Глава 5 Кровавый пояс на Юге

Осень… Доползем ли, долетим ли до ответа,

…Что же будет с Родиной и с нами?

Ю. Шевчук

Южно‑Осетинский конфликт

Свои геополитические проблемы были не только между Арменией и Азербайджаном.

В 1918 году, при развале Российской империи, в Южной Осетии регулярные воинские части новорожденного Грузинского «демократического» государства истребили до двадцати тысяч мирных жителей Южной Осетии, сожгли практически все населенные пункты, а 230 тысяч осетин вынуждены были бежать – в основном на территорию России.

8 июня 1920 года в Южной Осетии была провозглашена советская власть, но меньшевистское Грузинское государство подавило восстание. С января 1921 года по апрель 1922 года Юго‑Осетинская область формально входила в состав северокавказской Горской АССР в составе РСФСР. Фактически в стране творился кровавый хаос.

8 июня 1922 года года южная часть Осетии в качестве Юго‑Осетинской автономной области лично по указанию И. Сталина (Джугашвили) была введена в состав Грузинской Советской Социалистической Республики, несмотря на то что осетины хотели бы иметь свое единое государство по обе стороны Кавказского хребта.

По итогам Всесоюзной переписи населения СССР 1989 года численность населения Южной Осетии составила 98 527 человек. Это малолюдство само по себе следствие того, что в самой Осетии называют Первый геноцид 1918–1920 годов.

Летом 1944 года власти Грузинской ССР перевели школьное образование на русский и грузинский языки, запретив при этом преподавание на осетинском языке. В 1949‑м на те же языки перевели и начальные классы югоосетинских школ. В 1952‑м первый секретарь Юго‑Осетинского обкома партии А.Г. Имнадзе по поручению ЦК КП Грузии дал указание о переводе делопроизводства на территории Южной Осетии на грузинский язык.

Политика насильственного огрузинивания прекратилась только в 1956‑м, после смерти Сталина и ХХ съезда КПСС. Тогда Президиум ЦК КПСС издал специальное постановление «Об ошибках и недостатках в работе ЦК КП Грузии».

Но в 1989 году начался Второй геноцид. Тогда, когда Верховный Совет Грузии упразднил Юго‑Осетинскую автономную область и разделил ее территорию между несколькими административными районами Грузии. А в Южную Осетию вторглись десятки тысяч грузинских боевиков.

О том, как разворачивались события, можно прочитать много любопытного. Привожу эти материалы из Интернета без комментариев, заверяя читателя только в одном: это лишь малая толика.

«За два года грузинскими карательными формированиями не просто было убито и пропало без вести более двух тысяч мирных осетин. Мир имеет дело с геноцидом и преступлением против человечества:

– автобус с 32 беженцами (женщины и дети), в упор расстрелянный грузинскими боевиками на объездной дороге у села Зар;

– 12 мирных осетин, обвязанных колючей проволокой и заживо похороненных в грузинском селе Эредви;

– тяжело больные осетины, лично расстрелянные «национальным героем» Грузии Миндиашвили по кличке Виро (в пер. с грузинского – «осел») в карете «Скорой помощи»;

– 134 осетина (пассажиры), которые в январе 1991 года в грузинском селе Кехви были высажены из автобуса, подвергнуты жесточайшим пыткам, а затем, при температуре около 20 градусов мороза, были загнаны в реку и почти все впоследствии умерли от переохлаждения и пыток;

– 171 уничтоженная осетинская деревня, в том числе сожженная дотла вместе с жителями деревня Хелчуа, сотни осетин, которые до сих пор числятся пропавшими без вести;

– десятки официальных узников грузинских тюрем, которые подвергаются грузинскими спецслужбами нечеловеческим пыткам. Алан Дзигоев, который содержался в СИЗО № 1 г. Тбилиси, три раза был убит электрошоком и два раза был выведен из состояния клинической смерти, а затем повешен в камере следственного изолятора; заключенный осетин А. Цховребов, застреленный в одиночной камере того же СИЗО высокопоставленным сотрудником управления тюрем только потому, что был осетином; нечеловеческие пытки, которым подвергается до сих пор в грузинском «гуантанамо» осетин Марек Дудаев, только потому, что отказался сотрудничать с грузинскими спецслужбами» [184].

С 1992 года Южная Осетия фактически существует как самостоятельное непризнанное государство, большую часть территории которого захвачена Грузией.

Абхазский конфликт

Абхазия с самого начала создания СССР хотела входить в состав России, а не Грузии. В 1918–1920 годах Грузия попросту оккупировала Абхазию, состоялись три российско‑грузинские войны за Сочинский район, причем абхазские ополченцы шли вместе с казаками и регулярными войсками Деникина.

24 января 1919 года внезапным ударом добровольцы выбили грузин из Сочи, а через 4 дня очистили от них весь Сочинский округ.

Второй раз грузины вторглись в Абхазию в сентябре 1919 года – когда основные силы Деникина были скованы в Донбассе и в наступлении на север. Они заявили, что русские лезут не в свое дело, Абхазия и Сочинский район принадлежат им, а раз так – они не будут брать пленных. И не брали.

