Глава вторая. Стоя на балконе, Джорджия любовалась ослепительно красивыми тропическими садами, которые простирались прямо до кристально чистых голубых вод лагуны

Стоя на балконе, Джорджия любовалась ослепительно красивыми тропическими садами, которые простирались прямо до кристально чистых голубых вод лагуны. Сансет и в самом деле был великолепен. Это был мир морских пейзажей и пышной тропической растительности. Кокосовые пальмы возвышались подобно часовым на посту, а у их подножия переливалось красками целое море роз всевозможных оттенков. Тут было несметное число и других тропических растений: цветов, кустарников, вьющегося винограда. Все это буйно цвело в благодатных условиях вечного лета. Куда ни бросишь взгляд – повсюду олеандры, красный жасмин, белый имбирь, гардении, белоснежные орхидеи, а в затененных местах – великолепные папоротники… Не зря Ди считали признанным садоводом. Сады Сансета стали ее живым мемориалом.

Джорджия еще не успела поговорить с дядей. Он был занят, когда она приехала. Они издали поприветствовали друг друга, и теперь она ждала, когда он освободится и заглянет к ней…

Джорджия не могла не заметить уже в холле, что отелю требовался ремонт. Вся обстановка тоже имела потрепанный вид. Мебель в ее комнате явно знавала лучшие времена. Джорджия решила выяснить точное положение дел дяди. Вероятно, она как‑то сможет ему помочь. Фирма «Интерьеры Джорджии Беннетт» в последнее время процветала. Джорджии было ясно, как следует переоборудовать холл и вход в отель, впрочем, это будет стоить денег. Ну, у ее отца денег полно. Мешало то, что он и дядя Роберт никогда не ладили между собой, и только Ди могла благотворно влиять на Досона Беннетта.

Джорджия еще раз глубоко вдохнула наполненный ароматами воздух и вернулась в комнату. На буфете стояла огромная корзина с тропическими фруктами, другая, полная белых орхидей, украшала кофейный столик. В комнате чувствовалось близкое дыхание моря. Джорджия уже стряхнула с себя усталость и ощущала прилив энергии. Наверняка дядя из чувства гордости выделил Линку Робартсу лучший из номеров, решила она. А возможно, гость выбрал одну из шести вилл, которые находились прямо на побережье, среди садов и белых коралловых дорожек. Дядя и ей предложил поселиться на вилле, но она, как родственница, посчитала неудобным занять лучшее из того, что мог предоставить отель. Ее прекрасно устроит и комната в главном здании.

Джорджия развешивала в шкафу свои шикарные курортные туалеты, когда в дверь неожиданно постучали.

Она открыла дверь и широко улыбнулась.

– Дядя Роберт, как я рада видеть тебя.

– Джорджи, девочка! – Он тоже улыбался. – Никого, ну просто никого на свете нет красивее тебя. Ты замечательно выглядишь.

– Я очень болела.

– Совершенно не заметно, дорогая. Извини, я не сразу уделил тебе внимание, но мне пришлось встречать одну важную персону.

– Это случайно не Линк Робартс?

– Как ты догадалась? – Мобрей удивленно вскинул брови.

– Очень просто. Я познакомилась с ним в самолете. Вернее, у нас была стычка из‑за такси.

– Ясно, – сказал Мобрей, кивнув. – Думаю, он приехал на разведку. Я в этом даже убежден.

– Я тоже так подумала. Но ведь отель еще не выставлен на продажу, не так ли, дядя Роберт?

Он глубоко вздохнул, затем подошел к плетеному креслу и тяжело опустился в него. Приятное обветренное лицо дяди было изможденным и усталым.

– Не стану обманывать тебя, Джорджи, дела не слишком‑то хороши. «Сансет» был частью моей жизни, но без Ди мне ничего не надо.

– Понимаю. – Джорджия села в кресло рядом с ним. – Я всем сердцем сочувствую тебе, дядя Роберт. Ди была необыкновенная женщина. Я знаю, как много вы значили друг для друга. Конечно, ее смерть для тебя невосполнимая утрата. Для меня тоже.

– И у нас нет детей. – Роберт Мобрей вытащил платок и начал вытирать стекла очков. – Было время, когда мы хотели усыновить кого‑нибудь. Но потом купили этот остров, и отель стал нашим ребенком. Это и вправду печально. На самом деле только семья имеет значение. Слава Богу, у нас была ты, Джорджи. Наша крестница. Как поживает моя бедная сестра?

– С мамой непросто. Она всегда говорит, что у нее все хорошо.

