Нет, - ответила она, и её голос звучал так тихо, что её было еле слышно.

- Он убил свою семью, - сказала мне Сара, и я стиснул зубы от отвращения. – Он признался, что поджег дом, в котором сгорели его мать, отец и брат во сне. Суд был быстрым, и его посадили уже три дня спустя. Мой папа сказал, что его отец обращался с ним очень плохо большую часть его жизни, чем нанес ему непоправимый психологический ущерб. Его психиатр свидетельствовал от его имени, он должен был быть осужден на двадцать лет за убийство первой степени, но все закончилось тем, что его осудили к десяти годам. В колонии строгого режима в Нью-Йорке.

- Ты знала и ничего не сделала?! – Мой голос становился громче. – Ты собиралась дать ему уйти с этим?!

- Я обещала. И я знаю, что он сделал бы для меня то же самое.

После давящего минутного молчания, она встала с кровати.

- Куда ты идешь?

- Я должна найти его. Я знаю, что случилось что-то плохое, и я не смогу спокойно жить, если не попытаюсь его найти. Мне жаль, но я должна уехать.

Эмма хранила секрет Джонатана, как и обещала, до сегодняшнего вечера. Я думал, что ненавидел его до этого. В ярости, я чувствовал, что теперь это и вовсе испепеляет меня.

Я сел на пол, прислонившись к стене, и обхватил руками свою голову. – Она знала, - шептал я. – Она знала, и все равно решила его защитить, сохранить его тайну. Он убил свою семью, но она не проронила ни слова.

- Эван, - умоляла Сара. Я не поднимал глаз.

- Какой человек сделает такое?

- Я уже не та девушка, которую ты полюбил. Она ушла. Ты должен решить, сможешь ли ты любить меня такую. Теперь, это только твой выбор.

И затем, она ушла.

- Сара, ты должна позвонить ей, рассказать про торговца наркотиками. И где Джонатан тоже.

- А ты сам не хочешь позвонить ей? – спросила она.

- Я не могу говорить с ней. – Я вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.