Социально-экономические параметры стиля жизни

12 Отметим, что люди среднего достатка составляют в современных англоязыч­ных странах около 75 % населения, и поэтому наблюдаются существенные разли­чия по стилю жизни между разновидностями этого основного общественного слоя.

12 2. Социометрический план статуса представляет собой шкалирование обще­ственных групп и слоев населения на основании ряда критериев, к которым обыч­но относят род занятий и источник дохода, происхождение, образование, тип жи­лища и др. Так, например, стратификационная шкала по занимаемой должно­сти— сверху вниз — выглядит следующим образом: 1) высшие профессионалы (лица, занимающие высшие государственные должности, врачи, ученые и универ­ситетские профессора) и хозяева крупных предприятий, 2) профессионалы менее высокого уровня (инженеры, юристы и др.), 3) служащие и профессионалы низко­го уровня (бухгалтеры, медсестры и др.), 4) квалифицированные рабочие, 5) вла­дельцы маленьких предприятий, 6) полуквалифицированные рабочие, 7) неква­лифицированные рабочие [Eysenk, 1973: 135]. Примером детального измерения престижа профессии или занятия в условных баллах является следующий список: врач — 93, губернатор штата — 93, профессор колледжа — 89, ученый — 89, судья графства — 87, священник — 87, архитектор — 86, юрист — 86, член совета директоров крупной корпорации — 86, инженер — 84, владелец фабрики, на

которой работает около 100 человек, — 82, капитан в армии — 80, учитель на­чальной школы — 78, владелец фермы, фермер — 76, электрик — 73, журналист, репортер — 71, бухгалтер, рядовой клерк — 68, полицейский — 67, плотник —65, капрал в армии — 60, парикмахер — 59, продавец — 58, повар — 54, водитель грузовика — 54, работник на ферме — 50, шахтер — 49, официант — 48, докер — 47, бармен — 47, дворник — 34, чистильщик обуви — 33 (Inkeles, Rossi, 1956: 336— 337). Приведенный список подтверждается с незначительными модификациями в детальном исследовании, отражающем динамику предпочтений в обществе на протяжении десятилетий [Hodge et al., 1964]. Социометрическое шкалирование по роду занятий может быть представлено в виде двух пересекающихся шкал: «пре­стиж» и «независимость». Степень престижа соответствует приведенному выше списку, а степень независимости занятия или профессии иллюстрируется следую­щими примерами: максимум независимости — священник и фермер, минимум не­зависимости — бухгалтер, клерк [Penrod, 1986: 145]. По источникам дохода шка­ла, составленная в тридцатые годы нашего века, имела следующий вид (сверху вниз): 1) унаследованное состояние, 2) заработанное состояние, 3) профессиональ­ный гонорар (fees), прибыль, полученная в бизнесе, 4) жалованье служащих (salary), 5) заработная плата (wages), 6) помощь из частных источников, 7) помощь из го­сударственных источников и незаконный доход [Abrahamson, 1969: 168]. Нетруд­но заметить, что признак источника дохода неразрывно связан с образованием и происхождением человека: унаследованное состояние предполагает более «высо­кое» происхождение, не случайно поместье и земля ценятся особенно высоко, го­норар же связан с высоким профессиональным образованием врача, юриста, твор­ческого работника. Критерии шкалирования могут в известной мере не соответ­ствовать друг другу: не всегда высокий образовательный уровень соответствует высокому уровню престижа или дохода (шахтер, плотник или мясник в Англии зарабатывают значительно больше, чем учитель или медсестра). Но в целом и общем шкалы коррелируют, образуя усредненную шкалу социального успеха. 3. Ролевой план статуса проявляется в том, что статус обобщает множество социальных ролей. Под ролью понимается устойчивый шаблон поведения, вклю­чающий действия, мысли и чувства человека. Ролевое поведение есть поведение человека, занимающего определенную социальную позицию в соответствии с ожи­даниями людей. Ролевое поведение строится по образцу и имеет границы: испол­нитель роли наделен определенной степенью свободы действий. Можно говорить о роли родителя, офицера, пассажира, но нет, например, ролей человека вообще, с одной стороны, и зевающего человека, с другой стороны, так как ни чересчур общие характеристики, ни единственный релевантный признак не дают возможно­сти составить роль — «внутренне связанную систему поступков, являющихся ре­акциями на поведение других людей» [Щепаньский, 1969: 71]. Говоря об условно­сти выделения ролей, подчеркивают их нормативный характер: исполнители ро-| лей должны следовать определенным нормам поведения. Так, покупатель имеет! право рассматривать товар, делать замечания о цене, но не имеет права уйти, ж расплатившись [Шибутани, 1969: 44].