Деникин ввел в Абхазию два полка. Этого хватило: 10 тысяч грузин бежали от 5 тысяч абхазских горцев и 2 тысяч казаков. Разгромленные наголову, они завопили о «чудовищных методах ведения войны»: против них применялась шрапнель! [185]

В советское время в Конституции Социалистической Советской Республики Грузии, принятой 3 апреля 1927 года, была специальная статья 9 главы 1, где говорилось: «Социалистическая Советская Республика Абхазии входит в Социалистическую Советскую Республику Грузии в силу особого между ними договора» [186].

Точно так же Южная Осетия, Южно‑Осетинская АССР, совершенно не чувствовала связи с Грузией.

Тот факт, что эти страны были все‑таки включены в состав Грузии, показывает относительность «пролетарского интернационализма» в СССР: грузин Сталин откровенно решал геополитические проблемы в пользу сородичей. Но в конце концов Сталин умер в 1953 году. Настоящая вина правителей СССР в том, что до 1989 года они так и не решили проблему.

После принятия 3 апреля 1990 года Закона СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», который допускал самоопределение автономий, 25 августа 1990 года Верховный Совет Абхазии принял Декларацию о суверенитете Абхазской АССР.

Произошел раскол между депутатами‑абхазами и грузинской фракцией ВС, выступившей против Декларации. С тех пор Абхазия фактически является независимым государством.

От Абхазского конфликта – к самостийной Грузии

18 марта 1989 года в селе Лыхны состоялся 30‑тысячный абхазский сход, который выдвинул предложение о выходе Абхазии из состава Грузии и восстановлении ее в статусе союзной республики. Грузины ответили несанкционированными митингами: 25 марта состоялся 12‑тысячный митинг в Гали, 1 апреля – в Леселидзе; митинги прошли также в Сухуми и в городах Грузии.

4 апреля под руководством лидеров грузинского национального движения во главе с Звиадом Гамсахурдиа, Мерабом Костава, Ираклием Церетели и Георгием Чантурия в Тбилиси начался бессрочный митинг, то есть грузины сели у Дома правительства, не хотели уходить.

Готовясь к митингу, они создали вооруженный до зубов «Легион грузинских соколов» и отряды из бывших воинов‑«афганцев». Спортсмены и вообще физически крепкие молодые мужчины вооружались металлическими прутьями, цепями, камнями и другими подручными средствами.

Митинг быстро вышел за пределы решения абхазского вопроса. 6 апреля над площадью реяли лозунги: «Долой коммунистический режим!», «Долой русский империализм!», «СССР – тюрьма народов!», «Долой Советскую власть!».

Официальные советские власти Грузии просили Москву направить в Тбилиси дополнительные силы МВД и Минобороны. Москва же рекомендовала руководству Грузинской ССР разъяснить населению свою политику, а на случай массовых беспорядков перебросить в Тбилиси воинские части из Армении.

М. Горбачев, только что вернувшийся из очередной зарубежной поездки, решил направить в Грузию своих чрезвычайных эмиссаров: Эдуарда Шеварднадзе и секретаря ЦК Георгия Разумовского.

Получалось: пусть в Грузии разбираются сами.

К ночи на 9 апреля 1989 года на митинг собралось около 10 тысяч человек. Митингующие построили на прилегающих улицах баррикады, повалив 29 грузовиков и троллейбусов. В ночь на 9 апреля митинг был оцеплен войсками и милицией. Это были части негрузинские: переброшенные из Армении 4‑й мотострелковый полк дивизии Дзержинского (650 человек) и 345‑й полк ВДВ из Кировабада (440 человек), бойцы Пермского и Воронежского ОМОНов (160 человек) и 450 курсантов Горьковской высшей школы МВД СССР. Кроме того, к участию в спецоперации был привлечен 8‑й мотострелковый полк, дислоцированный в Тбилиси (650 человек). Грузинская милиция выступала на стороне митингующих.

При этом часть митингующих была вооружена: захватывали технику и старались расширить контролируемую территорию. Были случаи нападения на военнослужащих: 8 мая были избиты 7 военных и 5 милиционеров. О национальности пострадавших не сообщается.

В 2 часа 50 минут к митингующим через мегафон обратился начальник УВД города Тбилиси Гвенцадзе с призывом разойтись, затем, в 3 часа 45 минут, с аналогичным призывом обратился католикос‑патриарх всея Грузии Илия II.

Никто не разошелся, и 9 апреля, в 4 часа утра, генерал Игорь Родионов приказал начать вытеснение митингующих с площади. Сама операция длилась буквально 15–20 минут! По одним данным, почти все выходы с площади были перекрыты автотранспортом, и потому возникла паника и массовая давка. По другим, «Грузинские соколы» напали на военных. По третьим, военные первые напали на толпу, стараясь быстрее ее разогнать.

Позже генерал Родионов уверял, что, если бы не разгон митинга силами армии, националистами «начался бы штурм здания» ЦК Компартии Грузии, которое уже было подготовлено к обороне, и потому «страшно подумать, сколько бы тогда было убитых и раненых» [187].

В любом случае возникло побоище. Огнестрельное оружие практически не применялось, солдаты били 73‑сантиметровыми резиновыми палками, под народным названием «демократизатор», саперными лопатками, применяли слезоточивые газы.

Участники митинга использовали против «сил вытеснения» камни, металлические прутья, палки.

16 участников митинга погибли на месте, трое вскоре скончались в больнице. По данным следственной комиссии Верховного Совета Грузинской ССР, в течение месяца за медицинской помощью обратились 4035 человек, в том числе с колотыми и резаными ранениями и с признаками отравления химическими веществами.

