Глава VII Коллективизм и эгоизм как исторические понятия

Моральные принципы социализма и коммунизма

Принципы занимают исключительно важное положение в структуре морали, представляя собой один из главных ее элементов, который наиболее полно выражает ее классово историческую сущность, основную идейную направленность. В классово-противоположных системах морали могут быть отдельные общие моменты (например, простые нормы нравственности), но нет и не может быть единых нравственных принципов, ибо в них фиксируется сам тип отношений между личностью и обществом, взаимоотношений между людьми. Так, противоположность коммунистической и буржуазной морали обнаруживается прежде всего в коренном различии и несовместимости их основополагающих принципов — коллективизма и индивидуализма.

Принципы морали дают социальную ориентацию поведения, формулируют нравственные требования в наиболее общем виде. Выражая сущность моральных отношений, они являются стратегией нравственного поведения, своеобразной программой деятельности. В отличие от норм, которые не имеют самодовлеющего смысла и императивность которых должна рассматриваться в общем контексте нравственной системы, с учетом конкретных обстоятельств, принципы воспринимаются нравственным сознанием как безусловные нравственные требования, следование которым обязательно во всех жизненных ситуациях. В силу конкретного характера норм отступление от них в определенных ситуациях не только допустимо, но и необходимо. Например, требование говорить правду не означает, что надо выдавать секреты врагу. Нравственные же принципы именно благодаря своей обобщенной форме имеют относительную самостоятельность по отношению к многообразию эмпирических ситуаций. Невозможно, например, при любых обстоятельствах оправдать отступление от

такого нравственного принципа, как преданность делу коммунизма.

Буржуазно-идеалистическая этика не может правильно раскрыть природу нравственных принципов. Она рассматривает их как неизменные и абсолютные начала — выражение воли бога или априорных свойств разума, вместо того чтобы выводить их из него. Хотя принципы и являются ориентиром поведения, выступают в качестве абстрактной меры поступков, они суть отражение и обобщение этих поступков, основных тенденций нравственной жизни. Не человечество сообразуется с моральными принципами, а, напротив, сами моральные принципы верны только в той степени, в какой они соответствуют истории.

Коренное отличие марксистской этики от всех прочих этических учений в понимании моральных принципов и норм К. Маркс и Ф. Энгельс определяют следующим образом: «Призвание, назначение, задача, идеал» являются... либо

1) представлением о революционных задачах, диктуемых материальными условиями какому-нибудь угнетенному классу; либо

2) простой идеалистической парафразой или же соответственным сознательным выражением тех способов деятельности индивидов, которые обособились в результате разделения труда в различные самостоятельные профессии; либо

3) сознательным выражением, которое получает существующая в каждый данный момент для индивидов, классов, наций необходимость утверждать свое положение посредством какой-нибудь вполне определенной деятельности; либо

4) идеально выраженными в законах, в морали и т. д. условиями существования господствующего класса (обусловленными предшествующим развитием производства), которые идеологи этого класса, более или менее сознательно, теоретически превращают в нечто самодовлеющее и которые могут представляться в сознании отдельных индивидов этого класса как призвание и т. д.;

против индивидов угнетенного класса господствующий класс выдвигает их в качестве жизненной нормы, отчасти как прикрашивание или осознание своего господства, отчасти же как моральное средство этого господства» 1. Пункты 2) и 4) выражают существо буржуазно-идеалистической этики, а пункты 1) и 3) специфичны для революционной материалистической этики марксизма-ленинизма.

Таким' образом, жизненность моральных принципов, идеалов и норм определяется тем, в какой мере они отражают объективные тенденции исторического прогресса и соответствуют чаяниям пе-

1 МарксК.., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 420 — 421.

редовых классов общества, в какой мере они обобщают реально практикуемые формы общественной связи между людьми. Рассмотренные с этой точки зрения, принципы коммунистической морали в своей совокупности раскрывают ее особенности как высшего этапа нравственного прогресса человечества.

1. Коммунистическая идейность и социалистический коллективизм

Коммунистическая мораль зарождается, укрепляется и развивается в ходе классовых битв, направленных на свержение капитализма, в процессе строительства нового, социалистического общества. Она — результат творчества революционных масс. Высокая гуманистическая миссия рабочего класса — уничтожение эксплуатации человека человеком, любых форм социального гнета, построение бесклассового общества — оказывает на народные массы нравственно-очищающее воздействие. Именно в борьбе за самый справедливый и гуманный строй люди сами становятся справедливыми и гуманными.

Коммунистическое видение мира. Исходным и ключевым нравственным принципом строителей нового общества является коммунистическая идейность, или преданность делу коммунизма.

Поскольку коммунизм — социально-нравственный идеал, высший критерий, которым следует измерять реальные дела и отношения людей, постольку борьба за утверждение коммунистических начал в жизни, за самосовершенствование коммунистической личности должна стать центром и средоточием морального развития общества, нравственных устремлений каждого индивида. На это и ориентирует данный принцип отдельных людей, коллективы, общество в целом, предписывая им такие действия, такую линию поведения, которые ставят во главу угла интересы общего коммунистического дела.

Преданность делу коммунизма предполагает четкое разграничение частных и коренных интересов. Коммунистическое движение состоит из ряда звеньев, отмеченных известным различием интересов. Даже рабочий класс, ведущую и наиболее сплоченную силу этого движения, нельзя представлять себе как внутренне нерасчлененную массу. Наряду с общими коренными интересами, которые противопоставляют рабочий класс классу капиталистов, определяют его всемирно-историческую роль, отдельные слои или отряды рабочих имеют свои особые, специфические интересы. Преданность делу коммунизма предполагает такую глубину осозна-

ния классовых задач, когда коренные, сущностные интересы рабочего класса становятся фактором, непосредственно ориентирующим поведение индивидов и коллективов, то есть когда каждый действует не только от имени данного коллектива, общности, организации, нации, а от имени и во имя объективно определенных и каждый раз конкретных интересов дела коммунизма. Разумеется, эти интересы, отражающие потребности исторического развития, могут совпадать с целями и задачами конкретных общ-ностей, состоянием массового сознания, но нравственный индивид избирает их в качестве содержания собственной деятельности не в силу такого совпадения. Или, говоря иначе, он должен избирать их, невзирая на возможное противодействие внешних обстоятельств. Нравственная позиция есть позиция критического отношения к непосредственным условиям бытия с точки зрения коренных, сущностных задач коммунистического движения.

Коммунистическая идейность требует разграничивать также ближайшие и более отдаленные цели движения, его настоящее и будущее. Уже в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс провозгласили, что коммунисты борются за непосредственные цели и интересы пролетариата и в то же время отстаивают будущность движения. В решении того, как соотносятся эти два момента, обнаруживается нравственный аспект проблемы. Коммунистическая мораль нацелена на будущее, ведет вперед, помогает обществу стать выше, лучше, чище, она учит видеть перспективы, не замыкаться на непосредственных запросах дня. Нравственное значение тех или иных исторических событий классики марксизма всегда связывали с тем, как эти события соотносятся с конечными целями движения.