– У нее могла бы быть совсем другая жизнь, если бы она не вышла замуж за Досона, – пробормотал Роберт с болью в голосе. – Она была очень красивая девушка. И умная к тому же. Никто из нас не мог понять, как это она полюбила такого жесткого, властного человека. Ты очень правильно сделала, Джорджи, что показала ему свой характер. Ты твердо стоишь на своих ногах. А как поживает твой приятель, адвокат Андервуд?

Джорджия криво усмехнулась.

– Меня он не волнует. Мы с ним расстались.

– Не скажу, что меня это огорчает. Слишком самоуверен для молодого человека. И потом, этот тон судьи… Мне всегда хотелось высказать тебе мое мнение… Послушай, ты не согласишься сделать для меня одну вещь сегодня вечером? – Роберт Мобрей посмотрел на племянницу долгим любящим взглядом. – Я пригласил Линка поужинать с нами. Со мной и моей племянницей. Думаю, это правильный шаг. Я несколько раз виделся с ним на разных деловых встречах. Очень впечатляющий молодой человек. Блестящий архитектор. И унаследовал деловую хватку отца. Сэм несколько лет назад перенес тяжелый сердечный приступ. Мне кто‑то даже говорил про клиническую смерть. Но помощь была оказана своевременно, и его удалось вернуть к жизни. Громадный такой, красивый мужчина. Неотшлифованный алмаз, как говорили в прежние времена. Он женился на красавице Кэтрин Линкольн. Аристократка до кончиков пальцев. Линк в мать. Ну, ты, наверное, и сама это заметила. Так ты поможешь мне?

– Нет проблем, – ответила Джорджия, но сердце у нее заколотилось. – Только может возникнуть небольшое неудобство. Я не рассказала ему о нашем родстве.

– Почему же? – Дядя уставился на нее.

– Я хотела остаться инкогнито. И потом, хоть он сказал, что летит сюда на отдых, мне показалось, что и по делу тоже.

– Странно, что они заинтересовались старым отелем, – протянул Роберт Мобрей.

– Сансет – прекрасное место, дядя Роберт. И здесь отличный пляж. А коралловые сады просто великолепны.

– Да, это так, – согласился он. – К тому же у них нет на севере ни одного отеля. Пока нет. С другой стороны, Линк мог сказать и правду. Он жаждет уединения, чтобы никто его не беспокоил. Он выглядит достаточно спортивным парнем. Может, хочет просто покататься на лодке, понырять, что‑нибудь в этом духе? Кстати, если это тебя интересует, он не женат.

– Уж не намерен ли ты посватать меня за него? – спросила Джорджия. – Ты лучше, чем кто‑либо другой, знаешь, что мне не нравятся слишком энергичные парни, – добавила она.

Несколько минут ее дядя молча смотрел на нее, потом сказал:

– Мне кажется, ты путаешь его с кем‑то, кто очень похож на твоего отца. Линк совершенно другой. Я нахожу его очень обаятельным. К тому же он вежлив, что теперь редко встречается среди молодых светских львов. Кстати, я припоминаю, что у него было что‑то с этой девицей Харпер.

– С Таней Харпер? – Голос выдал разочарование Джорджии.

– Она ведь одна из тех, чье имя постоянно мелькает в светской хронике? Кажется, возглавляет центр общественных связей у Сэма. Красотка с гривой темных, как южная ночь, волос.

– Я уверена, что они у нее накладные, как у Дайаны Росс[1]. Но он не говорил, что у него есть подружка.

Дядя пожал плечами.

– Ну и что? Такой мужчина, как он, пользуется у женщин особым вниманием.

– Боюсь, что ты прав, – с неожиданной резкостью откликнулась Джорджия. – Но он определенно не мой тип.

– Вот так и Ди говорила обо мне. Но мы были по‑настоящему счастливы тридцать лет. – Роберт Мобрей встал – высокий, худой, с редеющими светлыми волосами. – Теперь я должен идти, Джорджи. У меня еще очень много дел. Мне хочется, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. Ты не должна ни за что платить. Ты моя гостья, помни об этом.

– Я тебе очень признательна, дядя Роберт, – мягко проговорила Джорджия. – И хочу тебя отблагодарить. Ведь я могу пригодиться тебе как дизайнер, правда?

Дядя задумался на миг.

– Здесь требуется основательный ремонт. Если постояльцы часто меняются, отели быстро ветшают. Раньше, как ты знаешь, за всем присматривала Ди. Извини, сейчас я должен идти, но мы обязательно вернемся к этому вопросу позднее. И не думай, что я не горжусь своей умной племянницей. Возможно, мы что‑нибудь придумаем вместе.

– Во сколько сегодня ужин? – спросила Джорджия.

Роберт Мобрей обернулся.