Специальная комиссия съезда народных депутатов СССР во главе с Анатолием Собчаком так и не установила, ни «кто начал», ни кто дал приказ военным разогнать митинг: никаких документов не было.

Руководство СССР в Москве и Родионов утверждали, что демонстранты напали первыми, а солдаты только оборонялись.

На I съезде народных депутатов в мае – июне 1989 года Михаил Горбачев отказался взять на себя ответственность за события и объявил однозначно виноватой во всем армию.

Грузины, естественно, обвинили в произошедшем Советскую армию. Уже на следующий день после разгона митинга город Тбилиси и остальная Грузия начали забастовку, был объявлен национальный 40‑дневный траур.

Жители города массово возлагали цветы на место гибели демонстрантов.

В Грузии было объявлено чрезвычайное положение, но демонстрации протеста продолжались, а Правительство Грузинской ССР было вынуждено подать в отставку.

Против Гамсахурдии, Коставы, Церетели и Чантурии прокуратура Грузии возбудила уголовное дело, однако 5 февраля 1990 года оно было прекращено «ввиду изменения обстановки». Обратим внимание на формулировку! Никто не отрицает, что преступление имело место быть… но обстановка изменилась, и теперь преступление – это уже вовсе даже светлый подвиг. Типичная для гражданской войны «рокировка».

Естественно, после 9 апреля семимильными шагами пошел процесс утверждения в грузинском обществе идей национальной независимости и восстановления грузинской государственности. В память о трагических событиях 9 апреля 1989 года в Тбилиси отмечается День национального единства, гражданского согласия и памяти погибших за родину.

А что должна была думать армия, которую объявили единственным виновником трагедии?

Что должны были думать все, кто ждал от правительства СССР каких‑то осмысленных действий?

Кстати, грузино‑абхазский и грузино‑осетинский конфликты центральная власть СССР даже не пыталась решить, и они стали причиной нескольких затяжных тяжелых войн.

Неоднократная резня в Средней Азии

Погромы турок‑месхетинцев 3–7 июня 1989 года в Узбекистане более известны как Ферганские события. Мотивы нападения приводятся разные: от случайности – на танцульках турок убил узбекского парня, до утверждений, что узбеки предлагали туркам объединяться в едином исламском государстве, а высокомерные турки отказались.

Самые реалистичные предположения – высланные из Грузии в 1944 году «турки» – мусульманизированные грузины – были сравнительно обеспеченным городским населением. И не спешили «турки» обузбечиваться, хотели вернуться на родину… А в Грузии этих «иноверцев» большинство населения не ждало… Тем более и в Грузии они хотели иметь свою национальную автономию.

Получилось, что «турок» изгнали дважды: из Грузии в 1944‑м и из Узбекистана в 1989 году [188].

О подробностях неплохо написал русский свидетель событий, наблюдавший за истреблением «высокомерных» месхетинцев с откровенным злорадством: «Вооруженных колющим‑режущим‑дробящим (ножами, пиками, топорами и дубинами) узбеков привозили «КамАЗами» изо всех ближайших кишлаков. Водка – рекой. И понеслось: толпы врывались в заранее отмеченные дома, насилуя и убивая все живое. Мужчин, женщин, детей. Хотели насилия – получите. На улицах – огромные костры, в которые бросали живых людей. Дома горят, машины горят, трупы – горами. Изрезанные, изрубленные, с выпущенными кишками.

А что же храбрые турки? Храбрые турки, перепрыгивая без разбега высоченные дувалы (глиняные заборы), изо всех сил ломились на территорию десантного полка. Ну, чтобы эти сволочи – русские солдаты – спрятали их от узбекского гнева. Вот ведь как получается: то «свинья неверная», то вдруг защитник.

До русских солдат, понятно, добежали не все. Большинство все‑таки в возрасте и бегать уже не могло. Их убивали везде, где могли поймать. Многих турок у себя прятали узбеки. Ну, эти, которые люди третьего сорта. Ибо, несмотря на скотское поведение, турки ведь тоже люди, а людей нормальному человеку жалко. Вне зависимости от национальности. Узбеки – «люди третьего сорта» – прятали по сорок с лишним человек в одной квартире. Где борзые турки сидели тише воды ниже травы.

Всех турок, что смогли добежать до воинской части, советские военные вывезли на аэродром, где окружили солдатами и техникой. Понятно, что к спасенным людям никого не подпускали.

Потом прилетели советские самолеты. И вывезли турок‑месхетинцев в Россию, в Краснодарский край» [189].

События в Новом Узене

Почти одновременно, 17–28 июня, в Казахстане, в городе Новый Узень, шли столкновения между казахами и кавказцами.

Кавказцы – лезгины, чеченцы, ингуши, потомки депортированных в Казахстан в 1944 году. Они работали в основном в сфере услуг и торговли, их уровень жизни был выше, чем у казахов. Они же преобладали в нефтедобыче, а когда Миннефтегазпром СССР стал переходить в Западном Казахстане на вахтовый метод работы, к ним потянулись сородичи с Кавказа: из Баку, Грозного, Махачкалы.

Город Новый Узень возник в 1964 году в связи с освоением нефтяных месторождений. Численность населения города в 1989 году составляла 56 тысяч человек, в том числе: казахи – свыше 50%, русские – 18%, лезгины – 11% [190]. Социальная инфраструктура финансировалась плохо; второй ребенок в городе не попадал в детсад, школы работали в две смены. Жилья не хватало, а доставалось оно в основном «приезжим», зарплата в «нефтянке» была на порядок выше средней вне ее. А несколько тысяч горожан были безработными – в основном казахская молодежь.

