Глава 36. Всегда только ты

Сара вышла из комнаты Эммы несколько часов назад и сказала, что с ней все будет хорошо. Это было всё, что я знал.

Не было ничего хорошего в испуганном взгляде Эммы, когда Джаред задал тот вопрос. Он извинился множество раз, но я все еще не мог говорить с ним. Из всех вопросов, которые он мог задать, он задал именно этот вопрос девушке, которая выжила, будучи почти задушенной. Девушке, которую годами мучила женщина – садистка.

Я не мог продолжать сердиться на него. Он не думал о прошлом Эммы, только о веселых ответах, которые придумает любой другой человек. И понятия не имел, что она отреагирует так. Когда Эмма отодвинула свой стул, все ее тело дрожало. Сара догнала ее прежде, чем это сделал я, и оказалась той единственной, кто был рядом с ней. Я остался в стороне.

Но теперь я не мог спать. Неудержимо хотелось проверить ее. Лечь рядом и обнять ее. Я знал, что мог защитить ее, если бы она только позволила мне. Но что-то удерживало меня на гамаке, я уставился на звезды, вместо того, чтобы постучать в ее дверь. Было еще слишком много недосказанного между нами.

Я прижал ногу к террасе, слегка покачивая гамак, когда я рассматривал темное небо, звезды, быстро передвигающиеся под завесой облаков. Я не надеялся поговорить с ней о том, что произошло, когда она уехала. Да, она должна была знать, но от этого не становилось легче. Возможно, если бы я открылся ей, то она сделала бы то же самое, и рассказала мне о том, что всё еще скрывала.

Воспоминания о сообщении Джонатана скрутили мой живот. Я был не в состоянии выкинуть его слова из головы. «Я на самом деле прощаю тебя. Я скучаю по тебе. Отдал бы что угодно, чтобы услышать твой голос прямо сейчас».

Мне никогда он не нравился … и я не доверял ему. Очевидно, у меня было серьезное основание для этого. Она доверяла ему. Она доверяла ему так, как не могла доверять мне. Но там было что-то больше, чем…, «Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня?».

Что-то произошло, и прежде чем мы могли двигаться дальше, прежде чем мы могли полностью простить друг друга, она должна была сказать мне, каково это было. Сейчас он был здесь не ради нее. И судя по всему, не планировал быть в ее жизни. Но независимо от того, что он сделал, это изменило ее.

Я не могла уснуть. Мысли то и дело возвращались к Джонатану. Сердце билось громко в моей груди, непрекращающееся насилие, свидетелем которого я стала, крепко цеплялось за меня. В течение двух лет я отталкивала его, отказываясь противостоять тому, что мы сделали. Я хотела верить, что защищать его было правильным. Я хранила тайны Джонатана как свои собственные, поскольку обещала, что буду – убеждая себя, что мое молчание было оправдано. Тело дрожало от воспоминаний об обугленных остатках дома, где его семья умерла, сожженная заживо. Я все еще могла видеть мучение в его глазах, когда он признался в поджоге. Не было никакого наказания, которое могло уничтожить его больше, чем его собственные вина и горе. Я знала, что ненависть делает с человеком. Тот яд все еще портил мои вены.

Нуждаясь в свежем воздухе, я схватила одеяло с кровати и вышла в патио. Я натянула одеяло плотно вокруг себя, но оно особо не помогало унять дрожь. Я сосредоточилась на пасмурном небе, задаваясь вопросом, где Джонатан был теперь и преследовали ли их голоса в его снах. Часть меня была все еще уверена, что я должна была найти его, даже при том, что понятия не имела с чего начать.

В тишине раздавался скрипящий звук. Открывая ворота, я тихо шла к главной террасе. Эван лежал в гамаке, медленно качаясь назад и вперед.

-Привет, - сказала я, удивив его. Он подпрыгнул и практически опрокинул гамак. Я съежилась. - Извини.

- Все нормально, - он заверил меня, пытаясь отряхнуться. - Теперь я знаю, что ты чувствуешь, когда это происходит с тобой.

- Забавно. Не можешь уснуть?

- Нет, размышлял. – Я объяснил. – А ты?

- То же самое, - она ответила, двигаясь ближе, светло-зеленое одеяло было обернуто вокруг ее плеч.

