Русская идея». Вл.С. Соловьев и Н.Я. Данилевский

Вл. Соловьеву принадлежит заслуга в постановке и разработке про­блемы, которую с тех пор принято обобщенно обозначать словосоче­танием «русская идея». В мае 1888 г. он выступил в Париже с лекцией на французском языке «Русская идея». В ней мыслитель поставил воп­рос, который он считал крайне важным, — вопрос о смысле суще­ствования России во всемирной истории. Ответом на него и служила сформулированная автором «русская идея».

Вл. Соловьев считал, что каждая нация, объединенная в соответ­ствующее государственное единство, призвана выполнять в составе че­ловечества определенную миссию, или роль. Под нацией он понимал не этнос, а совокупность народов, объединенных в одном государстве. Миссия, или роль, нации в составе мирового целого есть ее нацио­нальная идея. Каждая нация должна обрести свою идею, в противном случае существование нации не оправдано. Национальная идея — это определенное задание, данное Богом; это долг народа, объединенного в государстве, перед Богом. Одновременно это вклад, который нация призвана внести в копилку общечеловеческих достижений. Национальная миссия тем более высока и значительна, чем более она способствует достижению всечеловеческого единства на христианских основаниях.

Таким образом, «русская идея» в понимании Вл. Соловьева — это миссия России в составе мирового сообщества. Она выступает долгом или моральным обязательством, а не вытекает непосредственно из материальных условий существования России. Но в этом случае воз­никают вопросы о том, как и кто в состоянии определить существо национальной идеи? Кто должен говорить народу о его долге? Сам народ может заблуждаться относительно своего истинного призвания или даже отвергать его. Поэтому, согласно Вл. Соловьеву, национальную идею нельзя определить путем голосования. Это можно сделать, лишь тщательно проанализировав всю историю российского государства — от зарождения государственности в Киево-Новгородской Руси до со­временности. Анализ исторического пути России позволит определить те моменты истории, в которые она вносила наибольший вклад в развитие христианской цивилизации. Именно эти моменты дадут воз­можность определить миссию России в будущем: «Что Россия должна сделать во имя христианского начала и во благо христианского мира».

В чем же состоит, по Вл. Соловьеву, «русская идея», или истори­ческая миссия России? Конечно, она должна быть связана с задачей

усиления роли христианства и христианских ценностей в противовес варварству и обскурантизму. Вл. Соловьев полагает, что следует ис­пользовать мощь российского государства не для узконациональных целей, а во благо христианского человечества. Россия как крупнейшее государство должна стать инициатором и главной опорой духовного объе­динения христианских стран. В этом и состоит «русская идея»: «Христи­анская Россия... должна подчинить власть государства... авторитету Все­ленской Церкви и отвести подобающее место общественной свободе... Русская империя, отъединенная в своем абсолютизме, есть лишь уг­роза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая слу­жить Вселенской церкви и делу общественной организации... внесет в семейство народов мир и благословение»¹.

«Русская идея» мыслится Соловьевым в контексте его учения о Все­ленской теократии (см. выше «Социальная философия»). Поэтому «рус­ская идея... требует от нас... обращения всех наших национальных даро­ваний, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств — церковь, государство и общество», будет находиться «в безусловной внутренней связи» с двумя другими. Церковь (первое лицо социальной троицы) олицетворяет собой начало единства и солидарности. Она яв­ляется также носителем традиции или предания. Государство, или свет­ская власть (второе лицо социальной троицы), должно стать могучим орудием «истинной социальной организации». Для этого государству сле­дует перестать быть защитником эгоистических национальных интере­сов. Государство не должно быть целью само по себе. Оно должно быть средством, прежде всего законодательно регулировать частную инициа­тиву лиц и организаций. Наконец, общество, или общественность (тре­тье лицо социальной троицы), есть свободная и совершенная организа­ция, выражающая самодеятельность и самоорганизацию свободных граж­дан. Общественность направляется деятельностью пророков. Три лица социальной троицы должны быть «безусловно солидарны между собой», поскольку являются органами единого организма, выполняющими жиз­ненно важные функции общественного целого.

