Гармония, утопия, конфликты

В муравьином социуме некоторые авторы стремились увидеть воплоще­ние социальной утопии, недостижимое в человеческом мире. С их слов, в муравейнике якобы царят равенство, братство и справедливость: каждый вовремя накормлен и защищен, никто не обижен, все друг друга любят, по­стоянно заботясь о слабых. Муравьиная царица не захватывает чужое иму­щество и не разоряет низшие касты, поэтому муравьи-рабочие не ходят тол­пами, выкрикивая «Долой царицу и ее клику!». Правда, смена правительства в муравейнике выглядит весьма жестоко: захворавшую царицу выбрасыва­ют из уютных апартаментов. У социальных насекомых, как и при коммуниз­ме, все общее: общее имущество, общие заботы, общая судьба и даже дети. Они не знают своих родителей, поскольку института родительства у соци­альных насекомых не существует. У одной царицы-матери от разных отцов вылупляется огромное количество отпрысков, которые являются достояни­ем всей муравьиной республики. И заботятся о них все без исключения. Правда, в отличие от человеческого общества дитя у семи нянек не остается без глазу: муравьиная молодежь вырастает здоровой, крепкой, трудолюби­вой. Муравьи не перекладывают друг на друга свои обязанности, поскольку они пожизненно, на генетическом уровне, закреплены именно за ними. В му­равейнике, как и в улье, все происходит по законам природы:

У муравьев нет ни сотовой связи, ни компьютерных сетей, ни электри­чества, ни даже парового отопления. Нет у них ни министерств, ни ве­домств, ни даже самой простенькой демократии. Наконец, они мелки, города их хрупки, и любой может шутя разрушить муравьиный мегапо­лис. Они никогда не создадут вакцин против своих муравьиных болез­ней, не слетают на Луну и не построят хотя бы игрушечный танк. Все это так. За универсальное совершенство своего маленького мира мура­вьи расплатились дорогой ценой. Но справедливое и гармоничное об­щество муравьев существует десятки миллионов лет, а наша цивилиза­ция — чуть больше пятидесяти веков²⁶.

Возможно, что эволюция муравьиного общества происходила в том же направлении, что и человечества — от неравенства к равенству, от автокра­тии к демократии, от иерархии к сетевым структурам. Что тогда — правы певцы муравьиной утопии?

Социальные насекомые, считают ученые, в ходе эволюции утратили прин­цип иерархического построения колонии. Когда-то одна из самок в резуль­тате борьбы монополизировала кладку яиц. Но со временем она утратила преимущества, даваемые высоким рангом, у нее остались только обязанно­сти класть яйца. Мы называем ее царицей, но она никем и ничем не управ­ляет. Та же эволюция сформировала касту рабочих муравьев, которой было отказано в воспроизводстве последующих поколений. Архаическое разделе­ние на ранги не устояло перед равенством всех особей, диктуемым запро­граммированным инстинктом благополучия всей семьи²⁷.

²⁶ Муравейник. - http://www.star.spb.ru/~felix/apn/COLL/NW/STORY062.HTM.

²⁷ Мександровскии Г. Указ. соч.

Тогда и вправду эволюционная линия развития муравьев — от организма к сверхорганизму. Сверхорганизм — удивительное явление, свойственное немногим видам так называемых социальных насекомых. В нем царит при­нудительный мир. Он завершил долгую эволюцию, прошедшую через мно­жество внутренних конфликтов. Сегодня становится все яснее, как много сделала эволюция для социальных насекомых, преодолев поистине неразре­шимые противоречия, некогда раздиравшие муравьиные коллективы.

Муравьиная эволюция сходна с человеческой в движении от неразвитого разделения труда к развитому. Первоначально, считает известный социоби-олог Е. Уилсон²⁸, знаток общества насекомых, в муравейнике не было ни разделения труда, ни каст. Царица-матка и ее дочери выполняли весь круг работ по «дому» — от сбора пиши до заботы о потомстве. Однако позже по­явилось и то и другое. Вначале произошло генетическое разделение на пло­доносящих и бесплодных особей, затем — хозяйственное, а после этого — эв-социальное разделение на касты, но не по экономическим, какулюдей, а по морфологическим критериям.

