Железный Ганс

Гримм, 136

«Жил однажды король, и возле его замка был дремучий лес, в котором водилась разная дичь.

Послал раз король туда своего егеря, чтобы убить косу­лю, но егерь назад не вернулся.

— Видно, с ним какое-нибудь несчастье случилось, — сказал король и послал на другой день двух егерей на поис­ки его; но они тоже назад не вернулись.

Тогда созвал король на третий день всех своих егерей и говорит:

— Исходите весь лес вдоль и поперек и не оставляйте поисков до тех пор, пока всех троих не найдете.

Однако и из тех егерей домой никто не вернулся, а из своры собак, которых они взяли с собой, ни одной больше не видели. С той поры больше никто ходить в тот лес не отваживался, и стоял он в глубокой тишине, одинокий, и видно было только, как пролетал иногда над ним орел или ястреб».

Когда живший в древние времена человек еще походил на короля, существовала в его внутреннем мире (в его коро­левстве) сфера, которая была еще мало освоена. Это была область вегетативной жизни, пышного роста в угнетающем изобилии сил, которые не могли еще были быть исследова­ны и освоены. Образный язык называет эту область боль­шим лесом. Конечно, егеря уже проникали в этот лес, коро­левские егеря, которые хотели напасть на «дичь»: на приро­ду влечения, которая естественно действует в этой области. Все они, однако, погибли там.

«Так продолжалось долгие-долгие годы.

Но явился однажды к королю неизвестный охотник, он хотел поступить на службу и вызвался отправиться в тот страшный лес. Но король согласия своего давать не хотел и сказал:

— В этом лесу нечистая сила водится. Я боюсь, что и с тобой случится то же, что и с другими, и ты назад из него не вернешься.

Охотник ответил:

— Король, я уж рискну, я ничего не боюсь. — И он отравился со своей собакой в тот лес.

Прошло некоторое время, и напала собака на след дичи и начала было за нею гнаться, но только пробежала она не­сколько шагов, видит — раскинулось перед ней глубокое болото, дальше идти нельзя, и протянулась из воды голая рука, схватила собаку и потащила ее на дно. Увидел это охотник, воротился назад и привел с собой трех людей; они пришли с ведрами и начали вычерпывать воду. Вот уже показалось дно; и видят они — лежит там дикий человек, тело у него все рыжее, как ржавое железо, а волосы висят до самых колен».

Лишь когда приходит назначенный срок, тому, кто до­бровольно и бесстрашно вторгается в эту область, удается узнать, что живет и действует в этой таинственной сфере. Обоняние проникающего в эту сферу бодрствует и спешит, опережая его (собака); и, хотя она оказывается утащенной в неизведанную глубину, егерь узнает благодаря этому, что здесь необходимо сделать. К каждой «глубине» нужно под­ходить «творчески»! Здесь целенаправленно и бесстрашно познающий применяет три в равной степени активные ду­ховные силы (свои чувствование, мышление и воление — здесь в образе троих мужчин), чтобы вычерпать эту неизве­данную глубину. Общей активности удается то, что было прежде невозможно, а именно узнать, что лежит «в основе» этой глуби: могучая природная сила, прежде утаскивавшая все на дно, но сама не обнаруживавшая себя, дикий человек, Железный Ганс.

Дикий человек, мужчина, как мы уже узнали, был одним из самых частых символов средневековья и наступавшего нового времени. Мы еще встречаем его в музеях, на стенах домов, на вывесках ресторанов. Его всегда изображали об­наженным. «Обнаженный» — значит, сущностный, не пок­рытый оболочкой тела. Часто он держал в руке дубину или вырванное с корнями дерево, иногда его голову и бедра пок­рывала повязка из листьев. Нужно было показать человеку, как сильны и неукротимы его природные силы и что он, как человек духовный, должен вступать в спор с этим приро­дным человеком. В нашей сказке этот природный человек «рыжий, как ржавое железо»; он символизирует собой ту природную силу, которая проявляет себя в железе нашей крови. «Ржавое» железо предоставлено стихиям; меняющая все Я-сила еще не использует и не обрабатывает его.

«Связали они его веревками и привели в замок. И немало там удивлялись лесному человеку, и велел король посадить его в железную клетку в своем дворе и под страхом смерт­ной казни запретил открывать дверь той клетки, а ключи поручил хранить самой королеве. С той поры каждый мог ходить в тот лес спокойно».