– Тебя устроит – в семь? Перед этим мы могли бы выпить в гостиной. А ужинать будем в «Розовой беседке». Это наш лучший ресторан. Марио обещал приготовить что‑то особенное… Быть может, лучше сделать вид, что вы незнакомы?

– Да, наверное. Мне не хочется, чтобы он думал, что мы говорили о нем.

– Тогда до вечера.

– Жду с нетерпением, – сказала Джорджия, испытывая радостное возбуждение и одновременно тревогу. Она понимала, что некоторым дана власть вершить судьбами людей. Линк Робартс – один из таких… В этом она была совершенно уверена.

Близился вечер, когда Джорджия уступила‑таки искушению искупаться в лагуне и смогла по достоинству оценить освежающее воздействие кристально чистой воды. Незаметно пролетел час, а она все еще наслаждалась морем. Ее восхищала палитра морских красок. В непосредственной близости от рифа море было кобальтовым, в лагуне его цвет менялся от ярко‑бирюзового до аквамаринового, а набегавшие на берег, на белоснежный песок, волны были цвета зеленого яблока.

Большой Барьерный риф был страной сказочной, захватывающей воображение, и этот остров особенно нравился Джорджии за коралловые сады с их фантастическими красками и причудливыми очертаниями. В водах рифа обитало бесчисленное множество ярких рыбок и морских животных – здесь вовсю кипела жизнь. Внешний риф принимал на себя удары мощных тихоокеанских волн, и его повернутая к океану сторона плавно спускалась в темные глубины. Джорджия мечтала увидеть Внешний риф. Но добраться до него было трудно.

Однажды, когда ей было двенадцать лет, им с дядей Робертом и Ди удалось это сделать. Она и сейчас помнила, какой невероятный страх испытывала тогда при мысли, что волны вдруг подхватят их и унесут в глубь океана. Не многие смельчаки рискуют дойти до края рифа. Оказавшись вблизи неизвестного материка, французский мореплаватель Бугенвиль был настолько испуган видом исполинских волн, обрушивавшихся на неприступные скалы, что развернул свой корабль в сторону островов в южной части Тихого океана. Только плававшему под британским флагом капитану Джеймсу Куку удалось войти в опасные воды возле Большого Барьерного рифа. Попав в сказочный мир, он, вероятно, подумал, что очутился в раю. Ведь это самый прекрасный уголок земли.

Когда Джорджия наконец вышла из воды, ярко‑розовый шар солнца уже спускался к горизонту. Закат здесь был волшебный: небо светилось, последние лучи солнца золотили перистые кроны пальм. Джорджия вытерлась полотенцем, хотя теплый морской ветерок уже почти обсушил ее, и закрутила волосы греческим узлом. Поднимаясь по песчаному склону, она сорвала прекрасную темно‑розовую розу и воткнула в волосы. Цвет розы гармонировал с ее купальником цвета фуксии. Это был цельный купальный костюм, который она предпочитала бикини, когда собиралась по‑настоящему поплавать. Пока еще ее кожа была совершенно белая, но через день‑два станет бледно‑золотистой. Джорджия никогда специально не загорала, но, тем не менее, всегда умудрялась приобрести приятный легкий загар.

Сквозь густые заросли цветущих кустарников и тростника она разглядела стоявшие на побережье виллы, построенные в типичном для этих мест стиле. Ей подумалось, что было бы неплохо переделать их так, чтобы они выглядели загадочней, таинственней. Множество идей уже сформировалось в ее голове. Джорджии всегда удавалась работа с цветом. Это была одна из сильных ее сторон как дизайнера. Одна авторитетная фирма из Сиднея несколько лет назад провела реконструкцию здешнего отеля; впрочем, Джорджия, которая в то время была студенткой, уже тогда поняла, что спокойные, неяркие цвета не гармонируют с буйством красок окружающей природы. Правда, надо сказать, что они пытались угодить Ди, предпочитавшей иметь уютный, комфортабельный отель, без каких‑то поражающих воображение архитектурных изысков. Но, в конце концов, это остров. И цветовое решение интерьера должно быть таким же ярким, как и окружающая отель буйная тропическая растительность.

У Джорджии был готов отличный проект для холла: гигантский купол, который наполнил бы помещение светом, великолепный фонтан, а под ним – морской сад. Однако для дяди это, скорее всего, будет не по средствам.

Джорджия всегда стремилась оживить окружающую обстановку, превратить из унылой и однообразной в красочную и радующую глаз. Большую роль при этом как раз играет подбор цветовой гаммы. Нужны стойкие краски, а не те, которые не выдерживают испытания временем. В данном случае ей представлялись уместными все яркие краски моря и неба, весь спектр голубых, зеленых, фиолетовых и ярко‑розовых оттенков, свойственных бугенвиллее, а также – много белого, чтобы отразить чистоту белого песка на пляжах.