13 Понятие роли связано со следующими

14 понятиями: позиция — место в системе социальных отношений, занимаемое лич­ностью; сегменты позиции — пучки социальных связей; ролевые ожидания (экс-пектации) — социальные нормы, ориентированные на личность как владельца конкретной роли; ролевые партнеры — агенты ролевых ожиданий; ролевые пред­писания —внутренний контроль над ролевой деятельностью [Тарасов, 1979: 117]. Роли неоднородны: они могут быть обусловлены постоянными и переменными характеристиками человека'(мужчина, отец, инженер — жених, покупатель, па­циент), могут быть независимыми от говорящего и усвоенными (пол, возраст, национальность — образование и занятия) [Wolf, 1989: 826]. Выделяются со­циальные, межличностные и внутригрупповые роли (командир, раб, отец — друг, подопечный, партнер — лидер, чудак, подозрительный) [Доборович, 1980: 72— 74], статусные, позиционные и ситуационные;роли (пол, возраст, класс — отно­шения взаимного неравенства по восходящей и нисходящей линии — специфи­ческие и диффузные характеристики типа «пассажир», «порядочный человек», «гость») [Тарасов, 1979: 130—133; ван Дейк, 1989:23], микросоциальные и макро-социальные роли [Аврорин, 1975: 69; Vick, 1974: 44].(Сопоставление роли и стату­са позволяет выделить стабильность и векторную направленность («выше — ниже») в качестве основных характеристик.статуса. Ролевые и личностные каче­ства людей разворачиваются в диапазоне сознательного и бессознательного (неосознаваемого) поведения [Hare, Blumberg, 1988: 10].

В условиях официального (институционального) общения существенным ока­зывается разграничение двух типовых участников общения — агентов и клиен­тов. Агенты — это представители социальных институтш,(врачи, юристы, препо­даватели и др.), клиенты — это люди, не связанные (в коммуникативной диаде) с социальными институтами (пациенты, клиенты адвокатов, учащиеся и др.). Аген­ты играют активную роль в подобных статусно-ролевых ситуациях общения, про­тивопоставление агентов и клиентов позволяет выделить специальный и обыден­ный тип общения [Rehbein, 1988: 1186].

При всей важности статусно-ролевых характеристик человека не следует абсолютизировать эти характеристики. Как пишет Д. Ронг, социологи потра­тили немало усилий для того, чтобы показать несостоятельность таких абсолю­тизированных абстракций, как «человек экономический», искатель прибыли в понимании политэкономов, «человек политический», искатель власти в тради­ции Макиавелли, «человек самосохраняющийся», искатель безопасности в тради­ции Гоббса и Дарвина, «человек сексуальный», искатель удовольствия по Фрей­ду, «человек религиозный», искатель Бога в теологической традиции. Было бы смешно после этого прийти к очередной абстракции вроде «человек социализо-ванный», искатель статуса [Wrong, 1980: 33—34]. Главный недостаток модели «че­ловека статусного» заключается в том, что эта модель недостаточно учитывает культурно-психологические характеристики человеческой сущности, категории морали и национально-этническую специфику культуры. Заметим в этой связи, что лингвистический анализ статусных отношений по природе своей не может отрываться от национально-культурных, психологических и других особенно­стей, отраженных в значении языковых единиц.

15 4. Социальный статус человека выражается в виде социальной дистанции между участниками общения. Основоположник проксемики Эдвард Холл уста­новил и измерил четыре типа коммуникативной дистанции между людьми: ин­тимная, персональная, социальная и публичная дистанция [Hall, 1969: 116—125], Эти дистанции соотносятся с выделенными ранее пятью стилями общения — ин­тимным, непринужденным, консультативным, формальным и ледяным [Joos, 1962: 13]. Чем больше различие между социальным положением участников общения, тем более вероятно увеличение социальной дистанции между ними. В условиях кастового общества формализация общения между представителями различных каст носит особенно выраженный характер [Mehrotra, 1985; Beeman, 1986]. Со­циальная дистанция динамична, переключение дистанции, как правило, является прерогативой вышестоящего участника коммуникации [Grayshon, 1977: 61].

