Постскриптум

Постепенно, из года в год, на Павловской пристани все более и более увеличивалось количество подъемных кранов, которые при выгрузке каменного угля обслуживались постоянными рабочими пристани. И случайные грузчики со стороны для работ на день, на два уже не были нужны.

Мой товарищ Борис Самойленко работал в котельном цехе Павловских судоремонтных мастерских. Когда там началось сокращение, он попал на пристань и прописался надолго в состав «дикой дивизии», рабочие которой пользовались плохой репутацией у местного населения. Он-то мне и рассказал, как всех грузчиков Павловской пристани милиция собрала в одно место и предупредила их, что если они не устроятся на работу в течение трех дней в какую-либо организацию, то все они будут выселены в Алтайский край, как тунеядцы. И врагу бы не пожелал такого «тунеядства». Борис, видя, что «дело пахнет керосином», устроился жестянщиком в Павловскую восьмилетнюю общеобразовательную школу-интернат и тем самым избежал вечного поселения в Алтайском крае. А всех остальных, кто нигде не работал, милиция насильно посадила в автобус и повезла на железнодорожную станцию.

Уже позже я часто думал, почему их отправили в такую даль, за тысячу километров. Разве в Воронежской области не нашлось бы для них места в каком-либо отдаленном колхозе? Ведь ссылали же в тридцатые годы за мелкие проступки куда-либо в далекий, захудалый колхоз на принудительные работы. И пусть там трудятся бесплатно и поднимают экономику колхоза.

И лишь через несколько лет, когда я стал ходатайствовать через наш военкомат о компенсации за причиненный ущерб здоровью моим внукам Максиму и Веронике, которые жили вместе со своими родителями-военными недалеко от Семипалатинского ядерного полигона, Ц только тогда я узнал, что многие районы Алтайского края были загрязнены радиацией. Часть населения сразу же уехала из опасной зоны загрязнения в другие республики, а часть умерла раньше времени на месте.

Я не могу точно сказать, что именно в зараженные радиацией районы Алтая вывезли наших трудяг из бригад «дикой дивизии». У меня нет таких сведений, это всего лишь мои предположения: везут всегда туда и переселяют тоже туда же, где мало населения. Никто из павловчан из этого поселения не вернулся, все они там скоро поумирали, но, как говорили их родственники, не от радиации, а от водки. А кто там определял: от чего умер такой-то. Закопали - и все. И лежат где-то в далеком Алтае, за тысячу километров от родного Дона, наши земляки, и никто весной не придет на их могилку, не уберет ее, не вспомнит о нем, не поплачет. Одиноко, тоскливо, страшно...