- Хочешь поговорить о том, что произошло сегодня вечером? - Я предложил, когда она вошла полностью в поле зрения и стояла рядом с гамаком.

Ее темные глаза мерцали в раздумье. - Не уверена, что могу.

- Можешь сесть с другого конца, если хочешь. - Я быстро пошел к другой стороне гамака.

Эмма откинулась на край, маневрируя к середине, таким образом, чтобы не опрокинуть нас. Она наклонилась назад и согнула колени, ее ноги оказались рядом со мной.

- Ты скажешь мне кое-что, что я всегда хотел знать? - Я спросил, думая об этом так много раз за эти годы.

-Что именно? - Ее голос был осторожен и тих. Я мог чувствовать, что она напряглась. Она натянула одеяло еще сильнее, как будто пыталась защитить себя.

- О чем были твои кошмары? - Я спросил, размышляя ночами, которыми был рядом с ней, когда она просыпалась в поту, крича. Ее мучения всегда преследовали меня. Я не мог защитить ее от того, что ждало ее во сне.

Эмма слегка выдохнула, выпуская воздух через немного искривленные губы.

Прошел более чем год, с тех пор как у меня был кошмар. Их исчезновение совпало с увеличением моей опустошенности. Я не могла быть замучена изображениями моей смерти, когда я больше смерти не боялась.

- Они были о смерти, - объяснил я, пытаясь держать мой голос спокойным. - О том, как меня убивали снова и снова, и я просыпалась бы как раз перед своим последним вздохом. Но это чувствовалось настолько реальным, страх и беспомощность, не способность убежать от нее.

- От нее - Эван повторил с болью в своем голосе. - Они были о Кэрол?

Я дрожала, ее имя резало меня как гладкое лезвие. - Обычно.

- Я ненавижу эту женщину, - сказал он с резкостью в своем голосе. - Не могу сказать тебе, насколько был близок к тому, чтобы навредить ей той ночью.

Я прислонилась на локти, толкая нас немного.

- Джордж знал. Он видел это в моих глазах и стоял между нами, боясь, что я буду не в состоянии управлять собой. Я заставил себя сконцентрироваться на тебе, чтобы сохранять спокойствие. Но если бы ты не задышала. Если бы ты… - Он сглотнул. Я могла чувствовать, как все его тело напряглось на гамаке.

- Эй. Но я же здесь. - Я положила руку на его ногу.

- Почему она ненавидела тебя так сильно? Что заставило ее хотеть причинить тебе боль?

Я заполнила легкие прохладным, влажным воздухом. - Я не знаю.

- Разве ты не хочешь знать? Разве ты не хочешь разобраться в том, что сделало ее такой психотической стервой? - Слова Эвана были столь наполнены скрытым гневом.

- Нет, - я ответила низким голосом. - Нет оправдания или объяснения в мире, которое бы объяснило ее правоту, что помогло бы мне понять, почему она причинила мне боль. Я не должна прощать ее. Я должна выяснить, как продолжать жить - ведь она должна была убить меня.

Я поднял голову. - Что? Почему ты сказала именно так? Ты же не думаешь, что заслужила смерти? Или думаешь, Эмма?- Я спросил, моя грудь распадалась на части.

- Я не сказала бы это именно так,- она ответила, в ее голосе была монотонность и отдаленность, словно она говорила о ком-то еще. - Я не уверена, чего я заслуживаю. Но я знаю, что не совсем правильно справляюсь с жизнью.

Я был взволнован ее поражающим тоном, но прежде чем мог сказать что-либо, она добавила, - У меня есть татуировка как напоминание. Я набила ее, когда еще страдала от кошмаров. Предполагается, что она оберегает меня от того, чтобы не заблудиться. Помогает мне держаться.

- Я могу увидеть ее?

Эмма сидела, и я покачивал гамак, опираясь ногами об террасу, чтобы сохранять наше равновесие. Она встала между моих ног, демонстрируя свой левый бок, подняв футболку, чтобы показать чернила, нанесенные под ее ребрами. Я вытащил свой телефон из кармана, чтобы немного подсветить и увидеть запутанные детали убывающей луны с профилем спящего мужчины. Вся схема была наполнена одними и теми же словами, повторяющимися снова и снова: «Это всего лишь сон». Шрифт был прекрасен и бежал вместе в циклическом напеве до самой нижней точки. Ряд слов обрывался конечной фразой «Открой глаза и живи».