Картины, висевшие на стенах, тоже следует заменить. Она знала великолепного молодого художника, специализировавшегося в изображении яркой растительности и птиц тропического Северного Квинсленда. Замечательный стиль, в котором реализм смешивается с причудливой фантазией. Надо бы сделать ему заказ именно сейчас, пока он не стал слишком дорогостоящим… Джорджия настолько погрузилась в свои мысли, что лишь в последний момент заметила высокого, широкоплечего спортсмена, шагавшего ей навстречу по коралловой тропинке.

– Что здесь можно делать в такое время? – спросил Линк Робартс своим резким и в то же время таким интимным голосом.

– Вы что, следите за мной? – ответила Джорджия, невольно отстраняясь от Линка, а тело ее наполнилось обжигающим волнением.

– Надо признаться, я знал, что вы пошли на пляж, – сказал он, бросая на нее холодный взгляд серых глаз. – Даже видел, как вы плавали, будто русалка… почти целый час. Скажите мне, это правда, что вы можете дышать под водой?

– Абсолютная правда. Несколько секунд. – Принимая во внимание то, как он смотрел на нее, Джорджия удивилась, что ее голос звучал так спокойно.

– Мне показалось, что несколько минут. – Он возвышался над ней – темноволосый, красивый, в белых хлопчатобумажных брюках и белой в красную полоску рубашке. – Вы невероятно смотритесь в этом купальнике.

– Да хватит вам издеваться! – Ее бархатные глаза вспыхнули. Еще минута – и она взорвется.

– Я серьезен, как никогда, – заверил он ее. – Вы знаете – эта роза у вас в волосах точно такого же цвета, как ваш купальник.

– На самом деле она несколько бледнее. – Джорджия дотронулась до большого яркого цветка в волосах.

– Кстати, мисс Джорджия, могу я как‑нибудь пригласить вас на ужин? Хотелось бы сегодня, но, к сожалению, я сегодня вечером занят.

– Правда? Но ведь вы только что приехали.

– Долг вежливости. Я знаком с владельцем этого отеля. Очень приятный человек и, подозреваю, немного сводник. Хочет познакомить меня со своей племянницей.

– Она может оказаться совершенно потрясающей девушкой! – предположила Джорджия, в душе решив именно так и выглядеть.

– Или же совершенно обыкновенной. В любом случае у меня нет времени на романы.

– Как же так? – Джорджия отошла немного в сторону, в тень, чтобы солнце не било в глаза. – Разве не вас так часто видят вместе с Таней Харпер?

Он прищурился.

– Вы удивляете меня, русалка. Правда, удивляете. Вы же говорили, что совсем не знаете меня.

– Ну да. Только потом я сложила два и два.

– Но это все равно не дает пяти, – ответил он резко. – Я был абсолютно свободен, до вчерашнего дня.

– Кто‑то вошел в вашу жизнь?

– Кажется, она намерена это сделать, – сказал он с вызовом.

Каждая линия ее тонкого, изящного тела выражала смущение.

– Простите.

– С чего вы взяли, что я имел в виду вас? – Он рассмеялся.

Она понимала, что он смеется над ней.

– Да это и не могла быть я, – парировала Джорджия. – Я не выношу таких мужчин, как вы. А сейчас, если вы не против, мистер Робартс, разрешите мне пройти.

Он тут же посторонился. В лучах заката его загорелая кожа выглядела золотистой.

– Тропинка действительно довольно узкая. И очень романтичная. Для тех, кому не все равно. Слава Богу, к нам это не относится. Я просто вышел прогуляться перед ужином. Идти на свидание я и не собирался. А закат здесь необыкновенный.

Джорджия кивнула, сообразив, наконец, закутаться в купальный халат.

– Могу я вас кое о чем спросить? – Она обернулась и взглянула на него. И опять почувствовала странную дрожь вдоль позвоночника.

– Пожалуйста. – В его голосе слышалась мягкая насмешка.

– Зачем вы все‑таки сюда приехали?

Он сжал губы и вскинул свою красивую голову.

– Так вы не верите, что я приехал отдохнуть?

– Не верю.

Он протянул руку и вынул из ее волос розу.

– А какое вам до этого дело? – Его серые глаза внимательно изучали ее, ярко выделяясь на темном от загара лице.

– И вправду никакого. Просто проверяю свою интуицию. Но вы могли бы и ответить.

– Извините, Джорджия, – пробормотал он. – Я ведь вас почти совсем не знаю.

