Народные движения начала XIX В. Восстание Томаса Матулесси на Южных Молукках (1817). Война падри на Центральной Суматре (1821-1837)

Восстановление архаичных форм колониальной эксплуатации на Молукках (контингента), опасения народных масс, что голландцы возобновят хонги тохтен (карательные экспедиции), послужили причинами крупного восстания 1817 г. на Южно-Молуккских островах. При англичанах такие методы были отменены, все поставки пряностей опла­чивались, а масштабы посадок не регулировались. Голландский рези­дент повернул к старому: население заставляли бесплатно трудиться на возделывании мускатного ореха и гвоздики, добывании соли, безвоз­мездно поставлять рыбу, дрова. Непосредственным поводом к восстанию молукканцев послужил слух, будто большинство мужчин вскоре будут отправлены «в солдатчину» на Яву.

15 мая 1817 г. на о. Сапаруа близ Амбона (карта № 12) вспыхнуло антиколониальное восстание. Повстанцы захватили крепость Дюрстеде и истребили ее голландско-яванский гарнизон. К ним присоедини­лось население о. Харуку. Предводителем восстания стал бывший сер­жант колониальных войск Томас Матулесси (или Паттимура). Он был грамотен, хорошо знал военное дело. Под его командованием повстанцы разгромили карательный отряд, что побудило к восстанию также насе­ление о. Амбон и Южного Серама. Уничтожались военные посты гол­ландцев, сжигались фактории.

В конце июля на Сапаруа высадился целый экспедиционный кор­пус, поддержанный бомбардировкой Дюрстеде с моря. Голландцы грабили окрестности, жгли деревни, жители которых примкнули к Паттимуре. За голову последнего была назначена большая награда. В авгус­те колонизаторы штурмом взяли Дюрстеде, но теперь сами оказались осажденными в этой крепости. Лишь в ноябре каратели, собрав крупные силы, сумели разгромить восстание и схватить его главных вождей. 17 декабря 1817 г. Томас Матулесси был повешен в г. Амбон. Локаль­ное, слабо подготовленное восстание неожиданно оказалось мощным. Колониальные власти были напуганы: ведь Южные Молукки были христианским анклавом, где колонизаторы набирали наемных солдат. Чтобы обеспечить лояльность населения, фан дер Капеллен, лично по­сетив Молукки, распорядился отменить хонгитохтен и впредь оплачи­вать заготавливаемые пряности.

Существенно отличалась по характеру война падри (1821—1837) в западной части Центральной Суматры (карта № 19), населенной народностью минангкабау. У жителей этой области с их ирригационным рисоводством и производством экспортируемого перца были еще сильны пережитки матриархального строя. Земля традиционно находилась в собственности большесемейных матрилинейных общин, но ряд политических и экономических вопросов решался в XVIII в. уже обособляющейся богатеющей адатной верхушкой. Общины были объединены в конфедерацию; избиравшийся раджа еще «царствовал, но не правил». Уже к середине XVIII в. имущественное расслоение усиливается. Вож­ди становятся собственниками все больших массивов земли, живут в роскоши, предаются излишествам (вино, табак, петушиные бои). Развиваются товарно-денежные отношения, происходит выделение торго­вого сословия из коренных минангкабау. Учащаются конфликты, выз­ванные экспроприацией части земель свободных общинников, растущей зависимостью их от аристократов и борьбой последних между собой.

В начале XIX в. появилось новое политико-идеологическое реформаторское течение в исламе — движение падри *. Трое возвратившихся из Мекки (1803 г.) минангкабауских уламов во главе с Хаджи Мискином стали там адептами учения ваххабитов, поборников мусульманской ортодоксии, очищения изначальной веры от позднейших наслоений. На родине они выступили с проповедью возвращения общества к идеализи­руемому «доброму старому времени», суровой простоте быта прошлого, патриархату, свойственному исламу. Они бичевали маловерие, расточи­тельность, распущенность нравов знати, курение табака и опиума, распространявшиеся китайскими торговцами. Очень скоро их проповеди встретили горячий отклик рядовых общинников и стали грозным ору­жием в борьбе против традиционной феодальной верхушки. Число падри росло.

Замечено, что обычно религиозное движение является в формаль­ном отношении реакционным, т. е. мнимым возвратом к старому, прос­тому. Можно, однако, предположить, что за призывами падри крылись социальные сдвиги, выдвижение на первый план новых этических цен­ностей, обращаемых себе на пользу нарождающимися буржуазными элементами. Скоро в движении падри возобладало фанатичное, ради­кальное крыло*. Его идеологические вожди в контролируемых ими рай­онах требовали от мусульман исключить роскошь и суетные развлечения, пресекать феодальные междоусобицы, ревностно исполнять обряды ислама. За пропуск пятничной молитвы взимался крупный штраф. За повторный пропуск виновный карался смертью. Власть этих «пуритан ислама» в конце II десятилетия XIX в. утвердилась в северной части области Минангкабау и постепенно распространялась на юг. Целыми деревнями население присоединялось к «поборникам чистой веры». К 20-м гг. радикалы возобладали. «Нераскаявшиеся» села сжигались, жители облагались крупной данью. «Грешников» — адатных вождой — казнили или обращали в рабство. В каждом населенном пункте назна­чались духовный глава (Туанку Имам) и шариатский судья (Туанку Кади).

