Дурь-матушка

У старика со старухой было трое сыновей: двое работнички-молодцы, прилежные пахари, а третий ни в колоду, ни в пень – вышел Иванушка-дурачок. Умные семью кормят-поят, а Иванушке чего ни попадет в руки – все промеж пальцев посеет. Сидел себе на печи да мух ловил.

Напекла раз старуха ржаных пирогов и говорит дураку:

– Ну-ка, Ванюша, ступай, снеси в поле братьям.

Взял Иван пироги, пошел в поле.

Только вышел дурак за околицу, глядь-поглядь, а за ним его тень бежит.

«Эка, – думает Иван, – какой парень тощий, видно, изголодался бедняга. Дам-ка ему пирожка!»

Бросил Иван на дорогу пирожок, а тень не отстает, все за ним бежит.

– Ах ты, – говорит Иван, – утробушка ненасытная! На, бери все мои пироги!

Разбросал Иван все пироги по дороге. Пришел в поле с пустыми руками.

– Ты, дурак, чего? – спрашивают братья.

– А принес вам обедать, – говорит Иван.

– Где ж обед? Подавай сюда.

– Ах, братцы, – отвечает Иван, – такое у меня дело вышло: шел я к вам дорогой, и привязался ко мне чужой человек, поел ваши пироги.

– Каков-таков человек? – спрашивают братья.

– А вот он, и сейчас тут!

Рассердились, побили Ивана братья, а ему, дураку, и кулак в благодарность: стоит да почесывается.

Так-то раз вышло: послали братья Ивана в город на базар, закупить кой-чего по хозяйству. Всего закупил Иван: стол новый, дубовый, ложек кленовых, чашей липовых расписных, глиняных горшков, калачей, мяса и соли, навалил полный воз всякой всячины. Едет помаленьку домой, а кобыленка у Ивана лядащая, – не столько везет, сколько хвостом мух отгоняет.

«Ну, – думает Иван, – у моей кобыленки четыре ноги и у стола четыре, авось и сам добежит!»

Снял Иван с воза стол, поставил на дорогу, ударил кнутом по столешне:

– Н-но, не отставай, догоняй нас!

Едет дальше, а над дорогой вороны вьются, покаркивают:

– Калач, калач, калач!

«Эх, – думает Иван, – вишь, разлетались сердешные, калачика просят. Видно, не евши давно».

Вынул дурак калачи, мясо достал, побросал все на дорогу воронам.

– Кушайте, сестрицы, на доброе здоровье!

Едет дальше, по подлесью, а кругом пни торчат обгорелые.

«Эка, – думает Иван, – какие ребята-молодцы стоят, и все без шапок, озябнут так-то!»

Достал дурак с воза все новые горшки и расписные чашки, понадевал на горелые пни, на каждый пень по горшку да по чашке.

– Ну, – говорит, – теперь есть в чем ребятам гулять!

Доехал так Иван до реки, остановил лошадь поить, а кобыленка пугливая – боится, не идет к воде.

«Видно, вода в реке несоленая, оттого нейдет кобыленка, – думает Иван, – надо посолить воду маленько».

Снял дурак с воза куль с солью, высыпал соль в реку, посвистывает кобыленке:

– Фью, фью, матушка, пей – и свежа водица, и солона, и прохладна!

Остались на возу у Ивана одни ложки в лыковом кошеле. Поехал Иван дальше, а ложки в кошеле побрякивают: бряк да бряк! Послышалось Ивану, будто про него говорят ложки:

– Дурак да дурак!

Рассердился Иван, выкинул ложки из кошеля, стал лаптями топтать:

– Вот вам за дурака, негодные!

Воротился Иван домой, въехал во двор с пустым возом.

– Ну, братики, накупил я всего, как вы приказывали.

– Спасибо, Ваня. А где ж твои покупки?

– Стол у меня позади бежит, нас догоняет, – говорит Иван, – калачи и мясо голодные вороны-сестрицы кушают на дороге, горшки я ребятам в лесу заместо шапок отдал, а солью в реке воду солил, чтобы пила лошаденка.

Ахнули братья, выслушав Ивана. Кинулись на дорогу собирать добро. Остался Иван один в избе, залез на печь мух ловить. А утворялась к празднику на печь в большой кадке бражка. Слышит Иван, что в кадке побулькивает: буль, буль! буль, буль! Показалось ему, что это его, дурака, дразнят. Опрокинул Иван кадку, выпустил бражку на пол. Сам сел в корыто – сидит в корыте, на всю избу дурацкие песни поет.

Вернулись братья, увидели Ивана посереди хаты в корыте, осерчали:

– От тебя, дурака, и нам, умным, житья нету!

Посадили братья дурака в рогожный куль, поволокли в воду сажать. А пока искали прорубь в реке, остал Иван один. Сидит Иван в рогожном куле да знай себе поет веселые песни.

А на ту пору ехал по большому тракту барин на тройке вороных коней. Увидел барин рогожий куль, остановился.

А Иван кричит из куля:

– Ой, ратуйте меня, добрые люди! Садят меня на воеводство, хотят воеводой сделать, мужиков судить-рядить! А я ни судить, ни рядить, только мух ловить!

– Постой, – говорит барин, – я барин, я умею рядить и судить, вылезай из куля!

Выпустил барин Ивана, а сам залез в куль. Оставил Иван барина, сел на тройку, да и был таков.

А пришли Ивановы братья, поволокли куль к проруби, спустили под лед. Забулькало подо льдом в куле.

– Ишь ты, – говорят братья, – это, видно, выходит душа из нашего дурака.

Пошли братья домой, а навстречу им скачет Иван на тройке горячих вороных.

– Эва, каких я поймал лошадушек! – кричит во весь голос.

Задумались братья.

– Вот она, глупь да дурь-матушка: из воды сухим вывела дурака!166

П. П. Бажов 167