К. Маркс, как известно, накануне революции 1871 г. предостерегал рабочих против преждевременного выступления. Но когда они тем не менее поднялись на борьбу, он решительно встал на их сторону. Хотя непосредственное соотношение сил складывалось не в пользу героев, «штурмовавших небо», Маркс призывал держаться до конца, не сдаваться без боя, вести себя мужественно, чтобы их поведение не дискредитировало революционных методов. Он понимал, что Парижская коммуна является моментом всемирно-исторической борьбы пролетариата и должна задать образцы деятельности для последующих поколений борцов. «Поражение революционного выступления в этой ситуации, как и во многих других, было, -с точки зрения диалектического материализма Маркса, меньшим злом в общем ходе и исходе пролетарской борьбы, чем отказ от занятой позиции, сдача без боя: такая сдача деморализовала бы пролетариат, подрезала бм его способность к борьбе» '.

Большой интерес в этом отношении представляет и ленинский анализ двух фаз коммунизма. Обосновывая необходимость социализма как первая фазы коммунизма, В. И. Ленин характеризует его как качественно более со

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 81.

вершенное и справедливое по сравнению с капитализмом общество. И в то же время Ленин подвергает социализм критическому анализу с точки зрения более высокого идеала и приходит к выводу, что «справедливости и равенства... первая фаза коммунизма дать еще не может: различия в богатстве останутся и различия несправедливые..» '. По сравнению со всеми предшествующими эпохами социализм является неизмеримо более высоким нравственным порядком, но его также необходимо критически осмыслить с точки зрения нравственной ценности будущего — зрелого коммунизма — такова логика ленинского рассуждения.

Таким образом, коммунистическая ориентация морали предполагает и требует такой меры овладения социальной действительностью, когда решающее значение приобретают всеобщие, коренные интересы коммунистического движения и когда объективно просвечиваемый в настоящем образ будущего становится реальным масштабом поведения и оценки. Разумеется, чтобы наполнить индивидуальную жизнедеятельность коммунистическим нравственным содержанием, необходимо знать, в чем состоят коренные и перспективные интересы общекоммунистического дела. Такое знание дается марксистской наукой. Однако специфический смысл нравственного требования заключается в том, чтобы коммунистическое мировоззрение было усвоено не чисто теоретически, а практически, чтобы оно стало мотивом деятельности.

Нравственная суть коммунистической идейности состоит в ее объединяющей, сплачивающей всех людей роли, в том, что она ориентирует человека и общество на борьбу за создание коммунистической ассоциации, охватывающей все человечество.

Коллективизм и эгоизм как исторические понятия. Существуют многовековая этическая традиция и идеологически инспирированный предрассудок обыденного сознания, согласно которым коллективизм и эгоизм представляют собой абсолютно непримиримые начала, тождественные полярности добра и зла. Взятые в их абстрактно-неизменной взаимоисключаемости, коллективизм (самоотверженность, альтруизм) и эгоизм (индивидуализм, своекорыстие) не заключают в себе реального позитивного содержания. Они выступают скорее в роли идеологических символов, духовных идолов. В действительности же как эгоизм, так и коллективизм имеют конкретно-историческую, изменчивую природу.

Часто эгоизм сводят к выгоде, благополучию, корысти и т. д. данного отдельного, единичного индивида. Такое понимание узко, поверхностно, неполно. Оно исходит из ложной предпосылки, будто индивид имеет неизменную, заранее заданную совокупность потребностей, удовлетворение которых составляет основную

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 93.

движущую силу его поведения. На самом деле человеческие потребности являются превращенными общественными отношениями, они подвижны, имеют тенденцию к постоянному возрастанию. Реальный индивид всегда представитель какой-нибудь конкретной общности (отчизны, нации, семьи и т. д.). Как правило, для каждого индивида существует своя определенная, каждый раз конкретная совокупность общественных ценностей и связей, которые он воспринимает как свои собственные и ради которых готов на любые жертвы. Для одного это может быть только семья, для другого — наряду с семьей еще и профессиональные интересы, третий поднялся до развитого национального сознания и т. д. Нельзя жить в обществе и быть независимым от общества. Индивиды не могут самоизолироваться от последнего. Социальные интересы, хотят они того или нет, «врываются» в них, образуя их личностное ядро. Речь может идти только о том, какие интересы, какого класса или какой социальной группы становятся сущностной основой того или иного индивида.

Одиночный эгоизм не был ни единственной, ни преимущественной формой эгоизма. Он всегда наполнен социальным, выходящим за рамки индивида содержанием. Для реальной истории типичен своего рода коллективный эгоизм (семейный, профессиональный, племенной, территориальный, национальный, классовый и т. д.). Вплотную подойдя к историко-материалистическому пониманию этого вопроса, Л. Фейербах писал: «Имеется не только одиночный или индивидуальный эгоизм, но также и эгоизм социальный, эгоизм семейный, корпоративный, общинный, патриотический». То, что являлось выражением общественного интереса в одну эпоху, в другую может стать формой эгоизма. Например, в период становления буржуазного общества национальный интерес совпадал с общественным, с появлением пролетариата национализм часто оказывается специфической формой социального эгоизма. К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин характеризовала «интересы групп, цехов» как «частные интересы»', говорили о «практическом эгоизме» буржуа2, о «национальном эгоизме», «частноэгоистическом космополитизме» 3, учили понимать эгоизм во всем многообразии его форм и исторической конкретности содержания.

Если тайна эгоизма состоит в расшифровке составляющего его суть социально-исторического начала, то, с другой стороны, чтобы понять конкретную природу коллективизма, необходимо вскрыть пристрастность лежащих в его основе интересов. Общество всегда

' См., например, Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 312,

2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, С. 241.

3 См. там же, т. 2, с. 587.

практиковало ту форму коллективизма, в которой оно было заинтересовано, которая соответствовала выгоде, пользе образующих его индивидов. Напомним, что нерасчлененно-примитивный коллективизм первобытности был преодолен сословно-корпоративными связями рабовладельческого и феодального общества, на смену которым пришли суррогаты коллективности, вызванные к жизни буржуазией.

Чтобы понять конкретно-историческую природу коллективизма как нравственного принципа социализма и коммунизма, нужно иметь в виду по крайней мере три момента. Во-первых, он объективно детерминирован: условия существования рабочего класса, объединенного в общественном по своему характеру производстве, а также своеобразие социалистического общественного бытия, основанного на общественной собственности на средства производства, создают материально-экономическую возможность формирования коллективистского нравственного сознания. Во-вторых, он соответствует интересам рабочего класса и его союзников:

без боевой солидарности они не могут победить буржуазию, а без товарищеского сотрудничества и взаимопомощи — построить новое социалистическое общество; коллективизм является для них необходимой формой саморазвития. В-третьих, он соответствует общей логике нравственного развития: преодоление буржуазной морали, которая по своей сущности является индивидуалистической, предопределяет логику нравственного прогресса как переход к коллективистской морали.