Так ли уж безобидно на самом деле муравьиное царство? Так ли оно без­облачно, гармонично и радостно? Эволюция действительно достигла нема­лого. Победили муравьиные демократии, не разделенные на ранги. Колонии, освобожденные от ссор и междуусобиц, быстро разрастались. Возникли блуж­дающие виды, например так называемые армейские муравьи, обосновавши­еся в Америке. Они сотнями тысяч шествуют через леса, уничтожая всех, кто не может убежать с их дороги. А в раскаленных песках Сахары каждое утро сотни тысяч муравьев вида Cataglyphis bicolor выходят, чтобы собирать для колонии в качестве корма трупы мертвых насекомых. Одни муравьи убива­ют своих, другие питаются останками чужих, но то и другое — жертвы вой­ны, а не мира. Так, может быть, на смену иерархии пришла не только демо­кратия, но и социальный (социобиологический) хаос?

Мир муравьев чрезвычайно разнообразен. И не только в силу региональ­ной специфики, заставляющей одних принимать гигантские, а других микро­скопические размеры, одних быть рыжими, а других — черными, одних тес­ниться в переполненном мегаполисе, а других уютно устраиваться почти в деревенской тиши и заниматься фермерским хозяйством. Существующие ныне муравьи, и в этом ученые правы, находятся на разных эволюционных фазах.

Начиная с середины 1960-х гг. энтомологи все внимательнее изучают внутреннюю жизнь муравьиного общества и выясняют о нем все новые под­робности, которые не всегда укладываются в существующие стереотипы. Действительно, в ряде случаев муравейник устроен на удивление гармонич­но, и миллионы маленьких граждан взаимодействуют как некий сверхорга­низм. Но часто сообщество раздирают внутренние противоречия и конфлик­ты. Взаимоотношения между муравьями одного вида, не говоря о еще более сложных межвидовых взаимоотношениях, не так просты и гармоничны, как это может показаться на первый взгляд. В этом мире обнаружены конфлик­ты, соперничество, убийства, поедания, калечение, некормление, паразити-рование, рабовладение и множество иных пороков, которые, как считалось прежде, принадлежат лишь человеческому обществу²⁹.

²⁸ Wilson E.O. The insect societies. Cambridge, Mass., 1971.

²⁹ Schmid-Hempel P. Parasites of Social Insects. Princeton, 1999.

Классическое государство муравьев, с давних времен служившее для че­ловека образцом совершенства, в действительности не перестает испытывать сильное внутреннее напряжение. Муравьиные сообщества волнуют не только постоянные конфликты с воспроизводством молодняка. Более сложная про­блема встает из-за близкого родства всех членов сообщества: когда родствен­ные гены господствуют в такой монокультуре, есть все условия для внедре­ния в колонию паразитов.

Оказалось, что «в муравейнике, где все муравьи — сестры и братья, раз­водятся тысячи тунеядцев. Когда муравьиная колония переезжает на новую

квартиру, сторонний наблюдатель сможет вволю посмеяться: помимо собственных личинок и куколок ра­ботницы тащат целый зоопарк клещей, тараканов, пауков, чешуйниц, жуков и мух, которые выдают себя за друзей муравейника и кормятся от него. Жук атемелес... располагает целым арсена­лом желез, благодаря которым он легко подделывает запах своих кормиль­цев; большего не требуется. Муравьи сами заносят дармоеда в святая святых — инкубатор, где вызревают личинки колонии. Здесь наглец обустраивается с комфортом: отдыхает, чистится и кормится — пожирает личинки»³⁰.

Первой причиной дисгармонии служит несходство генетических про­грамм, по которым построены базовые касты в муравейнике. Одни особи могут откладывать яйца, другие — лишены детородных функций, хотя по половому признаку они относятся к женщинам. Стало быть, желание про­должать род у них сохранилось, но оно заблокировано. Как следствие, меж­ду двумя одинаково мощными биологическими программами — коллектив­но-запретительной и индивидуально-разрешительной — возникает противо­речие, затем напряжение, которое проявляется в протестном поведении. В колониях, где матка не обладает монополией на яйцекладку, царит хаос, идут непрерывные стычки из-за прав на продолжение рода. Муравьи затра­чивают на соперничество больше времени, чем на работу. А когда кладка за­вершена, некоторые стремятся сожрать яйца соперников³¹.