Древняя самость в человеке (король) пытается ограни­чить эту чуждую ему природную силу и сохранить порядок. И во внешнем мире железо, как материал, тоже было до­лгое время неизвестно; но нельзя было остановить разви­тие, которое прокладывало себе путь в связи с его открыти­ем.

«Был у короля сын восьми лет. Играл он раз во дворе, и во время игры попал его золотой мяч в клетку. Подбежал мальчик к клетке и говорит:

- Кинь мне мой мяч назад.

— Нет, — ответил лесной человек, — я его не отдам, пока ты не откроешь мне дверь.

— Нет, — сказал мальчик, — я этого не сделаю, король это запретил, — и убежал.

На другой день пришел он опять и стал требовать свой мяч. А лесной человек говорит: “Открой мне дверь”, но мальчик опять отказался.

На третий день король выехал на охоту, а мальчик подо­шел снова к клетке и говорит:

— Если бы даже я и хотел тебе дверь открыть, то все равно бы не смог, у меня нет ключа.

— Он лежит под подушкой у твоей матери, — сказал лесной человек, — ты его можешь достать.

Мальчику очень хотелось вернуть свой мяч, он забыл про всякую осторожность и принес ключ. Дверь открывалась с трудом, и мальчик прищемил себе палец. Как только дверь открылась и лесной человек вышел наружу, он отдал маль­чику золотой мяч, а сам стал быстро уходить.

Сделалось мальчику страшно, и он крикнул вдогонку:

— Ах, лесной человек, не уходи отсюда, а не то меня побьют.

Лесной человек вернулся, поднял его, посадил себе на плечи и быстрыми шагами направился в лес.

Вернулся король домой, увидел пустую клетку и спросил королеву, как все это случилось. Королева ничего не знала, начала искать ключ, но его не оказалось. Стала она звать мальчика, и о никто не отвечал. Разослал тогда король пов­сюду людей на розыски мальчика, но они его нигде не на­шли. Тогда король догадался, что случилось, и великая пе­чаль воцарилась при королевском дворе».

В нашей сказке королевскому сыну восемь лет, когда про­исходят эти драматические события. Если родовая самость (отец) и хочет сдержать эту зловещую природную силу, то нанимая сила Я в становлении (сын) в этом возрасте неиз­бежно сталкивается с ней: Сын короля теряет у Железного Ганса свой золотой мяч. До восьмого года жизни во всех действиях ребенка живет еще неосознанное сновидческое нечто. Не его свободное Я действует, а детская жизненная сила играет с сжатой, как мяч, мудростью (с золотым мя­чом). И вот этот инстинктивный дар попадает во власть той силы железа, которая хочет стать свободной. Железо необ­ходимо для того, чтобы упрочить наше сознание в теле. Оно является основой нашего Я-сознания. Мы становимся вялы­ми и безвольными, если в крови не хватает железа. Желез­ный Ганс освобождается и прежде всего освобождает маль­чика, которого он уносит прочь. Это освобождение приро­дной силы не протекает безболезненно: мальчик прищемил палец. Действия, бывшие прежде неосознанной игрой, не­ожиданно сужаются (защемляются). Они, причиняя боль, превращаются в сознательные собственные действия! Юное Я освобождается из переданного по наследству от рода, из духовно-отцовского и душевно-материнского, и пребывает теперь во власти железа.

«А лесной человек вернулся снова в дремучий лес, снял там мальчика с плеча и сказал ему:

— Отца и мать свою ты больше не увидишь, но я буду о тебе заботиться, потому что ты меня освободил и мне тебя жаль. Если ты будешь исполнять все, что я тебе скажу, то будет тебе хорошо. А драгоценностей и золота у меня вдос­таль, больше чем у кого-либо на свете.

Он устроил мальчику подстилку из мха, и тот уснул; а на другое утро лесной человек привел его к колодцу и говорит:

— Видишь этот золотой колодец? Он чист и прозрачен, как хрусталь; ты должен будешь около него сидеть и сле­дить, чтобы ничего в него не упало, а не то он станет нечис­тый. Каждый вечер я буду приходить и смотреть, выполнил ли ты мой наказ.