Коллективизм как требование коммунистической морали имеет в виду, следовательно, не просто абстрактное проявление сочувствия, сострадания и других общественных начал человеческой природы, а совершенно определенное общепролетарское, общесоциалистическое, общекоммунистическое слияние миллионов и сотен миллионов воль в единую волю.

Таким образом, понятия коллективизма и эгоизма относительны. Каждый класс и каждая историческая эпоха вкладывают в них свое собственное содержание. Марксистский коллективизм связан с преодолением буржуазного индивидуализма, включая и такие его своеобразные формы, как сословный, классовый, национальный эгоизм. Этот коллективизм утверждает в качестве высшей ценности интересы общего коммунистического дела.

Коммунистическая идейность и социалистический коллективизм по своей нравственной сути одно и то же: коммунистическая идейность сплачивает людей в единой ассоциации, а социалистический коллективизм возникает в ходе практического осуществления коммунистических идей. «В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение ком-

мунизма»', — говорил В. И. Ленин в речи на III съезде комсомола. А что означает коммунизм? На этот вопрос В. И. Ленин очвечал так: «Коммунистическое общество значит — все общее: земля, фабрики, общий труд, — вот что такое коммунизм»2. И вполне закономерно, что в основе коммунистической морали лежит борьба против разъединяющих людей собственнических интересов, за создание такой ассоциации, где развитие одного является условием развития всех. Коммунистическая мораль — это мораль коллективистская; о ней может идти речь там, где развитие одного индивида является не результатом материального, интеллектуального или эмоционального ограбления других,а,напротив, предпосылкой их человеческого роста.

Условие расцвета личности. Противники социализма твердят о несовместимости идеи коллективизма с идеей личности. В данном случае, как и во многих других, происходит грубая подмена понятий. Коллективизм отождествляется с теми формами псевдоколлективности (рабская покорность подданных феодально-бюрократических и иных тоталитарных государств, массовая истерия фашиствующей толпы, корпоративная сплоченность внутри финансовых монополий, «казарменные» извращения социалистических идей и т. д.), которые и в самом деле основаны на полном попрании личности и вызывают законный гнев трудящихся. Социалистический коллективизм, обнаруживающий себя в ходе строительства нового общества, — коллективизм совершенно иного рода. Он индивидуализирован, питается творчеством, самосознанием, инициативой отдельных личностей. Именно к такому коллективизму в полной мере относятся слова К. Маркса и Ф. Энгельса: «Только в коллективе индивид получает средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода»3. Почему же только в коллективе, к тому же именно в социалистическом коллективе? Во-первых, коллектив обеспечивает систематическое общение, сотрудничество и состязательность, которые являются источником внутреннего беспокойства индивида, его интеллектуального и эмоционального роста. Во-вторых, значительные, великие цели требуют для своего осуществления коллективных усилий. Даже в таких, казалось бы, сугубо индивидуализированных сферах деятельности, как художественное или научное творчество, требуется коллективистское мироощущение (учет достижений предшественников, осознание объективного значения своего творчества, выражение назревших

' Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 313.

2 Там же, с. 314.

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 75.

потребностей, волнующих современников проблем и т. д.). В-третьих, всестороннее развитие личности предполагает всестороннюю деятельность, овладение общественными силами в их универсальности, что возможно только в коммунистической ассоциации. В-четвертых, поскольку речь идет о свободном развитии не отдельных индивидов или групп, а всех людей, то такое развитие немыслимо вне общества, организованного на коллективистских началах.

Коллективизм, таким образом, есть форма развития человеческой индивидуальности. Точно так же расцвет личности ведет к углублению социалистической коллективности. Каждая личность уникальна, неповторима, представляет собой особый мир, особую вселенную. И общество тем богаче, чем больше в нем неповторимых индивидуальностей. Именно разнообразие индивидуальностей составляет богатство общественных связей.

Идейность, оторванная от коллективизма, может деградировать в фанатизм, в убеждение, будто принципы выше людей. Коллективизм, не одухотворенный высокими идеями, может превратиться в корпоративизм или какую-нибудь иную форму группового эгоизма. Слитые воедино, они становятся источником нравственного возвышения человека и общества, ориентируют их на завершенный гуманизм зрелого коммунизма.

2. Коммунистический гуманизм

Гуманистическая основа нравственности. Если коммунистическая идейность и коллективизм выражают специфически-историческое содержание коммунистической морали, то принцип гуманизма раскрывает ее преемственную связь с нравственным опытом человечества.

Прогресс человеческой культуры существенным образом связан с гуманистической системой взглядов и правил поведения. Гуманизм (от латинского слова humanitas — человечность, человеческое начало), пронизывающий собой все исторические формы общения и развивающегося человеческого духа, имеет ярко выраженный нравственный аспект. Само становление и развитие нравственности в решающей степени зависело от осознания и принятия гуманизма в качестве практической нормы социальной деятельности.

Формирование морали в условиях родового строя связано с сознательным и последовательным применением в человеческих взаимоотношениях идеи уравнительного равенства. Однако утверждение сугубо внешнего, формального тождества индивидов, кото-

рые в общем-то остаются чужеродными друг другу, и связанное с этим разделение людей на «своих» — сородичей и «чужих» — представителей других родственных объединении, отсутствие идеи о необходимости самосовершенствования и придания жизни более достойных форм — словом, примитивно-ограниченный характер такого равенства препятствовал окончательному вычленению нравственности из синкретичного способа социальной регуляции.

Разрушение кровно-родственных структур означало такое обновление форм и труда и общения, которое открывало огромные горизонты для человеческого роста, и тем самым подводило к практическому осознанию общественной природы человека, его безграничных возможностей. Уравнительность отбрасывается, а равенство наполняется новым содержанием: осознается существенность живых связей между людьми, того, что объединяет их; за каждым человеком признается право на счастье; утверждается необходимость соучастия, уважения и любви к людям. С осознанием этих истин, которые органически входят в содержание гуманизма, связано окончательное оформление нравственности как особого способа видения и освоения мира.

Этот процесс прослеживается и в самой реальной истории нравов. Одним из существенных признаков рода как формы социальной организации является коллективная обязанность кровной мести. Это значит, что один род в своих отношениях с другими родами должен добиваться или, лучше сказать, ограничиваться возмездием, то есть наносить вред, равный испытанному ущербу. «Жизнь за жизнь, око за око» — такова суть этого обычая, именуемого еще талионом. С переходом от кровнородственной формы общественных связей к территориальной преодолевается узкий горизонт племенного мышления и чувствования, формируется идея гуманности, равенства всех людей, которая приблизительно в середине I тысячелетия до нашей эры в разных концах мира, в разных культурных регионах получает приблизительно одну и ту же формулировку. «Те поступки других, которых человек для себя не желает, что самому неприятно, пусть не делает другим людям» — читаем мы в древнеиндийской «Махабхарате» (IV в. до н. э.). А вот как отвечают древнекитайский, древнеиудейский и древнегреческий мудрецы на вопрос о том, в чем состоит основное правило жизненной мудрости. Конфуций: «Чего сам не желаешь, того не делай другим». Хилон: «Не делай никому того, что ты не хочешь, чтобы было сделано' тебе». Фалес: «Пусть мы сами не будем делать того,- что порицаем в других». Формулируемая здесь истина, получившая впоследствии название «золотого правила» нравственности, прочно входит в общественное сознание цивилизованных народов. Конечно, это правило подвергалось в ходе истории различной интерпретации, нередко выступая формой прикрытия интересов эксплуататоров.

