Барокко 1650-1770

Несмотря на то, что европейская архитектура XVII--XVIII вв. не представляется единообразной, будучи динамичной в Италии, серьезной во Франции, она объединена общим понятием "барокко". Это слово взято из итальянского языка и означает "причудливый".

Архитектурные формы барокко наследовали итальянскому Ренессансу, однако превзошли его по сложности, многообразию и живописности. Сильно раскрепованные фасады с профилированными карнизами, с колоссальными на несколько этажей колоннами, полуколоннами и пилястрами, роскошными скульптурными деталями, часто колеблющимися от выпуклого к вогнутому, придают самому сооружению движение и ритм. Ни одна деталь не является самостоятельной, как это было в период Ренессанса. Все подчинено общему архитектурному замыслу, к которому относятся оформление и украшение интерьеров, а также садово-парковой и городской архитектурной среды.

Княжеские замки и культовые здания были первоочередными объектами строительства, олицетворявшими сопротивление Реформации, города-резиденции и монастыри — необходимыми дополнениями. Значительных общественных зданий зарождающийся класс буржуазии еще не строил.

Храмы часто приобретают необычные очертания овала, направленного вдоль или поперек основной оси. Наиболее выдающийся мастер эпохи — Лоренцо Бернини (1598-1680 гг.), создавший колоннады площади у храма св. Петра, овальную церковь Sant Andrea al Quirinale, Scala Reggia — папскую лестницу трапециевидной формы (способствующую визуальному увеличению фигуры понтифика), сень с витыми колоннами под средокрестием собора св. Петра над престолом-гробницей Апостола и алтарь в основной апсиде храма — так называемую Cathedra Petri, скульптурное надгробие Урбана VIII и статую сотника Лонгина в интерьере собора св. Петра.

В южной части западноевропейского мира господствует барокко, а в северной, протестантской, наряду с ним — классицизм, продолжающий ренессансные традиции переосмысления античного наследия. В Англии нормативным явлением стал
классицизм с его выдающимся примером — собором св. Павла в Лондоне (1675-1711 гг.), архитектор Кристофер Рен.
Среди барочных церквей Германии вызывают особое внимание дрезденские Frauenkirche (1722-1738 гг., архитектор Георг Бэр) и Hoffkirche (1738-1755, архитектор Гаэтано Киавери), а также мюнхенский храм, посвященный Иоанну Непомуку, возведенный по проекту братьев Азам (1733-1734 гг.), с чрезвычайно вычурным овальным интерьером. Во Франции совмещаются оба направления, и хотя барокко здесь называется стилем Людовика XIV, а его поздний этап — рококо (с нарочито искривленными поверхностями, в основном в интерьере) — стилем Людовика XV.

Конец XVII в. ознаменован появлением так называемого «нарышкинского стиля», или, не совсем точно, «московского барокко». Данному направлению свойственны ярусное построение объемов, прием «храм под колоколы», гладкие кирпичные стены в сочетании с нарядными белокаменными деталями и золотыми главками, центрические окна, мотив раковин в закомарах (от Архангельского собора Кремля), пятиглавие по украинской схеме (московский храм Покрова в Филях), трехглавие (Троицкая церковь в Троицком-Лыкове), иногда более активное влияние западного зодчества (Знаменская церковь в Дубровицах, имении князя Б. Голицына, под Подольском — со скульптурой и фасадами с рустовкой, то есть разделкой, имитирующей каменную кладку) или использование более традиционной плановой схемы «храм кораблем» (церковь Иоасафа-царевича в Измайлово). Постройки такой стилистики пережили рубеж веков и продолжились храмостроительством, сочетающим ее со стилистикой западноевропейской (московские храмы св. Иоанна-воина на Якиманке, Архангела Гавриила, именуемый «Меншиковой башней», построенный архитектором Иваном Зарудным). Вопреки воле Петра Великого, все силы сосредоточившего на каменном строительстве в Петербурге, можно привести пример возведения храма, правда повторно после пожара, в конце второго десятилетия наступившего века (храм Рождества Богородицы в Нижнем Новгороде, или Строгановский)

Строгановская архитектурная школа обращает особое внимание на орнаментальное убранство фасадов, свободно используя элементы классической ордерной системы. Школа нарышкинского барокко стремится к строгой симметричности и гармонической завершенности многоярусной композиции. Как некое предвестие новой эры петровских реформ воспринимается деятельность ряда московских архитекторов конца XVII века - Осипа Старцева (Крутицкий теремок в Москве, Никольский военный собор и собор Братского монастыря в Киеве), Петра Потапова (церковь в честь Успения на Покровке в Москве), Якова Бухвостова (кафедральный Успенский собор в Рязани), Дорофея Мякишева (собор в Астрахани), Владимира Белозерова (церковь в подмосковном селе Марфине).

