Теория символизма Андрея Белого

Символизм для А. Белого – это не только и даже не столько определенная направленность художественного творчества, это особое миропонимание и образ самой жизнедеятельности. Среди многообразных источников его символизма и А. Шопенгауэр, и Ф. Ницше, и И. Кант, и неокантианство,и «антропософия» Р. Штейнера, и, конечно же, философия Вл. Соловьева. Используя для построения своего «символизма метафизики» самый разнообразный материал, он отказывается сводить свое символическое миропонимание к любому из его элементов.

Свою философию символизма сам автор определяет как плюро-дуо-монизм, который для наглядности может быть представлен в виде треугольника, основанием которого является плюрализм, т.е. многообразие жизненных явлений, рассматриваемых философом, с одной стороны, и различные философские концепции, включенные в теорию символизма, с другой. Между основанием и вершиной треугольника находится дуализм, которому соответствует деление мироздания на реально-материальную и духовную составляющие, а также проблема «дуальности познаний и творчеств». И, наконец, вершиной треугольника, объединяющей и плюрализм, и дуализм, выступает «конкретный монизм», воплощенный высшим началом – Символом с большой буквы. А. Белый стремится к созданию такой теории символов, которая была бы плюралистической, сочетающей в себе концепции различных мыслителей, и одновременно монистической, единой, свободной от эклектического смешения разнородных элементов, соединяющей их в целостную систему. Символизм А. Белого можно рассматривать как одно из проявлений системного плюрализма.

Первую из трех сфер его символизма составляет «сфера символа», вторую – «символизм как теория», третью – «символизация как прием»[163]. Свою триаду автор определяет как «сферы – Символа – Символизма – Символизации»[164].

В трактовке А. Белого «Символ – окно в вечность»[165], а «сфера Символа – подоплека самой эсотерики символизма: учения о центре… всех соединений; и этот центр для меня Христос; эсотерика символизма в раскрытии по-новому Христа и Софии в человеке»[166]. Он не раз отмечает религиозный характер своего символизма[167], но, вместе с тем, не сводит его в целом только к религии.

Безусловным новаторством А. Белого является формула Символизм есть ценность, как и «ценность есть символ», и «символ в этом смысле есть последнее предельное понятие»[168]. В статье «Проблемы культуры» (1909) он связывает понимание ценности с важнейшими вопросами культуры: «вопрос о ценности вообще в современной теоретической мысли опирается на вопросы культуры, как на вопросы, связанные с уяснением практических задач бытия». Не случайно поэтому «некоторые умственные течения выдвигают с особенной резкостью вопрос о ценности»[169].

Сам А. Белый признается, что его новый подход к теории символизма связан с разработкой теории культуры на гносеологической базе Фрейбургской школы и, в частности, Г. Риккерта, в которой центральное значение имеет понятие «ценность». Вместе с тем он отлично осведомлен и об историко-философских корнях проблемы ценности. Он видит проблему ценности у Ф. Ницше, К. Маркса, Р. Авенариуса и других. По его словам, «в настоящее время проблема ценности – боевая проблема»[170].

Для А. Белого проблематика теории ценности важна для построения теории символизма, рассматриваемого как определенный тип культуры. По его мнению, символизм, выступая за творчество более совершенных форм жизни, переносит «вопрос о смысле искусства к более коренному вопросу, а именно – к вопросу о ценности культуры»[171].

Что же такое ценность? В статье «На перевале» (1907) он пишет о том, что «вопрос о ценностях в свете школы Риккерта и Ласка становится центральным вопросом символизма и теоретико-познавательных выводов». Через разработку этого вопроса им и ставится задача – обосновать независимую эстетику как точную науку[172]. Однако, сохраняя понятие ценность, А. Белый стремится преодолеть его неокантианскую интерпретацию. Уже в статье «Феникс» (1906) он, трактуя еще ценность в духе кантианства в качестве «нормы долженствования», в то же время осознает ценности как возвращение от нормы к бытию: «Это – единство слова и плоти. Это – воскрешающая ценность. Это – соединение, символ. Мы возвращаемся к бытию». И далее: «Наша жизнь становится ценностью. Мы, как участники жизни ценной, обитаем вне пределов старой жизни и смерти»[173].

