2015-05-15
5240
Присутствие риска в современном обществе неоспоримо. Риск присутствует во всех сферах жизнедеятельности общества. В повседневной жизни мы сталкиваемся с политическими, экономическими, экологическими, психологическими, правовыми, медицинскими и многими другими видами рисков. Некоторые наиболее опасные из них связаны с безопасностью нашей жизни как отдельных личностей, семей или корпораций, так и общества в целом. [3, с. 256].
Что же означает понятие «риск»?
Еще древние люди, играя в азартные игры, в частности игры в кости, оценивали риски. Сцены этой игры обнаружены и в египетских гробницах, и на античных греческих вазах. Однако опасности и неуверенность в будущем, связывались с воздействием высших сил. Позже риск наблюдался в мореплавании, предпринимательстве, банковском деле. Пик изучения этого явления в мире приходится на конец XIX - начало XX в.
Существуют разные определения риска как многомерной категории. Термин «риск» происходит от латинского «risicare», означающего «решиться». В теории и практике понятие риска имеет многосторонний и многозначный характер. Термин «риск» появился на рубеже Средних веков и Нового времени. Слово «риск» стало востребовано тогда, когда у людей появилось осознание ответственности за принятые решения.
Впервые «риск» был определен в словаре В. И. Даля: «Рисковать, рискнуть - 1) пускаться наудачу, на неверное дело, наудалую, отважиться, идти на авось, делать что-то без верного расчета, подвергаться случайности, действовать смело, предприимчиво, надеясь на счастье, ставить на кон (от игры); 2) (что или чем) подвергаться чему-то, известной опасности, превратности, неудаче». И далее: «Рискованье, риск-отвага, смелость, решительность, предприимчивость, действие наудачу. Рисковое дело - неверное, отважное. Рискователь - рискующий, отважный человек».
Интерпретируя первое значение термина, нужно отметить, что речь идет об активном действии субъекта в условиях неопределенности исхода действия с надеждой на удачу. При этом действие окрашено эмоциональным астеническим состоянием субъекта (отвага, смелость, решительность) и выявляет его волевые качества. Второе значение показывает, во-первых, что результатом действия может быть также неудача, и, во-вторых, какая именно. В первом случае акцентируется вероятность неуспеха (степень риска), во втором подчеркивается содержание возможных отрицательных последствий действия (в чем состоит риск).
В настоящее время риск активно исследуется как составляющая экономической деятельности. В этом контексте существуют несколько определений риска, например, риск - это неопределенность наших финансовых результатов в будущем.
По мнению О. Ренна, риск - это возможность того, что человеческие действия или результаты его деятельности приведут к последствиям, которые воздействуют на человеческие ценности [6, с. 87].
В психологии с этой точки зрения «риск» скорее рассматривается как функция субъективно воспринимаемых полезностей и вероятностей их проявления.
А.П. Альгин определяет риск уже как деятельность, связанную с преодолением неопределенности в ситуации неизбежного выбора, в процессе которой имеется возможность количественно и качественно оценить вероятность достижения предполагаемого результата, неудачи и отклонения от цели [1, с.19].
Таким образом, можно сделать вывод, что однозначного понимания сущности риска не существует. Это связано с тем, что явление имеет несколько несовпадающих, или же вообще противоположенных реальных основ, а также с тем, что риск всегда связан с субъектом, который не только осуществляет выбор, но и оценивает как вероятности наступления возможных событий, так и величину их последствий, и решениями, которые тот принимает [7, с. 27-39.].
Внимание ученых к проблеме вероятности наступления возможного события негативного или позитивного содержания имеет длительную историю. Если обратиться только к истории европейского мышления, то уже в трудах античных мыслителей, начиная с Гесиода, проявляется желание сформулировать идеи закономерности, случайности и неопределенности. Однако эти идеи увязывались с идеей цикличного развития космоса, общества, человека и культуры. Поэтому в мифологическом сознании причинно-следственные связи между индивидуальными действиями субъектов и их последствиями либо не были сформулированы, либо полагались неизвестными. Основную роль в процессах конструирования риска при этом должны играть не сами действия, а «правила запрета».