Я пальцем проследил изгибы очертаний тех слов, небольших и тонких. Ее кожа покрылась гусиной кожи от моего прикосновения.

- Возможно, мне стоит сделать ту, которая гласит «Она все еще дышит»,- я бормотал, когда она опустила свою рубашку. Она повернулась ко мне во внезапном движении.

- Когда ты сказал, что у тебя есть кошмары о том, что я ушла, ты имел в виду, что я умерла?

Я предпочел не размышлять над тьмой вариантов, в которых я пришел слишком поздно, найдя ее обмякшей и бледной. - Не всегда, - я признал неохотно. - Иногда я не могу найти тебя вообще, независимо от того где ищу. Я обычно просыпаюсь в панике. Другие …, когда я уже не вовремя … чувствую себя, будто кто-то разрывает мое сердце.

Я не могла вздохнуть, так как в его глазах отражалось отчаяние тех ночей. Я могла только представить, на что это было похоже - внезапно проснуться от ночного кошмара, чтобы обнаружить, что это и есть правда. Я провела своей рукой по его щеке, и его глаза сосредоточились на мне, удивленные прикосновением.

- Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня. Я хочу, чтобы ты простил меня, - я задохнулась. - Хочу, чтобы ты полюбил меня снова. - Его глаза сияли. - Но не знаю, как позволить тебе это, если сама не могу простить себя. - Я сделала паузу, мои губы дрожали. – Ведь все равно все сводится к прощению, не так ли?

- Так и есть, - он вздохнул, держа мою руку у своей теплой кожи. - Я никогда не переставал любить тебя, Эмма. Я просто не знаю, как любить тебя достаточно.

Слезы покатились по моей щеке. - Почему ты так говоришь?

- Если бы я любил тебя достаточно, то ты доверилась бы мне вся полностью.

Я склонила голову, забрав свою руку.

- Я боюсь. Так сильно боюсь, что, если ты увидишь мою истинную сущность, то будешь ненавидеть меня. И я не могу позволить этому произойти. Я существую только благодаря тебе, Эван. Ты спасал меня намного больше раз, чем сам знаешь. Я так боюсь, что не стою того дыхания, которое ты мне подарил. Я хочу быть намного лучше, чем эта девочка, которая перед тобой. Хочу заслужить тебя, позволить тебе любить себя. Я просто не знаю как.

- Ты не должны позволять мне, Эмма. Я уже люблю тебя. Просто люби меня взаимно. Со всем тем, что у тебя есть. И это - все, что мне нужно. Мне нужна Т ы. Вся целиком.

Неукротимая мощь слов, которые мы не контролировали, просто захватывала. Я был напуган и воодушевлен одновременно. Она наконец-то открылась, обнажая себя передо мной, и я не мог бы даже просить, чтобы она была еще более честна. Но в то же время, я был взволнован тем, что она говорила. И боялся того, куда это могло привести.

В ее глазах была душераздирающая печаль. Эмма отпрянула от меня и от гамака. Я наблюдал, как она шла к лестнице, где развернулась и ждала меня. Я следовал за ней вниз на пляж, сопровождаемый звуком изменчивых волн, бегущих к берегу. Мы шли в течение какого-то времени, смотря себе под ноги.

- Я должен быть честен с тобой. - Мой голос, наконец, прорвался через тишину. - Если мы хотим иметь шанс, чтобы двигаться дальше, то я должен рассказать тебе все, что произошло после того, как ты уехала. Это будет нелегко услышать, но мне необходимо, чтобы ты выслушала … все это.

- Хорошо, - она сказала спокойно, ее голос почти уносил океанский бриз.

Я сел на песок, и она опустилась рядом со мной. Чувство того, что ее тело сжалось, заставило мои руки сильно напрячься, я пристально начал вглядываться в бегущие волны.