Гуманизм, понимаемый как уважение, любовь к людям, как сознание необходимости сделать человечными формы общений между ними, является одной из наиболее глубоких тенденций нравственного развития. Собственно, сам моральный прогресс, каи

'200

уже было показано, состоит в нарастании меры, гуманности, в переходе от менее гуманного к более гуманному типу противоположности добра и зла.

Хотя гуманизм является общим пафосом нравственных исканий человечества, как это ни парадоксально, гуманистические нормы поведения формируются именно тогда, когда отношения между людьми становятся в высшей степени бесчеловечными, основанными на классовых антагонизмах, на угнетении человека человеком. Само появление этих норм — своеобразная реакция масс на отношения господства и подчинения, выражение их радикального недовольства социальным неравенством, насилием, всей эксплуататорской сутью взаимоотношений в обществе. Возникнув как отрицание классово антагонистической нравственной деятельности, гуманистическая ориентация нравственности находится в состоянии напряженного конфликта, глубокого разлада со всей последующей практикой частнособственнических формаций, является источником неспокойной совести человечества.

Буржуазная филантропия: милостыня вместо помощи. Гуманизм исторически конкретен. Каждая эпоха вкладывает в него свое содержание. И в пределах одной эпохи он получает различное истолкование в соответствии с различиями исторического места и целей того или иного класса. Идеи равенства, уважения, самоценности человеческого индивида существовали всегда в форме конкретно-исторических, классово определенных принципов и норм, присущих тому или иному типу нравственности. Но ни в одной из ранее исторически существовавших нравственных систем гуманизм не получил адекватного воплощения, не являлся действенным принципом.

Рассмотрим это на примере буржуазной морали. Во-первых, потому, что в ней гуманизм воплощен более полно, чем во всех предшествующих типах классовой морали. Во-вторых, потому, что именно в ходе критики и отрицания буржуазной формы гуманизма складывается гуманизм коммунистический.

Сама практика буржуазных отношений свидетельствует о том, что капиталистическое общество в своих гуманистических устремлениях не пошло дальше филантропии. Об этом хорошо и точно сказал М. Горький: «Вообще буржуазия никогда не пыталась облегчить жизнь рабочей массы иначе, как только милостыней, унижающей достоинство людей труда. Практически гуманизм мещанства выражался как «филантропия» — то есть милостыня ограбленному». Человеколюбие в условиях буржуазной действительности трансформировалось в требование помощи нищим, обездоленным, тем, кто попал в беду, потерпел жизненную катастрофу.

Благотворительность как социальное явление возникает в императорском Риме. lie непосредственной причиной является массовая нищета свободных граждан, презиравших производительный труд. Государство и богатые граждане, опасаясь этой нищей, по политически активной массы, были вынуждены подкармливать ее. «Страх есть мать общественной благотворительности» — так метко охарактеризовал подобное явление П. Лафарг. Возникшая христианская церковь объединяет голодные плебейские массы в потребительские общины. «Поди продай свое имение и раздай нищим», — наставляет Христос богатого ученика. Христианство связало благотворительность с сугубо религиозными мотивами (искупление грехов, обеспечение места в раю и т. д.), придало святость фигуре нищего; тем самым оно превратило благотворительность в своеобразное средство воспроизводства нищенства. Молодая буржуазия относится к благотворительности (филантропии) отрицательно, справедливо усматривая в ней средство феодального угнетения и унижения личности. Так, Французская буржуазная революция специальным декретом объявила в 1793 г. милостыню проступком. Но зрелая буржуазия отказалась от идеалов своей юности. Филантропия в частной и государственной формах в почете у современной буржуазии. Более того, она придала этому делу необычайный размах, превратив благотворительную деятельность в разновидность бизнеса. Сотни разнообразных филантропических организаций, паразитирующих на человеческом чувстве сострадания, составляют в -капиталистическом мире органический элемент системы морально-идеологической дезориентации масс, их отвлечения от классовой борьбы.

Филантропия, разумеется, имеет известное позитивное значение. Своеобразно отражая уровень гуманизации общественных отношений, она исходит из предпосылки, что все люди имеют право на человеческое счастье. Однако филантропия не имеет целью существенно изменить угнетенное и обездоленное положение трудящихся. Она призвана лишь облегчить страдания, ио тем самым внушает мысль об их неизбежности. Будучи выражением санкционированных обществом и воспеваемых официальной моралью подачек, она фактически оправдывает разницу в реальных возможностях человеческого развития и поддерживает у неимущих сознание своей ничтожности. Широко рекламируемые буржуазной пропагандой благотворительные мероприятия (пособия по безработице, денежные пожертвования в пользу школ, университетов, домов инвалидов, престарелых, спектакли в пользу бедных и т. п.) своего рода камуфляж: буржуазия во имя своих прибылей создает постоянную армию безработных и, чтобы скрыть античеловеческую суть этого факта, учреждает пособия по безра-ботицер- она грабит миллиарды и в качестве милостыни возвращает жалкие гроши тем, кто был ограблен. Под барабанный шум благотворительных мероприятий эксплуататоры лишь возвращают «эксплуатируемым сотую часть того, что им следует по праву!» 1.

Благотворительность как реальный факт социальной жизни

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 498.

буржуазного общества оказывает нравственно развращающее воздействие как на тех, кто принимает милостыню, так и на тех, кто ее дает. «...Сама человеческая нищета, бесконечная отверженность, вынужденная принимать милостыню, — писал К. Маркс, — должна служить забавой для денежной аристократии и аристократии образования, должна существовать для удовлетворения их себялюбия, для щекотания их тщеславия, для развлечения» '.

Филантропия не противоречит, а органически вливается в индивидуалистическую суть буржуазной морали. С одной стороны, буржуазная мораль обосновывает конкурентную борьбу, которая якобы дает простор инициативе личности, но чрезмерное обострение этой борьбы делает невозможным нормальное функционирование общества, и поэтому, с другой стороны, она призывает к «честной конкуренции», к соблюдению некоторых «правил игры» и выставляет требование филантропии. Так нормы буржуазной морали отражают фундаментальное противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения. Частная собственность разъединяет людей, а само производство требует от них все более многообразного сотрудничества. Индивидуализм тем самым находит в филантропии свое дополнение и продолжение.

