2015-05-20
478
Несоблюдение правил о государственной регистрации, как и требований об их нотариальной форме, влечет за собой недействительность договоров, при этом они также признаются ничтожными.
Во всех случаях, когда договор признан недействительным вследствие нарушения формы или требований о его государственной регистрации, последствием такого признания в силу п. 2 ст. 167 ГК служит обычно двусторонняя реституция. Соответственно каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по договору, а при невозможности сделать это в натуре - возместить стоимость имущества в деньгах. Указанная норма допускает вместо признания договора недействительным установление, при этом непременно на уровне закона, иных последствий.
Те же авторы в томе 2 о договоре купли-продажи жилого помещения
Делают иной вывод, возражая О.М.Козырь, Е.А.Суханову.
НЕОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБОГАЩЕНИЕ В ТЕОРИИ РОССИЙСКОГО
ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
Д.В. НОВАК
Новак Д.В. - кандидат юридических наук, преподаватель Российской школы частного права.
|
|
|
Из содержания ст. 1103 ГК РФ следует, что в зависимости от того, какие обстоятельства сопутствуют возникновению неосновательного обогащения, этот юридический факт может играть двоякую роль в возникновении гражданских прав и обязанностей. Еще Д.Д. Гримм отмечал, что обогащение в юридическом смысле может иметь самостоятельное или второстепенное значение <61>.
--------------------------------
<61> См.: Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 29 и сл.
1. Самостоятельное юридическое значение факт неосновательного обогащения имеет, когда возникшее положение неоправданного увеличения имущества одного лица за счет другого может быть устранено только посредством общего субсидиарного кондикционного иска, основанного на норме ст. 1102 ГК РФ, а предпосылки для применения в этих целях иных охранительных мер, носящих специальный характер, отсутствуют.
В этом смысле кондикция как общая защитная мера выполняет резервную <62>, восполнительную функцию по отношению к гражданско-правовым требованиям специального характера, в основе которых могут лежать различные фактические обстоятельства: правонарушение, договор, недействительность сделки, незаконное владение и т.д. С этой точки зрения субсидиарный кондикционный иск имеет свою собственную область применения <63>, не пересекающуюся со сферами действия других видов исков <64>.
--------------------------------
<62> Мнение о том, что институт кондикционных обязательств является резервным (запасным) способом восстановления нарушенного права, было озвучено В.К. Райхером в выступлении на защите кандидатской диссертации В.И. Чернышева в Ленинградском университете в 1973 г. и поддержано В.Т. Смирновым и А.А. Собчаком, объясняющими этим многообразие оснований возникновения кондикционных обязательств и специфику их целевого назначения и содержания (см.: Смирнов В.Т., Собчак А.А. Указ. соч. С. 121).
|
|
|
<63> Ситуациям, когда факт неосновательного обогащения имеет самостоятельное юридическое значение, в полной мере отвечает следующее высказывание А.Г. Гойхбарга: "Обязательство из неосновательного обогащения возникает только в исключительных... случаях, когда, обращая внимание на имущественную сферу определенного лица, мы замечаем в ней "чужеродное тело", нечто, находящееся в ней так, что ни соответствующий обладатель имущественной сферы не может указать правового основания его сохранения, ни лицо, за счет которого это обогащение произошло, не может указать другого законного или договорного основания для извлечения этого "чужеродного тела" из имущественной сферы, куда оно попало" (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 135). То же можно сказать о тезисе З.И. Шкундина, который писал: "Обязательство из неосновательного обогащения возникает лишь в тех случаях, когда у кредитора нет других оснований, вытекающих из закона или договора, для истребования от должника имущества, которое последний недолжно получил" (Зимелева М.В., Серебровский В.И., Шкундин З.И. Гражданское право: Учебник для юридических школ / Под ред. проф. С.Н. Братуся. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1944. С. 269). См. также: Хохлов В.А. Указ. соч. С. 129.
<64> Только в этом смысле можно принять тезис В.С. Ема, согласно которому по действующему ГК РФ обязательство из неосновательного обогащения, как и прежде, является самостоятельным, отличным как от договорного, так и от деликтного (см.: Ем В.С. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Законодательство. 1999. N 7. С. 17. Прим. 23).