К этому добавьте дефицит абсолютно всех продуктов, загрязненную скверную воду.

Межэтнический конфликт охватил вовсе не только Новый Узень, но весь обширный Прикаспийский регион – Гурьевскую (ныне Атыраускую и Мангистаускую) область, г. Шевченко (Актау), станцию Мангышлак, поселки Узень, Кульсары, Жетыбай, Мунайши, Шетпе, Акшукур, Ералиево, Кзылтюбе.

28 марта 1989 года в вахтовом поселке Тенгиз произошла массовая драка местных жителей с вахтовыми рабочими. В Новом Узене стало особенно напряженно после очередного резкого повышения цен на продукцию кооперативов, владельцами которых были в основном кавказцы.

Вечером 16 июня 1989 года на танцплощадке в городе Новый Узень вспыхнула драка между казахами и лезгинами. Милиция вмешалась, последствий не было… но той же ночью в городе начали формироваться вооруженные отряды, между ними вспыхнули боевые столкновения.

17–19 июня группы молодежи, вооруженные палками, железными прутьями, камнями, громили частные дома, магазины, административные здания, схватывались на улицах города. Были предприняты попытки захвата городского отдела милиции, системы водоснабжения, других жизненно важных объектов города Новый Узень.

Власти вывезли значительную часть кавказцев за город и обеспечили их охрану. С 17 по 26 июня из Нового Узеня в Дагестан и Чечено‑Ингушетию выехало 3516 человек. Тем не менее погибли, по одним данным, 4 кавказца, по другим – 5 человек (3 казаха и 2 лезгина), по третьим данным, число убитых превышает 200 человек. Точное количество погибших вряд ли станет известно: архивы частично уничтожены, частично засекречены.

После восстания большую часть кооперативов закрыли, большую часть кавказцев депортировали [191].

Черный январь в Азербайджане

В июле 1989 года в Азербайджане сформировалась политическая организация Народный фронт Азербайджана (НФА). НФА организовывал войну с Арменией за Карабах и потому был чрезвычайно популярен.

Центральная власть оказалась неспособна разрешить Карабахский кризис, отстоять национальные интересы Азербайджана. 29 декабря 1989 года в Джалилабаде активисты Народного фронта взяли власть, захватили здание горкома партии, при этом десятки людей были ранены. Не только армяне живут в других странах… Треть населения Ирана, весь его север, – азербайджанцы. 31 декабря 1989 года на территории Нахичеванской АССР толпы людей разрушили почти 700 км границы – госграницу с Ираном. Тысячи азербайджанцев пересекли реку Аракс, братались с азербайджанцами Ирана.

Кстати, эти события очень популярны и в современном Азербайджане: 31 декабря объявлен Днем солидарности азербайджанцев всего мира.

Реакция верховных властей? 10 января 1990 года Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О грубых нарушениях закона о государственной границе СССР на территории Нахичеванской АССР». И это все. Волновало ли азербайджанцев, что люди в Москве их «сурово осуждают», – подумайте, пожалуйста, сами.

11 января 1990 года Народный фронт организовал в Баку массовый митинг – он хотел потребовать от центрального правительства решения Карабахского конфликта. А в Ленкорани, на самом юге Азербайджана, в Нефтчале боевики Народного фронта свергли советскую власть, захватывая здания и изгоняя функционеров.

На март 1990 года были назначены выборы в Верховный Совет Азербайджана, и считалось вероятным, что Народный фронт там победит. Но принимались мера и на случай боевых действий: 13 января был создан Национальный совет обороны (НСО).

И тогда же в Баку начался двухдневный армянский погром… По одной из версий, 13–15 января азербайджанские беженцы, изгнанные из Армении, стали нападать на местных жителей армянской национальности [192].

По другой, все началось после убийства азербайджанца Мамедова. Мамедов не был невинной овечкой: выгнанный из Армении и лишившийся там жилья, он с друзьями пытался выгнать армянина Ованесова из его квартиры. Ованесов стрелял лучше и убил Мамедова [193].

Подробности погромов ужасны. Людей выбрасывали с балконов верхних этажей, остервенелые толпы нападали на армян и забивали их до смерти.

Что характерно, Народный фронт осудил погромы и обвинял Центральное правительство в Москве – оно сознательном не вмешивается, чтобы оправдать введение войск в Баку и не допустить НФА к власти в Азербайджане. Во всяком случае, местные органы власти и стоящий в Баку 12‑тысячный контингент Советской армии не вмешивались в происходящее. Солдаты только охраняли правительственные объекты.

17 января Народный фронт уже контролировал ряд регионов Азербайджана, чрезвычайная сессия Верховного Совета Нахичеванской АССР приняла постановление о выходе Нахичеванской АССР из Союза ССР и объявила страну независимой [194].

В Баку же сторонники Народного фронта начали непрерывный митинг перед зданием ЦК Компартии Азербайджана, перекрыли к нему все подходы и блокировали военные казармы. В 12 часов 19 января пикетчики заняли здание телецентра и отключили канал центрального телевидения.

Назовем вещи своими именами: в Азербайджане происходила национальная революция.