Реформы Петра Первого, коснувшиеся всех областей русской жизни, определили и дальнейшее развитие церковной архитектуры. Ход становления зодческой мысли в XVII веке подготавливал усвоение западноевропейских архитектурных форм. Возникла задача найти равновесие между византийско-православной концепцией храма и новыми стилистическими формами. Уже мастер петровского времени И. П. Зарудный, воздвигая в Москве церковь во имя Архангела Гавриила ("Меньшикова башня"), сочетал традиционные для русского зодчества XVII века ярусность и центричность построения с элементами барочного стиля. Симптоматичен синтез старого и нового в ансамбле Троице-Сергиевой Лавры. Сооружая Смольный монастырь в Петербурге в стиле барокко, Б. К. Растрелли сознательно считался с традиционно православным планированием монастырского ансамбля.

С наступлением нового времени на первый взгляд ситуация в области храмостроения изменилась резко и значительно: в петербургском храмостроительстве 1-й четв. XVIII в. более всего заметны его нетрадиционные черты. Однако часть деревянных храмов новой столицы, ориентированных согласно вкусам Петра I на голландскую архитектуру, была достаточно близка к русским центрическим ярусным постройкам кон. XVII в. (которые через Украину и Польшу в конечном итоге восходили к тем же голландским истокам). В других случаях (деревянная церковь св. Исаакия Далматского, 1707, и сменившая ее каменная церковь, архит. Г.-И. Маттарнови, 1717-1722, достраивалась до 1727; каменный собор Петропавловской крепости, архит. Д. Трезини, заложен в 1712, освящен в 1733) самодержец предпочел католический образец храма с базиликальным планом. Нет сомнений, что выбор не был обусловлен конфессиональными соображениями. Петр I продолжал считать форму храма безотносительной к вероисповеданию: взяв Азов в 1696 г., он велел переосвятить три мечети в православные храмы. В данном случае ему важна была роль здания как градостроительного ориентира (что обеспечивалось высокой колокольней со шпилем над западным фасадом), его вместительность и репрезентативность. Хотя «новый манир» построек был для современников очевиден, он не воспринимался как коренная ломка русской православной традиции. Композиционно такие церкви напоминали посадские храмы кон. XVII в., устроенные «кораблем», с расположением высокой колокольни, низкой трапезной и центрического одноглавого храма по оси запад — восток.

Тем не менее в дальнейшем ходе развития русской храмовой архитектуры эта схема не получила широкого применения, может быть, из-за ассоциации с «латинством», но скорее — из-за неудобства базиликальных зданий для православного богослужения, что заставило отказаться от них еще в ранневизантийские времена. Поэтому петербургские церкви 30-х гг. XVIII в. (святых Симеона и Анны, архит. М. Г. Земцов, 1731-1734; св. Пантелеймона, арх. И. К. Коробов, 1735-1739) по сравнению с Петропавловским собором сократились по продольной оси, вернувшись к традиционной схеме шести- или восьмистолпного храма (хотя конструктивно они не являются крестово-купольными). Привычными для храмового зодчества этого времени стали и опробованные в кон. XVII в. восьмигранные объемы, легко принимающие на себя новый барочный декор.

Правление имп. Елизаветы Петровны (1741-1761) прошло под знаком возвращения к древним традициям греко-российской Церкви. Архим. Вениамин (Румовский-Краснопевков, впосл. архиеп. Нижегородский и Арзамасский) получил задание составить новый свод литургических толкований, в т. ч. касающихся символики храма. Хотя этот труд — «Новая Скрижаль, или Объяснение о Церкви, о литургии и о всех службах и утварях церковных» — был издан только в 1803 г., сам факт заказа свидетельствует о желании императрицы придерживаться святоотеческих правил, в т. ч. в храмо-строении. Немало указов было издано ею по поводу проектирования конкретных храмов. Из них видно, что Елизавета Петровна отличала архитектуру «греческих», т. е. православных, храмов, от «римского манера», не подобающего русским церковным постройкам. Главным признаком «греческой» церкви она считала пятиглавие (хотя в указе о строительстве Воскресенского собора Смольного мон-ря архит. Ф. Б. Растрелли предписывалось выбрать также и декор, «приличный греческой церкви», в зодчестве 40-60-х гг. XVIII в. нет реальных случаев обращения к декоративным формам древнерусского зодчества).