Следует иметь в виду, что даже при наличии оснований для предъявления деликтного, договорного, реституционного, виндикационного или иного прямо предусмотренного законом иска о возврате неосновательно приобретенного (сбереженного) имущества (например, иска, вытекающего из норм о действиях в чужом интересе без поручения, регрессного иска) предмет соответствующего специального требования не всегда способен охватить весь объем неосновательного обогащения. Речь идет о косвенном обогащении, т.е. о доходах, извлеченных из неосновательно полученного приобретателем имущества (составляющего обогащение прямое).
К примеру, на основании ст. 167 ГК РФ подлежит возврату в порядке реституции только то, что было непосредственно получено по недействительной сделке. Таким образом, предусмотренные законом последствия недействительности сделки могут выражаться лишь в возвращении прямого обогащения, возникшего вследствие исполнения такой сделки, и не распространяются на доходы, извлеченные из полученного таким образом имущества, составляющие косвенное обогащение приобретателя. Обязанность приобретателя возвратить доходы (уплатить проценты на денежную сумму) с того времени, когда он узнал или должен был узнать об отсутствии оснований для получения (сбережения) имущества, предусмотренная ст. 1107 ГК РФ, в данном случае возникает в силу самого факта неосновательного обогащения, и кондикционный иск здесь как бы сопровождает требование о реституции, вытекающее из факта исполнения недействительной сделки <65>.
--------------------------------
<65> Как писал Д.Д. Гримм, самостоятельное значение обогащение одного лица за счет другого имеет "постольку, поскольку оно является пределом ответственности обогатившегося лица перед потерпевшим; другими словами, исковое притязание потерпевшего лица должно иметь своим предметом возврат наличного обогащения" (Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 38).
|
|
|
2. Ситуацию, когда неосновательное обогащение имеет второстепенное юридическое значение, удачно охарактеризовал Д.Д. Гримм. Он писал, что "обогащение не имеет самостоятельного значения в тех случаях, где оно не является необходимым условием для возникновения искового притязания, а где это притязание существует по самостоятельному, независимому от факта обогащения основанию" <66>.
--------------------------------
<66> Там же. С. 39.
Это суждение, высказанное еще в позапрошлом веке, в полной мере отвечает смыслу современного российского гражданского законодательства. В перечисленных в ст. 1103 ГК РФ случаях факт неосновательного обогащения не является необходимым условием возникновения охранительного правоотношения <67>. Более того, подобные правоотношения могут возникать и при отсутствии обогащения в экономическом смысле, т.е. увеличения имущества одного лица без выделения из его состава соответствующего эквивалента - за счет имущества другого лица. Объем истребуемого по иску, вытекающему из такого правоотношения, не ограничен размером наличного обогащения приобретателя, поскольку иск этот имеет свой собственный, особый предмет.
--------------------------------
<67> Как писал З.И. Шкундин, "во всех случаях получения недолжного одним лицом за счет другого при наличии между ними договорных или иных обязательственных отношений требование о возврате недолжно полученного вытекает из конкретного договора или другого конкретного обязательственного правоотношения, а не из неосновательного обогащения" (Зимелева М.В., Серебровский В.И., Шкундин З.И. Указ. соч. С. 268).
Например, деликтное обязательство возникает в случаях правонарушения вне зависимости от того, извлек правонарушитель из этого выгоду (как при хищении) или нет (при уничтожении или повреждении чужого имущества), и имеет своим предметом полное возмещение вреда (а не обогащение). При взаимном исполнении недействительной сделки, стороны которой передали друг другу равноценное имущество, факт обогащения отсутствует, однако закон все равно предписывает каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке (двусторонняя реституция). Лицо, которое приобрело краденую вещь по рыночной цене, не обогащается с экономической точки зрения, но собственник вправе истребовать свою вещь у такого незаконного владельца с помощью виндикации. В договорном обязательстве сторона обязана совершить оговоренное действие по возврату имущества, а также возместить убытки, причиненные нарушением обязательства.
|
|
|
Если в подобных случаях имеет место неосновательное обогащение, то хотя кондикционный иск и отступает перед мерой специального характера, факт получения кем-либо имущественной выгоды за чужой счет порождает специфические правовые последствия и подчиняет то или иное конкретное отношение (виндикационное, деликтное, договорное, вытекающее из недействительной сделки и т.д.) общему правовому режиму обязательств из неосновательного обогащения <68>.