При разработке проекта «русской идеи» Вл. Соловьев сознательно исходил из необходимости преодоления противоположности между западничеством и славянофильством. В соответствии с принципом все­единства он стремился избегнуть всякой односторонности. К числу таких односторонностей он в равной мере относил и западничество, и славянофильство. Вместе с тем в каждой из односторонностей он стремился вычленить элемент истины. В ранних славянофилах (А. Хо­мяков, И. Киреевский и др.) Вл. Соловьев высоко ценил тенденцию христианского универсализма и гуманизма, противостоящую тому, что он называл «национальной исключительностью» и «партикуля-

1 Соловьев Вл. Соч. М., 1989. Т. 2. С. 245.

ризмом». Сам Вл. Соловьев крайне негативно относился ко всем по­пыткам искусственного возвеличивания России и вообще одной на­ции за счет другой. Такие попытки он усматривал в официальной по­литике и идеологии современной ему России. С ними он вел идейную борьбу, сохраняя лояльность по отношению к власти и не помышляя о революционных потрясениях. Свою задачу он видел как раз в выра­ботке такого пути для России, который избавил бы ее от революци­онных и иных потрясений. С точки зрения Вл. Соловьева, для этого необходимо прежде всего раз и навсегда покончить с противостояни­ем Западу. Необходимо также отказаться от самонадеянных и гордели­вых претензий на обладание абсолютной истиной. Во внешней поли­тике следует избегать завоевательских тенденций. В частности, следует отказаться от изжившей себя идеи завоевания Константинополя или идеи объединения славянского мира под эгидой России.

По Вл. Соловьеву, российская перспектива связана с интеграцией в европейское сообщество христианских стран на основе христианс­ких ценностей. На этом пути для России открывалась бы не только перспектива решения внутренних проблем, но и простор для значи­тельной международной роли. Россия могла бы внести в отношения европейских народов элементы сердечности и непосредственности, утраченные излишне рациональным и расчетливым Западом. С другой стороны, став полноправным членом европейского сообщества, Рос­сия могла бы многому научиться у Западной Европы. Сотрудничество с Европой помогло бы российскому обществу преодолеть все еще ха­рактерные для России тенденции варварства, обскурантизма и ниги­лизма. Тесное взаимодействие с Европой избавило бы и от поверхно­стного подражания ей. Все это, в конечном итоге, способствовало бы выходу России на путь подлинного просвещения и прогресса.

В пропаганде своих идей Вл. Соловьев столкнулся с противодействи­ем самых различных сил: представителей государственного аппарата и идеологии, православной церкви, сторонников поверхностного запад­ничества, позднего славянофильства и др. Особое место в жизни и твор­честве Вл. Соловьева заняла полемика с идеями Н.Я. Данилевского.

Н.Я. Данилевский (1822-1885) — русский естествоиспытатель и философ. Известность ему принесла ставшая знаменитой книга «Рос­сия и Европа». Работу над ней Н. Данилевский закончил в 1868 г., т.е. задолго до того, как Вл. Соловьев выступил в печати с изложением своих идей. Однако при жизни Н. Данилевского его труд был почти неизвестен читающей публике. Своей популярностью он во многом обязан Н.Н. Страхову, другу автора и почитателю идей «России и Ев­ропы». Именно Н. Страхов осуществил несколько посмертных изда­ний сочинения своего друга и единомышленника. Он активно способ­ствовал популяризации концепции Н. Данилевского, а также высту­пал ее защитником в полемике, развернувшейся вокруг книги. Взяв на себя миссию активного сторонника Н. Данилевского, Н. Страхов

зрения мыслителя очевиден. Тем не менее однозначный вывод об аб­солютной правоте Вл. Соловьева в споре с Н. Данилевским был бы излишне поспешным. Для обоснования каких-либо выводов необхо­димо тщательное изучение творчества Н. Данилевского, а также учет всего комплекса факторов социально-политического развития1. Сле­дует также учесть, что последующая история, особенно история XX в., дает возможность посмотреть на проблемы, поставленные Вл. Соловь­евым и Н. Данилевским, во многом по-новому, так, как это было невозможно в XIX в. Поэтому прежде чем делать выводы следует со­поставить взгляды двух мыслителей на коренные вопросы социальной философии и на понимание ими исторической миссии России. Целе­сообразно представить их в виде следующей таблицы:

1 См., в частности: Вайгачев С.А. Послесловие к книге «Россия и Европа»// Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 556-567; Шаповалов В.Ф. Между хаосом и тиранией. Органический подход к государственному управлению//Социс. 1994. №8-9. С. 143-151. 2Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 88.