Немного позднее, в период эллинизма, это представление было дополнено идеями объективной случайности и неопределенности как характеристики знания. Все это и обусловило формирование общих представлений о судьбе, опасности и риске. Из таких представлений именно представление о риске подверглось в дальнейшем научно-рациональной обработке. Это представление формировалось путем выявления и анализа понятий, базовых для понятия «риск». Таким понятиями явились, прежде всего, понятия «рациональность» и «неопределенность».
С точки зрения представления исторических типов рациональности приоритетной является классическая рационалистическая традиция, идущая от Платона и Аристотеля. Эта традиция проходит через эпоху Просвещения и Новое время, и далее к И. Канту и Р. Декарту, сформировавшим представление о гносеологической рациональности, Г.В.Ф. Гегелю, который предложил считать рациональность онтологической характеристикой реальности. Рациональность в рамках этой традиции понимается как нечто связанное с разумом, с его тождественностью самому себе, с тем, что эта тождественность остается устойчивой безотносительно к той исторической эпохе, в границах которой происходит рассмотрение рациональности.
Рационалистическая тенденция в рамках анализа ситуации, которая может быть охарактеризована как «ситуация неразумности разума» [4, с.38], подразумевала разумность космоса в целом, разумность человека, законов исторического развития. Подобные альтернативные представления о рациональности сводили ее к целесообразности мироустройства. Традиция развития классического рационализма показала, что классическая рациональность имела серьезные проблемы в рамках попыток объяснения мироустройства с такими фундаментальными понятиями, как идеи времени и движения. Последние и сыграли фактически решающую роль в конце XIX в. при выявлении определенной ограниченности классической рациональности.
Что же касается формирования не философского, а научного представления о взаимосвязи риска, неопределенности и рациональности, то одним из первоначальных научных подходов к проблематике рисков и возможностей стала классическая математическая теория вероятности. Затем были разработаны ее модификации на статистическом материале, взятом из разных областей природной и общественной жизни. Постепенно ученых стала привлекать идея установления конкретного уровня вероятности наступления того или иного, особенно неблагоприятного события для индивида, социальных групп данного общества.
Учитывая социокультурную природу риска, можно сделать вывод о том, что специфика социального риска в какой-либо исторический период обусловлена конкретной социокультурной средой и, будучи атрибутом общества, социальные риски подвержены определенной социальной и культурной динамике, задаваемой характером развития общества и цивилизации [6, с.21-22].
В основе риска лежит вероятностная природа человеческой деятельности и неопределенность ситуации при ее осуществлении. Очень тесно с понятием риска связано понятие «рисковая деятельность» или «деятельность, подверженная риску». Риск не существует вне деятельности, вне процессов, идущих в обществе. Учитывая подобный подход к риску, можно выделить такие понятия, как «субъект риска» и «объект риска». Под субъектом следует понимать общество, группу людей, коллектив или конкретных лиц, принимающих решение о выборе той или иной альтернативы, связанной с деятельностью компании. Соответственно, под объектом понимается ресурс, изменение которого возможно в случае возникновения рисковой ситуации.
С помощью ряда исследований было выявлено, что люди не склонны рисковать, если потенциальные потери высоки, и рискуют, если велика возможная прибыль. Или, по словам О. Ренна, величина риска зависит от «субъективной оценки вероятности наступления события»[12, с. 90]. Более конкретные исследования по восприятию вероятностей в процессе принятия решений, когда делаются выводы на основе вероятностной информации, выявили, что восприятие риска зависит от человеческих предубеждений или склонностей.
В настоящее время исследователями признается, что без решений и их воплощения риск попросту не существует [8, с.124]. Под субъектами риска в социологической теории, как правило, понимаются все факторы социальной жизни: индивиды, малые и большие группы, организации и социальные институты, общество в целом. В современную эпоху взаимозависимости и глобализации общественных процессов риск становится все более коллективным. Величину же риска можно раскрывать в системе трех координат: он усиливается с уменьшением вероятности достижения цели, одновременным возрастанием количества альтернатив и цены ошибки.