Сел мальчик на краю колодца, и ему было видно, как мелькала в нем то золотая рыба, то золотая змея, и он сле­дил, чтоб ничто не упало в колодец.

Когда он сидел, вдруг заболел у него палец, да так силь­но, что мальчик невольно сунул его в воду. Он быстро выта­щил руку назад и вдруг увидел, что весь палец стал золо­той; и какие он старания ни прилагал, чтобы стереть золо­то, все было напрасно.

Вечером вернулся Железный Ганс — так звали лесного человека, — посмотрел на мальчика и сказал:

— Что случилось с колодцем?

— Ничего, ничего не случилось, — ответил мальчик и спрятал палец за спину, чтобы лесной человек не мог его увидеть.

Но тот сказал:

— Ты погрузил палец в колодец; на этот раз я так уж и быть, прощаю тебя, но, смотри, берегись, чтобы больше ни­чего в него не попало.

И вот на ранней заре сидел мальчик снова у колодца и его сторожил. Но заболел у него опять палец, и он провел рукой по голове, и упал невзначай один волос в колодец. Он быстро вытащил его оттуда, но волос стал весь золотой.

Явился Железный Ганс, он знал уже все, что случилось.

— Ты уронил волос в колодец, — сказал он, — я прощаю тебе и на этот раз, но если это случится и в третий раз то станет колодец нечистый, и тебе нельзя будет у меня оста­ваться.

Сидел на третий день мальчик у колодца и уж пальцем не шелохнул, а он болел у него еще очень сильно. Стало ему скучно, и он начал разглядывать себя в водяном зеркале. При этом он все больше и больше наклонялся вниз: захотелось ему заглянуть себе в глаза; и вдруг упали его длинные волосы в воду. Он быстро поднялся, но все волосы на голо­ве стали вдруг золотыми и засияли, как солнце.

Можете себе вообразить, как бедный мальчик испугался! Вытащил он из кармана платок и обвязал им голову, чтобы лесной человек ничего не заметил. Но Железный Ганс при­шел и знал уже все, и сказал:

— А ну, развяжи платок.

И рассыпались золотые волосы у него по плечам, и как мальчик ни оправдывался, ничто не помогло.

— Ты испытания не выдержал, и оставаться тебе здесь больше нельзя. Ступай странствовать по свету, и ты узна­ешь тогда, как бедноте живется. Но так как сердце у тебя не злое и я желаю тебе добра, то я позволю тебе вот что: когда попадешь ты в беду, то ступай в лес и крикни: “Железный Ганс!”, и я приду к тебе на помощь. Могущество мое вели­ко, больше, чем ты полагаешь, а золота и серебра у меня вдосталь».

С этого момента железо ведет и поучает мальчика. Пер­вый урок гласит: необходимо охранять золотой колодец мудрости детства, существование которого становится для еще наивного Я ясным только теперь. Ведь там поблескива­ют еще «золотая рыба», та мысль, что не думается, а, пол­ная мудрости, «всплывает» из глубин, и «золотая змея», не ставшая еще искусительной силой интеллекта. «Железная» необходимость заключается в том, чтобы золотой колодец был охраняем. Охваченный болью, королевич своими дей­ствиями вступает в конфликт и не может сохранить золотой колодец чистым. То же, что совершается в действиях, про­исходит и в мыслительной области (мальчик трогает воло­сы). Там происходит осознание конфликтов, а так как юное, освободившееся от отца и матери Я хотело бы наблюдать за самим собой и познавать самого себя, то оно обретает вос­приятие самого себя, но то, что смотрит ему навстречу — это золотой колодец, — самость детства. Погружение в этот созидательный источник наполняет мудростью (волосы погружаются в воду и становятся золотыми); но самосозерца­ние и самопознание еще не созрели. Человек никогда не мог бы быть доволен таким образом приобретенным золотом. Детская мудрость — даже если бы она поднялась до гени­альности — не может утвердить себя в жизни, если вдоба­вок к ней не разовьется точное индивидуальное мышление. Ничто невозможно без работы головы, без той работы моз­га, которая прежде всего отграничивает нас от космоса и позволяет нам стать самостоятельной личностью. В сказках образами для этой работы головы являются шапка и шляпа. «Ты есть Я», — говорит железо в крови, «ты должен брать все на свою ответственность». И волосы покрываются сна­чала платком, а позднее шапкой.