отвечал на все замечания и обвинения критиков «России и Европы». К числу наиболее яростных критиков Н. Данилевского принадлежал, несомненно, Вл. Соловьев.

Вл. Соловьев крайне негативно оценил книгу Н. Данилевского. Он увидел в ней теоретическое выражение взглядов, бороться против ко­торых он считал одной из своих важнейших задач. Именно такого рода взгляды стояли преградой на пути реализации проектов, предлагае­мых Вл. Соловьевым. Согласно автору Вселенской теократии именно такие взгляды провоцируют всеобщую борьбу и ожесточение, пре­пятствуют установлению нравственных отношений между народами. Вл. Соловьев квалифицировал концепцию Н. Данилевского как «осо­бую теорию панславизма, которая образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим безыдейным национализ­мом»¹. Критике концепции Н. Данилевского Вл. Соловьев посвятил множество статей и выступлений. Он отчетливо осознавал факт пол­ной противоположности двух взглядов на историю человечества, на прошлое и будущее России. И это соответствовало действительности. Чтобы убедиться в коренной несовместимости взглядов Вл. Соловьева и Н. Данилевского, достаточно сравнить два высказывания. Данилевс­кий, в частности, писал: «Око за око, зуб за зуб, строгое право, бентамовский принцип утилитарности, то есть здраво понятой пользы, — вот закон внешней политики, закон отношений государ­ства к государству. Тут нет места закону любви и самопожертвования. Не к месту примененный, этот высший нравственный закон прини­мает вид мистицизма и сантиментальности... Начало здраво понятой пользы, <...> недостаточное и негодное как основание нравственнос­ти, должно дать гораздо лучшие результаты как принцип политичес­кий...»² Для Вл. Соловьева, убежденного сторонника нераздельности политики и нравственности, видевшего в наполнении общественных отношений нравственным началом главный смысл истории и обще­ственного прогресса, такой взгляд был категорически неприемлем. Его кредо полностью противоположно мысли Данилевского: «Лучше отказаться от патриотизма, чем от совести» (курсив Вл. Соловьева). При этом он тут же добавляет: «Но такой альтернативы нет. Смеем думать, что истинный патриотизм согласен с христианскою совес­тью... что существуют... интересы у христианского народа, не требую­щие и даже совсем не допускающие международного людоедства (кур­сив Вл. Соловьева)³.

Вл. Соловьев полагал (и вполне основательно), что отказ от нрав­ственности в политике повлечет за собой разрушение нравственности вообще. Высокий нравственный пафос философии и всего мировоз-

¹ Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 406.

²Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 34.

³ Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 265.

Вл.С. Соловьев

1. Человечество — реальный живой организм. Национальные го­сударства являются отдельными органами целостного человечества.

2. История человечества едина. Все страны и народы в той или иной форме проходят одни и те же ста­дии исторического развития.

3. В истории человечества имеет место закономерный нравственный прогресс.

Н.Я. Данилевский

Человечество — мысленная аб­стракция. Как живая целостность оно не существует. Реально суще­ствуют культурно-исторические типы и национальные государства, принадлежащие к тому или иному культурно-историческому типу.

Истории человечества как еди­ного процесса не существует. Есть история возникновения, развития и упадка отдельных культурно-исторических типов. История человечества складывается из сво­еобразной истории отдельных куль­турно-исторических типов. Пред­ставление о единых для всего мира стадиях развития есть результат неправомерного переноса особен­ностей истории Западной Европы на весь мир.

Закономерный прогресс имеет место только в рамках культурно-исторического типа на восходящей стадии его развития. Суть прогресса — в увеличении разнообразия.

4. Главная миссия националь­ного государства — способствовать общечеловеческому прогрессу с точки зрения христианской нравственности.

Главная миссия национально­го государства — забота о сохране­нии и развитии соответствующего культурно-исторического типа. Приоритетными являются не ин­тересы человечества, а собственные национально-государственные ин­тересы.

5. Историческая миссия Рос­сии — способствовать распрост­ранению в мире христианских цен­ностей. Для этого необходима бо­лее тесная интеграция в семью христианских народов Европы.