Дело доходит до брато-, сестро- и матереубийства. Самцы муравьев род­ственны с самками всего лишь на 25%, у них нет отцов, поскольку появля­ются самцы из неоплодотворенных яиц. Случается, что матка производит слишком много братьев, и тогда самоотверженные сестры убивают сотню-другую мужских личинок. Богатые белком личинки скармливаются женским отпрыскам. Но гибель мужских личинок — утрата для царицы-матери, ко­торая, во-первых, состоит в одинаковом родстве как с дочерьми, так и с сы­новьями, во-вторых, лишается продолжателей рода, которые однажды оп­лодотворят молодую матку другого государства и станут основателями род­ственной колонии.

Американские исследователи, обобщив многочисленные факты о конфлик­тах в мире муравьев, пришли даже к выводу, будто не гармония, а противоре­чия и столкновения — основной мотив эволюции данного вида³². Появились

^эд Богомолова В. Легко ли быть муравьем? // http://kokshetau.online.kz/ot/40.htm.

³¹ Там же.

³² Conflict in insect societies. — http://www.kuleuven.ac.be/bio/ento/conflict.htm.

два новых понятия — intergenomic conflict и intragenomic conflict. Первое харак­теризует межвидовой конфликт — борьбу разных видов и колоний муравьев, второе — внутривидовой конфликт, или столкновение между кастами, пред­ставляющими социальную структуру муравьиной колонии. Однако вскоре и этого оказалось мало. Обнаружился новый тип конфликта — генетический³³. Казавшийся некогда простым и гармоничным муравьиный организм оказал­ся куда более сложным и более противоречивым. Его биологическая программа состоит из разных генетических подпрограмм, которые, развиваясь по-разно­му, вызывают разрыв репродуктивных функций. Митохондрия передается исключительно по материнской линии, в то время как ядерные гены (nuclear genes) в равной мере наследуются мужскими и женскими особями³⁴.

Лучшее средство преодолеть генетический конфликт — спаривание цари­цы-матки со многими самцами. В результате генетического перемешивания обогащается наследственный генофонд вида и все члены колонии приобре­тают одинаковую степень родства. Так поступают, в частности, муравьи-листорезы, создавшие самые высокоразвитые на Земле сообщества насеко­мых. Специалисты называют это «генетической гармонизацией». Правда, есть риск, что развитие семьи примет опасное направление. Чем больше разных отцов у рабочих сестер, тем тоньше между ними родственные связи. Через несколько поколений может вернуться древний принцип: рабочие муравьи станут снова сами производить потомство.

Впрочем, войны у муравьев случаются куда реже, чем может себе пред­ставить человек, поскольку они соблюдают границы своих владений и снис­ходительно относятся к добытчикам, забредшим на их территорию. В отли­чие от людей, во время войн муравьи не жгут чужих домов, не разбивают муравьятам головы об угол и не насилуют молодых самок.

Существуют в муравьином царстве свои изгои, неприкасаемые, маргиналы (интеркасты).

Поскольку разные виды муравьев находятся не на одинаковых эволюци­онных стадиях, у них различные формы социального устройства. В тропи­ках обнаружили маленькие колонии, где происходят постоянные распри. У них сохранились обычаи, свойственные ранним стадиям эволюции. Так, у подвида Ponerinen рабочие сестры против обыкновения откладывают яйца. Между ними часто возникают единоборства в стремлении решить спор, кто больше отложит яиц в общую камеру для выращивания. Схватки за жизнен­ное пространство неизбежны там, где царица не добилась монополии на кладку яиц. Часто проходит неделя, пока в мятежном муравейнике не уста­новится покой. Конфликты порой занимают больше времени, чем работа. Так было и в давние эпохи муравьиной эволюции. Эти древнейшие муравьи все еще живут при многоступенчатой иерархии.

Другие виды в ходе эволюции отказались от иерархии³⁵. Когда-то они делегировали для кладки яиц матку, которая только считается главной ца­рицей, но фактически ничего не решает. А каста работниц отказалась от про­должения рода и тем самым от соперничества в пользу своих плодовитых

³³ Wenseleers T. Conflict from Cell to Colony. Belgium: University of Leuven, 2001.

³⁴ Conflict in insect societies. — http://www.kuleuven.ac.be/bio/ento/conflict.htm.

³⁵ Erber J., Page R. The Evolutionary Dynamics of Social Organization in Insect Societies // The Bulletin ofthe Santa Fe Institute. Electronic Issues. 2001. Vol. 16. № I.