Лицемерие буржуазной благотворительности убедительно раскрывает сатирический рассказ прогрессивного индийского писателя Х.-А. Аббаса «Чудо». В Праджапуре в бедной индийской семье родилось пять близнецов. Газеты отметили это событие статьей под названием «Подарок крестьянки родине-матери». Известие об этом «чуде» вскоре облетело весь мир (за неделю в мировой прессе появилось более 80 тысяч заметок) и всколыхнуло всю страну. Три новых родильных дома названы именем матери цетей — Ладжу. Сам президент послал ей поздравительную телеграмму. Всеиндийская конференция женщин объявила о праздновании «дня Ладжу». Знаменитый доктор выступал в филантропическом клубе с докладом «Праджапурские близнецы л значение их рождения для медицины». Наконец, «чудо» послужило причиной возникновения специальной ассоциации, фонд которой составил свыше 100 тысяч рупий. Председателем ее избрали некую госпожу, которая, хотя и собиралась через пять лет праздновать серебряную свадьбу, не обзавелась собственными наследниками, но зато имела комнатных собачек. В состав делегации, которую ассоциация решила направить в Праджапур, в семью близнецов, помимо дамы-председателя вошли доктор, адвокат, профессор и три фабриканта. За 7 тысяч сняли контору, за 13 тысяч наняли специальный самолет, 9 тысяч выделили на дорожные расходы депутации, на тысячу купили цветы, украшения, игрушки (причем купили у фабрикантов — членов делегации) и полетели. В одно прекрасное утро к лачуге, в которой ютилась семья близнецов, подкатила автоколонна. Ее встретил хозяин, который по обыкновению был пьян. Дама-председатель собралась было зачитать адрес, но ее остановил плач. Это плакала мать над умершими детьми. Им не хватило молока.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 212.

Объктивная основа коммунистического гуманизма. Мера гуманности рабовладельческого, феодального и буржуазного обществ, как бы сильно они ни разнились между собой, была принципиально ограниченной, поскольку они были основаны на эксплуатации человека человеком. Социализм означает решительный разрыв с классово антагонистическим типом организации общественной жизни, открывает в подлинном смысле слова новую, гуманистическую эру. Уничтожая частную собственность на средства производства, связанные с ней отношения господства и подчинения, социализм устраняет решающую причину взаимного отчуждения людей в обществе и тем самым привносит в общественные отношения новую меру гуманности. По глубокой характеристике К. Маркса, «коммунизм — гуманизм, опосредствованный с самим собой путем снятия частной собственности» 1.

Социализм и гуманизм связаны внутренне. Гуманизм остается формальным, пустым, уродливо ограниченным до тех пор, пока он не станет практической, объективно детерминированной целью общественного развития. Такой целью он становится при социализме. Углубляя процесс обобществления средств производства, преодолевая существенные различия между городом и деревней, умственным и физическим трудом, неуклонно осуществляя свою историческую миссию ликвидации классов, социализм создает объективные предпосылки для положительного гуманизма. Гуманистическая суть нового строя находит свое концентрированное выражение в основной цели социалистического производства — в наиболее полном удовлетворении постоянно растущих материальных и духовных потребностей трудящихся. При этом увеличение заработной платы, стипендий, коренное улучшение жилищных условий, введение всеобщего среднего образования и другие мероприятия по повышению уровня материальной и культурной жизни нельзя рассматривать как выражение чьей-то доброй воли, подарок народу сверху или как тактический прием умного государственного правления. Это — естественный и единственно возможный способ существования социалистического общества, зримое выражение его гуманной природы.

Потребность гуманизации общественной жизни вытекает из объективных законов социалистического общества. Однако для реализации этой потребности необходима всесторонняя сознательная деятельность общества, направленная на то, чтобы наполнить гуманистическим смыслом все формы сознания и общения

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 169.

между людьми, все социальные механизмы и институты. Важное место в этом процессе занимает гуманистическая ориентация сознания и поведения, которую дает коммунистическая мораль. Гуманизм коммунистической морали складывался в ходе критики, отрицания исторической ограниченности буржуазного гуманизма; он представляет собой высшую форму гуманистических норм нравственности, гуманистических отношений между людьми. Не случайно один из важнейших принципов коммунистической морали гласит: человек человеку — друг, товарищ и брат.

Каковы же особенности коммунистического гуманизма? Коммунистический гуманизм является всеобщим. Он требует уважения, активной помощи, любви по отношению ко всем людям, исходя из того, что каждый индивид в равной мере имеет право на счастье. Как уже отмечалось, положение о самоцельности человеческой личности выдвигалось и в рамках буржуазного нравственного сознания. Однако буржуазная мораль останавливается на том, что провозглашает это положение, превращая его тем самым в пустую фразу, благодушное пожелание. В отличие от нее коммунистическая мораль наполняет идею равенства всех людей конкретным и развитым содержанием. Она утверждает это равенство в практических взаимоотношениях людей, формулирует такие требования, которые могут стать и действительно становятся общеобязательными для всех.

Гуманизм как нравственное требование. Коммунистический гуманизм является не только всеобщим, но и действенным. В марксистском понимании — это борьба за человека, за его свободное всестороннее развитие, борьба против всего, что уродует его жизнь, то есть борьба против капитализма и его следов в социалистическом обществе. Такая борьба предполагает не просто любовь к человеку, но и ненависть к его врагам, к тому, кто сеет зло. Не случайно поэтому в моральном кодексе строителя коммунизм есть положение, предписывающее ненависть к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов. На первый взгляд может показаться, что оно противоречит утверждению: человек человеку — друг, товарищ и брат. В действительности эти нравственные требования тесно связаны и дополняют друг друга. Утверждение, что все люди братья, фиксирует различие между гуманизмом и человеконенавистничеством. Не отрицая наличия в жизни зла, коммунистическая мораль видит его источник не в природе человека или отдельных групп людей, а в социально-политических условиях их бытия. Пафос революционного социалистического гуманизма состоит в том, что он требует освободить не мир от плохих людей, а людей от пло-

хого мира — буржуазного общества, которое по самой своей основе является противочеловечным. При этом отдельные индивиды и группы становятся объектом борьбы и революционного насилия лишь в той мере, в какой они отождествляют себя с реакционными общественными отношениями, выступают их сознательными и активными носителями. Именно здесь проходит граница гуманного отношения к людям. Опыт социалистической революции и строительства социализма в СССР, в процессе которых беспощадная борьба с врагами органически дополнялась самой широкой воспитательной работой, перетягиванием на свою сторону всего живого и честного, что было в обществе, в том числе и в среде имущего класса, раскрывает единство человеколюбия и ненависти к носителям социального зла.

Выступая на могиле К. Маркса, Ф. Энгельс говорил: «...если у него было еще много противников, то едва ли остался хоть один личный враг» 1. Так основоположник научного коммунизма в личной биографии воплотил своеобразие нового гуманизма. К. Маркс потому и не имел персональных врагов, что он боролся против старого строя с его эксплуатацией, насилием, войнами, а не против тех или иных конкретных личностей как таковых.