- Когда ты оставила меня в том доме. В том ужасном доме. Я был так зол. Я не мог понять, как ты могла исчезнуть из моей жизни, не сказав и слова. Тот гнев пересилил любые другие чувства, которые я имел к тебе. Я хотел тебя отпустить. Был уверен, что ты выбрала его.

- Джонатана?

- Да, - я ответил, пытаясь расслабить свои плечи. - Я не знал, что думать. После того, что он сказал той ночью, о том, как ты доверила ему все тайны, которые ты никогда не могла рассказать мне …Оставалось только гадать.

- Все было совсем не так,- она настояла.

- Тогда на что это было похоже, Эмма? Что произошло между Вами двоими? - Я умолял её ответить мне. - Ты любила его?

- Нет, я не любила его. - Ее глаза блестели, словно выпускали вспышки в темноте.

- Но он любил тебя, - сказал я шепотом.

- Он думал, что любил. - Она отвела взгляд. - И я действительно беспокоюсь за него.

- Все еще? - Она не отвечала. Текст сообщения проносился в моей голове.

- Почему он получает твое прощение, когда ты не хочешь того же от меня? - Я спросил с резкостью в своем голосе, повышающемся до предела. Эмма повернулась ко мне, шок вспыхнул в ее глазах. Я хотел, чтобы она сказала мне. Мне было нужно это от нее. - Ты собираешься сказать мне, что произошло?

Глаза Эммы наполнились слезами. Она покачала головой немного и оглянулась назад на воду.

Я закрыл глаза, чтобы взять себя в руки и задал другой вопрос, который изводил меня. – О чем шла речь в письме, Эмма?

Гнев все еще овладевал голосом Эвана.

- Ты знаешь о письме? - Мой живот скрутило. Эван знал намного больше, чем должен был … обо всем.

- Я нашел конверт и перерыл кабинет моей матери, ища остальную часть его. Мы никогда не говорили об этом, и она никогда не говорила мне. Только на прошлой неделе, когда она призналась в его существовании. То письмо изменило мою жизнь. Я думаю, что имею право знать то, о чем в нем говорится.

Я прижалась лбом к своим коленям. - Это больше не имеет значения.

- Я не хочу больше злиться, Эм. Я хочу простить тебя. Но сначала мы должны быть честными … во всем. Я все еще не понимаю, как ты могла подумать, что твой отъезд не уничтожит меня. Поскольку так и произошло. Хуже уже просто и не могло быть.

Я задушила рыдание и сжала свои колени еще сильнее.

- Я знаю, что это трудно. Но мне нужно, чтобы ты выслушала, хорошо?

- Я слушаю, - я пробормотала едва слышно.

- После того, как ты уехала, в школе солгали, что ты приняла решение уехать в Стэнфорд пораньше и не будешь на церемонии вручения дипломов. Но все знали. Они были все на вечеринке, где мы не показались. Они видели мое лицо, когда я вернулся из Корнельского университета несколько дней спустя. Мои раны едва ли были излечены церемонией вручения дипломов. Никто не знал детали, но они полагали, что бы ни случилось, это было связано с твоим отъездом. И затем … я должен был произнести ту чертову речь, прощальную речь выпускника, которую должна была произносить ты.

- А как же Бен? Он же серебряный медалист, - я спросила, чувствуя себя тем хуже, чем больше он говорил.

- Он отказался. - Эван пожал плечами. - Я не знаю точных деталей, но закончилось тем, что я должен был произнести речь, которая, как предполагалось, призывает всех следовать за своими мечтами. Как я мог все убедить с нетерпением ждать своего будущего, когда я сам не мог сделать и двух шагом перед собой? Это была катастрофа.

- И затем я пошел в Йельский университет. Я не хотел иметь ничего общего с тобой, так что перестал сопротивляться на первых порах. Перестал о чем-либо заботиться. Я посещал занятия в течение недели и проводил выходные дома … с Аналайз.

- Аналайз? - Мой голос надорвался.

Я поднял глаза к движущемуся небу и собрался с духом. Понимание того, сколько боли я ей причинял своими словами, убивало меня. Но я был убежден, что это было единственным способом, который мог нам помочь исцелиться.