Дальше железо поучает королевича: иди в мир и узнай бедность; то, чем ты владеешь, ты должен приобрести со­бственным трудом, ты должен вступить на свой путь разви­тия и обрести всеобъемлющее, широкое, как мир, сознание мировоззрения. Некоторые из этих дорог проложены дру­гими путеискателями, но другие должны быть найдены са­мостоятельно.

«Покинул королевич лес и пошел но дорогим и нехоже­ным тропам все вперед и вперед, пока наконец не пришел в большой город. Стал он искать там работы, но найти ее никак не мог да и обучен он ничему не был, чем мог бы прокормиться. Наконец отправился он в замок и спросил, не возьмут ли его там на работу. Придворные не знали, к какому делу можно бы его определить, но мальчик им пон­равился, и они велели ему остаться. Взял его наконец к себе на работу повар и велел ему дрова и воду носить да золу выгребать.

Однажды, когда никого под рукой не оказалось, велел повар ему отнести кушанья к королевскому столу. Мальчи­ку не хотелось показывать своих золотых кудрей, и он сво­его поварского колпака не снял. А к королю в таком виде никто еще ни разу не являлся, и он сказал:

— Если ты являешься к королевскому столу, должен свой колпак снять.

— Ах, господин мой король, — ответил ему мальчик, — я никак не могу, у меня вся голова в струпьях.

Тогда велел король позвать повара, выбранил его и спро­сил, как же он смел такого мальчишку принимать к себе на работу; и приказал его тотчас прогнать. Но повар мальчика пожалел и обменял его на садовничьего ученика».

(Alles auf seine Карре nehmen, дословно: «взять все на свою шапку». - Прим. перев.)

Королевич попадает к Чужому, к новому королю. Он всту­пает в другую сферу, сферу души. Сперва он должен слу­жить на кухне, носить дрова и воду и выгребать золу. «Но­сить дрова» всегда означает: ежедневно брать на себя и уно­сить прочь засохшее, высохшее. Это, например, неживое, ставшее абстрактным мышление. «Вода» в противополож­ность этому есть жидкостно-подвижная стихия души; про­никнуть к «истокам», постичь струящееся «творческое» есть необходимое дополнение. Древнекитайская мудрость гласит: «О, как прекрасно, как удивительно это: я черпаю воду, я ношу дрова»(Ср. «schoepferisch» — созидательный, творческий; «schoepfen» — чер­пать, наливать. — Прим. перев.). И золу выгребает мальчик: «зола» — это то, что очистилось(по алхимическому представлению); огонь воли, бушующий во внутреннем, очищает, ведет к внутрен­нему изменению.

«Служить у королевского повара» означает: узнать, что есть истинная душевная и духовная пища. И наконец, он получает право встретиться с правителем этого королевст­ва. Далеко не один, достигший этой ступени, думает, что может отказаться от дальнейшего учения, и прежде срока снял бы шапочку; но не так поступает герой, ощущающий в себе ответственность перед еще более высоким развитием. Не пришло еще время для того, чтобы показать богатство золотых волос. Начинается новый период самовоспитания.

«И должен был теперь мальчик в саду деревья сажать, поливать их, мотыжить, землю копать и терпеть стужу и зной. Однажды летом работал он один в саду, а день был такой жаркий, и вот снял он свою шапочку, чтобы на ветру освежиться. Но засняло солнце на его волосах, и они так засверкали-заблестели, что упали лучи в спальню королев­ны, и она вскочила, чтобы поглядеть, что это такое. Увиде­ла она юношу и окликнула его.

Надел он второпях свою шапочку, нарвал простых поле­вых цветов и связал их в букет. Когда он поднимался по лестнице, его встретил садовник и говорит:

— Как ты смеешь нести королевне такие плохие цветы? Скорей нарви других, да самых красивых, душистых.

— Ах, нет, — ответил юноша, — полевые цветы пахнут сильней, они ей больше понравятся.

Вошел он в комнату королевны, а она и говорит:

— Сними свою шапочку, тебе негоже передо мной в шап­ке стоять.

А он опять-таки отвечает:

— Мне никак нельзя, у меня голова в струпьях.