Абстрактно-гуманистические концепции, которые широко представлены в современной идейной жизни капиталистических стран, исходят из абсолютной несовместимости гуманизма и насилия. Они формулируют ложную дилемму: или гуманизм, или насилие. Реальная историческая дилемма имеет другой вид: или реакционное насилие над трудящимися во имя прибылей кучки эксплуататоров, или революционное насилие над эксплуататорами во имя освобождения всего человечества.

Отвергая сентиментальное благодушие и бессилие абстрактного гуманизма, марксистская этика в то же время предостерегает против другой крайности: псевдореволюционного радикализма. Марксистский гуманизм не имеет ничего общего с апологией насилия, считая, что насилие оправдано лишь тогда, когда оно направлено против врагов трудящихся, эксплуататорского строя и соответствующего ему образа жизни, что оно является одним иа средств борьбы, но отнюдь не самоцелью, и потому должно рассматриваться только как момент на пути осуществления гуманистических целей. Как бы ни было насилие неизбежно и оправдано, нравственное сознание не может рассматривать его как облагораживающую и возвышающую деятельность;

человеколюбие и насилие в этом смысле всегда находятся в состоянии напряженного разлада.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 349.

Социалистический и коммунистический гуманизм — это реальный гуманизм. Признавая в принципе неограниченность нравственного развития личности и общества, он в то же время учитывает, что возможности нравственного роста на каждом конкретном этапе ограничены. Его смысл заключается в том, чтобы гуманизировать общественные отношения, постоянно углублять и развивать гуманистические возможности человека и общества. Иными словами, он конкретно-историчен.

Полный завершенный гуманизм К. Маркс отождествлял с коммунизмом, понимая под этим высшую, зрелую стадию новой формации. Наше общество такой зрелости еще не достигло. Еще не достигнуто изобилие материальных благ, позволяющее полностью удовлетворить все растущие потребности людей, сохраняются существенные различия между работниками умственного и физического труда, городом и деревней. Основной принцип социализма: от каждого — по способностям, каждому — по труду, открывая широчайшие возможности для инициативы и творчества людей, в то же время еще не может гарантировать всех условий для всестороннего, гармонического развития каждого человека.

Мировая социалистическая система развивается в условиях активного противоборства с мировым капитализмом, что не может не накладывать своего отпечатка на содержание и основные требования социалистического гуманизма. Такое противоборство предполагает и готовность с оружием в руках отстаивать независимость и свободу социалистической родины в случае открытой агрессии, последовательную борьбу с пережитками капитализма в сознании и поведении людей, в деятельности государственных и общественных учреждений, в организации общественного производства. Разлагающие людей старые привычки, бюрократизм, коррупция, воровство, национализм и другие виды асоциальности порождают факты социального паразитизма, стремление устроиться за счет других. Пожалуй, самой вопиющей формой деформации социалистических нравственных отношений являются своекорыстные злоупотребления, допускаемые отдельными руководителями. Всякий руководитель в глазах подчиненных олицетворяет власть, и совершаемая им несправедливость особенно вредна, ибо может восприниматься как несправедливость системы. Бескомпромиссная борьба с этими и иными антиподами коммунистической морали — важнейшее проявление гуманизма на современном этапе общественного развития.

Социализм — это только начало длительного исторического пути, который должен завершиться полным торжеством гуманизма. Социалистический гуманизм предполагает поэтому такой под-

ход к социалистическим общественным отношениям, который постоянно углубляет и расширяет их гуманистическое содержание, развивая их в направлении высшей фазы коммунистической формации. Он является живым созидательным гуманизмом.

Революционная борьба за свержение и уничтожение капитализма, за построение, упрочение и развитие социалистического общества, за его дальнейшее движение к коммунизму — это и есть главное содержание гуманистической деятельности в современную эпоху, основное поприще, на котором может найти свое наиболее полное воплощение истинное человеколюбие.

В условиях социализма гуманистическая ориентация поведения реализуется прежде всего в добросовестном труде на общее благо,

3. Добросовестное отношение к труду

и его значение для творческого

совершенствования личности

Отношение к труду в условиях классово антагонистических формаций было глубоко противоречивым. С одной стороны, труд — это «первое основное условие всей человеческой жизни...» '. Поэтому нравственное сознание трудящихся масс включало его в систему своих положительных ценностей, осуждало паразитизм и безделье. С другой стороны, в условиях антагонистического общества труд был источником обогащения и развития господствующих классов, а эксплуатируемыми воспринимался как тяжелое бремя, как необходимость, своего рода проклятье. «...В исторических формах труда, — таких, как рабский, барщинный, наемный труд, — труд выступает всегда как нечто отталкивающее, всегда является трудом по внешнему принуждению, а в противоположность ему не-труд выступает как «свобода и счастье»2.

Неоднозначным было и отношение к труду со стороны господствующих классов. Официальная мораль включала в свои нормативные предписания требования трудолюбия, бережливости, аккуратности, но они были пропитаны фальшью. Вся практика общества, где обязанность труда лежала на одних, а наслаждения от результатов труда доставались другим, ежедневно и ежечасно внушала мысль, что необходимость жить собственным трудом является признаком «неполноценности». Труд не давал ни почета, ни славы, ни общественного признания, ни просто даже возможности заниматься тем, что по душе человеку.

' Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 486.

2 Там же, т. 46, ч. II, с. 110.

Труд если и получает поощрение в буржуазном моральном сознании, то лишь как средство заработка. Для детей привилегированного класса он является своеобразной тренировкой на пути к миру бизнеса, формой ознакомления с жизнью. Зарабатывая, они научаются расталкивать других локтями, приобретают навыки конкурентной борьбы. Советские журналисты вынесли из пребывания в США следующие впечатления: «Подростья прогуливали собак, мыли автомобили, подметали улицы, нянчили чужого ребенка, мыли посуду в кафе. Это работа. В семье любого достатка будут радоваться, если сын или дочь находят время между школой и отдыхом для заработка».

Конечно, труд всегда закаляет характер, формирует многие полезные качества. Однако буржуазная мораль ни в коем случае не рассматривает труд как основную сферу подлинно человеческой деятельности, как критерий общественной ценности человека. Таким критерием для нее выступают деньги.

Нравственная ценность труда при социализме. В течение длительного периода человеческой предыстории труд, в сущности, оставался за пределами нравственности, ибо она не могла в полной мере выявить его место и роль в достижении человеческого счастья. Полнота бытия мыслилась как нечто лежащее по ту сторону труда. Моральное освоение труда, раскрытие его действительной роли в творческом развитии человека, его облагораживающего влияния на личность впервые происходит в коммунистической морали. Это стало возможным потому, что сам труд в условиях социализма занял качественно новое место.

Социализм провозглашает принцип: «Кто не работает, тот не ест». В этой, по словам Ленина, «простейшей и очевидной истине» с особой ясностью обнаруживается генетическая связь социализма с вековыми чаяниями трудящихся масс. Лозунг, родившийся в глубинах народного сознания, сохранившийся в веках частнособственнического варварства как свидетельство неиссякаемого оптимизма трудового человека, — этот бессильный вопль людей, живших в беспросветной нужде, стал основным направлением социального переустройства общества. Вся история нового общества есть история последовательного, неуклонного, все более полного проведения этого лозунга в жизнь.