- Она всегда была другом. Заботилась обо мне. Мы тусовались с ней, и она попыталась отвлечь меня от тебя. И я позволял ей. К Рождеству самый сильный мой гнев исчез. Но тогда я хотел ответов. Я должен был увидеть тебя, чтобы спросить тебя почему. Я попытался приехать сюда на каникулы, но родители не позволили мне прикоснуться к моим сбережениям, и отец, в конечном счете, забрал мой автомобиль, когда они поняли, насколько серьезно я был настроен.

- Я не мог добраться до тебя. Маккинли так же всячески уклонялись, как все остальные, и Сара даже не отвечала на мои звонки. Я был так жесток с ней после того, как ты уехала, вывалив все это на нее, что вынудило ее избегать меня - даже в то время, когда они с Джаредом все еще встречались. Я не был собой, и обвинял всех в своих страданиях.

Я сделал паузу, чтобы посмотреть на нее. Эмма прижимала колени плотно к груди, ее тело дрожало.

- Ты в порядке? - Я спросил, желая успокоить ее. Но я не мог решиться, чтобы дотронуться до нее ….

- Продолжай, - она бормотала своим напряженным голосом.

Это мучило ее. Вина была ее ядом, и я заливал его прямо в ее горло. Я продолжил со всей честностью, надеясь, что в конце, она сможет все это отпустить.

- Аналайз пыталась рационально объяснить мне, что это был твой выбор, и что я должен уважать его и оставить тебя в покое. Но она не знала тебя - не как я знал. Для нее было трудно смотреть, как я прохожу через все это. Я думаю, что это был где-то в начале следующего года, когда мы начали встречаться. Она заканчивала свой последний год обучения, и я … я по большей части ничем не занимался. Если бы не она, то были дни, когда я бы даже не стал вылезать из кровати.

- Я не могу даже вообразить, каково ей было в те времена. Я понятия не имею, почему она хотела проводить время со мной.

Мысль о ней успокаивала его, убеждая его отпустить меня, что заставляло мою грудь желать обрушиться в саму себя. Я сжала ноги еще сильнее, чтобы окончательно не развалиться.

- Она пыталась, - он продолжал, хотя я так яростно желала, чтобы он остановился. - Но она не была тобой. И, пока ты была где-то там…, я не мог тебя отпустить, пока не получил ответы, в которых нуждался. По крайней мере, именно так я себя убеждал. Когда она узнала о моем переводе в Стэнфорд, это сломило ее. Она думала, что я последовал за тобой. И в некотором роде, думаю, что именно так и было. Она имела полное право ненавидеть меня. Но тогда, необъяснимо, она простила меня. Что-то пошло не так с переводом. У меня были кое-какие подозрения, но я ничего не предпринял. Она, в конечном счете, призналась, что причастна к отзыву перевода, потому что хотела препятствовать тому, чтобы мне снова причинили боль. Я был разъярен. Она стала еще одним человеком, который принимал решения за меня. Таким образом, я прекратил разговаривать с ней, и мы больше не виделись снова … ну, пока она не заявилась в мой дом в день похорон Рейчел.

- Она это сделала? - Я спросила шокировано. - Почему?

- Она знала, что ты была в Уэслине на похоронах. Возможно, она хотела быть там ради меня, в случае, если я … Но … я хотел быть там только ради тебя.

- Ты … любил ее? Забудь. Я не желаю -, - Я замолкла, сжав свои зубы вместе. - Я не хочу думать о тебе с ней.

- Я сожалею, - сказал он успокаивающе. - Я понимаю, почему поступил так. Чтобы ранить тебя. И так налажал. Но она была хорошим другом, Эм, хотя она так сильно и не нравилась тебе.

- Я знаю, - я проворчала.

- Меня это все, конечно же, не красит. Я сделал некоторые довольно-таки ужасные вещи людям, о которых заботился. Я разрушил хорошую дружбу с Аналайз. Спал с Кэтрин, даже при том, что мне было на нее наплевать, и я даже не любил ее. Она была просто еще одним пунктом в линии катастрофического выбора. Все, потому что я отчаянно пытался вылечиться от тебя. Но это был мой выбор. Твой выбор - уехать. Остальной был за мной.

Мое тело дрожало, когда я наклонилась и расплакалась, закрывшись руками.