Дистанционный план статуса выражается в «погашении» индивидуальных характеристик человека, занимающего определенную социальную позицию, и в актуализации отношений неравноправия между участниками общения. Дистан-цированность как, показатель статуса может также выражаться в особом отноше­нии человека к своей роли и статусу. Так, хирург, который во время операции непринужденно беседует или шутит с коллегами, производит обычно впечатле­ние более компетентного специалиста, чем врач с напряженно-внимательным неподвижным лицом [Giddens, 1987: 120]. Существуют различные показатели дистанцированности: территория, ритуалы, церемониальное поведение, объясне­ние очевидных вещей, намеренно грубое или провокационное поведение и др. [Goffman, 1972: 111; 1974: 43—55]. Дистанционный аспект статуса выражается также в субъективной оценке своего статуса и статуса партнера: человек факти­чески может занимать позицию вышестоящего, но относиться к партнеру как к равному, либо фактически быть нижестоящим, однако вести себя так, будто его социальный статус весьма высок [Lyons, 1981: 576]. Иначе говоря, в общении пересекаются субъективные и объективные статусные оценки и самооценки. От­мечено, что в субъективной статусной оценке (и самооценке) на первый план вы­двигается чувство принадлежности к определенному сообществу. Усвоенные характеристики статуса (образование, профессия, экономический уровень жизни) не меняют статусную оценку людей с низким статусом по независимым характе­ристикам (раса, национальность, возраст): негр-врач как для белых, так и для афроамериканцев — прежде всего негр [Jackman, Jackman, 1973: 580].

Этнографическое описание статусных отношений в той или иной культуре обычно является характеристикой дистанционного аспекта статуса. Например, в Монголии ходить со сцепленными за спиной руками, поддерживая правой ру­кой запястье левой, имел право только тот мужчина, у которого умер отец и кото­рый стал главой семьи. Молодежи такая походка не рекомендовалась [Жуков­ская, 1988: 118].

Психологические характеристики неравноправия анализируются в литера­туре, посвященной манипуляциям (патологическим трансакциям), когда говоря­щий намеренно ставит адресата в унизительное положение, либо обманывает!

16 адресата. По мнению Э. Фромма, стремление к несвободе и неравенству вызвано садомазохистскими тенденциями: желанием поставить людей в зависимость от себя, эксплуатировать людей, причинять им страдание, либо желанием нанести вред себе, унижаться и подчиняться [Фромм, 1989: 126]. Проблема неравенства людей составляет предмет многих этических теорий, высказаны аргументирован­ные суждения как в пользу всеобщего равенства, так и за сохранение неравенства; неравенство людей всегда имеет место в определенных условиях и позициях и обычно сопровождается при этом эмоционально-оценочным фоном [Morner, 1988: 6]. Исследователи отмечают, что homo hierarchicus и homo equalis существуют в каждом человеческом обществе и даже в каждом человеке. Неравенство между хозяевами и слугами отражается, в частности, в том, что и у слуг есть своя иерар­хия, которая воспроизводит иерархию хозяев [Beteille, 1983: 40].

5. Нормативный (оценочный) план статуса раскрывается в понятиях привиле­гий, престижа и уважения. Различие в положении людей предполагает приличе­ствующее тому или иному общественному слою поведение, особые права и обя­занности, с которыми ассоциируется место на ценностной шкале в конкретном обществе. Престижное поведение — это поведение, которое считается положи­тельным образцом для той или иной общественной группы или общества в целом. Престиж не тождественен уважению, поскольку связан с определенной позицией в социальной иерархии, в то время как уважение относится к проявлению необхо­димых для занимаемой должности качеств [Wolf, 1989: 643]. Под привилегиями понимаются особые права, которых нет у представителей непрестижных обще­ственных слоев.