Ввод военных подразделений

Первый десант Советской армии высадился в аэропорту еще 12 января, но покинуть аэропорт не смог: его блокировали бензовозами.

16–19 января на подступах к Баку была создана крупная оперативная группировка общей численностью более 50 тысяч военнослужащих из состава частей Закавказского, Московского, Ленинградского, других военных округов, военно‑морского флота, внутренних войск МВД. Бакинская бухта и подходы к ней были блокированы кораблями и катерами Каспийской военной флотилии.

В ночь на 20 января 1990 года Советская армия начала штурм Баку для разгрома Народного фронта и спасения власти Коммунистической партии в Азербайджане. Решающую роль в штурме города сыграла 76‑я воздушно‑десантная дивизия, 56‑я воздушно‑десантная бригада, а также 106‑я воздушно‑десантная дивизия под командованием генерал‑майора Александра Лебедя [195].

Телевещания не было после взрыва блока питания на телевизионной станции, и жители города просто не понимали, что происходит. Большинство бакинцев узнали о входе армии только в 5.30 утра из объявления по радио и из листовок, разбрасываемых с вертолетов.

Уличные бои унесли жизни сотен людей. «Войска, применяя оружие, прорывают пикеты на Аэропортовском шоссе, Тбилисском проспекте и других дорогах, ведущих в город, – писал очевидец. – Одновременно армейские подразделения разблокируют казармы». Пожалуй, наиболее кровопролитные бои были в районе Сальянских казарм. Говорит очевидец событий Асиф Гасанов: «Солдаты сломали пикеты из автобусов, обстреливают жилые дома, ребята 14–16 лет ложатся под бронетранспортеры. Они абсолютно безоружны, я вам честное слово даю». Однако военнослужащие, опрошенные корр. «Ъ», утверждали, что пикетчики были вооружены автоматическим оружием. Другие очевидцы свидетельствуют, что вооружение состояло из бутылок с зажигательной смесью, ракетниц и пистолетов. Кровопролитные столкновения развернулись также в районе Баилова, около гостиницы «Баку», в ряде пригородных поселков. По сообщению Э. Мамедова, сильному обстрелу подвергся штаб СНО [196].

Британский журналист Том де Ваал в своей книге «Черный сад» пишет: «Танки переползали через баррикады, сминая на своем пути автомобили и даже фургоны «Скорой помощи». По словам очевидцев, солдаты стреляли в бегущих людей, добивали раненых. Был обстрелян автобус с мирными жителями, и многие пассажиры, в том числе четырнадцатилетняя девочка, погибли» [197].

Русским людям это неприятно читать, но до сих пор в Баку показывают могилу двенадцатилетней Ларисы Мамедовой, убитой во время обстрела советскими солдатами пассажирского автобуса.

Кинорежиссера Станислава Говорухина трудно обвинить в антироссийской позиции, а писал он вот что: «В ночь с 19‑го на 20‑е в город все‑таки вошли войска. Но Советская армия вошла в советский город… как армия оккупантов: под покровом ночи, на танках и бронемашинах, расчищая себе путь огнем и мечом. По данным военного коменданта, расход боеприпасов в эту ночь – 60 тысяч патронов. На сумгаитской дороге стояла на обочине, пропуская танковую колонну, легковая машина, в ней – трое ученых из Академии наук, трое профессоров, одна из них – женщина. Вдруг танк выехал из колонны, скрежеща гусеницами по металлу, переехал машину, раздавив всех пассажиров. Колонна не остановилась – ушла громить «врага, засевшего в городе» [198].

Для иностранцев была выдвинута версия: якобы Советская армия защищала армянское население… Среди легенд об этих страшных днях есть и такая: армянская женщина с рыданиями целовала гусеницы советских танков – азербайджанцы убили двух ее детей, мальчика и девочку. Убийцы любого количества азербайджанцев были для нее светлыми мстителями.

Но, во‑первых, имперская армия не может мстить одним туземцам за других. И становиться на позиции одной из сторон в этническом конфликте. Если она это делает – значит, это уже не имперская армия, а что‑то другое.

Во‑вторых, военная акция планировалась еще до армянских погромов в Баку [199].

А в‑третьих, если целью было пресечь беспорядки в Баку, то зачем 25 января суда, блокирующие бакинскую бухту, были захвачены военно‑морским десантом? [200]

Зачем велись несколько дней бои в Нахичевани, где советская армия подавляла сопротивление активистов Народного фронта? [201]

Как и во всех остальных случаях, Горбачев ухитрился предать абсолютно всех. И собственную армию, на которую тут же возложил ответственность за всю жестокость событий. И на своих союзников в Азербайджане, от имени которых действовал и утверждал, что именно коммунисты Азербайджана призвали Советскую армию. Первый Секретарь ЦК Компартии Азербайджанской ССР Везиров еще до ввода войск убежал в Москву. С тех пор он живет в России и врет, будто его сместили уже после событий [202].

В действительности Везирова уже 19 января 1990 года сменил Аяз Муталибов, ставший затем первым президентом Азербайджана.

Что ж до азербайджанского народа…

21 января 1990 года чрезвычайная сессия Верховного Совета Азербайджанской ССР признала неправомерным ввод войск в Баку, приостановила Указ Президиума Верховного Совета СССР о чрезвычайном положении в городе и заявила, что, если центральные власти проигнорируют это решение, будет поставлен вопрос о выходе Азербайджана из СССР.