Я не хотел больше причинять ей боль. Было слишком много правды, которую мог вынести человек, и она достигла своего предела. Но я не закончил. Я знал, что если не закончу сейчас, то она не поймет, и я рискую потерять ее навсегда.

- Кошмары начались прошлым летом, когда я понял, что не еду в Стэнфорд осенью. Я порвал окончательно с Аналайз, и был убежден, что ты никогда не вернешься. Я хотел идти дальше, попытаться жить жизнью без тебя, но не жил. Эмма -, - Она подняла заплаканное лицо. – Предполагалось, что я не могу жить без тебя. И ты, как предполагается, не живешь без меня. Мы находимся в этой жизни вместе. Друг без друга мы действительно не живем.

- Почему я должна была все это знать? - Я спросила сломленным голосом. – Это причиняет боль - думать о тебе …. с ними, знать, что я сделала с тобой. Ты словно сжимаешь мое сердце голыми руками. Я знаю, что заслужила это. Но почему, скажи мне?

- Потому что мы всегда должны быть честными, даже когда это тяжело. И ты должны знать, что я тоже не идеален. Я облажался, и очень сожалею. Но сейчас все закончилось. И независимо от того, почему ты придерживаешься решения, что я буду ненавидеть тебя, я хочу, чтобы ты знала - даже если это причинит мне боль, я никуда не уйду.

- Ты не можешь так говорить, - спорила я. - Эван, что, если я сделала самую ужасную вещь, которую ты только мог бы вообразить? Я не знаю, сможешь ли ты все еще любить меня.

- Но я знаю тебя, Эмма. Я действительно знаю тебя. Твое сердце не позволит тебе сделать что-либо, что могло бы заставить меня не любить тебя. И я видел твою порочную сторону. Я был там, когда ты противостояла Рейчел. Я видел, насколько безжалостной ты можешь быть. Это - сторона, которую я не люблю, но и ты тоже не любишь её. Так что ты не оттолкнешь меня такой, какая есть. Потому что это не так. Эти внезапно накинувшиеся боль и страдания, кого угодно заставят чувствовать себя именно так, как ты себя чувствовала все те годы. Это не хорошо, Эм. Но это не определяет тебя.

Мое сердце беспорядочно колотилось. Он предлагал открыться и сказать друг другу о том, что причинит боль, честно признаваясь в наших ошибках в ожидании того, чтобы все отпустить и идти дальше. Обмен нашими самыми ужасными ошибками. Но я хранила что-то намного более темное, чем он мог вообразить, и оно изменит его отношение ко мне. Я не могла сделать этого. Иначе потеряю его навсегда, и потом мне будет еще хуже, чем когда-либо.

- Я не готова, - прошептал я. – Мне жаль.

Я видел, что она боролась с этим, решение сказать мне, что бы это ни было, все еще держало ее на расстоянии от меня. Я знал каждой мышцей своего тела, что это имело отношение к Джонатану. Что-то действительно происходило между ними. Но она должна была сама сказать мне. И пока эта тайна все еще лежит между нами, я не буду в состоянии полностью простить ее. Но ещё я знал, что не могу дышать без нее.

- Я дам тебе время. Но мы не сможем двигаться дальше, если ты не сможешь рассказать мне все. - Ее глаза опустились печально. - Иди сюда. - Я раскрыл свои руки, и она расположилась между моими ногами, прислонившись спиной ко мне так, что я мог обернуть руки вокруг нее. Она положила голову на мою руку, и я поцеловал ее в макушку. - Мы справимся с этим. Я верю в нас.

Эмма обернула руки вокруг моей и сжала. - Я хочу верить.

- Посмотри на меня.

Она развернулась, чтобы быть лицом ко мне. Ее глаза были влажными от того, что она плакала, и ее дыхание дрожало от каждого вдоха. Я провел пальцем по ее влажным щекам. - Я люблю тебя.

Я всматривалась в его глубокие голубые глаза. Они обнажили все, что было уязвимо и чисто в нем. Часть, которая просто хотела защитить меня, поощрить меня быть лучше, сделать меня счастливой. Он показал это так явно, что моя грудь раскрылась и начала порхать. Если я что-то знала, так это то, что он любил меня.

- И ты любишь меня. - Он заявил это как истинную правду, которой это было.