Универсальным фактом общественной жизни является распределение различ­ных социальных вознаграждений (social rewards) среди людей, занимающих раз­личное общественное положение. Эти социальные вознаграждения сводятся к трем типам — власть, богатство и престиж и проявляются в трех способах — непосред­ственное потребление, символическое потребление и обмен. Выражением симво­лического потребления является стиль жизни с его выделенностью, отнесенно­стью к определенным группам людей так, что сами формы потребления символи­зируют групповую исключительность. Престиж является базовым символом со­циального статуса [Guy, 1988: 37]. Непосредственное выражение престижа носит символический характер — это уважение, оказываемое людям, награждение их медалями, присвоение им почетных званий или соблюдение определенной дис­танции относительно тех, кто пользуется престижем. Выделяются три основания престижа: 1) членство в каком-либо обществе, 2) контролирование коллектива и 3) формирование порядка жизни коллектива; обычно те, кто определяет порядок жизни в коллективе на основе политических, культурных или религиозных уста­новлений, пользуется максимальным престижем [Eisenstadt, 1968: 67—68]. Кон­фигурация престижа образуется пересечением двух осей: внешнее/ внутреннее про­явление и нормативное/условное основание. Соответственно выделяются четыре базовых типа престижа: политический, солидарно-интеграционный, экономиче­ский и моральный. Отмечено, что престиж — это, с одной стороны, субъективная

оценка и субъективное переживание своего статуса индивидом и, с другой сторо­ны, это — социальная величина, структурирующая общество [Wegener, 1988: 17]. Оценочный аспект статуса выражается и как уважение. Уважение связано с такими понятиями, как престиж, честь, слава, достоинство, стыд, бесчестье, бес­славье. Уважение определяется характеристиками, которые являются социальны­ми правами на уважение (deference entitlements): 1) занятием, 2) богатством и его типом, 3) доходом и способом его получения, 4) стилем жизни, 5) уровнем образо­вания, 6) политической или корпоративной властью, 7) близостью к лицам или позициям, пользующимся политической или корпоративной властью, 8) родствен­ными отношениями, 9) представительскими функциями от имени своего сообще­ства по отношению к внешним сообществам, 10) владением «объективными сви­детельствами» уважения, такими, как титул или ранг. Наиболее уважаемыми за­нятиями в обществе являются те занятия или должности, которые связаны с вла­стью над телом и духом людей. Богатство требует уважения только в том случае, если оно связано с определенным стилем жизни. Стиль жизни вызывает уважение в силу того, что он является наиболее разработанной системой проявления сим­волических ценностей общества. Максимальная символизация жизни свойствен­на королевским дворам, где все действия и поведенческие акты имеют ритуаль­ное значение. Образование внушает уважение отчасти потому, что позволяет че­ловеку занять престижную должность, но и в большей мере потому, что оно свя­зано с культурными ценностями, определяющими стиль жизни [Shils, 1968: 106— ПО]. Доводы Э. Шилза относительно уважения к образованию человека ставит под сомнение писатель О. Хаксли: «...for the great majority of men and women, there obviously is nothing in culture. Nothing at all — neither in spiritual satisfaction, nor in social rewards. Under a system of universal education, social rewards will tend to go only to those who have talent as well as schooling. The schooled but untalented many find themselves just as badly off as they were before»'. — «Для огромного боль­шинства мужчин и женщин в культуре явно ничего нет. Совершенно ничего — ни в духовном удовлетворении, ни в общественном признании. В условиях всеобще­го образования общественное признание приходит только к тем, у кого есть та­лант наряду с образованием. Образованные, но лишенные талантов массы оказы­ваются в таком же плохом положении, в каком они и были раньше». На наш взгляд, О. Хаксли прав в том отношении, что статус есть величина соотносительная: ста­тус образованного человека зависит от числа образованных людей. На опре­деленной стадии образовательного насыщения общества этот статус оценочно нейтрализуется. Становится важным не наличие образования, а степень образо­ванности, и в этом смысле мнение профессора Э. Шилза представляется более обоснованным.

Уважение проявляется в поведении и находит свое концентрированное выра­жение в особых поведенческих актах — приветствиях, обращениях, автохаракте­ристиках. Различным людям, группам людей и обществам свойственна различ-

1 Huxley A. Music at Night. Hamburg: Albatros, 1935. — 216 p. (P. 164—165).

ная степень чувствительности к знакам уважения. В замкнутых строго иерархи­ческих системах существуют нормативно закрепленные сложные системы знаков уважения, например, в армии. Оценочный аспект социального статуса человека вариативно представлен в языке.

