Всегда до победы

14 июня кубинцы и их друзья празднуют день рождения двоих героев – Ан­тонио Масео-и-Граха­леса (1845-1896) и Эрнесто Че Ге­вары де ла Серна (1928-1967). Эти имена сим­волизируют два века ос­вободи­тельного движения, выко­вавшего традицию народной рево­люцион­ной борьбы. Равной ей в совре­менном мире, пожалуй, нет. Именно эта борьба превратила Кубу из острова рабства в Остров Свободы, из острова позора в ост­ров достоинства, ставший с сере­дины XX века для Латинской Аме­рики тем же, чем в начале XXI-го Латинская Америка стала для всего мира, – знаменем и надеждой.

Оба героя олицетворяют не только борьбу против свойствен­ного их эпохам на­ционального и социального гнета, но и преодоле­ние многообразных форм отчуж­де­ния, разъединения людей идеоло­гией и бытом экс­плуататоров. Пре­одолевать это зло приходится с разных сторон, что тоже олицетво­ряют судьбы обоих.

Антонио Масео – мулат, хотя и свободный по рожде­нию, но на ра­бовладельче­ской Кубе принадле­жавший к расе изгоев. Первую ос­вобо­дительную войну (1868-1878 гг.) начали сыновья плантаторов-ра­бовладельцев - идейные аболи­ционисты, отвергшие неправедное господство своего класса, освобо­дившие своих рабов и сражав­шиеся за то, чтобы снять с негров ярмо рабства на плантациях, а со всей страны – рабства колониаль­ного. Но только участие потомков рабов в общей войне за свободу могло смыть клеймо расовой розни и на деле опровергнуть бредни ра­систов любого цвета кожи. Белых - о превосходстве «высшей расы» над прочими. Черных – о том, будто неграм и мулатам надо ос­вобождать только себя и освобож­дать от белых вообще; в конце этого тупикового пути - закадычные друзья-мафиози, мулаты Фульхен­сио Батиста и Леонидас Трухильо, ставшие тиранами Кубы и Домини­канской Республики, и негр Фран­суа Дювалье – палач Гаити. К сча­стью, на Кубе нашлись люди, сде­лавшие освободительные войны не рассадником расовой розни и ненависти, а школой боевого брат­ства. В числе первых, как тогда го­ворили, «в ман и гуа», то есть в пар­тизаны, ушла вся семья Масео – отец, мать, девять сыновей и две дочери. Из девяти братьев один Антонио ненамного пережил мать. Став одним из виднейших вождей трех повстанческих войн, он за­служил почетное имя «Бронзовый титан».

Эрнесто Гевара де ла Серна по рождению принадлежал не к из­гоям, а, наоборот, к привиле­гиро­ванным. Правда, не к их господ­ствующей верхушке, а к «средним слоям». Но в любом капиталисти­ческом обществе, а в странах Ла­тинской Америки особенно, касто­вая обособлен­ность «средних слоев» от «тех, кто внизу», и поро­жденные ею предрассудки не ме­нее цепки и опасны, чем расовая рознь и расистские предрассудки. Эрне­сто Гевара, ставший Че, всю жизнь пробивал эту замшелую стену. Вновь и вновь доказывал себе и другим, что он – не «рево­люционер» из богатых, живу­щий и мыслящий по-буржуазному, каких в Латинской Америке, и не только там, более чем достаточно; что он, говоря словами русской ре­волюци­онной песни, действи­тельно от­рекся от старого мира и отряхнул его прах со своих ног. От­сюда идейный ригоризм и аске­тизм, дос­тойный Рахметова. От­сюда и ре­шимость сражаться и от­дать жизнь за свободу других на­родов.