сестер. У них сильнее развиты демократические начала, и они каким-то об­разом достигают согласия между морфологически различными кастами внут­ри сообщества. Инстинкт равноправных существ запрограммирован на все­общее благо. И это сразу принесло необычайный успех: в муравейники вер­нулись спокойствие и рабочая дисциплина. Колонии, свободные от внутренних распрей, вырастают до колоссальных размеров. Муравьи-солдаты миллионными колоннами патрулируют окрестности империи и уничтожа­ют все, что не пускается наутек³⁶.

Вряд ли правы те, кто утверждает, будто история муравьев — это история борьбы за выживание. В таком случае и человеческая история — непрекра­щающаяся война. На самом деле генезис социальных насекомых, как гене­зис и история человеческого общества, знали самые разные периоды, как мирные, так и немирные. Да и сами сообщества неоднородны по составу. Не только у насекомых, но и у людей разные страны находятся на различных исторических и эволюционных ступенях: одни живут при родовом строе или феодализме, а другие шагнули в технотронную эпоху. Отсюда разные инте-

рес. 18. Муравьи живут относительно недолго, и поведение их генетически запрограммировано на выполнение определенного вида деятельности

ресы, ценности и идеалы, разные традиции и методы борьбы, разное пред­ставление о справедливости передела геополитической карты мира.

Но, напомним, внешнее сходство человеческого общества и муравьино­го социума весьма обманчиво. Герберт Спенсер предостерегал от подобного отождествления, указывая, что в отличие от человеческой общины совокуп­ность обитателей любого муравейника, термитника, пчелиного роя — это всегда дети одной и той же матери, т.е. независимо от своих размеров, со­общества «общественных насекомых» представляют собой не что иное, как одну-единственную семью. Поэтому даже рода как такового у них нет. Чело­веческое же общество на самом деле является результатом эволюции приро­ды, а не просто одной из ее составных органических частей. И поскольку оно выделилось из природы, постольку оно действительно в известном смысле противостоит ей. Так что выражение «социальные животные», относимое к муравьям и пчелам, остается скорее метафорой, нежели строгим научным понятием. Поведение муравья генетически запрограммировано на выполне­ние определенного комплекса видов деятельности. В отличие от членов че­ловеческого общества каждое из этих насекомых просто не в состоянии пе­реключиться на другие, неизвестные им прежде или просто принципиально новые виды деятельности. Биологически (на генетическом уровне) запро-

³⁶ Богомолова В. Указ. соч.

граммировано у насекомых и сотрудничество: помогая друг другу транспор­тировать тяжелый предмет, муравьи действуют инстинктивно³⁷. В социоло­гическом же смысле они не взаимодействуют. Социальное взаимодействие (или, как его называют по англоязычной кальке, — интеракция) возможно только там, где есть мыслящие³⁸ индивиды, обладающие осознанными на­мерениями, целями, потребностями и интересами, при этом оно всегда но­сит в гораздо большей степени стохастический, нежели жестко детермини­рованный характер.

Гармония часто достигается очень дорогой ценой — за счет подавления индивидуальных интересов и разнообразия. Некоторые авторы полагают, что муравейник напоминает не современное плюралистическое общество, а то­талитарное государство или фашистский строй, где все одето в униформу и осуществляется по единому стандарту. По мнению Б. Холлдоблера, у мно­гих видов разделение обязанностей в колонии зашло так далеко, что мура­вьи на всю жизнь генетически заключены в рамки той «специальности», которую они получают, еще не увидев солнечного света. Такая колония жи­вет как единый сверхорганизм, из него никто не может убежать или поме­нять в нем свое положение³⁹.

Если муравейник и напоминает человеческое общество, то это общество закрытого типа с жесткой системой предписанных статусов: если родился рабочим, то останешься им на всю жизнь, если родился солдатом, будешь только солдатом. Строгая иерархия, жесткая специализация, отсутствие со­циальной мобильности, свободы действий, неподвижная социальная струк­тура и инстинктивный автоматизм поведения — характерные черты муравь­иного общежития. Здесь отсутствует семья как основная ячейка общества, нет приватного пространства и личной жизни, радостей наслаждения дружески­ми чувствами и интимными отношениями. Зато внешне муравейник — со­циально отлаженная и высокостабильная общественная система.