Социальный статус многомерен и объединяет в себе характеристики трех типов действий по Ю. Хабермасу, а именно: нормативное, драматургическое и коммуникативное действия, противопоставляемые телеологическому (целенаправ­ленному) действию [Habermas, 1984: 85]. Целенаправленные действия сориенти­рованы на внешний мир, его преобразование или отражение; нормативные дей­ствия сориентированы на сообщество людей, подчиняющих свое поведение об­щим ценностям; драматургические действия сориентированы не на индивида и не на сообщество в целом, а на участников взаимодействия, представляющих собой как бы публику друг для друга, прежде всего — это этикетные действия; комму­никативные действия сориентированы на участников взаимодействия, поддержи­вающих между собой вербальное или невербальное общение.

6. Этнокультурный план социального статуса активно разрабатывается в этнографии, антропологии и культурологии. Выражение статусных отношений весьма специфично в различных культурах и языках. Эта специфика проявляется, в частности, в эксплицитности/имплицитности выражения статусного неравен­ства, в особых формах общения, например, в общении посредством адресата-ре­транслятора между вождем и собранием [Firth, 1975: 35; Г. Г. Почепцов, 1986: 11—15], в правилах этикета, предписывающих ту или иную длительность фати-ческой речи [Кеепап, 1983: 237], в наличии в некоторых языках особых показате­лей почтения/самоуничижения [Алпатов, 1973: 13; Ogino, 1986: 38], в особых фор­мах обращения [Braun, 1988: 35]. Специфика статусных отношений базируется на нормативной системе общества. Так, нищета является осуждаемой и презираемой во многих социумах, однако в определенных религиозных сообществах статус нищего внушает уважение [Альбедиль, 1985: 79]. Статусные отношения свое­образны в различных субкультурах одной культуры, в разных социолектах одно­го языка [Fowler, 1985: 70; Giddens, 1987: 231]. Переключение социолектов связа­но с переключением статусных отношений [Ferguson, 1972: 232].

7. Динамический план социального статуса объединяет две проблемы, свя­занных с изменением статуса человека. Филогенетический (диахронический) ана­лиз статусных отношений в том или ином обществе позволяет увидеть изменение общественных норм и правил поведения применительно к социальной иерархии [Белашова, 1980; Lebsanft, 1988], Необходимость дифференциации различных статусных нюансов зависит от условий жизни. Так, в XIX веке в России детально обозначались родственные отношения — по родству и по свойству, например, шурин (брат жены), невестка (жена брата), ятровь (жена брата мужа). В условиях большой семьи, жившей в одном доме, требовалась дифференциация родствен­ных связей, вытекающая из дифференциации прав и обязанностей того или иного члена семьи. С переходом к жизни в условиях ядерной семьи значение таких род­ственно-свойственных отношений отодвинулось на второй план, и поэтому соот-

ветствующие слова либо стали малоупотребительными, либо вовсе вышли из оби­хода [Trudgill, 1984: 28].

Онтогенетический анализ социального статуса — это анализ социализации человека как подрастающего члена общества. В социологической и социолингви­стической литературе активно обсуждаются вопросы онтогенеза социального ста­туса — билингвизм, престижные и непрестижные социолекты, проблема языко­вого дефицита [Romaine, 1989; Hickmann, 1985; Ochs, 1987; Bernstein, 1979].

Выделенные планы изучения социального статуса человека взаимопересека-ются и отражают не столько внутренние характеристики понятия статуса, сколь­ко степень разработанности отдельных проблем, связанных с предметом нашего анализа. Аспектизация научных объектов бесконечна, и поэтому правомерно вы­деление новых планов исследования социального статуса. Перспективным для изучения представляется, в частности, типологический план социального статуса человека: выделение системы статусных констант, свойственных любому человече­скому сообществу определенной ступени развития, определение необходимых и случайных, первичных и вторичных, явных и опосредованных признаков статуса, освещение вариативности статусных признаков, их нейтрализации и усиления.

Таким образом, понятие социального статуса человека, будучи социологи­ческим в своей основе, получает в современном комплексе наук о человеке много­плановое освещение. Выделяются социально-экономический, социометрический, ролевой, дистанционный, нормативный, этнокультурный, динамический и типо­логический подходы к изучению социального статуса. Все планы социального статуса находят отражение в речевом поведении человека.