Итак, риск представляет собой целенаправленное поведение социального субъекта, осуществляемое в обстоятельствах неопределенности ожидаемых исходов [9, с. 3-6]. Столь предельно широкое толкование риска позволяет выйти за рамки количественно статистического, создать обобщенную, ценностно-ориентированную модель (поскольку риск неизменно касается ценности или стоимости) и рассматривать его как способ адаптации к неопределенности и неизвестности будущего, структурирующий и рационализирующий человеческое поведение.
Онтологическое объяснение феномену риска дал в ряде своих работ Н. Луман. Одним из ключевых у него предстает понятие комплексности, предполагающей буквально неограниченные возможности установления взаимосвязей между различными элементами социальных систем. Это значит, «что постоянно имеется больше возможностей для переживания и действования, чем могут быть актуализированы». Вынужденность выбора из скопления альтернативных вариантов равна неопределенному будущему. Отсюда - нет поведения, свободного от риска, и это должно повысить ответственность за совершаемые шаги. Как уже отмечалось, субъектами риска считаются все индивидуальные и коллективные факторы социального бытия, принимающие решения и соответственно им строящие свое поведение. Объектами же выступают те индивиды или социальные группы, которые испытывают на себе последствия принятых другими решений. Субъекты, тоже ощущают последствия собственных акций, являясь одновременно и объектами этих рискованных предприятий. Вот почему по субъектно-объектным отличительным качествам надо различать индивидуальные, индивидуально-индивидуальные, индивидуально-коллективные, коллективные, коллективно-индивидуальные и коллективно-коллективные формы риска. [8, с.124-125].
Основными условиями возникновения рисков оборачиваются их социальная производность, степень свободы субъекта, наличие или отсутствие аналогов решений (ординарность/неординарность). Содержание же таковых определяется направленностью на цель действий (риск действия/риск бездействия), степенью обоснованности замыслов (обоснованность/необоснованность), отношением субъектов к риску, которое в свою очередь зависит от оценки среды возникновения риска и скрытых последствий.
По возможным последствиям выделим следующие риски: материальные и моральные, значительные и незначительные, предсказуемые и непредсказуемые, калькулируемые и некалькулируемые, локализованные и неопределенные, актуальные и отсроченные. Именно характер возможных последствий играет решающую роль в принятии решения субъектом.
Размышляя об обоснованностях риска на разных этапах общественного развития, немецкий исследователь К. Лау [8, с.126] предлагает выделить традиционные (являющиеся существенной чертой жизненного стиля сословных или профессиональных групп), индустриальные (калькулируемые, представляющиеся предметом конфликтов и торга между группами с противоречивыми экономическими интересами) и так называемые новые (прежде всего, технологические, глобальные) риски. Эти виды также могут быть подвергнуты социологическому. Интересную типологию рисков по модальностям рискованных ценностно-ориентированых ситуаций дает Н.Л. Смакотина [13, c. 208]:
- ситуация полной информационной определенности (информационно-метрологическая модель); риск как взаимосвязь между числом случайных (немотивированных, недетермированных) нарушений точности, надежности и мерами безопасности, обеспечивающими эти параметры;
- ситуация полного нормативного определения общественной жизни (бюрократическая модель); риск как отклонение от явных или латентных норм;
- ситуация исчерпывающего (или "хорошо" определенного) поля возможностей (вероятностно-игровая модель деятельности, например, лотерея); риск как соотношение вероятностей выигрыша-проигрыша к среднему числу случаев (теории ожидаемого или аддитивного риска);
- ситуация предельного ценностного раскрытия "греховной" реальности (модель христианского истинного пути); риск как искушение грехом и возможность сбиться с "истинного пути";
- феноменологическая ситуация сочетания всего пространства возможностей с неизвестной линейно-каузальной детерминацией (модель судьбы и кантовская модель условной каузальной детерминации); риск как отсутствие или неправильное использование способности суждения с искажением картины происходящих событий (при аксиоме - "чувства не обманывают");