Тогда королевна схватила шапочку, сняла ее, и рассыпа­лись его золотые волосы по плечам, и глядеть на них было так приятно.

Он хотел убежать, но она удержала его за руку и дала ему целую пригоршню золотых. Он взял их, но на золото никакого внимания не обратил, принес золотые садовнику и говорит:

— Я дарю их твоим детям, пусть они ими играют.

На другой день королевна кликнула его снова и велела принести ей букет полевых цветов, и кода он с ним явился, она тотчас схватила его за шапочку и хотела ее снять, но юноша крепко держал шапочку обеими руками. Королевна дала ему опять пригоршню золотых, но он оставлять их у себя не захотел, а отдал их детям садовника вместо игру­шек.

На третин день случилось то же самое — королевна не могла снять с него шапочку, а он никак не хотел брать у нее золота».

Королевич становится садовником. Наш язык обладает различными образами для этого периода. Тот, кто может опустить семя слова в землю души, кто может заботливо ухаживать за ростками, поддерживать слабое и терпеливо ожидать, когда созреют плоды, тот похож на садовника, который развивает живое и взращивает благородное. Это ступень развития, которую должен достичь каждый воспи­татель, прежде всего воспитательница детского сада и учи­тель. Само собой разумеется, высшая душа (королевна) обращает внимание на юношу; она знает о том богатстве, которое дано ему с детства и которое, как сокровище, он охраняет под постоянно развивающимся логическим мышлением. То, что гоноша сохраняет свою шапочку и в присут­ствии королевны так же, как и перед королем, является характерным знаком для освобождающегося Я. Он сам хочет решить, когда наступит время сбросить это личное со­бственное мышление (его шапочку). И золотым, которые дарит ему королевна, он не придает слишком большого зна­чения, зная, вероятно, что искатель мудрости не имеет пра­ва быть довольным любой «отчеканенной» мудростью.

«Вскоре началась в этой стране воина. Собрал король свой народ и не знал, сможет ли он отразить натиск врага более сильного, у которого имелось большое войско.

И говорит тогда садовничий ученик:

— Я уже вырос и хочу тоже идти на воину вместе с дру­гими, дайте мне только коня.

Но над ним посмеялись и сказали:

— Вот когда мы уедем, ты и лошадь себе подберешь: мы оставим тебе одну на конюшие.

Выступили они в поход, а юноша пошел на конюшню и вывел оттуда лошадь, она на одну ногу была парализована и хромала, была заморенная и на ходу похрипывала: “гуп-гуп”.

Но он все-таки сел на нее и двинулся в дремучий лес. Подъехал юноша к опушке и трижды крикнул: “Железный Ганс!”, да так громко, что разнеслось по всему лесу. И вмиг явился лесной человек и спросил:

— Что требуешь ты?

— Я требую сильного коня, собираюсь ехать на войну.

— Будет у тебя конь, и ты получишь еще больше, чем требуешь.

Вернулся лесной человек в чащу, и в скором времени вышел оттуда конюх, он вел коня, конь фыркал, храпел, и его еле можно было удержать. А за ним следовал большой отряд воинов, закованных в броню, и мечи их сверкали на солнце.

Отдал юноша конюху свою хромоногую кобылу, вскочил на коня и поехал впереди войска. Когда он подъехал к полю сражения, к тому времени большая часть королевских со­лдат была уже перебита, и еще бы немного — и пришлось бы оставшимся обратиться в бегство. Тут налетел юноша со своей железной ватагой, обрушился на врагов, как гроза, и перебил всех, кто ему на пути попадался. Пришлось врагам обратиться в бегство, но юноша гнал их по пятам и до тех нор не остановился, пока не осталось в живых ни одного человека.

Но вместо того чтобы вернуться назад к королю, юноша повел свой отряд окольными дорогами опять в лес и клик­нул Железного Ганса.

— Что требуешь ты? — спросил лесной человек.

— Возьми своего коня и свой отряд назад и верни мне назад мою хромоногую лошадь.

Исполнилось все, что он потребовал, и поехал юноша на своей хромой кобыле домой».