– Ничего, попытка не пытка. – Она помахала ему рукой. – Счастливой прогулки.

– Можно я позвоню вам?

Джорджия прошла еще несколько шагов вверх по песчаному склону и только потом обернулась.

– Пока еще не знаю. А что вы хотите мне сказать?

– Привет, Джорджия. Ну и все такое.

– Тогда без проблем. Я, как и вы, не ищу романтических встреч.

– Это из‑за Андервуда? – Он вопросительно поднял брови.

– Возможно, что и так. Но между нами тоже нет ничего серьезного, – добавила она. – Так что не хмурьтесь.

– Не хмурьтесь! Моя дорогая мисс Беннетт, какая вы, оказывается, обидчивая. Вам и в самом деле необходимо отдохнуть. Кстати, мы могли бы это сделать вместе. Обоюдная поддержка, так сказать. До меня долетели слова Андервуда о том, что он собирается вас здесь навестить.

– Я сама знаю, как с ним справиться. – Джорджия вскинула подбородок. – И потом, вы, вероятно, передумаете отдыхать вместе – когда познакомитесь с племянницей владельца отеля.

Яркие серые глаза внимательно посмотрели на нее.

– Сомневаюсь, Джорджия, – сказал он тоном, от которого у нее закружилась голова. – Пока. – И он пошел прочь, мелодично насвистывая когда‑то очень популярную мелодию группы «Сикерс». Эта мелодия неотвязно звучала в голове Джорджии на всем пути к отелю.

К ужину она одевалась дольше, чем когда‑либо. В конце концов, остановила свой выбор на жоржетовом платье‑пеплуме; длиной до щиколотки, оно имело разрез, в который было прекрасно видно ноги. К платью она подобрала золотые сандалии, с высокой шнуровкой, в классическом римском стиле. Цвет платья был необыкновенным: что‑то среднее между синим и фиолетовым. Она долго экспериментировала с волосами, выбирая прическу, которая соответствовала бы наряду, и наконец, решила просто распустить волосы.

Джорджия, конечно, понимала, что хочет произвести впечатление на человека, который может принести ей одни неприятности. Нахлынули воспоминания о встрече на коралловой тропинке, о том, что между ними едва ли не пробегали искры, о впечатлении, которое он произвел на нее. Но и он не остался равнодушным, несмотря на все свои иронические замечания. Что ж, такое случается. Самое главное, что она теперь прекрасно все понимала, и будет действовать соответственно… Примерно так рассуждала Джорджия, беря в руки флакон с духами.

Когда девушка вошла в гостиную, взгляды всех мужчин обратились на нее. Только Линк Робартс продолжал сидеть к ней спиной. Джорджия проскользнула между рядами стульев, улыбаясь поднявшемуся ей навстречу дяде. Лицо его светилось любовью и гордостью.

– Джорджия! – воскликнул ее дядя.

Джорджия наблюдала, как Линк Робартс поднялся во весь рост и вежливо повернулся к ней. На какие‑то доли секунды он потерял контроль над собой, и на лице его можно было прочесть все охватившие его чувства. Потом его лицо вновь обрело свою спокойную, холодную красоту.

– Джорджия, дорогая! – Роберт Мобрей поцеловал ее гладкую щеку. – Ты сегодня необыкновенно красива. Разреши представить тебе молодого человека, который олицетворяет собой все лучшее в гостиничном бизнесе. Линк Робартс. Моя племянница, Джорджия Беннетт. У нее собственная фирма по оформлению интерьеров.

– Какая у вас умная и предприимчивая племянница, мистер Мобрей! – Линк Робартс стиснул ее руку.

Так вот, значит, как он собирается вести себя с ней.

– Не думаю, что в этом вопросе я могу тягаться с вами, мистер Робартс. – Джорджия улыбнулась ему с восхищенным видом, который, правда, ничуть его не обманул.

– Для вас просто Линк, – проговорил он. – На самом деле меня зовут Джеймс, но с самого рождения мать называла меня Линком. Наверное, потому, что ее девичья фамилия – Линкольн. Кэтрин Линкольн.

– Спасибо, что вы рассказали нам об этом, Линк. – Джорджия села на стул, предложенный ей дядей. – А чем конкретно вы занимаетесь в своем гостиничном бизнесе?

Прислушивавшийся к их беседе дядя казался сбитым с толку. Оба они, Джорджия и Линк, улыбались друг другу, но, тем не менее, в воздухе витало что‑то непонятное.

– Линк – правая рука своего отца, Сэма Робартса, Джорджи, – объяснил Мобрей, стараясь заглянуть в глаза племяннице. – Надеюсь, мне не надо тебе рассказывать, кто такой Сэм Робартс.