- гиперреалистическая ситуация с фоновой неопределенностью (модель неравновесной динамики взаимосцепления противоборствующих сил, скажем, в военных действиях);
- риск как мера прогнозируемых истинных и ложных событий по отношению к общему числу универсума событий;
- виртуальная ситуация с постоянно меняющейся конфигурацией поля игры (игровая модель с меняющимися правилами, т.е. "без правил");
- риск как темпоральная потеря (времени, шансов);
- инновационная ситуация с неопределенным будущим (революционная, синергетическая модель);
- риск как величина измерения количества непредсказуемых исходов на число прогнозируемых событий;
- кризисная ситуация отражения действительности в качестве травматической (фрейдовская модель репрессивной культуры с механизмами вытеснения);
- риск как потеря реальности при "возвращении" травматических событий из бессознательного;
- коммуникативно-диалогическая ситуация с исходной непроявленностью смыслов (модель процесса переговоров);
- риск непонимания. [8, с.126-127]
Ко второй половине столетия, когда формируются представления о вероятностном характере природных и общественных тенденций, вырабатывается соответствующий решению реальных нужд математический аппарат, накапливаются статистические данные. Пионерами изучения риска выступают юридические и экономические науки, в которых эта категория используется для определения норм и порядка, регулирующих практику страхования и биржевых сделок. С 1921 г. после выхода в свет книги американского экономиста Ф. Найта "Риск, неопределенность и прибыль" проблема риска привлекает к себе внимание широкого круга ученых различных специальностей. До конца 60-х годов риск воспринимается прежде всего количественно, как атрибут технологий и вероятность определенного ущерба в координатах пространства и времени.
Затем, особенно с возникновением рискологической проблематики в психологии, он начинает изучаться и качественно, что позволило преодолеть несоответствие между одномерной "технической" логикой исчисления риска и многомерностью человеческого поведения в рискованных ситуациях.
Естественно, что познание с качественной точки зрения не могло обойтись без применения социологических методов. А вскоре, риск оказывается объектом междисциплинарных исследований, категорией общенаучной.
Отдельные исследования риска проводились социологами еще на заре XX века (так, например, изучался риск информационной изоляции, неразвитости инфраструктуры и сферы услуг ряда сельскохозяйственных районов Америки в целях планирования социальной политики). Но все же рубежом становления специально направленной социологической теории следует считать конец 60-х: в США появились работы, в основном посвященные проблемам соотношения общественной пользы и возможных отрицательных последствий технологического риска. Почти десятилетие спустя она стала достаточно актуальной и у европейских социологов.
К середине 1980-х годов изучение рисков становилось все более запутанным и хаотичным: риск-анализу явно недоставало центрального фокуса. Через разнообразие методов и подходов к анализу рисков красной нитью проходила заинтересованность социологов рискогенностью различных составляющих социальной ткани -- от межличностных процессов и сетей до социальных институтов и структур, от первичных групп и символических интеракций до социальных движений и крупномасштабных организаций и систем [11, с.5-18]. Но дело заключалось не только в разнообразии рисков, но и в их масштабе и направленности. Исторически широко известная и вполне тривиальная мысль о двойственности, двузначности всякого орудия, социального действия, организации, наконец, получила научный статус. Сегодня существуют тысячи орудий, веществ, групп, официально имеющих статус двойного назначения. То же можно сказать и о социальных институтах, организациях, сообществах. Все или почти все может быть использовано как во благо, так и во вред. Более того, благое дело совсем не обязательно отзывается тем же. Напротив, оно зачастую порождает желание превратить даруемое благо в риск, в моральные или физические потери для благодетеля. Не зря родилось утверждение: «Ни одно доброе дело не остается без наказания».
