Почему сегодня так мало активных профсоюзов?

Неблагодарное это дело – профсоюзная деятельность. За последнее время появлялось много успешных профсоюзных лидеров, но многих из них либо запугали, либо купили. Возь­мем, к примеру, нашу организа­цию. За последние 5 лет на на­ших активистов было совер­шено 8 покушений. На меня по­кушались трижды. Расследова­ния заглохли. Наших активистов часто покупают. Год назад профсоюзный актив устроил за­бастовку на заводе «Форесия АДП» в Луге. Сначала предпри­ятие повысило зарплату. Потом топ-менеджеры подсуетились – дали кому-то должность, кому-то зарплату, всем понемногу. И активисты ушли из профсоюза.

Кроме того, есть и много врагов, вставляющих палки в колеса. Вообще, у нас три глав­ных врага. Первый – это желтые продажные профсоюзы. Взять, к примеру, Федерацию независи­мых профсоюзов России. В марте этого года чиновник ФНПР посещал нашу забастовку на калужском заводе «Benteler», хотя там не было ни одного члена его организации. Так вот, этот «товарищ» пытался нада­вить на людей, чтобы они пре­кратили забастовку. Второй враг – работодатели, которым на­плевать на трудовое законода­тельство и своих рабочих. Тре­тий – коррумпированные чинов­ники, которые за бонусы от биз­несменов пытаются подавить рабочее движение.

Некоторые люди заяв­ляют, что Алексея Этманова давно купили. Что вы можете ответить на эти заявления?

Когда мы начинали басто­вать на Ford, все говорили, что нас купил «АвтоВАЗ». Когда мы взялись за Volkswagen, стали кричать, что нам Ford забас­товки оплачивает. В России считают так: если человека не грохнули, то, наверное, купили. То есть, когда грохнут, можно и на флаг рядом с Че Геварой поднять! Конечно, покупать меня пробовали - и много раз. Последнее предложение – $10 тысяч зарплата и должность ди­ректора отдела одной крупной компании. Я не согласился. Все пытаюсь опровергнуть расхожее мнение о том, что все русские продаются. Вообще предложе­ний было столько, что даже жена начинает сомневаться!

Насколько реально появ­ление сильных независимых профсоюзов медиков, учите­лей и прочих бюджетников сегодня?

Независимые профсоюзы бюджетников есть, их точно так же плющат со всех сторон. Но чтобы был результат, такие движения должны стать массо­выми. Эти профсоюзы должны объединять на просторах нашей необъятной родины не 100 ты­сяч человек, а 50 миллионов, которые выйдут с одними и теми же лозунгами.

Если бы было так, воз­можно, отпала бы потреб­ность в политиках…

А профсоюзы и есть реаль­ная альтернатива политике. Мощный профсоюз в любой развитой стране - сам по себе субъект политической жизни. Например, немецкий «IG Metall», без решения которого Opel бы в Россию не продали. Профсоюз автомобильных ра­бочих США (UAW) – без них не принимается ни одно решение. Вполне естественно, что любой вопрос будет решаться в поло­жительную сторону, если они выведут на улицы пару-тройку миллионов человек. Когда в стране решается какая-то поли­тическая проблема, на ней сразу же начинают пиариться политики и в итоге ни черта не решают. Профсоюз в цивилизо­ванном мире – наиболее легкий способ выражать свою полити­ческую волю. Поэтому девиз нашего профсоюза – «Не надо плакать – организуйтесь!» - это слова Джо Хилла, расстрелян­ного за организацию рабочего движения в штатах в 1915 году.

Вы зарекомендовали себя как эффективный лидер ра­бочего движения. Такие каче­ства могли бы пригодиться оппозиционному политику. Какие у вас политические ам­биции сегодня?

Политикой я занимаюсь уже давно. Правда, пятикратная по­пытка зарегистрировать партию «Рот Фронт» не увенчалась ус­пехом. Последний раз нам ска­зали, что символ партии – «ку­лак внутри звезды» – экстреми­стский знак. В Думу попасть не получилось, сегодня занимаю депутатское кресло в Заксобра­нии Ленинградской области

Вообще, я считаю, что нужно сначала научить людей защищать свои экономические интересы, а потом переходить к политической борьбе. Если люди боятся защищать свое место под солнцем на заводе, что говорить о политике. По­этому я не понимаю весь этот популизм вокруг положения российских рабочих. А настоя­щий рабочий сидит на кухне, пьет водку и материт все вокруг. И никакой политической созна­тельности.

Говорят, если ты не дела­ешь политику – политика сде­лает тебя. В Бразилии я наблю­дал такую картину. Сидят вече­ром в кабаке рабочие с 3-мя классами образования и обсуж­дают, как они поедут на другой завод агитировать за рабочую партию, потому что на этом за­воде усилилось влияние пра­вых. В итоге собирается 300 че­ловек и они едут общаться с братьями-рабочими. Их никто не заставляет. Им за это не платят. Это показатель очень высокого уровня политической созна­тельности.

Как вы относитесь к сего­дняшней оппозиции?

Оппозиция неоднородна. Мне не нравятся либералы. Они преследуют какие-то свои инте­ресы, а о трудящихся не ду­мают…

Пока не будет конкретной политической программы, в том числе и для нужд трудящихся - грош цена такой оппозиции. Я был на многих митингах в Мо­скве и Питере. И везде кричат: «Долой Путина!», «Путин – вор!». А если завтра за руль встанет Немцов, например, мы что, опять пойдем кричать «Немцов – вор», «Долой Нем­цова»?

Нет пока и реального оппо­нента Путину. Только недалекие люди могут сомневаться в его победе на выборах. Покажите мне хоть одного реального тя­желовеса, соответствующего уровню Путина. Это не дифи­рамбы в его честь. Но надо быть адекватными. Он реально победил и прежде всего сам был заинтересован в макси­мальной прозрачности выборов.