- Люблю. Любовь к тебе - это единственное, в чем я уверена в своей жизни. Я никогда не перестану любить тебя. Но именно из-за того, насколько я люблю тебя, я закончила тем, что причинила тебя такую ужасную боль. Я только хотела, чтобы ты был счастлив, и был избавлен от моей разрушительной жизни. И ты такой красивый и идеальный - даже со своими недостатками. Я не могу уничтожить и тебя тоже.

Эван положил руку на мое лицо. - Прекрати пытаться защитить меня от своей жизни. Я знаю точно, во что я ввязался. Я никогда не сомневался, что ты любишь меня, никогда. Все, чего я хочу, так чтобы ты доверяла мне, Эмма. Пожалуйста.

- Доверие не спасет меня, - сказала я ему, прижав свой лоб к его груди, когда он крепко обнял меня.

- Давай вернемся в дом, - сказал Эван, зарывшись своим подбородком в моих волосах.

Я помог ей подняться с песка и держал ее сбоку от себя, когда мы шли назад в дом. Откровение было опустошающим. Каждая часть меня болела.

- Ты останетесь со мной сегодня ночью? - она спросила в тишине, прислонившись ко мне. Я мог чувствовать энергию, исходящую от нее.

- Я не смог бы спать, если бы не остался, - сказал я, выудив самую маленькую улыбку из ее опустошенного лица. Я привел ее в комнату, и она просто рухнула на кровать, сбросив свою обувь с ног. Я вынул одеяло из-под нее и, сняв свои шорты и обувь, улегся позади нее, прижимая ее к себе так, что мог чувствовать ее сердцебиение у своей груди. - Эмма?

- Хм, - она бормотала, уже наполовину погрузившись в сон.

- Скажешь, когда я смогу поцеловать тебя?

Я была слишком истощена, чтобы даже шелохнуться, но этот самый вопрос выпустил неожиданный всплеск, и я внезапно взбодрилась. Я повернулась, чтобы быть лицом к нему, и он усмехнулся мне. - Привет.

- Привет. - Я улыбнулась мягко, водя рукой по его волосам. - Ты можешь поцеловать меня прямо сейчас.

Мое сердце запнулось, когда его губы прижались к моим. Настолько знакомый, но совсем другой в то же время. Наша страсть увеличилась, когда он захватил мою губу своими и скользнул языком по моему.

Жар разливался по моему телу, когда ее губы дразнили мои, ее язык ласкал в медленном чувственном темпе. Я обнял ее еще крепче, желая, нуждаясь пробовать ее как можно дольше. Мой пульс скакал, когда я прильнул к ней, водя рукой вдоль ее спины. Она задохнулась, когда соприкосновение наших тел усилилось. Я открыл рот и дразнил место ниже ее уха своим языком. Она слегка застонала от удовольствия, что сводило меня с ума. Мое дыхание зашлось, когда я нашел ее губы снова, прижимаясь к ним незамедлительно.

Я знал, что мы должны были остановиться, но чем больше она делала быстрых вздохов, тем больше мое тело реагировало, не желая отступать. Она запустила пальцы в мои волосы, и я был поглощен мягкостью ее губ, прикосновением ее языка - ее тонким цветочным ароматом, опьяняющим меня. Эмма обернула ногу вокруг меня и откинула голову назад, выставляя горло, приглашая пробовать его. Я прошелся своим ртом вдоль него, пробуя вкус соли на ее коже.

Она потянулась к моим боксерам, и именно тогда я осознал, что это был неподходящий момент. Мы были слишком ранимы и обижены, и это не излечило бы нас. Я аккуратно отодвинул ее руки и прошептал ей на ухо, - Я безумно тебя хочу, но мы должны остановиться.

Я вжалась в кровать. - Я знаю, - нужно было прийти в себя. Оказывается, я так нуждалась в нем, желала его, что не могла остановить, даже когда звучный голос сказал мне «Не сейчас».

Я наклонилась, чтобы видеть его лицо, проведя своей рукой по его щеке, и ласкала его губы своим большим пальцем. Я смотрела в глубину его глаз, и весь мой мир стабилизировался, когда я лежала там в его руках – именно там, где и должна была быть.