На следующий день после ввода войск на здании ЦК появились надписи: «Долой советскую империю!», «Долой КПСС!», «Советская армия – фашистская армия», а на здании МВД был сбит лозунг «Слава КПСС!».

22 января почти все население Баку вышло на похороны сотен жертв трагедии, которые были захоронены в парке им. С.М. Кирова, позже переименованном в Аллею шахидов.

В тот день прекратили работу аэропорт, вокзал, междугородная телефонная связь, и все дни траура каждый час звучали сирены. Десятки тысяч азербайджанских коммунистов публично сожгли свои партбилеты. Многие активисты Народного фронта были арестованы, но вскоре отпущены.

События 19 и 20 января 1990 года в Азербайджане помнят как «Черный январь», или как Кровавый январь.

Справедливо мнение, что «именно 20 января 1990 года Москва, в сущности, потеряла Азербайджан».

А разве могло быть иначе? Союзный Центр мог закрыть глаза на события в Азербайджане и позволить стране или мирно выйти из состава СССР, или установить очень высокий уровень автономии, почти как в Конфедерации. Союзный Центр мог бы подавить мятежников, но тогда уже не оглядываясь на Запад, всячески поддерживая свою армию, не останавливаясь на полпути. И кстати – в этом случае карая как раз за убийства мирных жителей.

По всему югу СССР

И далее весь 1990 год по всему Кавказу и Средней Азии катился вал вооруженных столкновений, лилась кровь.

1 мая 1990 года в узбекском городе Андижане вспыхнул армяно‑еврейский погром. Началось с драки молодежи на стадионе, во время футбольного матча. Крики из толпы: «Убивайте русских, евреев и армян!» И началось… Драку быстро остановили, еще до ночи. Покойников как будто не было, но 44 человека были госпитализированы.

27 мая 1990 года в Ереване произошло вооруженное столкновение армянских «отрядов самообороны» с внутренними войсками, в результате чего погибли двое солдат и 14 боевиков.

Ошская резня между узбеками и киргизами

В Оше, в Ферганской долине, столкнулись киргизы и узбеки: из‑за отведения участков для жилья и для выращивания сельхозпродукции. Киргизам дали участки. Узбеки считали выделение киргизам земли несправедливым: это их земля. Они провели митинги и приняли обращение к руководству Киргизии и области с требованиями создать узбекскую автономию в Ошской области, придать узбекскому языку статус одного из государственных, создать узбекский культурный центр, открыть узбекский факультет при Ошском педагогическом институте.

С 1 июня 1990 года узбеки, сдававшие жилье киргизам, начали их выселять, в результате чего более 1500 киргизских квартирантов также стали требовать выделения земельных участков для застройки.

4 июня киргизы и узбеки сошлись на поле колхоза им. Ленина. Киргизов пришло около 1,5 тысячи, узбеков – более 10 тысяч. Их разделяла милиция, вооруженная автоматами.

Каждая сторона, конечно, обвиняет другую в том, что это «они первые начали». Есть информация, что милиция (киргизская) то ли убила, то ли ранила шесть узбеков. После этого узбекская толпа с криками «Кровь за кровь!» направилась в Ош, громя киргизские дома. С 4 по 6 июня количество узбекских погромщиков увеличилось до 20 тысяч за счет прибывших с районов и сел и Андижана с территории Узбекистан.

Киргизко‑узбекские столкновения произошли и в других населенных пунктах Ошской области. В Ферганской, Андижанской и Наманганской областей Узбекской ССР киргизов избивали, поджигали их дома.

Резню удалось остановить лишь к вечеру 6 июня, введя в область армейские части.

Вовремя: из Намангана и Андижана в Ош шли вооруженные узбеки. Еще немного – и началась бы крупномасштабная война, как немногим позже в Таджикистане. Поход узбеков был остановлен в нескольких десятках километров от города, но толпа уже сметала милицейские кордоны и сжигала автомобили, даже вступала в бой с армейскими подразделениями.

Всего погибло около 1200 человек, а если верить узбекской стороне, то узбеков убили больше 10 тысяч. Следователи нашли около 10 тысяч эпизодов преступлений, в суды было направлено 1500 уголовных дел, к уголовной ответственности привлекли около 300 человек. Эти цифры противоречат друг другу, но других нет.

Приднестровье

На другом конце Советского Союза назревали не менее мрачные события: в Молдавии нарастало движение за провозглашение молдавского языка государственным языком.

Началось все с того, что в марте 1988 году на съезде Союза писателей в Москве была выдвинута большой силы идея: придать языкам титульных наций в национальных автономиях статус государственных языков! А то ведь русский язык вытесняет их… Осенью того же года Союз писателей Молдавской ССР потребовал признать идентичность молдавского и румынского языков, перевести молдавский язык на латинскую графику, признать события 1940 года оккупацией Молдавии Советским Союзом, признать молдавский государственным языком. Одна поэтесса, Леонида Лари (настоящее имя – Любовь Ивановна Йорга), в знак верности национальным идеям обвенчалась с памятником господарю XVI века Стефану Великому. Самое невероятное: их венчал самый настоящий рукоположенный православный священник!

Вскоре, 16 февраля 1989 года, молдавские писатели опубликовали законопроект «О функционировании языков на территории Молдавской ССР». По этому законопроекту родители лишались права выбора языка обучения детей, а за использование в официальном общении иного языка, кроме молдавского, люди несли как минимум административную, а то и уголовную ответственность.