– Ах, простите! – Джорджия порывисто прикоснулась к руке Линка. – Ну, конечно же, гостиничный магнат. Это просто замечательно.

Он догадался, что она в душе потешается, и взгляд, который он бросил на нее, красноречиво свидетельствовал об этом.

– Так оно и есть.

– Джорджия, что бы ты хотела выпить? – торопливо вмешался дядя, не совсем понимавший, что происходит.

– Бокал шампанского, пожалуйста.

– Вам есть что отмечать? – спросил Линк Робартс, когда Мобрей отвернулся, подзывая официанта.

– Ну, если только то, что удалось сбить вас с толку.

– Я могу когда‑нибудь отплатить вам той же монетой, – мягко пригрозил ей Линк.

– У нас сегодня много новых гостей, – довольным голосом проговорил Роберт Мобрей. – Впервые за весь месяц.

– Вам просто надо на всех рекламных брошюрах поместить портрет вашей племянницы, – предложил Линк Робартс.

– Она бы замечательно смотрелась, – согласился Роберт Мобрей. – А знаете, как она увлекается водными видами спорта? – И дядюшка начал рассказьшать о ее спортивных достижениях, начиная с детсадовского возраста. Она ведь научилась плавать, когда ей было всего два года.

– Прямо дочь Нептуна. На ней и платье как у богини.

– Вам нравится? – спросила Джорджия, глядя в его блестящие глаза.

– Мисс Беннетт, ваша красота завораживает меня.

Через пятнадцать минут они пошли ужинать. Роберта Мобрея сразу же вызвали по делам, едва они сделали заказ.

– Я, наверное, раздражаю вас? – Джорджия бросила взгляд на безупречное загорелое лицо.

– Почему это? – удивился он.

– Я не хотела обидеть вас.

– Ну да, вы просто хотели втянуть меня в разговор.

– О чем?

– Не прикидывайтесь. И не делайте невинных глаз. Меня на это не возьмешь. Кстати, вы ради меня так нарядились?

– Что вы имеете в виду?

– Это платье прекрасно обрисовывает вашу фигуру. – Он окинул ее изучающим взглядом. – В нем вы еще соблазнительнее, чем в купальнике, насколько это, конечно, возможно.

– Я всегда стараюсь выглядеть как нельзя лучше, – спокойно ответила Джорджия.

– Значит, мне еще многое предстоит увидеть?

– Вас это тревожит?

– Ну что вы, мне это доставит огромное удовольствие. Если, конечно, мы сможем сохранить наши непринужденные отношения.

– Какие еще отношения? – Джорджия возвысила голос.

– Ну, судьба ведь не зря нас столкнула друг с другом. Скажите, вы расспрашивали меня с целью передать потом информацию вашему дяде?

– Мистер Робартс, в бизнесе каждый за себя.

Он иронически улыбнулся.

– Правда? А сразу вы мне не показались такой уж твердолобой.

– Зато вы мне сразу же показались чересчур энергичным. И вот именно поэтому я не испытываю к вам никакой симпатии.

– Ну ладно, успокойтесь. Видно, вам крепко доставалось от вашего отца.

– Что правда, то правда.

– Но ведь как‑то вы пережили это?

– Не только пережила, но и начала самостоятельную жизнь. Полностью самостоятельную.

– А я что, представляю для вас новую угрозу?

Она быстро посмотрела на него, потом опять отвела глаза, почувствовав легкое головокружение.

– Считайте, что так.

– Вы уверены? – опять этот резкий голос. – Вы же сами набросились на меня, как только мы впервые встретились.

– Ну ладно, считайте, что у нас с вами проблема. – Казалось, сердце у нее сейчас выскочит. – Интересно, почему так долго нет дяди Роберта?

– Не нервничайте.

– И не думаю!

– Тогда почему у вас дрожат пальцы?

Ясно, он видит, что ей не по себе.

– Потому, что вы так на меня смотрите.

– Джорджия, на вас все мужчины заглядываются, – начал терпеливо объяснять он. – Длинные светлые волосы. Большие карие глаза. Безупречная кожа. Не говоря уже о прекрасной фигуре.

– Пусть так. Но ни один человек не вызывал во мне желания повернуться и убежать.

– Да? А чему тогда я был свидетелем там, в аэропорту?

– Я же сказала, нас с Гэвином больше ничего не связывает, – бросила она с легким раздражением.

– Это хорошо, потому что без него гораздо лучше, – проговорил он резко.

– Вы так думаете? Но ведь вы видели его только один раз.

– Вовсе нет. Я был в суде, когда он оправдывал этого жулика, Джека Аллмана. Я был свидетелем обвинения.

– Когда это было? – повернулась к Линку Джорджия.

