Шкурный

«консерватизм» «партии власти»

21 ноября 2009 года в Санкт-Петербурге в выставочном комплексе «Ленэкспо» состоялся ХI Съезд Всероссийской политической партии «Единая Россия». На этом Съезде Председателем Высшего совета «Единой России» Борисом Грызловым была заявлена новая «идеология» «партии власти» – т.н. «российский консерватизм».

Суть этого новоизобретённого идеологического бренда г-н Грызлов разъяснил следующим образом: «Это идеология стабильности и развития, постоянного творческого обновления общества без застоев и революций <…> российский консерватизм – открытый консерватизм». Стоит отметить, что изначально «Единая Россия» позиционировалась как «центристская партия», причём под этим расплывчатым «центризмом» по существу понималась индифферентность к любой идеологии в принципе. Такое самопозиционирование «партии власти» вполне отражало её природу. Как мы помним, «Единая Россия» изначально возникла не как объединение граждан снизу на основе той или иной политической программы, а как политической оформление правящей бюрократии. В этом смысле «Единая Россия» никогда не была собственно политической партией. Теперь мы видим попытку этой структуры придать себе внешние черты политической партии – то есть придумать себе «идеологию».

«Российский консерватизм» – новая маска правительства национальной измены

Общеизвестно, что смена государственной идеологии происходит обычно вследствие смены элит. То есть «приход к власти» тех или иных идей происходит вследствие прихода к власти носителей этих идей. То же самое относится и к обратному процессу – к утрате правящего положения. Это определяется тем, что идеология представляется как действительные убеждения, а реализация тех или иных принципов – как конечная цель, для которой взятие и удержание власти является средством.

В случае с российской «партией власти» дело обстоит диаметрально противоположным образом. Мы видим, что правящая элита современной России ведёт своё происхождение от советской партийной и государственной бюрократии, некогда декларировавшей коммунистические убеждения и верность марксизму. Отбросив коммунистическую идеологию, эта элита (точнее сказать – её беспринципная бóльшая часть) в 1991 году одномоментно перекрасилась в радикальных рыночников и либералов образца гайдаровского «Демократического Выбора России», а затем столь же легко отбросила и идеологию буржуазной демократии и либерализма и в течение полутора десятков лет вполне обходилась вовсе безо всякой идеологии. Теперь мы видим, как та же самая политическая элита сочла полезным сконструировать для себя новую идеологическую обёртку – «российский консерватизм». Однако придумать или сконструировать идеологию столь же невозможно, как выдумать или прагматически составить себе мировоззрение и политические убеждения. Уже из самого факта того, что новая «идеология» не приходит к власти вместе со своими носителями, а искусственно формируется прежней элитой (уже не раз менявшей свою «идеологию» и обходившейся вовсе без таковой), очевидно, что в данном случае речь идёт не о действительных убеждениях и целях, а лишь о средствах управления, о прагматических инструментах и PR-стратегиях. Новая «идеология» заведомо является симулякром, искусственной конструкцией, «идеологической шкуркой», заведомо созданной для прикрытия никак не связанных с нею целей и интересов. Иными словами, мы имеем дело не с «идеологией для себя», а с «идеологией для публики», с конструктом, созданным заведомо в манипулятивных целях.

…Партия власти действительно сменила либеральную шкурку на консервативную. Объективные причины для такой политической линьки вполне очевидны. В 90-е годы основной задачей дорвавшихся до власти криминальных кланов был передел собственности. Соответственно им требовалось создание в стране обстановки хаоса и неразберихи, узаконенного беззакония. Требовалось всеми средствами (в том числе идеологическими) подавить способность Русской нации к самоорганизации и отпору криминальным «приватизаторам» общенародной собственности на природные ресурсы и средства производства. Теперь же главной задачей правящего клана становится сохранение и удержание награбленного, что требует стабилизации ситуации и перехода от хаоса и беспредела к новому порядку. То есть такому порядку, в рамках которого прежний вор и грабитель превращается в респектабельного законного собственника. Именно поэтому в 90-е годы любой, даже самый умеренный, патриотизм, будучи формой гражданского самосознания и объединения людей, воспринимался властью как угроза собственному существованию, а потому подвергался шельмованию. Сегодня же власть, напротив, сама обращается к теме «патриотизма» как средству стабилизировать ситуацию в обществе и таким образом закрепить достигнутое положение. При этом не трудно догадаться, что в рамках навязываемого сверху «патриотизма» лежит попытка выдать эгоистические интересы правящей ворократии за «общенациональные» и, тем самым, заставить народ служить чуждым ему интересам.

Второй мотив смены идеологической шкурки правящим режимом состоит в том, что власть ещё в 90-е годы окончательно убедилась в непопулярности либеральных идей. Соответственно, симулякр «консерватизма» создаётся как очередной шаг в политике перехвата лозунгов у народно-патриотической оппозиции. Власть попросту мимикрирует, подобно волку, напяливающему на себя овечью шкуру, но при этом, разумеется, остающемуся волком.