Каковы же те объективные изменения, которые предопределили новое место труда в системе социальных ценностей и стали источником коренных изменений в структуре морального сознания?

Во-первых, социализм утверждает всеобщую необходимость личного общественно полезного труда. Здесь важно не только то, что труду в жизни придается такое значение, которое он действительно заслуживает, и исключается тунеядство, социальный

паразитизм и другие источники морального разложения. Еще более важно, что в самом фундаменте социалистического бытия заключается фактор, который объединяет та. уравнивает людей и который тем самым имеет величайшее нравственное значение. Когда И. Кант искал максимы, которые могли бы стать всеобщими законами нравственной деятельности, то это было занятием бесперспективным, ибо условия бытия эксплуататорских классов (и в этом их глубочайшая нравственная порочность) в принципе не могут быть всеобщим образцом. Только формы бытия трудящихся поддаются «генерализации», распространению на все общество. Такую «генерализацию», такое распространение впервые осуществляет социалистическая революция.

Во-вторых, утверждается ценность, общественная значимость всех видов трудовой деятельности, и прежде всего производительного труда. Социализм преодолевает деформации предыдущих эпох, когда, с одной стороны, непомерно возвышались, освящались редкие виды труда (оратора, художника, полководца и др.), а с другой, третировались массовые формы деятельности, физический труд. Более того, на пути уравнивания различных форм труда изменяются ценностные акценты: ведущее место отводится производительному труду.

В-третьих (и это самое важное!), социализм рассматривает труд в качестве решающего критерия общественной оценки человека. Во всех прошлых формациях сущность отдельного человеческого индивида как бы предшествует его существованию. Его социальное бытие, пути деятельности и возможности заранее предопределены. Так обстоит дело не только в сословных обществах, где случайность рождения решающим образом определяет рисунок жизни. Даже в буржуазном обществе, в условиях личной свободы, возможности человека определяются получаемым им в наследство богатством, то есть фактором, который лежит вне самого индивида. Социализм в этом отношении производит настоящую революцию: социальная ценность человека, его общественное положение становятся в прямую зависимость от его, личных качеств, инициативы и активности. Критерием общественной оценки личности становится ее собственная деятельность. Человек оказывается не только способным, но и обязанным брать на себя ответственность за свою биографию, за социально-нравственное содержание своей индивидуальной жизнедеятельности.

Итак, труд при социализме становится основной, социально санкционированной сферой жизнедеятельности, он впервые полностью раскрывает свой созидательный, творческий потенциал — и как источник общественного богатства, и как производитель самого человека; он в полной мере обнаруживает свою объеди-

няющую, социально организующую роль. Труд — это подлинный властелин нового общества. Выражая и одновременно способствуя утверждению нравственной ценности труда в социалистическом обществе, коммунистическая мораль формулирует в качестве одного из важнейших нравственных принципов добросовестное отношение к труду.

Не только ради «ближних», а ради «дальних». Коммунистическая нравственность утверждает не вообще труд и не всякий труд, а труд на общее благо, осуществляемый не ради самого работающего или его «ближних», а ради «дальних», то есть ради всего общества в целом. Вопрос о коммунистическом нравственном содержании труда с предельной ясностью раскрыт В. И. Лениным: «Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не но заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма» '.

Первым проявлением коммунистического труда «в более узком и строгом смысле слова» стали коммунистические субботники. С тех пор они постоянно сопутствуют социализму, углубляя свое содержание и обогащаясь новыми формами. И хотя такое отношение к труду еще не стало всеобщим, важно, что в нем очевиден нравственный аспект и намечена перспектива. Ленинская характеристика, формулируя коммунистический трудовой идеал, требует поднимать настоящее до уровня будущего и дает единственно правильную ориентацию в вопросе о соотношении различных стимулов труда.

Стимулы труда можно подразделить на личные материальные, моральные и творческие. Каковы их соотношение и историческая диалектика?

Когда трудовая деятельность побуждается личным интересом, материальными выгодами, заботой о получении материального вознаграждения — действуют материальные стимулы. Труд в этом случае рассматривается как средство личного благополучия. Рассуждая строго, материальные стимулы есть нечто внешнее по отношению к процессу труда, его качественному содержанию.

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 315.

Моральные стимулы имеют в виду прежде всего общественные интересы, общественную значимость труда. Если в первом случае исходным пунктом являются личные результаты труда, то здесь его общественные результаты. Моральные стимулы многообразны. Это и идейно-нравственные стимулы, ориентированные на интересы борьбы за коммунизм, и нравственно-коллективистские, которые преследуют благо непосредственного коллектива, и стимулы престижа, реализующие потребность человека в общественном признании. Моральные стимулы также в известной степени внешни, равнодушны по/отношению к самому процессу труда: они утверждают необходимость добросовестного, самоотверженного отношения к любому труду, даже тяжелому, монотонному, грязному, если он социально необходим.

Творческие стимулы уходят своими корнями в само содержание труда. Силой, побуждающей работника, стимулирующей его активность, здесь выступает интерес к самой деятельности, захватывающее богатство ее содержания. На уровне творческих стимулов происходит то совпадение личности и труда, когда последний является потребностью здорового организма.

При всем своем различии все эти стимулы труда взаимосвязаны, взаимно дополняют друг друга. И метафизическую ошибку допускают те, кто противопоставляет моральные и материальные стимулы, осмысливая их в рамках противоположности добра и зла. Социализм с его принципом «каждому по труду» невозможен без контроля за мерой труда и мерой оплаты, невозможен без материальной заинтересованности. Следовательно, личные материальные стимулы, находясь в прямой зависимости от общественной значимости труда, его количества и качества, являются важным рычагом социалистического развития, инструментом прогресса. Это тот самый случай, когда личный интерес связан с общественным, поставлен ему на службу.

Моральные стимулы связаны с материальными не только тем, что имеют внешне фиксированные формы (награды, общественное признание и т. д.). Последовательное, принципиальное проведение принципа оплаты по труду само оказывается высоким моральным фактором. С полным основанием можно говорить о материальных основах морального стимулирования и о моральном эффекте материальных стимулов.

Эти стимулы в свою очередь связаны с творческими стимулами. Разве не является признанием такой связи тот факт, что творческие виды труда в условиях социализма являются в то же время и высокооплачиваемыми? Особо следует указать на соотношение моральных и творческих стимулов. В ленинской характеристике коммунистического труда эти стимулы стоят рядом. Бесплатный

труд, стимулируемый пользой общества, и труд как потребность здорового организма — это, с точки зрения В. И. Ленина, глубоко связанные, однопорядковые процессы.