В последней четверти XX века социальные мыслители Запада стали уделять больше внимания риску как социальному феномену и его месту в обществе. Развитие рискологии как парадигмы социологической мысли было обусловлено изменениями социальных реалий: темп социальных изменений, сдвиги во взаимодействии общества с окружающей средой, глобализация и рост взаимозависимости мира, создание новых средств труда, изменения религиозных верований и идеологий, социальных практик. Политические риски охватили гражданское общество, предполагавшее определенную политическую открытость. Стало «естественным» разрушать «старые» формы правления, заменяя их «улучшенными». Социологические парадигмы, основанные на детерминизме и линейности, ориентированные на выработку рациональных поведенческих стратегий, становились неадекватными для описания новых реалий. Росла потребность в новых подходах к исследованию общества, развитии интегральных и постмодернистских методологий. Одним из векторов обновления социологического знания стало развитие социологии риска.
Социологическая рискология формировалась не как однородное направление, а как широкое научное движение, ориентированное на познание специфики современного общества, его системного строения и функционирования, пространственно-временной динамики. В этом движении можно выделить три проблемных узла: исследования природы риска в современном обществе в контексте оценки его социальных функций; особенности распределения риска в социальных сферах и в социальных группах; проблемы социокультурной интерпретации риска. Можно согласиться с О. Н. Яницким, который выделяет два базовых направления понимания риска в западной рискологии. Первое он называет реалистическим. В его рамках риск интерпретируется в научных и технических терминах. Его база - понятие опасности (вреда), а также утверждение о возможности вычисления его наступления и калькуляции последствий. В этом случае риск определяется как «продукт вероятности возникновения опасности и серьезности (масштаба) ее последствий». Риск рассматривается как нечто объективное, независимое от социальной и культурной среды, познаваемое, измеримое и, следовательно, в определенной степени предсказуемое. Это направление практикуется техническими дисциплинами, экономикой, статистикой, психологией, эпидемиологией и др. Недостатком данного подхода является невозможность исследовать социальные и культурные интерпретации рисков и их влияние не просто на степень безопасности, но на институты общества, его структуры и процессы. Второе направление социолог обозначил как социокультурное. Оно восходит к философии, этнографии, социологии. Здесь риск рассматривается в качестве социального конструкта, укорененного в культуре, социальных отношениях и институтах общества. В рамках этого направления условно выделяют три подхода:
- культурно-символический, развитый М. Дуглас и ее коллегами;
- теорию «общества риска», представляемую У. Беком и Э. Гидденсом;
- «калькулятивной рациональности», опирающийся на работы М. Фуко.
Первый подход фокусируется на проблемах взаимоотношения «личности» и «другого» с особым интересом к тому, как человеческое тело символически и метафорически используется в дискурсе и практиках вокруг проблемы риска. Второй концентрируется на макросоциальных изменениях, порождаемых производством рисков при переходе к высокой модернизации. Это процессы рефлексивной модернизации, критика последствий предшествующего этапа модерна и индивидуализма, последствия разрушения традиционных ценностей и норм. Приверженцев третьего подхода мало интересует, «суть риска», поскольку они полагают, что «правда о риске» конструируется посредством общественного дискурса, стратегий, практик и институций. Они также исследуют то, каким образом различные концепции риска порождают специфические нормы поведения, которые могут быть использованы для мотивирования индивидов к свободному участию в процессах самоорганизации в ситуациях связанных с рисками. В рамках социокультурного подхода исследователи поставили вопросы о природе риска и его соотношения с опасностью, о его месте в жизни современного общества и о теоретико-методологических основаниях исследования риска. В течение двух последних десятилетий прошлого века Н. Луман, Э. Гидденс и У. Бек создали такие генерализующие концепции. Риск трактуется как индивидуальное переживание возможности наступления неблагоприятных последствий. Риск - это показатель открытости человека, его способности к самоконструированию. Он становится фундаментальной характеристикой личности.
Таким образом, в течение столетия социология проделала путь от изучения множества отдельных рисков и рискогенных ситуаций к пониманию того, что само общество является генератором рисков.