В отличие от Масео, Че был на Кубе иностранцем. В странах, вы­росших из переселенческих коло­ний, граница между иммигрантом и коренным жителем достаточно размыта, но в частнособственни­ческом обществе это отнюдь не га­рантирует от вражды к «чужакам» как конкурентам. Тот же Трухильо устраивал дикие погромы гаитян, гондурасские «гориллы» – сальва­дорцев, сальвадорские – гонду­расцев. Эта форма отчуждения, разделяющая народы разных стран, тоже преодолевается только общей борьбой за «вашу и нашу свободу». Клич повстанцев-мамби звучал “¡Viva Cuba libre!” – «Да здравствует свободная Куба!». Но их вождем был Хосе Марти, испа­нец по рождению и величайший патриот Кубы, сказавший однажды: «Родина – это человечество». Максимо Гомес, уроженец Домини­канской Республики, прибывший на Остров в рядах испанской колони­альной армии, постиг правду Ре­волюции и стал одним из лучших военачальников армии мамби. Так что участие аргентинца Гевары в высадке с «Гранмы» и последую­щей герилье воспринималось на Кубе как должное. После победы ему с полным основанием было предоставлено гражданство страны, ставшей его второй Роди­ной. Но еще до «Гранмы» он дого­ворился с Фиделем, что сохраняет за собой право отправиться в дальнейшем в другую страну, куда позовет его долг революционера. Фиделя не надо было в этом убеж­дать – он сам еще двадцатилетним записался добровольцем в пов­станческую экспедицию против Трухильо, а через несколько меся­цев принял свой первый бой в Ко­лумбии в дни трагического, навя­занного народу врагом, восстания «Боготасо». У латиноамериканцев есть не только Отечество, одно из двадцати, но и Большая Родина (Patria Grande, Nuestra America) – как они говорят, континент, а на самом деле полтора континента от реки Рио-Браво (по-североамери­кански Рио-Гранде) до Огненной Земли. И не общность «цивилиза­ции», насажденной конкистадо­рами, а именно Революция, начи­ная с Боливара и его сподвижни­ков, дала латиноамериканцам чув­ство семьи единой, исцеляя от «мелкотравчатого национализма», по выражению перуанского мар­ксиста Хосе Карлоса Мариатеги, сначала своих солдат, а затем и более широкие массы.

Еще одна общая черта: ни Анто­нио Масео, ни Эрнесто Че Гевара не были в Революции «первыми лицами» и не претендовали на это. Отчасти, наверное, потому, что от­давали себе отчет в безнадежно­сти и опасности для революции подобных претензий со стороны партизана-мулата в стране сего­дняшних или вчерашних черных рабов, а иностранца-интеллигента – на родине победоносной народ­ной революции (печальный опыт в Латинской Америке, в том числе и на Кубе, уже был). Но в первую очередь – потому, что просто не нуждались в пресловутой борьбе за власть. Не ею жив человек, вдыхающий воздух Революции полной грудью. Ему дано счастье, с которым смешно и сравнивать «радости жизни» честолюбца и властолюбца, а тем, в свою оче­редь, не понять его. Он сражается и жертвует собой не ради господ­ства над другими, а ради того, чтобы не было ни господ, ни рабов. Так преодолевается еще одна форма отчуждения – власти и тех, кто ее осуществляет, от большин­ства общества.

Антонио Масео и Че Гевару сближает и то, что оба органически отвергали соглашательство, при­способленчество, оппортунизм. Для них это было не умением «жить и давать жить другим», а предательством, отступничеством или, употребляя выразительное испанское слово, ренегатством. И действительно, в последнем счете – а в революционные времена и в первом, - дело обстоит именно так. Это тоже форма отчуждения и ра­зобщения, одна из самых опасных.

В 1878 г. лидеры первой войны за независимость Кубы, уцелевшие после раскола и братоубийствен­ной схватки за власть, решили до­говориться с колонизаторами и в обмен на куцые ре­формы сложить ору­жие. Это совпало с «нацио­нальным при­мирением» победите­лей в американской гражданской войне с куклуксклановскими терро­ристами за счет негров, и совпало не случайно – испанский колониа­лизм уже давно опирался в основ­ном на поддержку Вашинг­тона, а тот меньше всего хотел освобож­дения черных рабов победоносной револю­цией. Но «бронзовый ти­тан» кате­горически отказался пре­кратить борьбу. По словам совре­менника, «он сражался, когда уже не сра­жался никто». Обыватель­ский здравый смысл был на сто­роне оп­портунистов – освободи­тельная экспедиция, предпринятая через год Масео и его товарищами, оста­лась «малой войной» и про­длилась недолго. Но отказ от капи­туляции, прозвучавший из городка Бара­гу а на всю Кубу, не дал рево­люци­онной традиции прерваться. Не будь «клича из Барагу а», вто­рая освободительная война вряд ли стала бы всенародной, а тогда Куба скорее всего разделила бы участь Пуэрто-Рико, и уже сто лет назад США, завладев Большими Антилами, обрушились бы, как предостерегал Хосе Марти, на всю Латинскую Америку. И уж во вся­ком случае Куба не стала бы пер­вой в Западном полушарии стра­ной социализма. Не зря в самый трудный для Кубы момент, после разрушения СССР, Фидель Кастро назвал противостояние двойной блокаде «вечным Барагу а».