Согласно концепции А. Белого, «никакое гносеологическое понятие не определит ценность никак», ибо «ценность неопределима познанием; наоборот: она-то познание и определяет»[174]. Поэтому ценность – не гносеологическое понятие и не психологическое. Это – понятие творческой деятельности. В статье «Эмблематики смысла» (1910) он утверждает, что ценность «не в субъекте, и она не в объекте; она – в жизненном творчестве»[175]. «Ценность символизируется живой, индивидуальной деятельностью»[176]. По его мнению, «понимая все роды творчества как символы ценностей, мы вскрываем источник автономного творчества»[177]. Поэтому теория символизма утверждает все виды ценностей. Для А. Белого, таким образом, «теория ценностей есть теория творчества. Это и есть теория символизма» [178]. Задача теории символизма состоит в том, чтобы, «во-первых, указать теоретическое место, из которого следует строить систему, во-вторых, вывести из основного понятия о ценности ряд методических ценностей»[179].

В концепции А. Белого теория ценности – это также и теория символизма, потому что сама ценность – это уже символ. Согласно его рассуждениям, «понятие о ценности не сможет стать понятием психологическим в обычно принятом смысле; но оно и не понятие гносеологическое; оно как бы эмблема эмблемы». Отсюда следует: «класс понятий о ценном, не будучи ни гносеологическим, ни психологическим, относится к классу символических понятий»[180]. Утверждая, что «ценность есть символ», а «символ есть всегда символ чего-нибудь» [181], он в своей трактовке ценности осуществляет то, что впоследствии будет названо семиотическим подходом, т.е. исследованием ценности как особого вида знака. Обосновывая жизненную реальность ценности, ее творческую природу, семиотический («символистический», «эмблематический») характер А. Белый внес значительный вклад в развитие теории ценности и стал одним из самых значительных аксиологов и теоретиков ценности в России.

Как и другие теоретики символизма, он рассматривает символизм двояко, ибо «граница несомненно лежит между символизмом, как школой, и символизмом, как миросозерцанием»[182]. С одной стороны, «всякое искусство по существу символично»[183]. Искусству действительно присущ семиотический (или знаковый) аспект, который можно называть и символическим, поскольку в предметном результате художественного творчества оно выражает его духовное содержание. Поэтому А. Белый неоднократно подчеркивает, что подлинный символизм предполагает единство формы и содержания.

С другой стороны, существует «школа символистов» как особое течение в культуре конца XIX – начала ХХ века, к которой принадлежит и сам А. Белый и как поэт, и как писатель. Он усматривает связь между символической «школой» и предшествующей художественной культурой. Но вместе с тем, по теории символизма А. Белого, необходимо усматривать «грань, отделяющую современное искусство от прошлого». Новое символическое искусство – «символ кризиса миросозерцаний; этот кризис глубок; и мы смутно предчувствуем, что стоим на границе двух больших периодов развития человечества»[184].

Серьезное внимание философ уделяет и формальной стороне поэтического творчества, поскольку сам «Символ есть единство формы и содержания» и «школьный лозунг» символизма» – лозунг «единства формы и содержания» [185]. Уже в книгу «Символизм» он включает статьи «Лирика и эксперимент» и «Магия слов», написанные в 1909 году, а также статьи, специально посвященные стиховедению – «Опыт характеристики русского четырехстопного ямба», «Сравнительная морфология ритма русских лириков в ямбическом диметре» и опыт описания стихотворения А.С. Пушкина «Не пой красавица при мне…». В 1929 году в свет выходит исследование А. Белого «Ритм как диалектика» и «Медный всадник», а в 1934 г., в год его кончины, капитальное исследование «Мастерство Гоголя». Во всех этих работах в полной мере проявляется склонность А. Белого к математическому естествознанию. Сам автор рассматривает их как разработку экспериментальной эстетики – эстетики, стремящейся стать «точной наукой», в отличие от «метафизической эстетики».

Концепция символизма А. Белого складывается в основном к 1912 году. В последующие годы она лишь уточняется и осуществляется в художественном творчестве. Да и сам символизм уже начинает уступать свое место последующим художественным течениям. Трагедия А. Белого заключается в том, что, будучи крупнейшим теоретиком и практиком символизма, он переживает его, предчувствуя его кризис еще в 1907-1908 гг. Притом как крупный художник он сам не всегда «вмещается» в собственные теоретические рамки. Н. А. Бердяев указывает, что А. Белый «принадлежал к поколению символистов и всегда исповедовал символическую веру, но в художественной прозе А. Белого можно открыть образцы почти гениального футуристического творчества»[186].