Осенью 1988 года на демонстрациях звучали все более радикальные лозунги: «Молдавия – для молдаван», «Чемодан – вокзал – Россия», «Русских – за Днестр, евреев – в Днестр», а в мае 1989 года был создан «Народный фронт Молдовы», объединивший в себе ряд националистических организаций.

Все та же Леонида Лари провозглашала: «Пусть у меня будут руки по локти в крови, но я вышвырну оккупантов, пришельцев и манкуртов за Днестр, я их выброшу из Транснистрии, и вы – румыны – настоящие хозяева этой многострадальной земли, получите их дома, их квартиры вместе с их мебелью… Мы их заставим говорить по‑румынски, уважать наш язык, нашу культуру…».

В противовес Народному фронту в Приднестровье, где много украинцев и русских, возникло «Интердвижение», позже получившее название «Унитате‑Единство» [203].

23 мая 1990 года Тираспольский городской совет обратился к Президиуму Верховного Совета МССР с призывом принять закон о функционировании в республике двух государственных языков – молдавского и русского и провести по этим вопросам всенародный референдум.

Центральная власть не помогла, и 31 августа 1989 года Верховный Совет придал молдавскому языку статус государственного. Позднее этот день был объявлен в Молдавии праздничным. А Приднестровье объявили «исконной землей румын» [204].

Еще до этого бастовало множество предприятий. Если учесть, что индустриальные рабочие в Молдавии в основном русские, это грозило параличом всей экономике.

После принятия закона о государственном языке забастовка расширялась, а Горбачев просил бастующих ее прекратить… Что характерно, принимающих дискриминационные законы и намеревавшихся вышвыривать немолдаван из собственных домов он ни о чем не просил.

21 сентября, после пленума ЦК КПСС, стало ясно, что никакой помощи от Центра ждать не приходится, забастовку прекратили и провозгласили Приднестровскую Молдавскую Советскую Социалистическую Республику в составе СССР – на II Чрезвычайном съезде депутатов всех уровней Приднестровья, состоявшемся в Тирасполе.

Ответ Центра был оригинален: 22 декабря 1990 года президент СССР Горбачев подписал указ «О мерах по нормализации обстановки в ССР Молдова», где заявлял: «Считать не имеющими юридической силы … решения II съезда депутатов Советов разных уровней из некоторых населенных пунктов Приднестровья от 2 сентября 1990 года о провозглашении … Молдавской Приднестровской Советской Социалистической Республики» [205].

Весной и летом 1992 года с Приднестровьем Молдова начала самую настоящую войну. Остановила ее только 14‑я армия А.И. Лебедя. Сегодня безопасность в зоне конфликта обеспечивают Совместные миротворческие силы России, Молдавии, Приднестровья и военные наблюдатели от Украины. Пока войны нет.

Гагаузия

В том же 1990 году от Молдовы отделились гагаузы: тюркоязычный народ, живущий на юге Молдавии.

19 августа 1990 года состоялся I съезд народных депутатов степного юга Молдавской ССР, на котором была принята «Декларация о свободе и независимости гагаузского народа от Республики Молдова», провозгласив Республику Гагаузия в составе СССР.

21 августа на чрезвычайном заседании Президиума Верховного Совета Молдавской ССР решение о провозглашении республики было признано незаконным, а проведение съезда депутатов – антиконституционным.

25 октября премьер‑министр Молдавии Мирча Друк собрал до 50 тысяч молдавских волонтеров и милиционеров и отправил их автобусами в Гагаузию. В Гагаузии началась мобилизация. Жители гагаузских сел, вооружаясь арматурой и другими подручными средствами, выходили на оборону своих поселений. Приднестровье поддержало Гагаузию. 26–27 октября на десятках автобусов из Приднестровья поехали рабочие дружины [206].

Молдавия оказалась в состоянии гражданской войны… Хорошо, что все же удалось договориться, и волонтеры Друка вернулись. Вероятно, вооруженные рабочие дружины показались румынам достаточно грозным противником.

Гагаузская республика просуществовала до 1994 года как независимое государство, а с 1994‑го – это особое административное образование в составе Республики Молдовы со своей внутренней автономией.

Итак, весь 1989‑й и 1990 год кровило по всему национальному Югу СССР, а Центр в лице Горбачева только издавал никчемные указы, да время от времени кого‑то уговаривал. По сравнению даже с беззубой реакцией на события в Алма‑Ате в 1986 году реакция Центра на все, что катилось по Кавказу и Средней Азии, казалась явной деградацией.

Националы все решительнее, Союзный Центр все более вялый и слабый. Удивляться ли, что к 1991 году гражданская война с Юга плеснула в Прибалтику?

Новая кровь в Литве

Независимость Литвы, провозглашенная Верховным Советом Литвы в 1990 году, оставалась не признана никем в мире. Большинство жителей Литвы выступало за отделение. Однако были и те, кто независимости вовсе не хотел, фактически шла гражданская война, хотя пока и не «горячая».

10 января 1991 года Михаил Горбачев потребовал отменить принятый депутатами Акт о восстановлении независимости Литвы, но народные избранники отказались. Мало того – сторонники отделения республики приступили к захвату ключевых объектов в Вильнюсе. И тогда совершенно законно, в соответствии с Конституцией СССР, по просьбе действующей в Литве власти, в эту страну были направлены подразделения МВД, КГБ и армейские части.