Так же, как Масео, спустя почти девяносто лет поступил Че Гевара, отвергнув новации предтеч «праж­ской весны» и «перестройки» по части лечения социализма «рын­ком» и сделок с империализмом за счет борющихся с ним народов. Выступив со своим «кличем из Ба­рагу а», Че закономерно начал свою «малую войну». Сначала в Африке, потом в Южной Америке. Как и Масео, он потерпел в ней по­ражение, на взгляд обывателей – напрасное. Но и без этой «малой войны» мир был бы другим. Без катарсиса, вызванного подвигом Че, революционная зарница 1968-го была бы менее яркой. И неиз­вестно, чем бы тогда обернулась попытка московских, пражских и белградских учителей Горбачева привить свой СПИД Кубе, во что вылились бы «пражская весна», советско-китайский конфликт и вьетнамская война, когда и как вы­соко хлестнула бы «консерватив­ная волна». В лучшем случае мир был бы хуже нынешнего (простите невольный каламбур), в худ­шем его вообще могло бы уже не быть (в ядерный век во­прос может ведь встать и так). И уж во всяком слу­чае не было бы в таких масштабах «левого поворота» в Латин­ской Америке и его отражения всемир­ным «альтерглоба­лизмом» - ведь в том, что «иной мир возможен», по­ко­ление конца 90-х убедило именно 30-летие «малой войны» Че.

И еще одно, последнее, сход­ство. Оба, Масео и Че, по распро­страненному в испа­ноязычных странах выраже­нию, «умерли в са­погах», как подобает воинам, и особенно революционерам. Но за семьдесят лет, протекшие между их последними бит­вами, враг стал искуснее и беспощаднее. «Бронзо­вый титан» пал в бою на 51-м году жизни. Че, как и большинство ла­тиноамериканских революционе­ров XX века, не дожил до сорока. И, что особенно обидно, принял смерть не в сражении, не с ору­жием в руках, а от руки палача (иного названия не заслуживает убийца беззащитного, тяжело ра­ненного пленного, какой бы мундир он ни носил).

Борьба продолжается. Фидель и Рауль Кастро не раз напоминали друзьям и врагам слова Антонио Масео: «Тот, кто захочет завладеть Кубой, получит лишь пыль ее земли, пропитанную кровью, если сам не погибнет в сражении». Это предостережение полностью отве­чает реальности. Именно сила со­противления народа удержала США сто лет назад от аннексии Острова. Еще большая сила на­рода, организованность и реши­мость к борьбе, выработанные за полвека движения по социалисти­ческому пути, удерживают Вашинг­тон и сегодня от прямой агрессии. Врагу приходится действовать об­ходными путями, блокадой и под­рывными акциями. Он надеется воспользоваться, как удавалось не раз в других странах, усталостью народа, своекорыстием теневых дельцов, легкомыслием «демокра­тической интеллигенции», полити­ческой наивностью молодежи. Но на Кубе путь ему преграждают. Единство народа, олицетворяемое Масео, и интернациональное брат­ство, завещанное Че, убеждают нас, что и в битве идей враг не пройдет. Кого может он противо­поставить Масео и Че? Уж не тер­рориста ли Посаду Каррилеса, че­ствуемого сегодня в Майами? Лучшего «героя» для этого дня там, видимо, не нашли. Каждому – свое.

Скажем Масео и Че по-испански: ”Hasta siempre!” Точнее всего это можно перевести «До вечности!» Смысл неоднозначен. С одной сто­роны – «Мы расстаемся навсегда». С другой – «Вы с нами навсегда». Каждый понимает как хочет. Еще на их большой и малой Родине го­ворят: ”Hasta la victoria siempre!” – «Всегда до победы!». Тут уже не может быть двух мнений. Все ясно.

А. В. Харламенко

-------------------------------------------------

= наше интервью =

ОТ РЕДАКЦИИ: Сталин­ский блок Красноярья – и это наша стратегическая линия – стремится к достижению проч­ного союза со всеми левыми и патриотическими силами края: это мы утвер­ждали неодно­кратно, хотя, видимо, говорить и писать на эту тему при­дется еще много. Не является сек­ре­том то, что крупнейшая партия левой оппозиции - КПРФ - се­годня переживает серьезный кризис, в результате которого ее числен­ность заметно сокра­щается. Мно­гие активисты этой партии сегодня вливаются в ряды политических организа­ций, подобных краснояр­скому «Союзу коммунистов», срав­ни­тельно молодой (но, тем не ме­нее, уже насчитывающей не­сколько сот членов), общест­венно-политической организа­ции.

Последние месяцы наши чи­та­тели часто задают вопросы о том, что такое СК, для чего он нужен, и не имеется ли здесь скрытая цель - дальнейший раскол и дезинте­грация комму­нистического движе­ния. Для того, чтобы хоть как-то прояс­нить сложившееся положе­ние, мы предоставляем вниманию читателя интервью с сопредсе­да­телем «Союза коммунистов»,чле­ном КПРФ,депутатом Краснояр­ского городского Со­вета депутатов,