Размышления президента

Москва. Госдача Горки-9.

Нет ничего прекраснее подмосковной осени. Земля усыпана золотым ковром из опавших листьев. Тихо. Многоголосый щебет птиц и шуршание листьев под ногами поневоле настраивает человека на мысли о пройденных годах. Никто и ничто не мешает думать: дать честный анализ самому себе о прожитой жизни.

Солнце клонилось к закату. Багряный свет небесного светила мягким теплом укутывал одиноко бредущего по аллеи человека. По походке и рассеянному взгляду было видно, что окружающий мир для него не существует. Ноги автоматически шли вперёд, не согласовывая своего движения с хозяином. Губы неторопливо, без звука шептали слова:

– Был честен перед людьми. Взяток не брал. Разве, что хорошим застольем на охоте или рыбалке. Пил? Да. Мешало это работе? Иногда, мешало.

Господи, чего вру-то сам себе. Не иногда, а часто… – уже громко произнёс Ельцин и огляделся по сторонам: нет ли кого рядом или за деревьями. Нет, он был один.

– Чтобы я сейчас сделал по-другому? За что мне сегодня стыдно? Да многое можно было сделать по-другому. Очень многое!

Страна всё больше скатывается в оголтелый капитализм. Чехарда со сменой премьеров ничего не даёт. Долгожданный рынок почему-то упорно не хочет развивать собственную промышленность. Страну захлестнул вал товаров с Запада и Востока. Оффшорные компании перемалывают российские капиталы: огромным потоком они текут за границу, практически без налогов. Спасибо Ивану Грозному и Ермаку. Завоевали Сибирь. Нефть, газ и лес – главные поставщики налогов в бюджет.

Мысль услужливо напомнила Борису Николаевичу о Крыме и Севастополе. При воспоминании об этом боль в груди усилилась.

– Эту ошибку мне никогда не простят. И ведь знал же Кравчук тогда в Беловежской Пуще, когда задать мне этот щекотливый вопрос в присутствии посторонних. Эйфория от близости долгожданной победы над Горбачёвым притупила мою бдительность. Да скажи я нет, и Крым вернулся бы в состав России, а Леонид Макарович даже не обиделся бы. Он и не рассчитывал на положительный ответ. Ему тоже хотелось поскорее стать самостийным. Спросил так, на всякий случай:

– Суверенитет – это хорошо, Борис Николаевич! А Крым остаётся в составе Украины? – медленно растягивая слова, с еле заметной иронией спросил Кравчук.

Помню, Назарбаев удивлённо посмотрел на меня, поразившись моей бесшабашности. Тьфу! Противен сам себе.

Только сейчас понимаешь, что кадры решают всё. Чьи это слова? Михаила Ивановича Калинина, кажется, всероссийского старосты. Сталин первый это понял. Не зря он начинал свою грандиозную карьеру с должности скромного секретаря по организационной работе, курируя кадровые назначения в партии. Расставил кадры, как ему надо…

При мыслях о кадрах сразу вспомнилась Чечня. Ну, кто Дудаева настроил на выход из состава России – ясно. Сыграли на его самолюбии и нашей чехарде в борьбе за власть. Не до него было. Но военные загубили дело по всем правилам головотяпства.

Сначала пустили на самотёк ситуацию. В результате проворонили склады с вооружением на Чеченской территории. Грачёв заверил меня, что за две недели наведёт порядок. Навели. Привыкли не думать о людях. А ведь там – наши люди. Чеченские дети, старики и женщины. Я уж не говорю про наших солдат. Последствия Россия долго будет разгребать.

Всё-таки одышка даёт себя знать. В левой части груди боль не проходит. Мысли лениво, не торопясь, продолжали прокручивать ситуацию последних лет:

«Помнится, ещё во времена правления Андропова, на закрытых партийных совещаниях серьёзно обсуждался вопрос о внедрении в сознание советского народа новой идеи, способной увлечь массы на трудовые подвиги. Партия уже тогда постепенно теряла лидерские качества. Идея всеобщего благоденствия – коммунизма – уже не работала. Всё держалось на страхе перед КГБ и инерции человеческого мышления: так привыкли жить.

Выросшее при советской власти поколение людей просто не знало другой жизни, но умные люди понимали, что долго так продолжаться не может.

Только сейчас я понимаю, что надо было тогда не новую идею искать, а коренным образом менять курс развития страны, но старыми кадрами в то время это сделать было невозможно. Все мёртвой хваткой держались за свои места. Да ведь и я не шибко в молодые годы критиковал руководство страны: также проводил линию партии в жизнь, как и все.

Ельцин на какое-то время задумался. Медленная поступь его шагов почти не производила обычного в таких случаях, шороха. Влажные листья под ногами, словно вата, гасили любой шум. Мысли опять вернули его в недалёкое прошлое:

«Бесконтрольная власть не доводит до добра. Некого бояться: сам себе хозяин. Пить стал больше. Старею. Вокруг пусть и не все, но сравнительно честные чиновники, хоть и старой советской системы партийно-хозяйственного руководства. Они выходцы из старой гвардии, хотя и молодые. Дети, внуки, правнуки элиты. Пожили бы в коммуналках. Постояли бы в очередях на получение жилья и при пустых прилавках. Вышли бы на площади, стуча кастрюлями, требуя зарплаты, по-другому думали бы.