Труд всегда существует в конкретной общественной форме. Отношение к нему определяется типом общественных взаимосвязей, прежде всего тем, насколько полно непосредственные производители, сами работники присваивают созидательную сущность и результаты труда. Когда сам тип производства, характер общественных отношений не стимулирует позитивное отношение к труду, не может быть речи о его превращении в первую жизненную потребность. Даже богатый по техническому содержанию труд не сможет стать потребностью человека, если его общественная форма антигуманна, разъединяет людей, если он подчинен целям обогащения кучки монополистов. Сила моральных стимулов в том и состоит, что они являются выражением социалистической общественной формы труда, глубочайшим свидетельством преодоления отчуждения труда, которое в течение веков препятствовало раскрытию сущности личности в основной и специфически человеческой сфере деятельности.

Ошибочно думать, что моральные стимулы имеют сугубо субъективное происхождение. Они объективно детерминированы и в этом смысле материальны. Трудящиеся при социализме заинтересованы не только в личных, но и в совокупных, взятых в масштабе всего общества результатах труда.

Без сознания общественной пользы труда, когда дело общества воспринимается как свое личное дело, общественная форма производства в принципе невозможна. Моральные стимулы как раз и служат специфическим и необходимым средством соединения работников со средствами производства в условиях общественной собственности. Они — типичная, массовая форма стимулирования трудовой активности при социализме. Вот почему В. И. Ленин многократно и настойчиво подчеркивал, что без со знательной дисциплины труда ни социализм, ни коммунизм невозможны. Вот почему саму судьбу нового строя он связывал с закреплением, углублением и распространением того нового, героического, сознательного отношения к труду, которое продемонстрировали рабочие Московско-Казанской железной дороги во время первого коммунистического субботника. Порожденная социалистическими общественными отношениями, сознательная трудовая дисциплина в то же время является гарантией их жизненности.

В условиях развитого социализма ее роль особенно возрастает. С увеличением масштабов производства, усложнением хозяйственных связей, ускорением научно-технического прогресса повышает-

ся значение каждого часа, каждой минуты рабочего времени, а следовательно, предъявляются более строгие требования к соблюдению правил внутреннего распорядка. И не случайно принятое в январе 1980 г. постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС обращает внимание общественных организаций, хозяйственных руководителей на необходимость значительного улучшения организаторской и политико-воспитательной работы, направленной на укрепление трудовой дисциплины, устранение потерь рабочего времени на производстве, рациональное использование трудовых ресурсов, формирование стабильных трудовых коллективов.

Такое отношение к труду, которое имеет в виду его общественный результат, хотя в известном смысле и равнодушно к его технологическому содержанию, тем не менее подводит работников к тому, чтобы они рассматривали труд как естественное выражение своей общественной сущности. Разумеется, только этого недостаточно для того, чтобы труд стал потребностью организма, а отношение к нему творческим актом. Последнее находится в прямой зависимости от содержания труда, его внутренней полноты, разносторонности и т. д. Но бесспорно, что моральные и творческие стимулы внутренне нерасторжимы.

Понимание единства различных стимулов труда имеет важное значение для осознания реальных нравственных процессов, задач нравственного воспитания. Поведение людей всегда стимулируется различными мотивами, оно мотивировано. И трудовая деятельность не составляет в этом смысле исключения. Как правило, трудовая активность каждого труженика социалистического общества побуждается всеми указанными стимулами. Другое дело, что как в поведении каждого человека, так и в труде один из стимулов преобладает, подчиняет себе другие. Учет взаимосвязи моральных стимулов с материальными и творческими является важным условием воспитания подлинно социалистического, сознательного и добросовестного отношения к труду.

Форма массового творчества. Качественные изменения в сфере труда, действенность моральных стимулов нашли свое концентрированное выражение в социалистическом соревновании — основной форме трудовой активности, самостоятельного почина, поиска, творчества широчайших масс населения. Социалистическое соревнование есть двуединый процесс: оно — могучее средство повышения производительности труда, которое одновременно оказывает на трудящихся огромное воспитательное воздействие. Рассматривая социалистическое соревнование с точки зрения его нравственного эффекта, можно указать на следующие моменты:

социалистическое соревнование протекает успешно и достигает своих целей тогда, когда трудовая деятельность оказывается формой раскрытия индивидуальных творческих сил и способностей, когда труд, его общественные результаты сами по себе представляют нравственную ценность для трудящихся. Рождающийся при этом трудовой подъем, связанный с напряжением интеллектуальных и эмоциональных сил человека, наполнен глубоким моральным смыслом. Он возможен только тогда, когда представления о человеческом назначении, личном счастье совпадают с общественно полезной деятельностью, а труд является сознательным актом, радостью, творчеством; социалистическое соревнование предполагает и формирует сознание общегосударственной ответственности, объединяет в процессе трудового соперничества всех тружеников, воспитывает в них чувство своей сопричастности общему делу. Для успешного выполнения принятых обязательств крайне важна слаженная работа смежных предприятий, выступающих в условиях современного разделения труда как звенья единой общехозяйственной цепи. Неритмичная работа, а тем более срыв плана на одном заводе или фабрике сказывается на деятельности многих других предприятий, отрицательно влияет на работу целых отраслей. Именно поэтому большое значение ныне придается комплексному характеру социалистического соревнования, встречным соцобязательствам смежных предприятий; социалистическое соревнование, с его девизом равняться на передовых и подтягивать отстающих, является подлинной школой коллективизма, оно со всей наглядностью обнажает социально организующую, сплачивающую роль труда.

Социалистическое соревнование утверждает необходимость труда на общее благо, одновременно оно привносит в общественный труд такой момент, который позволяет труженикам «проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты...» '.

Формирование коммунистического отношения к труду, которое наполняет производственную деятельность нравственным содержанием, возвышает ее до уровня духовно свободной деятельности, составляет конечную цель и внутренний нерв трудового воспитания. В трудовом воспитании можно выделить несколько уровней, которые характеризуются постепенным углублением коммунистических нравственных начал.

Прежде всего, необходимо формирование таких элементарных начал, как трудолюбие, дисциплинированность, выдержка, упорство, настойчивость, которые складываются как следствие система-

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 195.

тического труда. Внедрение всеобщей необходимости личного труда создает все предпосылки для воспитания этих черт в массовом масштабе, но не решает эту задачу автоматически.

Серьезным изъяном в семейном воспитании являются случаи, когда родители почти полностью снимают с детей домашние трудовые обязанности. Ребенок в этих случаях становится центром, вокруг которого (и ради которого) вращается вся семейная жизнь. Любой его каприз выполняется родителями, и он постепенно привыкает к мысли, что взрослые работают и живут только для пего, для его беззаботного существования. Сам реальный опыт семейной жизни формирует у детей в таких семьях потребительское отношение к жизни, извращенное, ложное представление о ценности собственной личности.

Человек должен трудиться — это нравственная аксиома. Одна-г ко 'склонность к труду сама по себе еще не делает человека нравственным. Для этого необходимо в трудовой деятельности преследовать общественный интерес.

Трудолюбие должно дополняться уважением ко всем видам общественно по