– Так вы ничего не знаете об этом деле?

– Суть я помню плохо, но Гэвин очень нервничал из‑за приговора.

– Ему, наверное, половина города потом звонила. – По лицу Линка скользнуло презрение.

Джорджия побледнела.

– Вы хотите сказать, что решение суда было неправильным?

– Все определялось тем, как собирали доказательства. Аллман был по уши виновен. Его оправдали чисто формально. Все его жертвы знали об этом. Через несколько дней один из их числа покончил жизнь самоубийством. Ведь Аллман прикарманил все его деньги, и бедняге оставалось только идти по миру.

– Мне очень жаль. – Джорджия судорожно сглотнула. – Но Гэвин только делал свою работу.

– Он использовал закон, чтобы оправдать заведомо виновного.

– Всем известно, что подобное иногда случается. Тут ничего не поделаешь. Наш мир несовершенен. Я бы не стала защищать человека, если бы сама считала его виновным, но некоторым – адвокатам – приходится это делать.

– Все так, но подобное решение суда я никогда бы не одобрил.

– Я, пожалуй, тоже. – Джорджия потупила глаза. – Как бы то ни было, я и сама поняла кое‑что насчет Гэвина. Он для меня – в прошлом.

– Не думаю, что он собирается оставаться там. – Линк пристально посмотрел на Джорджию.

– Если он хочет продолжать свою карьеру, то останется. Но меня это не волнует.

– Ну, и слава Богу.

Спустя несколько минут вернулся Роберт Мобрей и извинился за задержку.

– Все из‑за одного нашего беспокойного постояльца, – объяснил он. – Пропал один малыш.

– Пропал? – испуганно спросила Джорджия. – Но вы нашли его, правда?

– Не стоит так беспокоиться, Джорджи. – Дядя мягко похлопал ее по руке. – Маленький шалун просто прятался, вот и все. Мне кажется, это его способ привлечь внимание. Отец у него – слишком серьезный парень. Очень занят своими делами. Достаточно известный пианист и композитор.

– Не Адам ли Кэзуэлл? – спросил Линк.

Роберт Мобрей прищурился.

– Наверное, я должен был сохранить его имя в тайне, но для вас сделаю исключение. Да, Кэзуэлл. Жены почему‑то нет. Отец и сын здесь одни.

– А сколько лет мальчику? – Джорджия вопросительно взглянула на дядю.

– Шесть или семь. Думаю, забот с ним хватает.

– Наверное, всему есть объяснение, – заметил Линк Робартс. – Их брак почти распался. Ребенок мог очень тяжело это воспринять.

– Бедный мальчик, – сказала Джорджия грустно. – Интересно… – начала она, но вдруг остановилась.

– Что интересно? – спросил Линк, задумчиво глядя на нее.

– Так, ничего.

– Но вы хотели сказать о чем‑то важном.

– Почему вы так решили? – У нее появилось чувство, что он способен читать ее мысли.

– Я за вами наблюдал.

– За чем именно? За моими эмоциями во время разговора?

– Ну и это, помимо всего прочего. – Он улыбнулся.

Джорджия задохнулась, как во время катания на американских горках. Подали меню. Она выбрала чудесные устрицы с имбирем, луком‑шалотом и чили, а мужчины – жареную рыбу под тайским соусом. Она с удовлетворением заметила, что блюда были великолепно сервированы и необыкновенно вкусны. Если что и следовало здесь заменить, то только не шеф‑повара.

В целом вечер выдался исключительно приятным. Они с удовольствием испробовали морские деликатесы. В этой части света дары моря – одна из главных привлекательных сторон жизни. Помня о фигуре, Джорджия решительно отвергла десерт, а дядя с Линком, как и большинство мужчин, оказались сладкоежками и набрали себе с сервировочного столика разнообразных пирожных. И ведь ни на одном из них пристрастие к сладкому никак не сказывается, с завистью подумала Джорджия.

Разговор шел о разных вещах, интересных и приятных. Никто не коснулся судьбы отеля. Цели своего приезда сюда Линк также не раскрывал. Наконец Роберт Мобрей, извинившись, оставил их наедине – уже в холле.

– Еще рано, – сказал Линк. – Не хочешь пойти в ночной клуб?

– Почему бы и нет? – Как легко принимаются необдуманные решения…

В «Хайдевее» несколько увядшая певица исполняла старый блюз Пегги Ли. Голос ее был глубоким и хриплым, а пела она, едва не проглатывая микрофон.

– Ну и что ты об этом скажешь? – спросила Джорджия, проскальзывая к свободному столику.

– Немного лучше, чем волынка.