С народом встречаются по графику. Строго по часам. И, ни-ни в своё личное время. Многие руководители гребут в свой карман без всякого стеснения. Понапридумывали схем развития экономики, па-ни-ма-ешь.

Одна приватизация чего стоит. Хотя задумка правильная. Чубайсу не дали довести её до нужного уровня. Более ушлые почувствовали запах огромных денег. Все эти новоявленные олигархи – березовские, потанины, гусинские, абрамовичи, дерибаски, (всех не перечислешь), – очень мягко стелят, только спать потом жёстко.

Нет, надо уходить. Уступать место молодым. Кому? Мой уход, кроме анархии, стране ничего не даст. Борьба за власть будет страшной. На вооружении новоиспечённых столпов бизнеса – миллиарды долларов. Плюс неограниченная финансовая помощь заинтересованных стран.

В России ещё есть чем поживиться. Это только Солженицын мечтает обустроить Россию, остальные спят и видят, как разделить её. Несколькими выстрелами из танков уже не обойдётся. Гражданская война будет обеспечена.

Поставить молодого? Да что он один сделает? Ничего. Короля делает свита. Нужна команда. Откуда её взять? Был уже один, Немцов. В принципе умный парень. Достаточно честный. Ну и что? С собой привёл два, три человека. Партию создали. Вскоре перегрызлись между собой. Ну, кто за ними пойдёт? Борис Ефимович пытался пересадить чиновников на служебные автомобили отечественного производства. Только раздразнил гусей. Тоже мне реформатор. Нужен системный человек.

Поискать в органах МВД, но там коррупция похлеще, чем где-либо. Военные? Там много порядочных, умных мало. И не их вина в этом. Устав и система научила их только командовать и подчиняться. Да и «подкаблучники» они, как правило. Жёны – главные советчики.

Кто остаётся? ФСБ? Да, пожалуй. Менее всех погрязла в коррупции. Десятками лет отлаженный механизм контроля. Там ещё много осталось порядочных людей. Главное, что их структура работает во всех регионах страны. Вот тебе и решение вопроса. Эти не позволят развалить страну. Важно, кто возглавит».

Именно тогда у Бориса Ельцина мелькнула его коронная, нестандартная мысль. Подобные мысли и последующие затем практические шаги делали из него лидера на протяжение многих лет его карьеры. Именно за эти решения ему прощали многое. Даже пьяное падение с моста народ расценил как русскую удаль: настоящий мужик! Наш мужик!

Ельцин отчётливо представил себе, что нужно сделать.

«Нужно новое мышление, как говорил Горбачёв, но это могут сделать только совершенно новые люди, а их подберёт новый лидер. Это должен быть человек из федеральной системы безопасности. Он должен на неё опираться. Он не должен быть обременён связями и укоренившимися традициями государственных чиновников верхнего эшелона власти. Умный. Не пьющий. При этих словах Ельцин непроизвольно мотнул головой и с горечью в голосе, словно хотел кого-то убедить, вслух повторил ещё раз:

– Да, да – не пьющий. Он остановился и на короткое время закрыл глаза. Затем успокоился. Прерванная мысль напомнила о себе.

«Здесь главное – не повторить старую ошибку. Председатель КГБ, Андропов, уже возглавлял страну. Результат известен.

Я должен подобрать человека из среднего звена, знающего не по отчётам обычную жизнь рядового гражданина России из обычной коммунальной квартиры. До следующих выборов время есть – проведу его тихо и незаметно по всем структурам высшего руководства страной. Высвечивать преемника нельзя. Иначе сожрут раньше времени. А вдруг опять ошибусь? Скольких уже поменял… Нет, не должен. У России нет другого выхода. Где найти такого? Где?»

Борис Николаевич остановился. Прогулка уже не давала полного покоя. Гнетущее чувство усталости и слабость в ногах давали о себе знать. Походкой уставшего от жизни человека Ельцин пошёл обратно. Метров за двадцать до входной двери дома его походка стала твёрже. Статная фигура выпрямилась. В глазах появилась жёсткость. Седая голова и плечи гордо выпрямились. Фигура приобрела царственную осанку. Никто не должен видеть президента России слабым и немощным – даже родные и близкие.

Уже открывая входную дверь, Борис Николаевич остановился. Неожиданно в памяти отчётливо всплыл недавний разговор с директором федеральной службы безопасности. Замерев в проёме двери, он прокручивал в голове информацию директора о новых разработках в области магнитного излучения. Внутреннее чутьё президента подсказывало, что он правильно сделал, дав разрешение на исследование этого явления, но, смутное, тревожное чувство не покидало его.

«Лихорадочная перетряска спецслужб последних лет своё негативное дело сделала. Возможна утечка информации. Для организации этой идеи нужен конкретный человек, способный довести начатое дело до конца».

Ноющая боль в области сердца опять дала себя знать: тонкой змейкой вкручиваясь в сознание.

«Что-то не так, – мелькнуло в голове. – Старею», – второй раз за этот вечер, произнёс Ельцин.

Однако упрямый характер подавил эту неуверенность.

Не раздеваясь, Борис Николаевич прошёл в кабинет. Не обращая внимания на удивлённый взгляд жены, сел в кресло и карандашом написал на листке перекидного календаря две фамилии, одна из которых – Примаков; вторая, малоизвестная, даже близкому окружению Президента.

Глава вторая

Москва.

Служба внешней разведки России.

Строго секретно.