Историческая миссия России — забота о сохранении и развитии славянского культурно-историческо­го типа. Западная Европа враждебна России и славянству. Необходимо крепить солидарность славянских народов в борьбе со стремлением Запада уничтожить, подчинить или ассимилировать славян.

Центральное место в концепции Н. Данилевского занимает поня­тие культурно-исторического типа. Культурно-исторический тип -это целостная система, определяемая культурными, психологичес­кими и иными факторами, присущими народу или совокупности близких по духу или языку народов. Кажлый из них «развивал само­стоятельным путем начало, заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенностях внешних условий жизни, в которые они были поставлены»¹. Н. Данилевский насчитывает в исто­рии человечества целый ряд культурно-исторических типов. Некото­рые из них завершили свое существование, пройдя все естественные стадии своего развития — становления, расцвета и упадка. К таковым он относит египетский, греческий (древнегреческий), римский и пр. Другие погибли, не успев пройти все естественные фазы развития. Третьи продолжают свое.существование, находясь в одной из фаз развития. В фазе расцвета находится, в частности, романо-германс-кий или западноевропейский тип. Фазу расцвета культурно-истори­ческого типа Н. Данилевский называет цивилизацией. Славянский тип еще не достиг своего расцвета. Он находится в стадии становления. Поэтому о его особенностях пока еще трудно судить с полной уве­ренностью. Однако Н. Данилевский возлагает на него большие на­дежды и связывает с ним перспективы России и всех славянских народов.

Исходя из понятия культурно-исторического типа, Н. Данилевс­кий строит философию истории, радикально отличную от филосо­фии истории Вл. Соловьева. Это наглядно видно из приведенной выше

¹ Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 88.

сопоставительной таблицы. Расхождения между двумя мыслителями касаются, как видно из таблицы, широкого круга вопросов. Однако суть их можно свести к коренному пункту. Он связан с пониманием соотношения человечества и его составных частей, прежде всего на­родов, образующих культурные и государственные целостности.

Думается, что в этом пункте суть разногласий состоит т в вопро­се служить или не служить человечеству (а именно так понял корен­ное противоречие между своим взглядом и взглядом оппонента Вл. Соловьев, постоянно упрекая Н. Данилевского в «национальном эгоиз­ме», «изоляционизме», «партикуляризме» и пр.), а в том, как служить. Вл. Соловьев предпочитает непосредственное служение человечеству. Выше всего он ценит готовность к самопожертвованию, в том числе на наци­онально-государственном уровне, во имя процветания человечества. С его точки зрения, самопожертвование во имя человечества в конечном итоге обернется для страны не ущербом, а благом, откроет путь для подлин­ного процветания не за счет других, а вместе с другими. В отличие от Вл. Соловьева, Н. Данилевский предпочитает, по его словам, «отстраивать собственную улицу», а не браться за строительство всего города сразу или общей для всех городской площади. Развивать собственную страну, отстаивать интересы родины и близких по духу народов означало бы, по Н. Данилевскому, вносить вклад б общее процветание человечества. Че­ловечество — не изначальная реальность, а сумма цивилизаций, или культурно-исторических типов. Бороться за развитие собственного куль­турно-исторического типа — lie означает увеличивать раздоры и разно­гласия, поскольку этим естественный ход истории не нарушается. Каж­дый культурно-исторический тип (если его развитие не прервано ис­кусственно) так или иначе пройдет все стадии своего развития, вплоть до разрушения и гибели.

Несмотря на ярко выраженные отличия, есть то, что объединяет взгляды Вл. Соловьева и Н. Данилевского. Общее, в частности, состо­ит в том, что оба мыслителя исходят из предположения о естествен­ном ходе истории. Человеческая деятельность может лишь в ограни­ченной степени видоизменить естественное развитие, ускорить или замедлить его и т.д., но не в состоянии остановить или изменить радикально. Поэтому подлинное предназначение человека в том, чтобы способствовать так или иначе понятому естественному ходу истории. Естественноисторическая концепция не допускает полной утраты про­шлых достижений, возможности неожиданной гибели или самоунич­тожения человечества — при всех условиях исторический процесс совершается гарантированно. Уверенность в гарантированности есте­ственного хода истории (при возможных отклонениях, не нарушаю­щих основной тенденции) — характерная черта философской класси­ки. Она отчетливо выражена как в западноевропейской философии (наиболее показательный пример — философия истории Г. Гегеля), так и в русской.

24-781