В действительности пятиглавие было внешней и необязательной чертой древнерусских храмов - на этом предмете специально остановил свое внимание В. И. Татищев, который связал количество церковных глав с размерами храма и потребностью в освещении, а также подчеркнул отсутствие здесь какой-либо символики. Пятиглавие стало характерной особенностью елизаветинского церковного зодчества, но в барочной трактовке оно совсем не напоминало предписанный свыше образец — «греческие» главы кремлевского Успенского собора (обычно боковые главы в архитектуре XVIII-XIX вв. были глухими и служили для загрузки угловых частей здания, способствуя уменьшению распора купола). Можно предположить, что предпочтение планов в виде равноконечного греческого креста (Воскресенский собор Смольного мон-ря, 1748-1764, архит. Ф. Б. Растрелли; Никольский Морской собор, проект — 1752-1753, освящение — 1762, архит. С. И. Чевакинский) также имело в это время национально-конфессиональный смысл. Особенности внутреннего пространства в пожеланиях императрицы не оговаривались, поэтому, если могучий собор Растрелли свободой и цельностью интерьера в самом деле может навевать отдаленные ассоциации с греко-византийскими памятниками, то храм Чевакинского, разделенный многочисленными опорами на мелкие пространственные ячейки, связан с традицией достаточно формально. Преимущественный интерес Елизаветы Петровны к внешнему облику храма свидетельствует о том, что она придавала ему конфессиональное значение.

Возможно, наивысшей удачей Растрелли явился комплекс Смольного монастыря (1748-1764, завершен в 30-х годах XIX в. В.П. Стасовым): собор и образующие внутренний двор -соответственно древнерусской традиции -здания келий. Главный въезд Растрелли задумал в виде колоссальной (более 140 м высотой) башни-колокольни, строительство которой, к сожалению, не было осуществлено. Во всех работах Растрелли (а сюда можно добавить и дворец Строганова в Петербурге 1752-1754 гг., и построенный по его проекту московским зодчим И.Ф. Мичуриным Андреевский собор в Киеве) при всей декоративной пышности отделки и игре светотени на фасадах, красочности сочетаний цветов интенсивно-голубого, белого и позолоты сохраняется удивительная ясность основной композиции, что становится обязательной чертой русского барокко.

В Москве в это время сложилась целая архитектурная школа Д.В. Ухтомского, завершившего после учителя - И.Ф. Мичурина знаменитую колокольню Троице-Сергиевой лавры (1741-1770). Здесь работали такие зодчие, как А.В. Квасов (собор в Козельце на Украине, 1751-1763) А. П. Евлашев (надвратная колокольня Донского монастыря в Москве, 1730, 1750-1753).

Вывод

Первой большой эпохой является барокко, для петровского и аннинского времени напоминающее о североевропейской, точнее, голландской, ветви данного архитектурно-художественного направления. В елизаветинское и раннеекатерининское время русское барокко приобретает весьма отличный от иррациональной архитектуры барокко контрреформации мягкий «садово-парковый» характер. Первым фактически действовавшим храмом стал Троицкий-Петровский собор на Троицкой площади, многократно перестраивавшийся и не дошедший до наших дней. В самом центре Петербурга — Петропавловский собор, ос-
вященный уже в правление Анны Иоанновны в 1733 г. и после ряда реконструкций получивший 122-метровый шпиль с крестом и ангелом, построен архитектором Доменико Трезини по базиликально-зальной схеме с куполом, вытянут по продольной оси от колокольни до алтаря, что может ассоциироваться одно-
временно и с североевропейскими, и с русскими традициями («храм кораблем»). Это же можно сказать и о постройках И.К. Коробова (Пантелеймоновский храм) и М.Г. Земцова (церкви св. праведных Симеона и Анны на Моховой и несохранившаяся Рождества Богородицы на Невском проспекте). В елизаветинское время программно происходит возвращение к пятиглавию. Его получил освященный ранее Сампсониевский собор и созданные в это время крестово-купольные Николо-Богоявленский храм по проекту СИ. Чевакинского и собор
Воскресенского Смольного монастыря по проекту Ф.-Б. Растрелли. Его же — пятиглавые храмы при Екатерининском дворце в Царском селе и Андреевский собор в Киеве, законченный уже в правление Екатерины II. Интересны монастыри этого времени, опять-таки сочетающие русские и западные традиции: Александро-Невская лавра, сложившаяся как замкнутое каре с галереями по внутреннему периметру, как впоследствии и в
Смольном монастыре; Троице-Сергиева Приморская пустынь, сложившаяся в менее жестко организованный комплекс.

- каменные церкви эпохи барокко, типологически связанные с влиянием деревянного зодчества (пятиглавые — Успенский собор в Новгороде Северском, Екатерининская церковь в Чернигове, Георгиевский собор Выдубецкого монастыря в Киеве, трехчастный в основе храм Рождества Богородицы на Дальних пещерах Киево-Печерской лавры, крестообразная Ильинская церковь на Подоле в Киеве и многие другие);

- прямые заимствования из западноевропейской архитектуры от готики до классицизма (ренессансный монастырь бернардинцев, построенный архитектором Павлом Римлянином в XVI в. во Львове и другие львовские памятники) или сочетание этих влияний с местными традициями (принадлежавшая Львовскому православному братству