--------------------------------
<68> Права Л.А. Новоселова, подчеркивающая, что "правила о неосновательном обогащении подлежат применению как универсальные в случаях, когда в отношениях между участниками оборота ВОЗНИКАЕТ НЕЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ, НЕ ИМЕЮЩАЯ ОСНОВАНИЯ В НОРМАХ ПРАВА ЛИБО В СДЕЛКЕ (курсив мой. - Д.Н.)". (Новоселова Л.А. О правовых последствиях нарушения денежного обязательства // Вестник ВАС РФ. 1999. N 12. С. 91).
Другими словами, неосновательное обогащение здесь служит основанием для субсидиарного применения не кондикционного иска как общей защитной меры, а лишь некоторых норм главы 60 ГК РФ в той части, в какой они восполняют пробелы в регулировании соответствующего правового института <69>. Тем самым этот юридический факт как бы обогащает конкретное правоотношение по возврату имущества тем или иным набором гражданских прав и обязанностей. Как пишет А.Л. Маковский, "в общих нормах о кондикционных обязательствах содержатся ответы на многие вопросы, не всегда получающие должное разрешение в правилах об отдельных видах этих обязательств - о судьбе доходов, извлеченных обогатившимся из полученного (сбереженного) имущества, и затратах, понесенных им на содержание этого имущества, о последствиях его ухудшения за время нахождения у обогатившегося и др. Предлагаемое в статье 1103 субсидиарное (восполнительное) применение правил о неосновательном обогащении к последствиям недействительности сделок, к возврату контрагентом недолжно полученного и т.д. позволит на практике решать вопросы, на которые прямого ответа действующее законодательство не дает" <70>.
--------------------------------
<69> Е. Перкунов правильно отмечает, что о термине "субсидиарно" в смысле ст. 1103 ГК РФ можно говорить как об омониме (см.: Перкунов Е. Указ. соч. С. 123).
<70> Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60). С. 598.
Следует подчеркнуть, что различение самостоятельного и второстепенного юридического значения неосновательного обогащения <71> стало возможным лишь ввиду закрепления на законодательном уровне нормы, содержащейся в ст. 1103 ГК РФ. В советском гражданском законодательстве подобное правило отсутствовало, а потому во второй группе случаев факты неосновательного обогащения вообще не имели никакого правового значения (не являлись юридическими фактами).
Говорят о том, что такая недействительность должна быть предусмотрена в законе.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 21 апреля 2005 г. N 194-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ
ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНКИ АЛЕНЦЕВОЙ СВЕТЛАНЫ АЛЕКСАНДРОВНЫ
НА НАРУШЕНИЕ ЕЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПОЛОЖЕНИЯМИ
СТАТЕЙ 301, 302 И 1151 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев по требованию гражданки С.А. Аленцевой вопрос о возможности принятия ее жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Решением суда общей юрисдикции от 16 декабря 2003 года по делу по иску прокурора, поданному в интересах Департамента жилищной политики и жилищного фонда города Москвы, признаны недействительными завещание от 9 февраля 1996 года, составленное от имени гражданки Л.А. Рясовой на имя гражданина С.А. Яровых, свидетельство о праве на наследство по завещанию от 2 июня 2000 года, выданное С.А. Яровых на квартиру, принадлежавшую Л.А. Рясовой, и договор купли-продажи указанной квартиры, заключенный С.А. Яровых с гражданкой С.А. Аленцевой. Суд также принял решение о применении последствий недействительности сделки путем восстановления регистрации права собственности на спорную квартиру на имя Л.А. Рясовой, умершей 12 августа 1996 года, выселения С.А. Аленцевой из указанной квартиры и взыскания с С.А. Яровых в ее пользу стоимости квартиры по справке БТИ в размере 261588,04 руб. Основываясь на приговоре, вынесенном С.А. Яровых, суд указал, что поддельное завещание на его имя является недействительным, и пришел к выводу о том, что свидетельство о праве на наследство по завещанию в силу статьи 168 ГК Российской Федерации также недействительно; недействительным является и заключенный с гражданкой С.А. Аленцевой договор купли-продажи спорной квартиры, поскольку С.А. Яровых не имел права ею распоряжаться. Суд также указал, что имущество Л.А. Рясовой, не имеющей наследников по закону, в соответствии со статьей 552 ГК РСФСР (воспроизведенной в статье 1151 ГК Российской Федерации) переходит в собственность государства, в связи с чем прокурор в интересах государства вправе истребовать спорную квартиру из чужого незаконного владения на основании статьи 301 ГК Российской Федерации и требовать выселения С.А. Аленцевой.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации С.А. Аленцева просит проверить на соответствие статьям 2, 8 (часть 2), 15 (части 3 и 4), 17 (часть 3), 19 (часть 1), 29 (часть 4), 35 (части 1, 3 и 4) и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации и статье 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод статью 301 ГК Российской Федерации об истребовании имущества из чужого незаконного владения, пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации о возможности истребования у добросовестного приобретателя имущества, выбывшего из владения собственника помимо его воли, и статью 1151 ГК Российской Федерации о наследовании выморочного имущества.
Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в порядке части второй статьи 40 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" ранее уведомлял заявительницу о том, что ее жалоба не соответствует требованиям названного Закона.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные гражданкой С.А. Аленцевой материалы, не находит оснований для принятия ее жалобы к рассмотрению.
2.1. Заявительница утверждает, что статьи 301 и 302 ГК Российской Федерации противоречат Конституции Российской Федерации, поскольку фактический владелец (добросовестный приобретатель) находится в неравном положении как по отношению к собственнику, имущество которого было похищено либо выбыло из владения помимо его воли, так и по отношению к добросовестному приобретателю денег или ценных бумаг на предъявителя, у которого это имущество истребовано быть не может; истребование недвижимого имущества у добросовестного приобретателя лишает юридического смысла и институт регистрации прав на недвижимое имущество; кроме того, добросовестный приобретатель лишается имущества без какого-либо возмещения.
Между тем из представленных материалов следует, что решением суда общей юрисдикции договор купли-продажи спорной квартиры был признан недействительной сделкой и было удовлетворено требование прокурора о выселении заявительницы без предоставления другого жилого помещения. Следовательно, применение положений статьи 302 ГК Российской Федерации об истребовании имущества от добросовестного приобретателя в конкретном деле заявительницы, как того требует статья 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не подтверждается, в связи с чем в этой части данная жалоба не является допустимой в силу пункта 2 статьи 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Доводы заявительницы о противоречии Конституции Российской Федерации статьи 301 ГК Российской Федерации фактически направлены на изменение законодательного регулирования отношений, связанных с выбытием имущества из владения собственника, что выходит за рамки полномочий Конституционного Суда Российской Федерации, установленных статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
2.2. Неконституционность статьи 1151 ГК Российской Федерации заявительница усматривает в ущемлении прав добросовестного приобретателя, поскольку отсутствуют гласные процедуры признания имущества выморочным и наследования такого имущества государством, что делает невозможным получение соответствующих сведений об имуществе и о притязаниях на него, отсутствуют гарантии прав на наследование в части розыска наследников, опубликования сведений об открывшемся наследстве, а сами права граждан на наследственное имущество не имеют приоритета перед правами государства и т.д.
Таким образом, решение поставленных вопросов предполагает не проверку конституционности статьи 1151 ГК Российской Федерации, которая сама по себе не может рассматриваться как нарушающая какие-либо конституционные права и свободы заявительницы, поскольку направлена на приоритетное обеспечение наследственных прав граждан, а осуществление дополнительного правового регулирования, что составляет прерогативу законодателя и Конституционному Суду Российской Федерации неподведомственно.
Также неподведомственно Конституционному Суду Российской Федерации решение вопроса о правомерности передачи спорной квартиры в собственность государства как наследника выморочного имущества путем признания недействительным договора купли-продажи этой квартиры и выселения заявительницы, как связанного с проверкой правильности выбора и толкования подлежащих применению правовых норм на основе установления и исследования фактических обстоятельств конкретного дела, что составляет компетенцию вышестоящих судов общей юрисдикции.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктами 1 и 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Аленцевой Светланы Александровны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба может быть признана допустимой, и поскольку разрешение поставленных в ней вопросов Конституционному Суду Российской Федерации неподведомственно.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
Судья-секретарь
Конституционного Суда
Российской Федерации
Ю.М.ДАНИЛОВ