– Какой ты злой. – Ее карие глаза смотрели укоризненно.

– Ты начала первой. Что будешь пить?

– Минеральную воду с лимонным соком.

– Диеты придерживаешься…

– Все, что я могу себе позволить, – это два бокала вина за ужином, и я их уже выпила.

– Ты просто подарок для общества.

– Согласна. Побольше бы таких, как я.

– Вы сама скромность, мисс Беннетт.

– Угу.

– И такая юная, а уже процветаешь.

– Для этого мне пришлось постараться на славу.

– Бобби не может тобой нахвалиться, – продолжал Линк, провоцируя ее.

– Ты что, проводил расследование? – спросила Джорджия.

– Только этим и занимаюсь.

– Ты, правда, с ним разговаривал? – Ее глаза на бледном лице казались огромными.

– Я до такого еще не дошел. Моя мама разыскивала тебя.

– Что?

– Нечего на меня так возмущенно смотреть. О тебе говорили только хорошее.

– А для чего все это? – Она рассерженно уставилась на Линка.

– Мне пришло в голову, что ты могла бы уговорить своего дядю переоборудовать отель. Естественно, заказ получат «Интерьеры Джорджии Беннетт».

– Дядя Роберт не будет делать мне никаких одолжений. Но почему тебя занимает устройство отеля?

– Мне по‑настоящему нравится твой дядя. И я прекрасно вижу, в какой он депрессии. К тому же у меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты так же талантлива, как и красива. Но твой дядя ведь вполне может пойти на риск и предоставить этот сложнейший заказ какой‑нибудь малоизвестной фирме.

– То есть ты действуешь из альтруистских соображений?

– Практически только из них.

– Но интересы Робартсов скрыты за дымовой завесой?

– Я уже сказал, что приехал сюда отдохнуть. Просто я не могу не видеть, что творится вокруг.

– Припоминаю твои слова о том, что здесь надо все переделать.

– А ты не согласна?

Она задумчиво посмотрела на него.

– Ну конечно, согласна. И ты совершенно прав относительно депрессии дяди Роберта. Он и моя покойная тетя были очень привязаны друг к другу. Когда у человека горе, он вряд ли в состоянии воспринимать окружающую обстановку. Тем более что именно Ди следила здесь за порядком. Дядя Роберт занимался только финансами.

– Но ты, наверное, знаешь, что отель стал убыточен?

– Да, это очевидно. Дяде Роберту сейчас ни до чего.

– Я его прекрасно понимаю. Сердечный приступ моего отца был для нас тяжелой травмой. Могу себе представить, что такое внезапная смерть близкого человека.

Джорджия опустила голову, и ее белокурые волосы скрыли лицо сверкающим занавесом.

– Откровенно говоря, мне вообще непонятно, как он еще держится. Они с Ди делали все вдвоем. Детей у них не было.

– Но у них была ты.

– Да, мы трое великолепно ладили друг с другом.

– Я вижу, что вы действительно любили друг друга. – Он протянул руку и откинул ее длинные волосы от лица. – Джорджия!

– Да, Джеймс.

– Не издевайся. – Его голос был немного груб и невероятно чувственен.

– Джеймс – хорошее имя. Правда, для тебя простовато.

– Ну а Джорджия – прямо для тебя. Когда мы познакомимся поближе, надеюсь, ты разрешишь называть тебя Джорджи.

– Тебе бы только шутить.

– А что плохого в том, чтобы когда‑то и пошутить?

Певица закончила петь, и они вежливо поаплодировали.

– Где же официант? – воскликнул Линк.

– Может, он устал и пошел искупаться.

– Ну, если гора не идет к Магомету, думаю, я лучше сам пойду к бару. – Линк встал и взглянул на нее. У нее замерло сердце – настолько он был хорош. – Все еще настаиваешь на минеральной воде? – сухо спросил Линк.

– Да. А что обычно пьет Таня? Несколько порций рома?

– Она, как я помню, предпочитает всякие коктейли. Чтобы там было побольше фруктов.

– И как ты все это выносишь? – Джорджия посмотрела на него снизу вверх.

– Должен сказать тебе, что Таня Харпер меня совершенно не волнует.

– Как же получилось, что ей не удалось окрутить тебя?

– Я закоренелый холостяк, – ответил он, сверкнув глазами.

– Это положение надо менять, Джеймс. Годы идут, а династию следует сохранить.

– Уж не хочешь ли ты предложить себя? – нагло спросил он.

Джорджия покачала головой.

– Вот уж чего я не хочу, так это всемогущего мужа. Я хочу холодной минеральной воды.

Он метнул на нее еще один завораживающий взгляд и улыбнулся.

– Уже лечу, мадам.