Тихомиров Лев Александрович (1852 – 1923 гг.)

Первая часть исследованиябыла посвящена теоретическому обоснованию монархической власти. Исходное положение о стремлении к организации в обществе и живой природе имеет много общего с органической теорией, излагаемой К.Н. Леонтьевым. Власть и принуждение для Тихомирова были неотделимы от сущности человеческого общества. По его мнению, в государстве может быть три принципа верховной власти: монархия, олигархия и демократия. Когда государство стабильно и прочно ни одна из них не может возобладать и создается равновесие. Идеально, когда монарх опирается на олигархию, а в низовом звене, на уровне низшего самоуправления, действуют демократические принципы.

Рассмотрев во второй части работы Византию как историческую аналогию российской государственности, он перешёл непосредственно к истории России. Русская государственность испытала косвенное влияние Римской империи, влияние византийской самодержавной доктрины и византийского христианства. Самодержавную идею в России Тихомиров начинал с правления владимирского князя Андрея Боголюбского. Эта идея прошла через всю русскую историю, приняв с XVI в. формулу единства царя и народа.

В работе особое внимание было уделено построению «правильных» отношений государства и церкви, когда обе эти константы дополняют друг друга, вера не противопоставляется политике, а идеологическим принципом для монархической системы объявляется моральный принцип, основанный на православии. Как и другие верующие монархисты, он считал, что власть ответственна перед высшим судией – Богом, но в отличие от других консерваторов, Тихомиров обращал внимание не только на духовное, но и на правовое оформление монархического принципа.

Тихомиров пытался выработать такое правовое оформление монархической системы, которое доказало бы возможность эволюции монархии. Тезису о неизбежности смены монархической формы правления республиканской, противопоставлялся тезис о неантагонистичности происходящих изменений и монархической системы. Доказывалось, что монархия не только может вписаться в происходящие изменения, но и сделать их плавными, облегчив болезненность трансформации.

Оригинальность Тихомирова как мыслителя в том, что он попытался синтезировать религиозное и юридически-правовое обоснование «монархической государственности», не стремясь при этом к чисто механическому повторению идей консервативных идеологов, и привлекая для подтверждения своих мыслей примеры из различных работ, начиная от трудов Платона и Аристотеля, и заканчивая разработками славянофилов, К.Н. Леонтьева, М.Н. Каткова, Б.Н. Чичерина и других.

Другая важная тема, которой живо интересовался Тихомиров, был вопрос о поиске новой социальной опоры русской монархии. Здесь особенно ярко проявилась творческая составляющая его мировоззрения. В отличие от своих единомышленников он видел социальную опору самодержавия в динамично развивающемся рабочем классе, призывал перехватить инициативу у революционеров во влиянии на эту социальную группу, считал полезным политическое объединение консервативно настроенного пролетариата. Критикуя западную буржуазную цивилизацию, Тихомиров не отрицал полезности и необходимости индустриализации, но призывал скорректировать её ход и цели с православными духовными ценностями.

Вслед за другими консерваторами Тихомиров критиковал либеральную политическую систему и революционное движение. При всём кажущемся могуществе, демократия, по мнению Тихомирова, порождает крайне неавторитетный слой управленцев: «патрициев, дворян, служилых массы иногда ненавидели, но уважали и боялись. Современных политиков – просто презирают повсюду, где демократический строй сколько-нибудь укрепился», поскольку правящий класс «вечно занят борьбой за власть, постоянно принужден думать о том, как захватить народ, сорвать его голоса, правдами-неправдами притащить его к себе, а не самому прийти к нему... Нет класса, живущего более вне народа, чем нынешние политиканы». Апофеозом обмана, с точки зрения Тихомирова, являются выборы: «по части искусства одурачивать толпу, льстить ей, угрожать, увлекать её – по части этого гибельного, ядовитого искусства агитации люди дела всегда будут побиты теми, кто специально посвятил себя политиканству».

Хотя Л.А. Тихомиров разочаровался в бюрократическом строе, сложившемся в царствование Николая II, он всё же надеялся на то, что даже через потрясения и революционную смуту начала ХХ века Россия сможет выйти на свою историческую дорогу, которую он связывал с властью Самодержавного Монарха, как наиболее соответствующей интересам православного русского народа.

В заключении следует отметить, что создание Л.А. Тихомировым теории идеального монархического государственного устройства, образцом которого должна была служить преображённая российская самодержавная монархия, сразу поставило его в один ряд с самыми крупными идеологами русской национальной идеи.

* * *

Исследование общественно-политических взглядов русских консерваторов-государственников показывает, что их идеологические построения были тесно связаны с российской действительностью второй половины XIX в. Идеологи отечественного консерватизма были убеждены в том, что в период сложных модернизационных изменений необходимо поддержать монархическую власть, которая являлась в их глазах гарантом самобытного пути развития России. Исходя из необходимости единого руководства и сильной власти, они стремились, во что бы то ни стало сохранить унитарное государственное устройство Российской империи, выступали решительными противниками любых попыток (откуда бы они ни исходили) развалить единство тысячелетнего государства, неизменно подчеркивали первенствующую роль русской народности, русского государственного языка. При этом консерваторы вовсе не были слепыми апологетами государства. Стремление к сохранению традиционных ценностей сочеталось с попытками построения перспективных концепций.

Несмотря на определенную утопичность некоторых из посылок русского консерватизма, они реально оценивали Россию, как страну с преобладанием крестьянского населения, которое имело в своём большинстве традиционалистское сознание. Причём, как отмечал Данилевский, основой социального и экономического здоровья России являлась община.

Критический подход наиболее полно проявился в оценке негативного опыта развития представительной демократии. В этом отношении скептицизм консерваторов оказался более реалистичным, чем теоретические модели либералов, которые переносили практически на всю нацию свой менталитет, свою систему ценностей. Консерваторы, писавшие о важности сакральной подоплёки власти для большинства народа, оказались правы. Почтение к власти, как к силе, тяга к коллективизму и отрицание одного из главных капиталистических принципов – индивидуализма, – всё это имело место. Русский народ жил своей культурой, с которой либералы были знакомы в меньшей степени, чем опыт иностранных демократий.

По мере эволюции русской консервативной мысли её идеологи вынуждены были упрощать свои концепции, делая их понятными для народных масс, что не могло не привести к деформации этих концепций. В частности, стремление изложить консервативные взгляды в доступной для широких масс форме было характерно для Михаила Никифоровича Каткова (1818 – 1887) и Михаила Осиповича Меньшикова (1859 – 1918).

После падения самодержавия в среде русской эмиграции в русле консервативной идеологии находились Иван Александрович Ильин (1883 –1954), пытавшийся проанализировать причины крушения монархии в России и Иван Лукьянович Солоневич (1891 – 1953), предпринявший попытку сформулировать теорию «народной монархии».