Представители феодализировавшейся адатной верхушки тщетно пытались противопоставить падри лозунги адата и традиционного ислама. Им пришлось бежать к западному побережью. В 1819 г. Нидерланды получили наконец от англичан г. Паданг и адатные вожди обратились за военной помощью и союзом к голландцам. Колонизаторы, с треногой наблюдавшие за бурной экспансией падри, естественно, поддержали более терпимое к иноверцам и вдобавок слабейшее течение. В феирале 1821 г. два сына раджи вместе с четырнадцатью другими феодальными вождями заключили с голландцами договор, по которому в обмен за их военную помощь и размещение гарнизонов в ключевых городах пе­редавали Батавии суверенитет над Минангкабау. Хотя корпусу Раафа (600 голландских солдат и 12 тыс. воинов адатских вождей) удалось взять с боем столицу Минангкабау Пагарруюнг, вскоре падри трижды нанесли карателям крупные поражения (март — апрель 1822 г.).

На этом антиколониальном этапе движения падри во глане его встал Пето Шариф, получивший прозвище Имам Бонджол. Он слыл знатоком ислама, был хорошим оратором и незаурядным стратегом пар­тизанской войны. Ему удалось объединить под своим началом многие разрозненные отряды падри и превратить городок Бонджол** на севере области в мощную крепость и столицу движения падри. Скоро его ар­мия насчитывала 15 тыс. человек и поддерживалась мощной флотили­ей из Аче. В 1824 г. Рааф, потерпевший поражение от войск Бонджола, вступил с ним в мирные переговоры. Но они были прерваны, по­скольку еще один самостоятельный лидер падри Туанку Линтау в на­чале 1825 г. в ходе других переговоров — с раджой Минангкабау, пре­старелым Ллам Мунинг Шахом, — распорядился перебить монарха и все его семейство. Спастись в этой стычке удалось лишь самому радже и его внуку. Голландцы обрушились на Туанку Линтау. Война возобно­вилась.

Новая попытка властей Нидерландской Индии (НИ) добиться ми­ра пришлась на октябрь 1825 г.: развернувшееся на Яве мощное вос­стание Дипонегоро требовало от них концентрации там максимума войск. Была пересмотрена и тактическая линия: голландцы соорудили две мощные крепости: в столице Пагаруюнге и г. Букиттингги, а также семнадцать сторожевых постов*. 15 ноября 1825 г. был подписан дого­вор о перемирии. Голландцам пришлось признать власть падри во всей северной половине княжества. Правда, сохранялись и голландские ук­репления. Юг контролировали колонизаторы. Обе стороны обязыва­лись не препятствовать местной торговле, не репрессировать возвра­щающихся беженцев. Недовольные адатные вожди расценили договор как «предательство» голландцев. Однако последним он позволил пере­дислоцировать на Яву пятитысячную армию и большую часть артилле­рии. В Минангкабау осталось лишь 680 солдат, чего едва хватало для охраны построенных укреплений.

До начала 30-х гг. войска падри были заняты в основном «освоени­ем хинтерланда». В ряде случаев это сопровождалось новыми стычка­ми с колонизаторами и победами над ними. Но внутри движения уже копились признаки кризиса и распада. Резко усилилось умеренное кры­ло падри, выступавшее против изначального ригоризма. Население с течением времени убеждалось, что из бескорыстных ревнителей народ­ного блага многие падри, перерождаясь, превращаются в столь же жестоких и корыстных правителей, какой была адатная верхушка. На­чался отток из войск падри, тем более что голландцы действительно не репрессировали возвращавшихся к мирному труду крестьян.

Покончив с Дипонегоро, центральные власти НИ вновь взялись за падри. В Паданге высадились крупные воинские контингенты, бугские ландскнехты, мощный отряд Сентота, лучшего полководца Дипонегоро, перешедшего на голландскую службу. Они двинулись походом на север. Все же в августе 1831 г. падри сумели разгромить крупный (около 600 человек) отряд колониальных войск под г. Муарапалам. Но затем началась полоса поражений. Один из вождей ладри под пытками рас­крыл колонизаторам планы военных операций движения. В 1832 г. сильный голландский корпус подошел к крепости Бонджол. Ввиду ог­ромного превосходства сил противника Имам Бонджол в сентябре 1832 г. сдал крепость без боя, чтобы сохранить живую силу. Но побе­дители вели себя безрассудно, дав волю грабежам и насилию. У насе­ления конфисковывался скот, зерно. Жителей заставляли непомерно трудиться на постройке дорог. В мечети г. Бонджол разместили казар­му. Это вызвало вспышку возмущения и придало движению новые си­лы. В январе 1833 г. падри отбили Бонджол и ряд других городов. Вынужденному лично прибыть в Паданг новому генерал-губернатору фан ден Босу пришлось существенно смягчить внутреннюю политику колонизаторов в Минангкабау. Он освободил население от прямого на­логообложения, отменил ненавистную базарную пошлину. Эти уступки помогли «замирить» многих участников крестьянской войны. Впрочем, голландские монополии и торговые пошлины сохранились.

Но Имам Бонджол продолжил сопротивление и, собрав все налич­ные силы, голландцы осадили крепость Бонджол вторично в конце 1834 г. В январе 1837 г. они перерезали водные коммуникации крепо­сти, и в августе «столица падри» была взята генералом Михилсом пос­ле двух с половиной лет осады. Имам Бонджол был сослан на Лмбон, где и умер*. Скоро были подавлены и последние очаги сопротивления падри. Над Минангкабау был установлен голландский контроль; власть на местах сохранила феодальная адатная верхушка.

Война падри, начавшись как мусульмански-фундаменталистское движение, уже на первом своем этапе обернулась крестьянской анти­феодальной войной. На втором этапе она приобрела вдобавок еще и четко выраженный антиколониальный, освободительный характер. Все это сыграло большую роль в развитии самосознания народности минангкабау. В результате этого восстания, наконец, голландцам при­шлось пойти на серьезные уступки низам, существенно облегчив бремя эксплуатации.