Не живопись, а балаган

Как заявлено организаторами, в основу экспозиции положен тематический принцип. Работы группируются по жанрам и сюжетам, объединяются той или иной художественной проблемой. Такой способ подачи материала дает возможность для интересных, порой неожиданных сопоставлений, столкновений, аналогий и параллелей.

Честно говоря, эта заявка не выполнена в полной мере. Некоторая невнятица в принципе расположения полотен ощущается, и многие залы похожи друг на друга. Как сказала один из организаторов выставки, искусствовед Государственной Третьяковской галереи Ирина Вакар, «вы не увидите четкого экспозиционного хода». Жаль, конечно. Но тем ярче выглядят те локальные находки, которые удалось воплотить в экспозиции.

Так, например, замечательно подобраны картины в небольшом первом зале. Посетитель сразу оказывается лицом к лицу с двумя программными работами Ильи Машкова: «Автопортрет и портрет Петра Кончаловского» и «Натюрморт с ананасами».

Первая из них в свое время открывала ту самую выставку «Бубновый валет» 1910 года, которая дала название художественному объединению. Тогда картина, появившаяся в экспозиции буквально накануне открытия, оказалась неожиданностью даже для главного организатора Михаила Ларионова. По воспоминаниям Лентулова, «Машков за несколько дней что-то замышлял наскоро с целью скорее ошарашить какой-либо ракетой, чем дать что-нибудь серьезное».

Ему это удалось в полной мере. Тогдашний зритель был действительно ошарашен столь нарочитым снижением образа художника — вместо устремленных в эмпиреи мэтров с кистью и палитрой перед ним восседали атлеты, сменившие гири и гантели на скрипку с нотами и готовые в свою очередь бросить и музыку, чтобы с удовольствием тяпнуть коньячку из бутылки на столе.

Не живопись, а театр, чтобы не сказать — балаган, и это возмущало посетителей выставки почти столетней давности. Сегодняшнюю публику такими кунштюками не проймешь, и зрители Третьяковки, отстоявшие часовую очередь на входе, с удовольствием включаются в игру и вслух прочитывают авторскую декларацию, искренне прямолинейную, вплоть до программных надписей на корешках изображенных книг.

«Натюрморт с ананасами» в дополнение к балаганной стилистике демонстрирует другую составляющую живописи бубнововалетовцев – народный примитив. Их картины часто напоминали пестрые подносы, афиши провинциальных театров и народный лубок. И в данном случае неожиданная овальная рама не просто подчеркивает родство машковского натюрморта с расписным подносом, но фактически превращает холст в этот поднос.

Рядом организаторы собрали триптих из автопортретов Петра Кончаловского, Аристарха Лентулова и Ильи Машкова, подчеркнув тем самым, что основное внимание они уделили главным фигурам объединения.

Экспозиция дополнена картинами менее известных и даже забытых участников группы, в частности Альфреда Мильмана и Алексея Моргунова, а также произведениями мастеров, для которых участие в выставках объединения стало лишь эпизодом в собственных радикальных художественных поисках. Михаил Ларионов с Наталией Гончаровой, Казимир Малевич и Владимир Татлин представлены работами именно бубнововалетовского периода.