* Если королевство души находится в опасности и ее коро­левское достоинство под угрозой, Я должно пребывать в высшей боевой готовности. Призваны все боевые силы. Они в любое время находятся в распоряжении человека, если он волеет серьезно и воспринимает железную силу своей кро­ви. Для битвы герою необходим сильный конь: он есть сим­вол инстинктивного разума, той силы, которая, приручен­ная и укрощенная, может активно вести его к духовным целям. Платон сравнивает разум человека с конем, которо­го он держит под уздцы. И наш язык содержит ряд соответ­ствующих образных выражений: «Er sitzt auf hohem Ros» (Дословно: «Он сидит на высоком коне», то есть «много мнит о себе, зазнается». — Прим. перев.), «Крепко сиди в седле!» и другие. Королевичу предназначена лошадь, которая парализована на одну ногу и хромает. Он не отвергает ее, а «все-таки» пользуется ею. Мы находим во многих сказках Я мотив жалкой, паршивой и хрома­ющей лошади. Этот образ указывает на то, что человек только своим собственным трудом превращает свой разум в несу­щую его наилучшим образом силу. Все призванные силы «закованы в броню», и благодаря этому вступившему в бой Я удается то, что не могло удаться одному королю души: дьявольские силы разбиты. Скромно возвращается истин­ный духовный борец к своим будням.

«Вернулся король снова в свой замок, вышла к нему на­встречу его дочь и стала его поздравлять с победой.

— Это не я одержал победу, — сказал король, — а один неведомый рыцарь, подоспевший со своим отрядом к нам на помощь.

Захотелось королевне узнать, кто этот незнакомый ры­царь, но король сам этого не знал и сказал:

— Он погнался за врагами, и с той поры я больше его не видел.

Спросила королевна у садовника про его ученика, а тот засмеялся и говорит:

— Да он только что вернулся домой на своей трехногой кобыле.

И все, посмеиваясь, кричали ему: “Вот и подъехала наша заморенная кобыла!” И спрашивали: “А за каким это плет­нем ты отсиживался да спал?” Но он отвечал: “Я совершил подвиг, и без меня плохо пришлось бы”. Но над ним еще больше смеялись.

Сказал король своей дочери:

— Я велю устроить большой праздник, он должен будет длиться три дня, а ты будешь бросать золотое яблоко, — может, тогда незнакомец явится сюда, чтобы его поймать.

И вот, когда был объявлен праздник, юноша пошел в лес и кликнул Железного Ганса.

— Чего требуешь ты? — спросил Железный Ганс.

— Чтобы поймал я золотое яблоко королевны.

— Это легко! Считай, что оно уже у тебя в руках, — сказал Железный Ганс, — но ты получишь еще вдобавок красные доспехи и будешь ехать на статном рыжем коне.

Вот наступил назначенный день, и прискакал юноша во весь опор, стал между рыцарями, и его никто не узнал. Вышла королевна и бросила рыцарям золотое яблоко, но никто не поймал золотого яблока, кроме юноши, — только он его поймал и вмиг ускакал прочь.

На другой день Железный Ганс снарядил его доспехами белого рыцаря и дал ему белого копя. Снова только один юноша поймал яблоко, но, схватив его, тотчас умчался.

Рассердился король и сказал:

— Этак не годится: он должен явиться ко мне и назвать свое имя.

И отдал король приказ: если рыцарь, который поймает яблоко, ускачет опять из замка, то надо броситься за ним в погоню, а если он по доброй воле назад не вернется, следует на него накинуться и ударить его мечом.

На третий день получил юноша от Железного Ганса чер­ные доспехи и вороного коня и снова поймал яблоко. Но кода он помчался из замка, королевские слуги бросились за ним в погоню, и один из них подскочил к юноше так близ­ко, что ранил его острием меча в ногу. Юноша все-таки ускакал, но конь его мчался так быстро, что у рыцаря сва­лился шлем с головы, и все увидели, что у него золотые волосы. Слуги поскакали назад и доложили обо всем коро­лю».

Яблоко — это плод с древа познания добра и зла. Оно становится золотым яблоком, если это познание превраща­ется в мудрость. Королевская душа должна предоставить этот плод тому, кто может его поймать. Я желает этого, и снова природная сила железа является той силой, которая помогает ему в этом, так как он получает красные доспехи и рыжего коня. Наша кровь — это основа для Я в нашем теле. Здоровая алая кровь — это предварительное условие для того, чтобы человек мог, бодрствуя, идти на встречу с миром, воспринимать свое окружение правильным образом и вступать в бой за него. Он вооружен этой силой железа. Она действует и в его разуме, выражением которого является рыжий конь. Если мы подумаем о Парсифале, который становится алым рыцарем и скачет на алом коне, то мы будем иметь перед нами похожие свидетельства.