В ночь на 13 января 1991 года в Вильнюс были введены войска. У вошедших в город десантников и литовских омоновцев была задача – наладить боевое обеспечение «Альфы», а конкретно говоря – помочь «альфовцам» пробраться через толпы вооруженных «демонстрантов», окружавших телецентр. После этого «альфовцы» обязаны были, по заранее утвержденному плану действий, взять под контроль телецентр и удерживать его до подхода главных сил, то есть подразделений внутренних войск.

Как оказалось, о прибытии в Вильнюс «Альфы» саюдистов предупредили. Саюдисты даже знали, что вошедшим в город подразделениям МО, МВД и КГБ было строго запрещено применять оружие, а вместо боеприпасов у «альфовцев» светошумовые гранаты с холостыми патронами.

Верховный Совет Литвы прикрывала многотысячная толпа невооруженных людей. Они были готовы к гибели во имя независимости своего государства. Танки? Советские танки?! Старухи накручивали на руки четки – если изуродуют лицо, пусть их все же похоронят как католичек.

А одновременно есть много свидетельств такого типа: «Среди многочисленной толпы, собравшейся на защиту здания Верховного Совета, я насчитал около сотни вооруженных разномастным оружием, главным образом карабинами, боевиков». Вероятно, одним из них и был убит «альфовец» [207].

«Альфовец» – это лейтенант КГБ Виктор Шатских. Других потерь среди имперских войск не было, а литовцев погибло то ли 14, то ли 20, то ли даже 45 человек, по разным сведениям. Большая часть из них была раздавлена танками, когда армия пошла на штурм телевизионного центра. Несколько сот человек получили ранения. Возможно, 45 человек – это учитывая умерших позже от ран.

Спецназовцы считали, что «вся операция в целом из‑за нерасторопности и нерешительности десантников и милиционеров безнадежно провалена».

Это не совсем так, потому что танки все же двинулись на толпу и создали для «альфовцев» коридор для спецназа КГБ. Спецназ КГБ проник в здание телецентра, захватил центральную аппаратную и прервал передачу.

Другое дело, что десантники «опоздали» к телецентру, а на штурм здания Верховного Совета «Альфа» уже не решилась. На это и приказа не было, и не очевидно, что сил хватило бы: вокруг Верховного Совета собралась еще более внушительная толпа защитников, нежели у телецентра. А Виктор Шатских и несколько людей в толпе были убиты из винтовок Мосина. К тому времени винтовки Мосина на вооружении советских силовых структур давно уже не было.

То ли боевики «Саюдиса» плохо умели стрелять и пули попали в «своих», то ли они сознательно создавали «жертвы имперской военщины», чтобы спровоцировать бойню.

Операция в Вильнюсе была очень плохо организована и оказалась еще более половинчатой, чем в Азербайджане. «Саюдису» и всему населению Литвы показали зубы имперской армии… Но зубы только клацнули, демонстрируя силу… И все. Здания Верховного Совета Литвы не штурмовали. Вильнюс не захватили. Саюдис оставил за собой все взятые им объекты.

Естественно, в Литве и во всей Прибалтике это вызвало всплеск патриотических чувств и веру в реальность победы. Шутка ли! «Мы» победили такую махину! Спецназ бежит! Танки отступают!

Во всех крупных городах Прибалтики делались баррикады, подходы к правительственным зданиям заваливались бетонными блоками, и на них вещали новоизобретенный дорожный знак: схематично изображенный танк в красном круге, перечеркнутый косой красной линией: «Танкам проход запрещен!»

В этом январе и в феврале 1990 года в первый и последний раз на моей памяти жители Таллина «забывали» русский язык. Кстати, на немецкие фразы они тут же отвечали.

Если целью Горбачева было окончательно оттолкнуть Прибалтику от СССР, он блистательно добился своей цели.

А одновременно Горбачев планомерно предавал всех, кого он же послал на боевое задание. Начнем с того, что он, оказывается, «ничего не знал». Михаил Сергеевич, по его маловразумительным, путаным объяснениям, мирно спал в ночь на 20 января и только наутро узнал о событиях в Вильнюсе. Конечно же, операция была осуществлена не только без его прямого указания, но и вообще без ведома союзных властей! Наверное, несколько десятков сотрудников «Альфы» просто пошли в такую стран‑ную самоволку: сгоняли до Вильнюса и устроили там стрельбу…

В результате все «силовики» понимали, что если даже правительство СССР их использует, то с легкостью необычайной открестится от них и предаст в любой удобный для него момент.

К тому же стало очевидно, что в самой России многие поддерживают не правительство СССР, а правительство независимой Литвы и «Саюдис». Борис Ельцин заявил, что штурм телецентра в Вильнюсе – «начало мощного наступления на демократию». А группа народных депутатов СССР в своем заявлении «мы с вами, братья» безоговорочно встала на позиции саюдистов.

Современное руководство Литвы широко использует годовщину вильнюсских событий для утверждения легитимности своей власти. 13 января назван Днем защитников свободы. В этот день происходит торжественное заседание сейма, в школах проводятся уроки гражданственности.

Собственно, СССР был обречен с 13 января 1991 года. Сепаратисты поняли, что воевать с «имперским центром» можно: он действует непоследовательно, боится идти до конца, предает собственных защитников. Даже убивать этих защитников можно, никакого возмездия не будет.

А Центр окончательно ослаб и стал уже ни на что не способен.