К этому добытому из крови пониманию должно добавить­ся познание духа. Там, где разум занят сверхчувственным (становится белым конем), выступает в человеке чистота нематериального мира (он снаряжен белыми доспехами), и это ведет к следующей встрече с королевной, которая и на этом уровне может вручить плод.

На третий день герой закован в черные доспехи и скачет на вороном коне. Черный — это цвет земного материально­го. Обращение к материальному чувственному миру долго упражнялось на предыдущих ступенях кухонного мальчика и ученика садовника. «Ступай в мир и узнай бедность», — потребовал Железный Ганс. Земной мир — это бедность до тех пор, пока он рассматривается только как материальный мир. Если, однако, духовное познание завоевано в столь высокой степени — в красных и черных доспехах, — то познаются божественные творящие силы, лежащие в основе всего вещественного мира и охраняющие его. Королевич получает черные доспехи и овладевает вороным конем. Так как одухотворенный теперь разум понимает и этот темный чувственный мир и управляет им, то заклятье снимается: золотое яблоко достается и на этом уровне.

«На следующий день королевна спросила у садовника про его ученика.

— Он работает в саду. Этот чудной парень был тоже на празднике и только вчера под вечер воротился домой. Он показывал моим детям три золотых яблока, которые он выиг­рал.

Тогда король велел позвать юношу к себе. Он явился, ну него была на голове, как и прежде, шапочка. Но королевна подошла к нему и сняла ее с него — и вдруг упали его золотые волосы на плечи, и это было так красиво, что все изумились.

- Не ты ли тот рыцарь, что каждый день являлся па праздник, облаченный всегда в разные доспехи, и поймал три золотых яблока?

— Да, — ответил юноша, — а вот и яблоки эти, — и он достал их из кармана и подал королю. — Но если вам нуж­ны еще знаки доказательства, то можете посмотреть на рану, нанесенную мне вашими людьми во время погони за мной. А к тому же я тот самый рыцарь, что помог вам одержать победу над врагами.

— Если ты можешь совершать такие подвиги, ты, видно, вовсе не садовничий ученик. Скажи мне, кто же твой отец?

— Мой отец — могущественный король, и у меня много золота, столько, сколько я захочу.

— Я вижу, — сказал король, — что должен тебя отблаго­дарить. Могу лия сделать тебе что-нибудь приятное?

— Да, — ответил королевич, — конечно, вы можете это сделать, если отдадите мне вашу дочь в жены.

Засмеялась королевна и сказала:

— Он говорит все напрямик, и я по его золотым волосам уже догадалась, что он вовсе не садовничий ученик, — и она подошла к нему и его поцеловала.

На свадьбу прибыли отец и мать королевича, они были в великой радости, ведь они потеряли всякую надежду уви­деть когда-нибудь своего милого сына. Когда все сидели на свадебном пиру, вдруг музыка умолкла, распахнулись две­ри, и вошел статный король с большою свитой. Он подошел к юноше, обнял его и сказал:

— Я — Железный Ганс, я был обращен в лесного челове­ка, но ты меня расколдовал. Все богатства, которыми я об­ладаю, отныне будут твои».

Теперь шапочка — в виде шлема — может слететь с голо­вы, и золотые волосы становятся видны. Завоеванное через столь многие жертвы самостоятельное мышление претерпе­вает изменение в своем значении: высочайшая мудрость в жизни мыслей лучится. То, что было заложено в золотом колодце (в детстве), стало через очищение собственным до стоянием, которое невозможно потерять.

В никакой другой сказке не найдем мы такой немногос­ловной, почти дерзкой агитации: Я-человек выражает себя вплоть до стиля. Теперь можно сыграть королевскую свадь­бу. Когда Я созревает в Вечно-Мужественное, оно соединя­ется с Вечно-Женственным души. Скрытую природную силу железа можно постичь в ее истинном значении и в ее богат­стве; благодаря человеку, который сам изменился, она была облагорожена, обретя королевский духовный облик.